646 лет Пьянскому побоищу
Было это дело, брат
На реке, на Пьяне
Сотни лет тому назад
Кто ж его помянет?
Азъ возьмусь за этот труд
Может быть меня поймут
Пьянство хуже ворога
Обойдётся дорого!
В те лихие времена
Повсеместно шла война
Русь была едва живою
То ордынцы, то мордва.
Бились насмерть за уделы
Дань себе отвоевать
В Перевоз за это дело
Вышла княжеская рать.
Вёл дружину князь Димитрий
Тот, кто будет впредь Донским
С ним отправился на битву
Суздальского тестя сын
Князь Иван и войско с ним.
У реки располагаясь
Ждали войска, но мордва
Под татарами была
И про всадников Мамая
Ложь боярам наплела:
Дескать, мол они далёко...
Им поверили, но срока
Князь московский ждать не стал
Перед днём Ильи пророка
Он в столицу ускакал
Рать оставил воеводам
Ну а те решили так:
Если есть у нас свобода
И далёк ордынский враг
Отдохнём! В лесах услада
В эти жаркие деньки
И отпразднуем, как надо
День пророка Илии
Бог исполнил их желанья
Разбежались, кто куда
Рать - в деревни на гулянья
На охоту - господа
От жары и местной браги
Под названием пуре
Разомлели "в дым" ватаги
Так что "приросли" к земле
Поснимав свои доспехи
Что от зноя горячи
Побросали на телеги
Копья, стрелы и мечи
И не выставив дозоры
Устремились в разговоры
Пили, ели и смеялись
Своей силой похвалялись:
"Никого нет нас храбрее
Тронуть нас никто не смеет.
Каждый ратник, коль не стар
Одолеет сто татар!"
........................................продолжение следует
Не закончилось ещё
Пьянское побоище
В августе 1377 года русские дружины во главе с нижегородским князем Иваном Дмитриевичем в очередной раз потерпели поражение от татаро-монгол в битве на реке Пьяне. Это главное событие в истории Руси за этот год. Поражение русских дружин «обнажило пограничье» и открыло путь орде хана Мамая, который двинул свои тумены на Москву. Иван Дмитриевич повел полки к реке Пьяне (приток Суры и, через нее, Волги; находилась в ста верстах от Нижнего Новгорода; современная республика Мордовия). Там он разбил лагерь, ожидая противника, который, по сведениям разведки, все еще находился в пределах Новосельского княжества, на Волчьей Воде (разведчиками были мордовские князья, находившиеся на службе у русских; таким образом, вполне можно говорить о спланированном предательстве).
В Симеоновской летописи, а также в «Повести о побоище на Пьяне» из Рогожской летописи, говорится, что молодому полководцу не удалось удержать дисциплину. Бояре и воеводы, расслабившись и не ожидая нападения, отправились на охоту, рядовые дружинники отдыхали и пировали, забыв о службе. Доспехи и оружие находилось в обозах, дозоры также не были расставлены. 2 августа 1377 года татары, которых провел к Пьяне мордовский князь Алабуга, внезапно напали на беззащитный русский лагерь. Летописцы приводят не только дату сражения, но и день недели, и даже точный час нападения: воскресенье, «шестой час по полудню». Битва была стремительной. Дружинники, не готовые к нападению, были деморализованы, воеводы не смогли обеспечить централизованного командования. Полки стали отступать к воде. В некоторых источниках упоминается о командующем московскими дружинами Родионе Ослябе, который стоял на другом берегу реки. Он, в отличие от Ивана, полностью обеспечил оборону своего лагеря:
- расставил дозоры,
- прогнал мордву и нижегородцев «с брагою»,
- пригрозил воинам судом, если они поддадутся общему настроению и прекратят нести воинскую службу.
Когда началась битва, воевода, как мог, помогал русским силам, обстреливая татар из стрелометов, а также прикрывая брод.
Большое количество погибших вызвало у русских панику, и они стали бросаться в реку, пытаясь спастись вплавь, добраться до московской дружины, стоящей на другом берегу. Многие утонули, в том числе и князь Иван Дмитриевич.
После Пьянского побоища Арапша двинул свои силы на оставшийся без защиты Нижний Новгород. Город был взят, а разграбление его продолжалась три дня, с 5 по 7 августа, были сожжены монастыри и 32 храма. После этого были полностью опустошены земли княжества и татары отправились к Рязани, а потом к Пронску, которые также пали. Кроме рязанских и нижегородских земель Арапша разграбил также Засурье. Дальше он идти не решился, так как узнал о двигавшемся к нему городецко-московском войске под командованием Родиона Ослябы. Бедственным положением русских решили воспользоваться мордовские князья, которые почти сразу после ухода Арапши напали на нижегородские земли. Им дал решительный отпор Борис Константинович Городецкий, брат нижегородско-суздальского князя. Мордва была отброшена за Оку. В следующем году городецкий князь и его племянник, Семен Дмитриевич, организовали карательный поход в мордовские земли и разорили их. После успешного набега Арапши русские границы остались без защиты, а антиордынская коалиция распалась. В этих условиях хан Западной Орды Мамай решился на большой поход: его войска пересекли Оку и вошли в пределы Московского княжества.
Дмитрий Иванович оказался в положении обороняющегося как раз в тот момент, когда сил для обороны почти не было: нижегородцы, суздальцы, рязанцы были не готовы оказывать помощь московскому князю, боясь повторения «разорения». В этой непростой ситуации московский правитель, который вынес важный урок после поражения на Пьяне, сумел собраться и, после тщательной подготовки и разведки, дать достойный отпор монголам – разгромить их на реке Воже. Можно сказать, что битва на Пьяне и сражение на Воже – две ступени к Куликовому полю.
Историческая справка
2 августа (15 августа по новому стилю) 1377 года на реке Пьяна произошла кровавая трагедия, где русские войска понесли самую позорную в истории славу.
Летопись говорит о том, что русских предали мордва (мордовский князь Пиняска), которые отрицали о том, что татары очень близко и ввиду этого произошел такой исход. Трудно предположить причину предательства и имело ли оно место. В то время обстановка была очень сложная. Мордву притесняли и ордынцы, и русские.
Кто был для мордвы другом, а кто врагом, сказать сложно. Известно, что в русских войсках не было дисциплины и воины «культурно отдыхали», даже не выставив дозор.
Обязаны ли были «стеречь» покой разгулявшегося войска мирные жители мордовских сел, знали ли реально о подходе татар эрзяне, к сожалению, правда ушла вместе с той эпохой и нам её узнать невозможно. Можно предположить, что были и грабежи и насилие эрзянских женщин… что и вызвало гнев эрзян. Дурная слава грабежей и насилия велась за русским войском и в предыдущем походе на Булгар, в результате чего и «накликали» русичи ордынцев на этот поход.
На месте побоища у реки Пары любители древностей с металлоискателями искали, ищут находят оружие. Там копали и копают и сергачане, и лукояновцы, и нижегородцы.
В частности, в Пьяне мужчины сетями выловили меч и кольчугу. Мой муж еще ребенком в 70-е годы сам их видел у соседа. В предыдущих темах уже говорилось, что наши предки слышали об этой битве, но, как мы выяснили, наши деревни образовались на этом месте значительно позже и это значит, что наши пращуры никакого отношения к этой битве не имели. Современные татарские деревни Кадомка, Семеновка и Трехозеры образовались на этом месте в 1609 году, ввиду чего и предки современных татар тоже не имели участия в этой битве. Само название Кадомка эрзянское, что означает «оставленное, покинутое». Летопись также говорит, что следующей после битвы зимой нижегородцы отомстили мордве и всех, кто не успел сбежать, разорвали собаками… Как это было, много раз пытались восстановить разные историки:
В 1370 году в столицу Волжской Булгарии г. Булгар по повелению джучидского хана Бюлека князь нижегородский Дмитрий направил войско с целью посадить на кормление» ханского родственника Мухаммеда. Поход прошел успешно, без кровопролития с обеих сторон.
Через некоторое время уже другой ордынский хан Каганбек решил полностью подчинить себе Булгар, посадив своих чиновников для сбора дани. Но булгарский правитель Хасан отказался подчиниться Каганбеку. Тогда Мамай повелел Нижегородскому и Владимирскому князьям направить свои рати. В помощь Нижегородской рати Дмитрий Донской выслал объединенное войско. Зимой русские войска подошли к Булгару и в жестокой сече одержали победу. По дороге домой русские дружины пограбили и истребили мирных булгарских селян и сожгли их жилища.
Оставшиеся в Булгаре правители Хасан и Мухаммед немедленно сообщили в ставку Золотой Орды о бесчинстве русских воевод. Царевич объявил о наказании русских за грабежи и насилия, учиненные ими относительно его новых подданных в Булгарском царстве. Двоюродный брат Каганбека по имени Араб-шах возглавил войско и направил его на Нижний Новгород. Князь Нижегородский Дмитрий сообщил об этом князю Московскому Дмитрию Донскому. Тот лично возглавил ополчение из Ярославля, Владимира, Мурома, Переяславля и Юрьева-Польского и подошел к Нижнему Новгороду. Здесь к рати Донского присоединились и нижегородцы и выдвинулись к южным рубежам Нижегородского княжества (границей княжества была река Пьяна и все территории левобережья Пьяны, т.е Большое Андосово, Большие Моражы, где жили в те времена наши пращуры уже вошли в состав Руси). Подошло русское войско к р. Пьяна, перешло на другую сторону и остановилось недалеко от речки Пара. Вскоре и гонцы прискакали с доброй вестью: оказывается, вражье войско Арапши далеко за Сурой. Князь Дмитрий Донской передал командование войском своим воеводам и ускакал в Москву. Стояла августовская жара. Совсем расслабились воеводы да бояре, потеряли бдительность.
Подумали горе-воеводы да и решили: «Чево ж нам пужатися?» К обозам, везшим оружие, доспехи и продукты поставили несколько стражей, а дозор вообще не выставили. Сели на коней воеводы и бояре и поскакали в лес на охоту. Остальная дружина разбрелась по ближайшим лугам да селам – пить да гулять, да девок ласкать…
«Они же оплошали и небрежно шли доспехи на телеги, а иные в сумы, а щиты и сулицы (то есть копья) не приготовлены, ездят, одежду свою с плеч спустив, петли расстегнув, потому что им было жарко от бывшего в то время зноя» - так пишет летопись.
Второй день августа 1377 года. Хмельные русичи расположились в лагере, разбитом на южном берегу реки Пьяны. Каждый мается своим безделием. Горят костры, в общих больших котлах варится мясо. И вдруг гики и улюлюканье понеслись с неохраняемого тыла. Откуда не возьмись, появились всадники Мамая. Тучи стрел, словно комары взвились в раскаленный от жара воздух. Взвились и обрушились, пронзая на пути своем всё живое и неживое. Опешили дружинники, бросились врассыпную, но другая туча железных наконечников вонзилась им уже в спины. Попытались дружинники скучиться и дать отпор ордынцам, да разве устоишь плохо вооруженным да пешим против конного кочевника. Дрогнули ратники, побежали к Пьяне. Да только настигли и там их кривые ордынские сабли…
Прошла ночь. Наступило утро. И на берегу Пьяны открылась страшная картина. Везде, куда только не падал взгляд, на окрестных полях и лугах лежали мертвые тела убитых русских воинов. Между луговыми цветами и частоколами воткнувшихся в зеленую траву длинных ордынских стрел навеки заснули русские богатыри – богатые бояре, дружинники-тысячники и простые воины…
- Горский А. А.Русь и Орда, 2000 год.
- Скрынников Р.Г. История Российская. IX-XVII века, 2008 год.
- Селезнев Ю. В.Русско-ордынские военные конфликты XIII—XV вв, 2010 год.
- Лицевой летописный свод Ивана Грозного
УДЕЛЬНАЯ РУСЬ
Князь Всеволод Ольгович (1139-1146)
Князь Изяслав Мстиславич (1146-1154)
Князь Юрий Владимирович Долгорукий (1155-1157)
Князь Изяслав Давыдович (1157-1159)
Князь Андрей Юрьевич Боголюбский (1169-1174)
Князь Всеволод III Юрьевич Большое Гнездо (1176-1212)
Князь Юрий II Всеволодович (1212-1216)
Князь Константин Всеволодович (1216-1218)
Князь Юрий II Всеволодович (1219-1238)
Князь Ярослав Всеволодович (1238-1247)
Князь Святослав Всеволодович (1246-1248)
Князь Андрей Ярославич (1248-1252)
Александр Ярославич Невский (1252-1263)
Князь Ярослав III Ярославич Тверской (1263-1272)
Князь Василий Ярославич Костромской (1272-1276)
Князь Дмитрий Александрович Переяславский (1276-1294)
Князь Андрей Александрович Городецкий (1294-1304)
Князь Михаил Ярославич Тверской (1304-1319)
Князь Дмитрий Михайлович Тверской (1322-1326)
Князь Александр Михайлович Тверской (1326-1328)
Иван I Данилович Калита (1328-1340)
Князь Симеон Иоаннович Гордый (1340-1353)
Князь Иоанн II «Кроткий» «Красный» (1353-1359)
Князь Дмитрий Константинович Нижегородско-Суздальский (1360-1363)
Князь Дмитрий Иванович Донской (1363-1389)
Князь Василий I Дмитриевич (1389-1425)
Князь Василий II Васильевич Тёмный (1425-1462)
Князь Иван III Васильевич (1462-1505)
Князь Василий III Иванович (1505-1533)
Иван IV Васильевич Грозный (1533-1547)
Источник: https://rusistori.ru/udelnaya-rus/bitva-na-reke-py...
FAQ Монгольская империя и Золотая Орда - часть 1
Итак, 4 месяца назад я попросил читателей задать вопросы по истории Монгольской империи вообще и Золотой Орды в частности. Обещал ответить в ближайшее время, но вопросов было слишком много, как и занятости ИРЛ. Вот только сейчас выкроил момент, подхватив небезызвестный вирус, поэтому и выходит пост.
Так как текста слишком много, я решил разбить пост на несколько частей, и вот первая из них c одним по сути, но самым главным, на мой взгляд, вопросом по поводу истории монголов. И вопрос этот - "какие ваши доказательства?"
Но и тут будет очень много текста, будьте осторожны!
Текст вопроса:
Ну, вот с фактов и предлагаю начинать серию постов:
а) письменные источники, желательно не русские летописи, а показания сторонних, нейтральных наблюдателей (Ватикан, Византия, арабы, персы, японцы, кто еще там хроники вел из соседей?) и их критический анализ.
б) археологические доказательства той или иной версии. Есть они, или нет? Насколько бесспорны и объективно интерпретированы?
Пока, думаю, достаточно, там посмотрим...
а) письменные источники народов, исключая русские летописи (которые русские же скептики часто называют “переписанными” и “сфабрикованными”) и монгольские источники (вроде “Сокровенного сказания”, “Алтан Тобчи” и “Шара Тучжи”, которые по мнению некоторых могут чересчур восхвалять себя).
Тут надо взять во внимание несколько немаловажных фактов:
Я взял главным образом современные Монгольской империи (1206-1368 гг.) работы и самые основные, где плюс-минус обстоятельно упоминаются события, связанные с Монгольской империей и ее частями, и то не все. Часть работ составлена летописцами через третьи руки (Матвей Парижский, Ибн Ал-Асир), другие же написаны непосредственными очевидцами (путешественниками, государственными деятелями).
Те работы, которые были созданы после распада всех основных уделов Монгольской империи, и которых, судя по всему, еще больше, чем современных Монгольской империи, я не брал (за исключением Юань Ши и Корёса). Многие источники (китайские, японские, корейские, прочие азиатские) до сих пор не переведены на русский язык.
Даже с этими оговорками приведенная источниковая база по Монгольской империи превосходит источниковые базы по истории любой другой кочевой империи (Гуннской, Тюркской и др.) и заткнет за пояс любые карты про “тартар” и прочие выкладки потомков “мегалионных” “ведрусов” как по количеству, так и по качеству и глобальным масштабам.
Китайские источники
Самые первые источники о монголах появились задолго до создания Монгольской империи. По понятным причинам китайские источники являются и в случае с завоевательными походами Чингисхана самыми ранними хронологически. Забавно видеть, как после установления монгольского правления на всей территории Китая вчерашний грязный варвар Чингисхан задним числом превратился в священномудрого и воинственного императора Юань.
1) Мэнда Бэйлу (“Полное описание монголо-татар”, 1221 год), записки южносунского посла, предположительно Чжао Хуна, к монголам.
2) Сию цзи / Чанчунь Сию цзи (“Путешествие на запад Чанчуня”, 1221 год) https://ctext.org/wiki.pl?if=gb&chapter=949411
3) Хэйда Шилюэ (“Краткие сведения о черных татарах”, 1237 год)
4) Хуан Юань Шэнъу Циньчжэн Лу (“Завоевательные походы юаньского императора Шэнъу”, кон. 13 века) - работа неизвестного автора https://zh.m.wikisource.org/zh-hant/皇元聖武親征錄 Так как работа написана на вэньяне, прочесть смогут не только лишь все.
5) Юань Ши (“История Юань”, 1370 год), хрестоматийная династическая летопись, составленная сразу после падения монгольской империи Юань придворными историками династии Мин, которая и свергла Юань. Состоит из компиляции и обработки официальных государственных записей юаньского времени, поэтому и находится в этом списке. В Юань Ши упоминаются и походы “чжу-вана” Бату.
6) Вэньсянь Тункао (“Исследование всех главных разделов [истории Китая]”, 1317 год) - титанический труд этнического китайца энциклопедиста и юаньского чиновника Ма Дуаньлиня из 348 томов на разные темы, в том числе есть главы об армии, торговле и других странах.
Мусульманские и сирийские источники
Появились во время похода Чингисхана на Хорезм. Беспроблемное укатывание в асфальт самой сильной исламской страны своего времени какими-то неизвестными степняками стало шоком для историков мусульманского мира. Поэтому первые летописи сквозят враждебным отношением к монголам. Дальнейшие работы можно поделить на две группы - восхваляющие монголов (работы авторов с территорий, которые попали под их власть) и хотя бы частично критикующие монголов (египетские и делийские авторы). Всегда приятно видеть историю с обеих сторон.
7) Сират ас-султан Джалал-ад-дин Манкбурны ("Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны”, 1230-е гг.), написано Шихаб ад-Дином ан-Насави - личным секретарем последнего хорезмшаха. По понятным причинам (враги сожгли родную хату и вообще всё) был страшным противником монголов. Монгольских полководцев он называет “проклятыми”, а Чингисхана - тираном. http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi_2/text2.phtml?id=1...
8) Ал-Камил Фи-Т-Тарих (“Полный свод всеобщей истории”, до 1233 года), Курдистан Ибн Ал-Асир. Часть фундаментального труда по истории мусульманского мира, посвященная нашествию Чингисхана на Хорезм, позиционируется как “повествование об ужаснейшем событии, и величайшей беде, которую когда-либо претерпевали времена” Далее он пишет: “Летописи не содержат чего-нибудь подобного и близкого к этому. Самым ужасным из событий, которые упоминали [историки], было то, что сделал Навуходоносор с сынами Израиля, а именно - их [массовое] убиение и разрушение Иерусалима. Но что Иерусалим по сравнению с тем, что сделали эти проклятые со странами, в которых каждый город вдвое больше Иерусалима”. И далее идёт конкретный разбор событий.
Здесь со страницы 117 http://history-library.com/index.php?id1=3&category=sred...
9) Тарих-и джахангушай (“История Завоевателя Мира”, 1260 год), Ата Малик Джувейни, Иран. Здесь даже название говорящее. https://www.istmira.ru/srednie-veka-knigi-skachat/9384-ching...
10) Джами ат-таварих (“Сборник летописей”, до 1311 года), Рашид ад-Дин, Иран. Рашид ад-Дин был министром при дворе ильхана в Иране, поэтому имел карт-бланш на работу с любыми источниками, в результате чего появился один из основных источников по истории монголов. http://www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/R.phtml?... Здесь искать по алфавиту имя Рашид ад-Дин.
11) Тарих-и гузидэ (“Избранная история”, 1330 год), Хамдаллах Казвини, Иран. Во многом продолжение предыдущей работы. Отрывки: http://www.vostlit.info/Texts/rus/Kazvini_Chamdallach/text2....
12) Табакат-и Насири (“Насировы разряды”, ок. 1260 года), Джузджани, Афганистан, Индия. Джузджани был судьей в Бамиане, сбежал от монголов в Индию. Краткая выдержка имеется здесь http://www.vostlit.info/Texts/rus4/Juzdjani/text.phtml?id=10...
13) Makhtbhanuth Zabhne (“Хроника”, вторая половина 13 века), Абу-ль-Фарадж Бар-Эбрей, Сирия. http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Abulfarage/text7.htm
14) "История мар Ябаллахи III и раббан Саумы”
15) Аль-Рихла (“Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах странствий”, вторая половина 14 века). Ибн Баттута. Знаменитая работа марокканского автора, который за время своей жизни избороздил большую часть Старого Света. Интересно, что сведения Ибн Баттуты перекликаются со сведениями католического священника и путешественника Одорико Порденоне касательно нашествия имперского войска на Яву. Отрывок: https://web.archive.org/web/20140702022114/http://www.vostli...
Европейские источники
Эти источники можно разделить на условные три группы: 1) работы хронистов, которые получали информацию из третьих рук, зачастую писали в истеричных и предапокалиптических тонах; 2) работы авторов-очевидцев с территорий, которые пострадали от нашествия монголов (в первую очередь венгерские); 3) работы путешественников, главным образом, католических эмиссаров, которые пытались осторожно выведать о том, кто такие монголы, и с чем их едят.
16) Historia Salonitana (“Истории архиепископов Салоны и Сплита”, сер. 13 века), Фома Сплитский. Автор был архидиаконом Сплита под властью венгерского короля. Город, которому посвящена хроника, при жизни Фомы пережил осаду туменом Кадана во время Западного похода. http://krotov.info/acts/13/2/foma_spl.html Здесь главы 36-39.
17) Carmen miserabile super destructione regni Hungariae per Tartaros facta (“Горестная песнь о разорении Венгерского королевства татарами”, сер. 13 века) Магистр Рогерий. Написана сплитским архиепископом Рогерием, который во время нашествия монголов на Венгрию поступил к ним на службу.
18) “Исторические записки” (кон. 13 века), Георгий Пахимер. Византийский ученый и философ, писавший о правлении императоров Михаила VIII и Андроника II. Византия в этот период известна тем, что поддерживала контакты с двумя монгольскими улусами: как с джучидской Золотой Ордой, так и с хулагуидским Ираном.
19) Relatio fratris Ricardi и Epistula de vita Tartarorum (“Донесение брата Рихарда” и “Письмо о жизни татар”, до 1240 года), Юлиан Венгерский. Доклад католического монаха, который совершил путешествия через территорию русских княжеств в район современного Поволжья прямо на начальном этапе Западного похода монголов.
20) Historia Mongalorum quos nos Tartaros appellamus (“История Монгалов, именуемых нами Татарами”, рубеж 1240-х и 1250-х гг.), Джиованни дель Плано Карпини. Работа папского посла ко двору монгольского хана в Каракоруме. http://web.archive.org/web/20120204005045/http://kitap.net.r...
21) De Itinere Fratrum Minorum ad Tartaros (“О путешествии братьев меньших к татарам”, рубеж 1240-х и 1250-х гг.), Бенедикт Поляк.
22) Historia Tartarorum (“История татар”, вторая половина 1240-х гг.), Симон де Сен-Кантен. Работа францисканского монаха, который был послан вместе с Асцелином Ломбардским папой римским в орду нойона Байджу в Армении http://www.simonofstquentin.org/table_of_contents.html
23) “Путешествие в восточные страны”, после 1255 года, Гийом Рубрук. Работа посла французского короля Людовика IX ко двору Бату и хана Мункэ. Старый перевод тут, более новый тоже при желании можно найти https://runivers.ru/bookreader/book9693/#page/79/mode/1up
24) Chronica majora (“Великая Хроника”, 1240-1259 гг.), Матвей Парижский. Любопытно, что автор вторит арабскому летописцу Ибн Ал-Асиру о нашествии монголов: “И чтобы в немногих [словах] выразить многое, [скажу, что] церковь и народ северных стран настолько угнетены и подавлены всеми этими бедствиями, что такого никогда и никому не доводилось претерпевать от начала мира.” Кроме того, в “Хронике” упомянуты интересные слова французского короля и императора Священной Римской империи по поводу похода “тартар”, их описание со слов очевидцев и многое другое. https://drevlit.ru/texts/m/matvey_par_vel_hr.php
25) Livres des merveilles du monde (“Книга чудес света”, 1298-1299 гг.), Марко Поло. Тут без комментариев, так как о Марко Поло знают все. http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Polo/frametext1.htm http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Polo/frametext12.htm
Армянские источники
Эти источники являются продуктом желания средневековых армянских авторов покопаться в своей великой истории и не очень великом настоящем (на тринадцатый век). Как и в случае с мусульманскими и китайскими источниками в армянских летописях есть два основных вектора - “за” и “против” монголов, зависели эти векторы от того, кого авторы считали большей бедой - мусульманских тюркских султанов региона, притеснявших армян на религиозной почве, или же “народ стрелков”, который топил в крови большую часть Передней Азии, но при этом не вмешивался в вопросы веры.
26) “Всеобщая История”, 1267 год, Вардан Аревелци
27) “Цветник историй земель Востока”, 1307 год, Хетум Патмич
28) “История народа стрелков”, кон. 13 века, Григор Акнерци
29) “История Армении”, 1266 год, Киракос Гандзакеци
30) “Хроника царства Малая Армения” или “Летопись”, 1274 год, Смбат Спарапет. Автор хроники был не простым историком, а являлся братом царя Киликийской Армении и главнокомандующим ее войск. Это давало ему не только легкий доступ к источникам, но и личное участие во многих событиях, в том числе переговорах с нойоном Байджу и ханом в Каракоруме, которые привели к сюзеренитету Монгольской империи над Киликийской Арменией. Отрывок: http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Smbat_Sparapet/frametext4...
Другие источники
Большинство восточных работ (кроме китайских, и то не всех) ускользает от российской историографии в связи с тем, что до сих пор нет переводов трудов с этих языков. Но эти работы использованы в статьях японских, корейских и западных авторов.
31) Моко Сюрай Экотоба (“Иллюстрированный свиток монгольского нашествия”, рубеж 13-14 вв.), сделан по заказу самурая Такэдзаки Суэнаги в память о его подвигах в войне с монголами. В принципе название отражает содержание. http://digital.princeton.edu/mongol-invasions/index.php?a=sc...
Иллюстрация сверху: самураи захватывают монгольские суда.
32) Хатиман Гудокун (“Объяснение божественной добродетели Хатимана невежественным и детям”, рубеж 13-14 вв.). Работа неизвестного японского синтоистского автора (или авторов), описывающая вторжения войска монголов и корейцев на территорию Цусимы и Ики в период Гэнко (“Юаньской войны”).
33) Корёса (“История Корё”), династийная хроника Корё, написанная в 15 веке. Подобно Юань Ши состоит из обработки современных Корё (корейского государства - вассала монголов в 13-14 вв.) записей. Написана, как и полагается традиционной летописи на вэньяне https://zh.wikisource.org/wiki/高麗史
34) “Дэбтэр марбо”, 1340-е гг., историческое произведение тибетского монаха Сиду Гэви-лодоя (в миру Гунга-Дорчжэ).
35-хх) и многие другие, например, Вассаф, аль-Муффадал, ибн-Васил, Лонжюмо, ан-Нувайри, Иоанн де Монтекорвино, источники из Юго-Восточной Азии и так далее. Напоминаю, в списке к тому же не представлены фундаментальное “Сокровенное сказание” и русские летописи, а также многочисленные источники, относящиеся к более поздним временам.
_______________________________________________________
Помимо всего этого, а также много другого, на случай, если все эти авторы в Европе, Азии и Африке все вместе попали под влияние мозгоправных лучей с планеты Нибиру, имеются более осязаемые источники. Поехали:
1) Камень Чингисхана (1225 год) - каменная стела примерно 1225 года выпуска, найденная в 19 веке на территории нынешнего Забайкальского края. Назван так, потому что первым словом, написанным на нем старомонгольским письмом было слово “Чингисхан”. Хранится, кстати, в Эрмитаже, и автор лично лицезрел и даже осторожно касался (но никому этого делать не рекомендует) https://altaica.ru/dursgal.php
Прошу запомнить форму букв старомонгольского (уйгурского) письма “уйгуржин бичиг”, ибо увидите вы их далее неоднократно.
2) Трехъязычная каменная стела гаочанского идыкута Ши Сюня. Найдена в 1930-х гг. в китайской провинции Ганьсу. Памятник относится к 1334 году, надписи на нем сделаны на китайском, монгольском и уйгурском языках. Такой себе Розеттский камень из Китая.
https://zh.wikipedia.org/wiki/亦都护高昌王世勋碑
С одной стороны уйгурский и монгольский тексты, с другой стороны китайский.
3) Камень Тимура (Карсакпайская надпись) - камень с текстом, высеченным по приказу Тамерлана во время его первого похода против Золотой Орды в 1391 году. Камень обнаружен в 1935-м году в Казахстане, хранится в Эрмитаже. Часть текста выполнена арабским письмом, часть вышеупомянутым уйгуржин бичиг на тюркском чагатайском языке, имевшем хождение в бывшем Улусе Чагатая. В тексте говорится о том, что правитель Турана Тимур вышел с огромным войском покарать “булгарского” (ордынского) хана Тохтамыша - потомка Чингисхана. Что характерно в летописи “Зафар-наме” Шараф ад-дина Язди описано повеление Тамерлана о создании этой надписи.
4) Пайцза Абдуллах-хана (1361—1370). Пайцза, как уже упоминалось, - это металлическая пластинка с надписью в духе “податель сей пластины - есть уста хана, кто будет препятствовать ему, умрет в муках”. В этом случае на пайцзе написано: “Силою вечного неба. Покровительством великого могущества. Если кто не будет относиться с благоговением к указу Абдулла-хана, тот подвергнется [материальному] ущербу и умрет”. Найдена в 1840-х гг. на территории нынешней Днепропетровской области Украины. Другие подобные пайцзы были найдены в разное время на территории нынешних Астраханской, Нижегородской, Кемеровской областей, Красноярского края, Бурятии и Крыма, а также в Иране и Китае.
5) Ярлыки и письма ханов своим вассалам и иностранным правителям. А их (подлинников) сохранилось большое количество. Письма зачастую писались при помощи общеизвестных письменностей (арабской, персидской, китайской) для удобства понимания адресатом, особенно на раннем этапе, когда иностранных пленников-переводчиков у монголов было полно, а пленных грамотных монголов у их врагов - нет. Ярлыки же написаны старомонгольским письмом.
Письмо третьего хана Монгольской империи Гуюка римскому папе Иннокентию IV от 1247 года. Написано на персидском языке с тюркскими включениями. Доставлено в Лион адресату вышеупомянутому Плано Карпини. Любопытен следующий оборот из письма, адресованный папе римскому и западным королям: “Ныне вы должны сказать чистосердечно: «Мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все вместе без исключения, придите предложить нам службу и покорность.” Кроме того, в письме Гуюк называет себя “ханом великого улуса и вселенной”.
Письмо пятого хана Монгольской империи и первого фактического императора Юань Хубилая японскому правителю от 1266 года. Написано на китайском языке. В письме описывается, что государство Корё (Корея) когда-то пыталось бороться с императором Великой Монгольской империи, но закончилось это включением его в имперскую систему, и намекается, что то же самое ждет и Японию. Характерно, что японского правителя Хубилай называет не “тэнно”/”тяньхуан” (императорский титул), а “го-ван” (король государства), то есть титулом рангом ниже. Этот же титул, к примеру, получил приближенный Чингисхана Мухали - по происхождению простолюдин.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Первое_монгольское_вторжение_в_Японию#Первые_контакты
Письмо ильхана Аргуна французскому королю Филиппу IV 1289 года. Хранится в национальном архиве Франции. В нем монгольский правитель Ирана на монгольском же языке предлагает организовать европейским лидерам Крестовый поход против Египта, который был как кость в горле у государства Хулагуидов. Обратите внимание на печати с китайской стилизованной иероглификой, жалуемые ильханам (“младшим ханам”) императорами Юань - ханами Монгольской империи.
Письмо ильхана Аргуна папе Римскому Николаю IV 1290 года. Хранится в Ватиканском апостольском архиве. Сравните слово “Činggis Qan-i” (в середине свитка верхнее над первой печатью) с первым словом с “камня Чингисхана”. В целом чтение таких писем входит в программу обучения студентов, изучающих старомонгольский язык, и читаются они вполне легко, чему ваш покорный слуга свидетель.
Письмо ильхана Олджейту французскому королю Филиппу IV 1305 года. В этом письме ильхан хвастается следующим образом: “Naran urgakhui Nankhiyasiin ornoos avan Talu dalai khurtel ulus barildaj zamuudaa uyuulav”, что переводится примерно как: “от стороны нанхияской (Южного Китая), где восходит солнце, до океана Талу (Средиземного моря) улус скрепился, и дороги (торговые/почтовые) связались”. Это означало, что улусные ханы Тохта из Золотой Орды, Олджейту из Ирана и Чапар из Чагатайского улуса признают власть императора Тэмура, внука Хубилая и прекращают междоусобную вражду улусов, которая длилась почти полвека, что подтверждается несколькими другими источниками. Как мы знаем, оптимизм ильхана был излишним, так как его державе осталось существовать около 30 лет.
Ярлык хана Тохтамыша Ягайло 1393 года. Хранится в Польше. В ярлыке ордынский хан, недавно подчистую разгромленный Тамерланом, по сути приказывает великому князю литовскому и королю польскому Ягайло собрать дань с де-юре подвластных Тохтамышу земель (очевидно, южнорусских) и отправить ее в ставку хана. https://ru.wikipedia.org/wiki/Тохтамыш#Ярлыки_хана_Тохтамыша
6) Часто забывают о Золотоордынской рукописи на бересте - тексте, который не был связан с сильными мира сего. Эта рукопись состоит аж из 25-и фрагментов и содержит текст на уйгурском и монгольском языке. Интересно, что второе слово в данном отрывке “еджен” совпадает с современным монгольским словом “эзэн” (“хозяин”/”владыка”). Этот корень входит в имя, например, старшего брата Бату - Орду-Эджена (переводится как “хозяин ставки”).
7) Монеты. Одним из самых важных материальных свидетельств о времени Монгольской империи и ее уделов являются монеты. О том, как развивалась монетная чеканка в период господства монголов написано множество работ, а находки монет исчисляются порядком в десятки тысяч (ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ!). Можете лично написать в гугле “Монета Золотая Орда” и увидеть предложение с аукционов, которые снабжаются всяческими черными копателями.Дирхем Газана. На реверсе написано монгольским письмом: “Волей Неба” и арабскими буквами “Газан-Махмуд”
8) Археологические свидетельства. На Пикабу даже была девушка археолог, которая написала пост об Укеке.
Далее по модели - название современного объекта и в скобках город, с которым он отождествляется:
Увекское городище (Укек, раскопки с 1891 года), Саратовская область (группа ВК), столица до Мохши, город разгромлен Тамерланом.
Водянское городище (Бельджамен/Бездеж), Волгоградская область, город разгромлен Тамерланом.
Мечетное городище (-), Волгоградская область.
Царевское городище (Сарай/Гюлистан), Волгоградская область, город разгромлен Мамаем
Селитренное городище (Сарай), Астраханская область, город разгромлен Тамерланом, восстановлен.
Красноярское городище (Сарай/Кандак), Астраханская область.
Буденновск (Маджар), Ставропольский край, город, основанный до Золотой Орды, но расцветший при ней. Изучение с 18 века, раскопки с 20 века, город разгромлен Тамерланом, восстановлен. Появился в домонгольский период, развивался при Золотой Орде.
Азов (Азак), Ростовская область, город разгромлен Тамерланом, восстановлен. Появился в домонгольский период, развивался при Золотой Орде.
Старый Крым (Солхат), Крым, мечеть хана Узбека.
Булгарское городище (Булгар), Татарстан, город разгромлен Тамерланом, восстановлен. Появился в домонгольский период, развивался при Золотой Орде.
Наровчатское городище (Мохши, Наровчат), Пензенская область, столица при Узбеке, город разгромлен Тамерланом, восстановлен.
Чуфут-Кале, (Кырк-Ор), Крым, Кырк-Ерский клад из 4287 ордынских, крымских и других монет 14-16 вв. Дюрбе Джанике-Ханум, дочери Тохтамыша.
Арх. комплекс Старый Орхей (Янги-Шехр/Шехр аль-Джедид), Молдавия,
Городище Янгикент (Янгикент), Кызылординская область Казахстана, раскопки с 1867 года. Появился в домонгольский период, развивался при Золотой Орде.
Городище Сарайчик (Сарайчик), Атырауская область Казахстана, разрушен в 1580-м году. Раскопки с 19 века.
Городище Сыгнак (Сыгнак), Кызылординская область Казахстана, упадок из-за набегов джунгар. Раскопки с 1948 года. Появился в домонгольский период, развивался при Золотой Орде.
Городище Шареный бугор (Хаджи-Тархан), Астраханская область, город разгромлен Тамерланом, восстановлен.
Кучумово городище (Искер/Кашлык), Тюменская область.
Царево (малое) городище (Чинги-Тура), Тюменская область.
Самосдельское городище, Астраханская область.
В каждом из этих городищ найдена куча свидетельств жизни золотордынского населения. Также не взяты прочие памятники типа Арал-Асара, Алмалыка, Каракорума. Имеются также усыпальницы вроде мавзолея Джучи (сына Чингисхана) и мавзолея Джанике-ханым (дочери Тохтамыша) https://ru.wikipedia.org/wiki/Дюрбе_Джанике-ханым .
Археологические данные в частности подтверждают летописные свидетельства о походах монголов на Русь. Об этом можно почитать, например, у Каргалова. https://www.litmir.me/bpr/?b=605370
Монгольское вооружение в музее Гэнко (Юаньской войны) в Японии.
Археологических свидетельств, которые напрямую подтверждали бы какую-либо другую версию, насколько я знаю, нет. Не знаю и таких свидетельств, которые невозможно было бы объяснить с точки зрения официальной науки.
9) Множество других свидетельств из языкознания, топонимики, генеалогии, культурологии, источниковедения и так далее.
_____________________________________________________
Что по всему этому поводу можно сказать. Наличие такого количества независимых источников со всех краев Старого света от представителей разных народов, адептов разных религий и людей разного социального положения, живших в разное время, приправленных горой самых разных вещественных, языковых и культурных доказательств в разных уголках Евразии лично на мой взгляд на несколько порядков перевешивает сто раз оспоренные выкладки пары математиков, несколько карт Нового времени с западными названиями исторических областей и россказни Задорнова и Чудинова.
Их присутствие объективно нельзя объяснить даже заговором супер-немцев, иллюминатов, атлантов или инопланетных аннунаков, которые будь у них на руках хоть эквивалент квадриллиона долларов и миллион приспешников, не могли бы одной рукой переписывать тысячи рукописей, внедрять в сознание народов большой части Евразии легенды, связанные с кочевым миром, а другой закапывать и искусственно состаривать памятники для обмана всех методов датирования, попутно находя и уничтожая каждую берестинку с глаголицей и фантик с арийскими рунами, которые противоречат их версии. Это попросту невозможно. Как говорилось в том меме, “те, кто верит в организованный заговор, наверное, никогда сами ничего не организовывали”.
Как по мне, самое разумное (!) в этой ситуации объяснение для противников факта существования Монгольской империи - это происки диавола, который тупо изменил пространственно-временной континуум, остальные версии намного менее вероятны. Причем я это говорю как убежденный материалист. Ну вы знаете этого диавола, то фотки круглой земли подкинет, то динозавров прикопает, тот еще шалун..
Nevrus написал для Пикабу и ждет следующих комментариев:
Монгольские войны. Эпизод IV. Война доброго принца
Часть первая. Завещание Потрясателя Вселенной
В поддержку #авторский_челлендж
Предыдущая часть:
Монгольские войны. Эпизод V. Желтый крестовый поход.
Пост настолько большой, что без оглавления не обойтись:
- Предыстория предыстории.
- Предыстория.
- Откуда мы все это знаем?
- Сила империи.
- Батый - "добрый принц"?
_____________________________________________________
1227 год. Во время похода против тангутской империи Ся (в районе Северного и Западного Китая) после беспрерывных и повсеместных войн умер Чингисхан. Казалось бы, народы разных уголков континента могли вздохнуть с облегчением, но это был еще далеко не конец, а вполне себе только начало. После себя великий правитель оставил не только могущественную империю и сильнейшую армию, но и Закон. И этому Закону по задумке создателя должны были подчиняться все люди (именно - ВСЕ люди), а его навязывание и наставление народов мира на «путь истинный» ставилось в задачу преемника Чингисхана - его третьего сына Угэдэя, ставшего новым великим ханом.
Предыстория предыстории.
К тому времени первые поколения монгольских владык, обуреваемые манией величия, считали себя избранниками Вечного Неба, которые подчинят своей власти Вселенную и, объединив, умиротворят ее. Понять истоки этой концепции можно: если вчера твои люди ходили в рванье, доили кобылиц, охотились на сурков и при случае грабили корованы, а сегодня восседают в шелковых юртах и катаются на аргамаках в дорогой броне, сложно не увидеть в этом знак провидения.
По такой логике любой независимый правитель должен был рано или поздно покориться. Если же он отказывался, даже будь он королем Франции, багдадским халифом или японским сиккэном, такой правитель считался безрассудным мятежником, которого ждет расплата. Что характерно, некоторых расплата все-таки постигла.
Предыстория.
Еще во время завоевания Государства хорезмшахов Чингисхан выдал своему старшему сыну Джучи улус (удел), в которые входили западные территории империи плюс те, что необходимо было завоевать в будущем. Этот улус стараниями потомков Джучи разросся и ныне известен нам как Золотая Орда.
После разгрома Хорезма Чингисхан потребовал от сына выступить в поход на запад, но Джучи уклонился от похода и умер при довольно загадочных обстоятельствах на несколько месяцев раньше отца. Весь его улус перешел в наследство многочисленным детям, соответственно – внукам Чингисхана.
Перед смертью великий дед в обход правила старшинства среди своих внуков – детей Джучи - выбрал Бату и поставил его во главе отцовского улуса, несмотря на то, что его брат Орда-Эджен был старше него. Это, вероятно, тоже было проявлением принципа Чингисхана в выборе людей по способностям, благодаря которому тот же Угэдэй в свое время был объявлен наследником в обход двух старших братьев.
После уничтожения Империи Цзинь в Китае Угэдэй, держа в памяти заветы отца, рассудил, что праздность мирной жизни для монгольского народа-войска во благо не пойдет. Посему в 1235 году был созван курултай (съезд знати и сильных мира сего), на котором в числе прочего целями для вторжения выбрали Корею и государства Ближнего Востока.
Монгольская империя и три цели вторжений по решению курултая 1235 года: 1. Европа, 2. Ближний Восток, 3. Государство Корё.
Но самым главным постановлением было решение о начале похода против вечерних (западных) стран: в их числе упоминаются народы канглов, кипчаков (половцев), башкир, русских, мадьяр (венгров), асов (алан), черкесов, булгар и других (Сокровенное сказание 270). Соединенные войска всех улусов под командованием царевичей должны были перейти реки Урал (Чжаях), присоединиться к корпусу десятизвездочного генерала Субэдэя, который уже некоторое время воевал там с волжскими булгарами, затем переправиться через Волгу (Адил) и начать неистово покорять все попадающиеся на пути народы.
Цели похода и Улус Джучи (будущая Золотая Орда). Остальные части Монгольской империи показаны темно-синим.
Чингизиды в походе.
Откуда мы все это знаем?
Как правило, об истории кочевников известно мало, так как редкое племя степняков широко пользовалось письменностью. Поэтому в основном то, что мы знаем об их истории, пришло к нам через авторов сопредельных со степью стран. Например, походы скифов Партатуи и Мадия пришли к нам через греков и ассирийцев, восхождение хуннского вождя Модэ передали ханьские историографы, а историю «бича божьего» Аттилы мы знаем от римлян и готов. Но это касается бесписьменных и предположительно бесписьменных народов.
К средневековью же у кочевников появилась собственная письменность, которой, впрочем, для передачи истории все же предпочитали устные сказания о богатырях и мудрых ханах. Вот так бы все полимеры и были успешно просраны или гиперболизированы в сказоньки-прибаутки, но все же монголы отличались от своих предшественников тем, что время от времени что-то все-таки записывалось. Очевидно, монголы прекрасно понимали, что того, что построил Чингисхан и его преемники, в истории никогда не было.
Это же понимание было и у авторов соседних народов Китая и мусульманского мира, которые такое усиление вчерашних «степных дикарей» не могли не заметить. Что касается европейских стран, то в этом случае источников меньше, но и там они имеются в виде описаний, например, опустошения Венгрии и докладов послов, отправленных на восток.
Еще одной группой сведений является ряд работ позднего средневековья и начала нового времени, созданных в государствах-преемниках улусов уже почившей к тому времени Монгольской империи. В первую очередь речь о тимуридском Туране, раздробленной Монголии и Узбекском ханстве.
Поэтому о походе против вечерних стран, который иначе назывался «кипчакским походом», нам известно из множества источников, часть из которых записали непосредственные очевидцы этих событий.
Итак, перед нами четыре основных группы источников:
1. собственно монгольские
2. восточные
3. европейские
4. поздние
К первой группе относится «Сокровенное сказание монголов», составленное примерно в 1240 году, по всей видимости, Шихи-Хутуху, приближенным Чингисхана, воспитанником его матери. В своих последних главах оно затрагивает и поход царевичей на вечерние страны. Еще одним важным источником является Юань-ши (история династии Юань), которая была составлена к 1370 году. Несмотря на упор на дела коренного улуса, там затрагивается и история удельных владетелей, в том числе «чжу-вана» Бату.
Основные восточные работы – это «История завоевателя мира» Джувейни, «Сборник летописей» Рашид ад-Дина, «Краткие сведения о черных татарах» Сюй Тина и Пэн Дая, а также несколько работ армянских историков.
К европейским писателям, многие из которых воочию столкнулись с нашествием монголов, относятся Юлиан Венгерский, Магистр Рогерий, Фома Сплитский. Но самыми известными являются работы Плано Карпини и Гийома Рубрука, которые лично отправлялись в путешествия вглубь империи. Разумеется, часть «кипчакского похода», в которой военные действия велись против русских княжеств, нам известны во многом благодаря русским же источникам – Ипатьевской летописи, Лаврентьевской летописи и т.д.
Сила империи.
Цель ясна – покорить вечерние страны, вопрос: какими средствами это будет исполняться?
В интернете (и не только) уже долгие годы не угасают споры по поводу численности и состава корпусов вторжения. Как современными, так и средневековыми авторами называются числа от 30 тысяч до 600 тысяч человек. Диапазон слишком широкий, но истина, вероятно, как всегда где-то посередине. Ясно только что численность войска империи в западном походе не была постоянной, и не может быть адекватно определена в каждом отрезке времени.
Очевидно, коренной улус монголов не выставлял половины и даже трети из своих войск (иначе бы не говорилось о «старших сыновьях»), которые к моменту смерти Чингисхана насчитывали около 130 тысяч человек, не считая контингенты уйгуров, карлуков, киданей и других добровольно присоединившихся народов.
Однако, при своем появлении Улус Джучи – правое (западное) крыло империи – принял в свое подданство множество местных кочевых племен – наследников Кимакского каганата, племенных союзов канглов и народов востока Кипчакской степи, о численности которых можно только гадать. Так как западный поход был основной задачей именно Улуса Джучи, а покоренные территории должны были войти в его состав, очевидно, что почти вся мощь этого правого крыла империи должна была быть брошена на войну с «вечерними странами», не ограничиваясь только «старшими сыновьями». Скорее, наоборот, по обычаю оставались только младшие сыновья «отчигины», а все боеспособное население шло воевать. Тем более что оборонять удел необходимости не было – с юга и востока Улус Джучи граничил с другими частями пока еще единой в своей политике Монгольской империи, а на севере жили только разрозненные племена охотников и оленеводов, не представлявших угрозы. Не надо забывать, что и Улус Чагатая (в Средней Азии) отправил свои тумэны для подкрепления имперского войска.
Кроме того, как бы это ни было странно, армии империи во время похода не только не сокращались от естественных причин, но и напротив – росли. Поверженные враги добровольно-принудительно становились «под ружье» и шли воевать с народами, о которых до того имели мало представления. Так известно, что в войсках Бату и других принцев на запад продвигались мордва, башкиры, половцы, русские и другие. Еще во времена их деда «монгольские» войска в каждой следующей военной кампании становились все более и более разношерстными: Чингисхан вел на войну не только монголов и их соседей по востоку степи, но и киданей, уйгуров, карлуков, китайцев, туркмен и т.д.
Известно, что численность и состав войск подвергались ротации во время похода. Например, Берке (будущий правитель Улуса Джучи) упоминается в качестве участника похода только в 1238 году (через два года после начала кампании). А части под командованием Гуюка и Мункэ были отозваны на родину после взятия Киева в 1240 году. Такие пополнения / разгрузки войск во время ежегодного весенне-летнего отдыха были необходимы для сражавшихся по нескольку лет подряд воинов.
Также нужно обратить внимание на этих самых принцев. Известно, что хан Угэдэй хотел сам выступить в поход, но его переубедил племянник Мункэ, сын младшего брата хана - Толуя, заявив, что старшие сыновья в их лице сами справятся с «вечерними странами», а хан может спокойно развлекаться дома. Список этих «старших сыновей» впечатляет:
От Улуса Джучи:
1. Бату (глава Улуса Джучи)
2. Орда-Эджен (старший сын Джучи), будущий правитель Синей Орды
3. Их братья Шибан, Тангкут, Берке
От Центрального Улуса:
1. Гуюк (старший сын великого хана Угэдэя), будущий великий хан Монгольской Империи
2. Кадан (брат предыдущего)
3. Мункэ (старший сын регента Толуя), будущий великий хан Монгольской Империи
4. Бучек (брат предыдущего)
От Улуса Чагатая:
1. Бури (внук Чагатая, правнук Чингисхана)
2. Байдар (сын Чагатая)
От Левого крыла:
1. Аргасун (сын Эльджигидая, племянника Чингисхана)
Кроме этого, в войсках находились части под командованием Кулкана – сына Чингисхана, единокровного брата Джучи, Угэдэя, Чагатая и Толуя. По логике вещей старшие принцы - по крайней мере, Гуюк, Мункэ, Бури (а возможно и каждый царевич) - должны были командовать соединением из разряда тумэн (10 тысяч воинов), так как известно, что они регулярно проводили самостоятельные операции, даже оспаривая главенство Бату, для чего должны были обладать соответствующей силой. Причем было бы логично ожидать, что именно силы центрального удела под командованием ханского сына Гуюка были более боеспособными и хорошо оснащенными, чем силы недавно покоренных народов, составлявших большинство населения Улуса Джучи или Улуса Чагатая.
Также нельзя забывать о том, что упомянутые командующие шли на помощь уже имевшемуся на западе корпусу Субэдэя – старого товарища Чингисхана, который уже некоторое время воевал на западном фронте с поволжскими народами. Того самого, что разбил русско-половецкое войско на Калке в 1223 году. Под его руководством третье поколение Чингизидов, которое уже совершило «пробу пера» во время уничтожения Империи Цзинь, должно было еще больше закалиться, чтобы продолжать военные традиции своих отцов и деда.
Империя Цзинь и Восточное Ся, уничтоженные Угэдэем, Толуем и царевичами до начала западного похода.
Исходя из всего этого, можно присоединиться к распространенному мнению о том, что в войсках Бату и других принцев крови в пиковый момент было 100-150 тысяч человек. Сторонники версии о малочисленности имперских войск (плюс-минус 30 тысяч юнитов) твердят о невозможности прокорма такой толпы в условиях средневековья. Например, тут Численность татаро-монгольских войск. Исследователи, которые берут в учет только производительность пахотных земель Руси, совершают ошибку, считая, что все войско империи маршировало колонной класса «поздний Наполеон» только по территории русских княжеств, в то время, как мы знаем, что корпуса монголов и зависимых народов успешно воевали по трем-четырем фронтам.
Такие исследователи не учитывают, что армия Монгольской империи воевала не так, как армии, к примеру, Александра или Цезаря, когда войско одним корпусом двигается по вражеской территории и оставляет небольшие гарнизоны в ключевых пунктах. Корпуса монголов отличались на войне мобильностью и гибкостью, они двигались раздельно, проникая малыми группами вглубь вражеской территории и объединяясь только для решения крупных задач, таких как, например, осада Козельска и битва с венграми при Шайо.
Не зря Чингисхан делил все войско на подразделения от тумэна (десятка тысяч) - до просто десятка, при этом каждая боевая единица должна была справляться с возложенными на нее задачами. Действительно, зачем тащить на условный городок Х тумэн, если там легко справится сотня? Такой подход способствовал тому, что распыленные по местности, как споры, монгольские отряды покрывали обширные территории, не оставляя в тылу нетронутые области.
Поэтому войны империи зачастую имели такой вид: корпуса монголов по разным маршрутам подходят к границе владения, дают бой местному правителю, а после победы рассыпаются по местности, опустошая все непокорные селения/кочевья, которые попадаются на пути, и оставляя запуганное и слегка прореженное население. Если возникнет необходимость, то по указанию из «штаба» разрозненные части молниеносно объединяются в единый кулак. Таким образом, часть войска кормится за счет неприятеля, без существенного снижения боевых способностей.
К примеру, Рашид-ад-Дин пишет, что после покорения Волжской Булгарии «царевичи, составив совет, пошли каждый со своим войском облавой, устраивая сражения и занимая попадавшиеся им по пути области». Посему войны Монгольской империи были больше похожи на маневренные войны двадцатого века, чем на войны древности, средневековья и Нового времени.
Таким же образом действовал полутора веками позже великий Тамерлан, который в борьбе с потомками Джучи привел в степь гораздо более крупное войско, чем Бату и Субэдэй сотоварищи.
Дробление войск, видимо, служило почвой для многочисленных свидетельств о победах европейцев над агрессором – от Евпатия Коловрата и герцога баварского до Ярослава из Штернберка и австрийского ополчения. Вероятно, были какие-то победы над малыми силами монголов, но эти вероятные локальные успехи никак не повлияли на продвижение степняков вглубь Европы. В настоящее время принято считать, что монголы за время своего похода на вечерние страны не потерпели ни одного крупного поражения, в отличие от, например, фиаско при Айн-Джалуте в Палестине во время Ближневосточной кампании двадцатью годами позже.
Разделение армии и грамотное ее использование подразумевали под собой отличное знание местности – расположение городов, рек и речных бродов, горных перевалов и т.д. Здесь выходит на первый план знаменитая разведка монголов: еще до начала боевых действий полководцы империи уже прекрасно понимали с кем, как, где и даже когда им придется сражаться. На ум сразу приходят этакие монгольские ниндзя-полиглоты, шляющиеся по лесам и полям и подслушивающие чужие разговоры. На самом деле все было проще – уже упоминавшиеся перебежчики из вражеских стран с готовностью выдавали все нужные сведения.
Вообще тема коллаборационизма в период монгольских завоеваний заслуживает отдельной статьи: всяческие обиженные действующей властью, алчные лица с гибкой моралью, запуганные местные жители или военнопленные шли на службу монголам в промышленных количествах. Истории Елюй Люгэ, Пусяня Ваньну, Плоскыни, Махмуда Ялавача, Рогерия, болоховцев, силяоских мусульман, атабеков Ирана, которые вовремя поняли расклад сил и перешли на службу империи, показывают размах «пособничества интервентам». Сам факт того, что эти перебежчики всегда находились, говорит о том, что командование монголов прекрасно осознавало и использовало цезаревскую максиму “Divide et impera” («Разделяй и властвуй»).
Некоторую специфическую информацию вроде наличия пастбищ, устройства крепостных стен и замков, вычисления приближенных к вражескому двору лиц могла добыть особая категория подданных хана – послы. Почему особая? Потому что послов у монголов было много, и их услугами охотно пользовались. Причем часто их роль выполняли перебежчики. Так Рашид-ад-Дин упоминает о том, что Угэдэй отправил 30 посольств ко двору венгерского короля. Вероятно, эти посольства избороздившие просторы могущественной тогда Венгрии дали достаточно информации для логистического плана вторжения: за тридцать поездок можно было каждую кочку и ручей Паннонской степи на карту нанести.
Кроме того, важной специфической задачей посольств было нахождение повода для войны. Просто так нападать на кого попало было не по фэншую даже в средневековье, поэтому для соблюдения всех обычаев войны для ее начала нужен был повод. А какой повод может быть лучше, чем убийство послов, обладавших священным для монголов статусом? Послов, которые мало того, что еще гости, так еще и высокопоставленные. Нет, ребята, таких трогать полнейший харам.
Поэтому имперские правители и командующие вкладывали в уста послов довольно провокационные речи, обращенные к потенциальному врагу. Обычно их смысл сводился к тому, что правитель, принимающий посольство, если у него есть хоть капля мозгов, не будет артачиться, взглянет правде в глаза и безоговорочно признает власть божественного правителя, правящего от имени Неба. Немудрено, что особо темпераментные правители (такие, как хорезмийский шах, киевский князь, корейский ван, венгерский король или японский сиккэн) иногда срывались, и сгоряча рубили послам головы, а уже через несколько месяцев видели у себя в окне делегацию гостей из внезапно ставшего ближним зарубежья. Это же означало, что послы поневоле еще и играли в своеобразную монгольскую рулетку – никогда нельзя быть уверенным, что терпение потенциально вражеского правителя не закончится именно на тебе.
Так, маленько отвлеклись, теперь дальше о силе монгольской армии. Касательно снабжения: у войска имелся огромный обоз, в котором гнали стада лошадей и отары овец без числа. Войско поддерживало форму в облавных охотах, когда зверей загоняли десятки тысяч воинов, построенных в широкое, постепенно сужающееся вокруг какого-нибудь леса кольцо. Кроме того всегда можно было реквизировать продовольствие у непокорного местного населения в любых количествах, не заботясь о судьбе этого самого населения.
Монгольский воин – это вообще отдельный разговор. Жизнь кочевника жестока и сурова безо всяких войн, поэтому каждый боец закален и привычен к нужде и неудобствам. А учитывая то, что вся история Степи – это натурально перманентная война, то становится понятно, что ни один монгол не растеряется, обнаружив себя в орущей «Ура» конной лавине.
Армейская дисциплина была просто железной, воины боялись своих предводителей куда больше, чем любых врагов из-за системы круговой поруки, когда за каждый твой косяк будут отвечать сослуживцы и/или родня, и отвечать самым суровым образом. Нельзя даже представить ситуации, случившейся с Александром, когда его войска, развращенные вместе со своим царем персидской роскошью, отказались идти дальше Инда под предлогом усталости, удаленности от родных краев и прочих соплей. Этой же дисциплиной воины империи отличались от своих европейских современников – в спонтанные самоубийственные атаки во имя чести им бы никто пойти не дал, если бы это не отвечало тактическим интересам. Кроме того, из-за этого своего благородства во время боя европейская знать часто и представить не могла, что есть в природе такой прием как имитация бегства с заманиванием в засаду, за что платила кровью на Калке, Легнице, Шайо.
Часто забывают о том, что монголы и прочие кочевники в основной массе не стереотипно субтильные азиаты, а чисто антропологически довольно крепкие и сильные люди. Они конечно не шведы или голландцы, но по сравнению с другими азиатами монголы и сейчас выделяются ростом и весом. Еще бы – всю жизнь обилие мяса и молочных продуктов во все приемы пищи и борьба, скачки и стрельба из лука как национальная идея из кого угодно сделают богатыря за несколько поколений. Наверное, поэтому, к примеру, в Японии с 2003 года из пяти чемпионов-сумоистов – четверо граждане страны с населением едва за 3 миллиона человек.
И не следует думать, что воины монголов – это рабская масса, которую гнали на убой по щелчку пальцев за просто так. Мы знаем, что в походе 1/5 добычи шла в пользу великого хана, 1/5 – для предводителей похода, и 3/5 доставались простым воинам и офицерам, что было довольно большой долей, учитывая то, сколько они успевали награбить. Война на чужбине была рискованным, но прибыльным делом для каждого.
В общем и целом успех монгольской армии, которая десятки лет люто, бешено разгибала все живое на континенте, можно объяснять не их количеством или превосходством в вооружении, а триадой разведка-дисциплина-логистика.Без этих трех столпов войско кочевников на большом промежутке времени гроша ломанного не стоило. Так в итоге и получалась самая хорошая, годная армия своего времени.
Отдельно нужно сказать о еще одном немаловажном факторе: царевичи-командующие походом ненавидели друг друга. По крайней мере, можно говорить о двух фракциях: Бату с братьями против Гуюка, Бури и Аргасуна. Роль детей Толуя во главе с Мункэ неясна, но, видимо, они, как и их отец, остались в стороне от конфликта и старались примирить враждующие стороны.
После захвата Киева между двумя сторонами разгорелся конфликт, а Бату рапортовал хану в метрополию примерно следующие слова:
“Повелителю мира, нашему государю и дяде посылаю привет! Надеюсь здравствуешь ты, наши двоюродные деды, дядья и братья. Силой Вечного неба мы сокрушили одиннадцать закатных стран и народов. Решили это дело как следует отпраздновать, а заодно покумекать, возвращаться к родным онгонам или же идти дальше на запад распространить закон и благодать.
Под это дело, как принято, шаман освятил чашу, которую я, как самый старший из присутствующих, без заднего умысла и поднял. Тут у группы наших родственников по совместительству высших командиров во главе с твоим сыном и моим двоюродным братом Гуюком, как говорится, пригорело. Они, мягко говоря, усомнились в моем праве поднимать чарку и говорить тост первым, оскорбляя меня и моих близких последними словами.
Я человек спокойный и рассудительный, раньше терпел их выходки, старался не раскачивать лодку в ущерб нашему общему делу, но теперь-то пора и честь знать. Так что прошу рассмотреть их поведение, желательно по всей строгости.”
Такие люди как Гуюк и Бури, в лицо называвшие Бату выскочкой, были очень опасными врагами – Гуюк был старшим сыном великого хана Угэдэя, а Бури – наследником Чагатая, старшего в роду Чингизидов. Видимо, в роли авторитета-дядьки выступал старый воин – снискавший себе славу великого полководца Субэдэй, который сумел впрячь лебедя, рака и щуку в одну повозку, которая ураганом прокатилась по Восточной Европе.
Не лишним будет пробежаться и по личности сначала, по-видимому, номинального, а потом и реального предводителя похода. Бату был всего лишь одним из около 40 внуков Чингисхана, даже не старшим в своей семье. Но, судя по всему, он обладал некоторыми личными и политическими качествами, раз уж он сначала стал в обход старшего брата правителем Улуса Джучи. А затем из правителя глубокой провинции он превратился в повелителя огромного удела, который диктовал условия всей империи, по сути, став вместе с ханом Мункэ первыми лицами во всей великой державе. И в этом продвижении по карьерной чингизидской лестнице ему очень поспособствовал победоносный поход на запад, где он проявил себя грамотным стратегом и сумел избавиться от оппозиции мажора-Гуюка.
Теперь к вопросу о заглавии. Почему он назван «добрым принцем»?
В поздних источниках авторы его называли Саин. Дело в табуизации, на востоке часто нельзя было упоминать умершего человека по имени. Саин – это прозвище, которое Бату получил по итогам своего правления, им его и стали называть потомки. В переводе с монгольского применительно к человеку это означает «хороший» или «добрый». До сих пор в монгольском и бурятском языке приветствие звучит как «Сайн байна уу?» / «Сайн байна», что значит примерно «[все ли] хорошо[ у Вас]?».
Почему же он тогда «добрый принц», а не «добрый хан»? Ведь еще Карамзин писал: «Там, именуясь Ханом, утвердил он свое владычество над Россиею, землею Половецкою, Тавридою, странами Кавказскими и всеми от устья Дона до реки Дуная». На самом деле великий историк был неправ, в действительности Бату, знаменитый хан Батый, никогда не был ханом. Согласно Ясе Чингисхана, который был известен отсутствием тяги ко всяческой роскоши:
«Царям и знати не надо давать многообразных цветистых имен, как то делают другие народы, в особенности мусульмане. Тому, кто на царском троне сидит, один только титул приличествует — Хан или Каан. Братья же его и родичи пусть зовутся каждый своим первоначальным (личным) именем»
Поэтому Бату, вне зависимости от величия, которым он обладал, и, будучи царевичем-принцем крови и членом Золотого рода, на всю жизнь так и остался просто Бату, что и отражается в источниках «Сокровенное сказание» и «История династии Юань», например (во втором случае его называют с китайским титулом чжу-ван, то есть, «князь»). Правил он при четырех монгольских ханах, которым, как правитель удельного улуса, юридически подчинялся, - Чингисхане, Угэдэе, Гуюке и Мункэ. Третьему и четвертому - чисто номинально, причем четвертого он сам фактически и поставил. По идее ханами могли становиться лишь главы Монгольской империи по воле курултая (съезда), а все прочие самозваные ханы были лишь наглыми узурпаторами. Тем не менее, при дроблении Монгольской империи правители Золотой Орды / Улуса Джучи все-таки стали ханами, но это было позже.
Он не был каким-то царем четырех стран света, султаном правоверных, отцом отечества, бичом божьим, небесным повелителем, утешителем вдов и сирот, великим полководцем, покоряющим варваров или кем-либо еще. Он был просто Бату, но и без этого в конце жизни сын Джучи был величайшим человеком своего времени (наряду с Мункэ-ханом).
_____________________________________________________________________
Итак, в 1236 году лавина из войск монгольских «старших сынов» со всех концов империи, а также войска ее правого крыла вышли в поход на запад для соединения с корпусом Субэдэя в районе реки Урал и во исполнение воли Чингисхана и Угэдэя. Время свободы для многих народов Запада клонилось к концу.
Неврус для Пикабу
Материал написан для авторского челленджа.
Если у кого-либо есть желание поддержать конкурс и увеличить его призовой фонд — реквизиты в этом посте Cat.Cat и Лига историков представляют: ТРЕТИЙ АВТОРСКИЙ ЧЕЛЛЕНДЖ
Взлёт и падение Монгольской империи
Это была крупнейшая императорская земля в истории, протяжённостью от Кореи до Украины и от Сибири до южного Китая. Она была сформирована на открытых равнинах. В XII веке восточноазиатская степь была домом для разбросанных групп кочевников, которые к 1206 году будут объединены под властью одного человека по имени Тэмуджин.
Казанское взятие — послесловие 2
В прошлой части мы остановились на том, что Русско-шведская война была открыта в 1554, но первое время велась достаточно вяло и весьма скромными силами. Только в конце лета – начале осени 1555 года части шведской армии и флот под командованием адмирала Якоба Багге выступили в поход. Именно на флот в качества средства переброски и подвоза шведы очень рассчитывали – ведь у русских его не было вовсе. Шведы планировали, используя фактор неожиданности, захватить русскую крепость Орешек и затем развернуть наступление на новгородском направлении.
Действие на картине происходит в Вестеросе... шведском городе Вестеросе. Густав Ваза обличает епископа Зуннанведера в измене. Дело было за без малого 30 лет до русско-шведской войны 1554-1557, но король уже бородат и суров.
Важной ошибкой шведов было то, что они не смогли, или даже не посчитали нужным сохранить свои приготовления в тайне. Ещё в середине августа 1555 года новгородский наместник Дмитрий Палецкий сообщал в Москву сведения о подготовке шведами нападения и переходе боевых действий в новую стадию и новый масштаб. Столица среагировала оперативно - на русско-шведскую границу немедленно начали выдвигать существенные силы. К Орешку, который сразу же сочли одной из возможных целей шведского удара, выступила рать под командованием воевод Андрея Ногтёва и Петра Головина. Большая часть сил должна была стать в Кипенском погосте, а отдельный отряд под началом Головина усилить непосредственно гарнизон Орешка. Войска под руководством Захария Овчины-Плещеева направили к Кореле. Ну а в Новгороде вовсю формировалось ополчение во главе с Палецким, которое получило задачу стоять на левом берегу Невы и прикрывать подступы к Новгороду. В целом меры были приняты своевременно - 10 сентября 1555 года шведский адмирал Якоб Багге с 10000 войском осадил русскую крепость. Сухопутные силы в основном пришли от Выборга, а флот с моря по Неве подвёз артиллерию. Шведы три недели осаждали Орешек, вели его артиллерийскую бомбардировку. Другие шведские отряды разоряли окрестности Корелы, где были сожжены многие сельские поселения.
Задачей гарнизона Орешка, да и всех войск на северо-западном направлении было держаться как можно более стойко, выигрывая время для переброски всё больших и больших сил из других областей царства. И задача эта была не просто выполнена, но перевыполнена. Орешек не был взят, небольшой шведский отряд, который попытался переправиться через Неву «на Ноугородскую сторону», был разгромлен Сторожевым полком под началом С. Шереметева. А начавшееся уже в первых числах октября 1555 года контрнаступление русских войск под началом Ногтева и Плещеева, к которому присоединилась часть новгородской рати под командованием Шереметева, заставило шведское командование снять осаду Орешка и отойти к своей границе. В ходе преследования противника был захвачен один из шведских кораблей с 4 пушками, экипаж был перебит. Напомню, шведов было около 10 000 человек – не так чтобы много, но всё же довольно крупные силы, особенно в масштабах самого Шведского королевства.
Из Лицевого свода: О посылке от царя воевод. "И царь и великий князь послал от себя воевод князя Андрея Ивановича Ногтева Суздальского, да Захария Ивановича Плещеева да Петра Петровича Головина, да из Новгорода велел идти дворецкому Семену Васильевичу Шереметеву, а с ним велел собираться Обонежской пятине да Волской"
Из Лицевого свода: Об отпущении воевод на шведского короля. "В том же году в месяце декабре отпустил царь и великий князь на Шведского короля Густава воевод своих за его неправду: в большом полку боярин и воевода князь Петр Михайлович Щенятев да боярин и воевода князь Дмитрий Федорович Палецкий"
Теперь же настал наш черёд. В Новгороде заканчивала сосредотачиваться армия под командованием Петра Щенятева. В поход должны были выступить едва не все служилые люди Новгородского уезда. 1 ноября 1555 года царь потребовал от новгородского наместника собрать к 6 декабря помещиков и земских людей со всех пятин и городов. Москва собиралась нанести удар по Швеции зимой 1555-1556. И действительно 20 января 1556 года 20-25 тысячное русское войско под началом Щенятева и Палецкого перешло границу у Смолина и Лебежья, начав наступление на Выборг. Осада Выборгской крепости, впрочем, продолжалась всего три дня – воеводы быстро смекнули, что у них недостаточно мощной осадной артиллерии для разрушения стен, а о чистом "штурме мечом" думать не приходилось – именно в Выборге были все выжившие из тех 10 000, плюс собственный гарнизон. Вместо этого было принято весьма разумное решение сохранить мобильность и воспользоваться практически полной концентрацией врага в одной точке – Выборге. Целью стало максимально разорить шведские территории. Русская армия уничтожила селения по берегам реки Вуоксы, заняла город Кивинебба (захватив 7 пушек и много другого имущества). Город Кивинебба (русс. Киновепи) сожгли до основания. Тогда блокированные в крепости шведы попытались вырваться, и в окрестностях Выборга произошёл бой. Враги первым ударом, пользуясь внезапностью опрокинули «яротоульский полк» - небольшой, так сказать, ультрапередовой – разведывательный полк, который при походах выставлялся впереди сторожевого полка. Сторожевой полк тоже подался назад. Но уже Передовой полк под началом Шереметевых, составленный из новгородского и ивангородского ополчений, ударил по увлекшимся преследованием шведам и разбил их. Неприятель поспешно отступил, соединившись с основными силами. В сражение втянулись новые силы. С фронта позиции яростно сопротивляющихся шведов атаковала татарская конница под началом «царевича» Кайбулы. С фланга позицию противника обошел полк Правой руки воеводы Ивана Шереметева, он ударил по шведам от Выборга. Шведы были разгромлены и бежали в город. Блокада продолжилась и даже переросла уже собственно в осаду.
Нынешний вид Выборгского замка
Шведское командование попыталось направить отряд на выручку крепости – не столь большой, чтобы вовсе прогнать русских, но достаточно, чтобы суметь во взаимодействии с гарнизоном прорваться в Выборг. И вновь обо всём заблаговременно становится известно русским! Обложив город, наше командование отправило в Лаврецкий погост силы под началом воевод Богдана и Василия Сабуровых, Ивана Замыцкого и Василия Разладина. Они должны были встретить шведский отряд, идущий от Стокгольма к Выборгу для усиления гарнизона города. У Лаврецкого погоста вражеский отряд в скоротечном бою был разгромлен. Затем русские отряды разорили окрестные места и вернулись в Выборг, захватив большой полон.
Тут уже шведы забеспокоились не на шутку. Разорение, постигшее Западную Карелию и Южную Финляндию, вынудило шведское правительство начать поиск мирного решения конфликта. В июне 1556 года, опасаясь нового опустошительного вторжения русских войск (ведь царь действительно располагал ещё огромными силами!), шведский король Густав Ваза направил на Русь посланника Кнута Кнутсона. В Москву шведский посланник прибыл 27 июля и передал послание Густава Вазы с предложением начать мирные переговоры. Царь согласился принять шведское посольство. В феврале 1557 года шведское посольство во главе со Стеном Эрикссоном и архиепископом стокгольмским Ларса, прибыло в русскую столицу. С русской стороны переговоры вели Алексей Адашев и Иван Михайлов. 21 марта 1557 года был заключён мирный договор. По нему между Швецией и Русским государством устанавливалось перемирие на 40 лет. Русско-шведская граница восстанавливалась по старому ореховскому договору от 1323 года. Почему? Ведь в этой войне мы одержали победу – и переговоры вели с позиции силы, что видно из такого пункта, как пункт о пленных. Шведы освободили всех русских пленных безоговорочно, в то время как шведские пленные подлежали освобождению за выкуп. Дело в том, что все мысли царя и его окружения уже концентрировались на подготовке к иной войне – и шведов мы хотели видеть в ней нейтральными, что и должен был обеспечить договор, выключив их из игры до 1597. Да, к сожалению мы тогда ещё не знали, что европейские партнёры… ой, простите, христианские монархи могут лгать и нарушать собственные клятвы не хуже татар! В следующий раз мы скрестим клинки со шведами уже в 1563!
Да, речь идёт о Ливонии и о Ливонской войне. И здесь мы подходим к самому важному вопросу Послесловия – о том, что определяло стратегическое направление приложения усилий Россией и верно ли было избрано это направление. Уже очень давно – на самом деле ещё непосредственно с самой эпохи войны – из знаменитейшей переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским тянется спор: а не напрасно ли русские ударили по Ливонии? Не было ли более выигрышным иное направление, говоря о котором обыкновенно подразумевают Крым? Попробуем разобраться. Но для начала нужно несколько слов сказать об особенностях двух стран, которые могли стать нашими противниками – и если о Крыме неоднократно говорилось уже в основной, Казанской серии, то здесь речь пойдёт по преимуществу об областях Прибалтийских, а татары будут поминаться только в качестве инструмента сравнения.
Ливония к середине XVI столетия была уже очень странным образованием – территория её, занимавшая всю современную Эстонию и почти всю Латвию, делилась между четырьмя епископскими кафедрами – Эзель-Викской, Дерптской, Курляндской и Рижской, а в основной своей части считалась принадлежащей Ливонскому ордену, или несколько более официально Братству рыцарей Христа Ливонии. Плюс существовал город Рига, который преимущественно управлялся собственным городским магистратом. Структура власти была более чем корявой. Теоретически все духовно-рыцарские ордена подчинялись непосредственно Римскому папе, но тот в этот период времени имел совершенно иные заботы, крайне далёкие от дел Ливонии. Плюс к тому здесь существовала ещё и промежуточная (а на деле основная) инстанция в лице Тевтонского ордена, ландмейстерством которого и считалось Ливонское братство. Так получилось потому, что основой Ливонского ордена некогда послужил небольшой орден Меченосцев, оказавшийся слишком слабым для самостоятельной экспансии на восток и в итоге влившийся в ряды тевтонцев (поскольку основная часть его братии тоже была немцами) в 1237 году, но на особых условиях. Реальным выражением этих условий было то, что внешняя политика Ливонии много лет определялась общеорденскими интересами, а главное – тевтонцы руководили своим ландмейстерством и в кадровом отношении – и основная часть его руководства происходила из Германии (читай тех или иных германоязычных областей Священной Римской Империи). В том числе самый последний ландмейстер и фактический глава Ливонцев Иоганн Вильгельм фон Фюрстенберг происходил из города Нехайм (ныне Арнсберг), что находится аж в Вестфалии. При этом тевтонцы в свою очередь почти не вмешивались во внутреннее управление Ливонией как провинцией… к слову, непонятно чего. Как уже было сказано, ордена теоретически вассальны по отношению только и исключительно к Римскому папе – но нигде в Европе (владения уже не рыцарских, а просто монашеских орденов в Новом Свете – отдельная история) к описываемому периоду ничего похожего не было. В 1522 году Госпитальеры были выбиты с Родоса и обосновались на весьма скромных размеров Мальте – Ливония была куда как больше. Но это – не всё. Выше указаны четыре ливонских епископии – и вот такого, чтобы епископ был правителем сам по себе уже не было точно нигде. В Священной Римской империи были области, управляемые епископами, но все они подчинялись императору и жили в рамках общеимперской системы. Здесь всё было иначе. Опять же, Империя – большая часть руководства орденов – и Ливонского, и, тем более, Тевтонского была её уроженцами и подданными, а значит подчинялись императору. А вот подчинялась ли ему Ливония? Думается, что даже не всякий современник смог бы дать ответ на этот вопрос. Рига при этом была устроена как вполне стандартный немецкий бург.
Ливония, её устройство и окрестности
Тем не менее, до поры до времени переусложнённая система как-то жила – епископы, особенно в области внешней политики, шли в фарватере воли ландмейстера, а тот – подчинялся воле магистра Тевтонского ордена. Вот только сам этот орден и магистр выкинули в конце первой четверти столетия поразительный кунштюк. А́льбрехта Бранденбу́рг-Ансбахского иногда называют последним великим магистром Тевтонского ордена – это неверно. Магистры были и после – вообще формально орден существует до сегодняшнего дня. Но, право слово, этот человек приложил очень большие усилия, чтобы этого не было! Дело в том, что он… переметнулся в протестантизм! Да-да, глава духовно-рыцарского ордена стал протестантом, лично общался с Лютером – но даже не в этом дело. Частью ввиду религиозных убеждений, но в основном – по сугубо практическим соображениям Альбрехт реорганизовал (на что, конечно, строго формально не имел никакого права) земли тевтонцев в светское герцогство, вассальное по отношению к Польше! Тем самым было покончено с изматывающе долгой враждой рыцарей с польскими монархами, углубляться в подробности которой мы здесь за недостатком места не будем, заложена одна из основ будущей Пруссии, Альбрехт стал основателем династии, а Ливония… повисла в воздухе. Её статус стал совсем уже странным – ландмейстер по-прежнему назначался магистром тевтонского ордена, который сам то еле-еле выжил после происшедшего, а главное – лишился собственной территории. Если некогда тевтонцы взяли под крыло Ливонию, то теперь материнский орден сам настолько умалился, что перестал быть не только защитой, но вовсе почти забыл о делах ливонских. При этом структура Ливонии, существовавшей как подобие конфедерации епископств и орденских владений под общим руководством ландмейстера стала стремительно разрушаться – одновременно проникновением всё того же протестантизма (в 1552 году в Риге и вовсе было введено лютеранство, а чуть позже — в Ревеле), секуляризацией элиты, а всего более – стремительно уменьшающимся контролем ландмейстера над регионом. Фактически единственной его опорой стала опора на прямую силу – на остававшихся в его подчинении рыцарей и на орденские замки. Экономически, политически, социально орден был несостоятелен. Ему нечего было, кроме жутко устаревших форм родом из классического Средневековья предложить даже немецким бюргерам и поселенцам, не говоря уже об исконном местном населении – эстонцах и основе будущих латышей, которые, будучи безусловным большинством, серьёзнейшим образом были ущемлены в правах и лишь недавно перестали активно и вооруженной рукой бороться за свободу. В северной части Эстляндии, например, последнее крупное восстание произошло в 1343 году, а мелкие – едва не на столетие позже. При всём этом, если внутри страны мощи ордена хватало ещё для силовой политики, то во внешней Ливония была радикально слабее всех своих соседей: и Швеция, и Великое княжество Литовское, не говоря уже о России, были гораздо более мощными и развитыми государствами – собственно, они хотя бы вообще были государствами в полном смысле слова в отличие от орденской конфедерации. Парадоксальным образом слабость подталкивала Орден к агрессии – чтобы его рыцарская основа сохранялась необходим был приток людей из Германии, а чисто религиозными мотивами их привлечь было уже трудно. При бедности самой Ливонии, кроме Риги, единственным мотивом могло стать участие в успешном походе на кого-нибудь побогаче. Во-вторых, целый ряд деятелей Ливонского ордена уже тоже мечтал о секуляризации и превращении во вполне нормальных дворян-феодалов – вот только для этого нужно было найти кого-нибудь, кто сможет заменить пусть тонкий, но приток военной силы из Германии и гарантировать эти самые владения новоявленным хозяевам – первое же восстание местных, не говоря о вторжении извне, стало бы для них концом. Одним словом, почти как и сейчас, верхи Прибалтики только и искали кому бы продаться так, чтобы не прогадать. России опасались – из-за православия, из-за сильной царской власти, из-за риска масштабного притока уже русских переселенцев и в том числе аристократии. Литовские вольности были соблазнительны, но там уж очень не любили немцев – и тоже был риск притока масс пришлых. Так что всего предпочтительнее казались скандинавы – достаточно сильные и авторитетные, чтобы поддерживать порядок – и слишком далёкие, чтобы его сделать чересчур жестким на вкус бывших рыцарей-монахов, давно уже желающих перестать быть и первым, и вторым. Первые шаги были сделаны ещё в 1480-1481, когда орденские войска внезапно вторглись на землю Пскова. Шанс на успешный первый удар был – Русь тогда была крепко связана на юге и востоке татарами, но глобально это был прыжок болонки на медведя. По всей вероятности изначально ландмейстером предполагалось после серии первых маленьких побед (которые продемонстрируют что "русских можно бить"), спровоцировав русское ответное вторжение (с куда большим масштабом и последствиями), громко запросить помощи. У всех: у Римского папы, у рыцарей Империи, у шведов и датчан – а там посмотрим – хоть чьи-нибудь силы потекут в Ливонию – и на этих соках она сможет ещё какое-то время просуществовать.
Примерно так и вышло – в 1480 началась война, в 1481 Ливония была разгромлена и частично занята войсками Ивана III, а Европа едва не впервые услышала об угрозе с востока, которую нужно отражать дружным усилием. Услышала – и не очень-то в это поверила. Масштабного отклика не последовало, не говоря уже о крестовом походе, на объявление которого особенно рассчитывал ландмейстер. В это время на континент пришла реальная Угроза с востока в виде османов, которые в том же 1480 начали осаду Родоса и даже высадились в Италии – так что было несколько не до периферийной Ливонии. В результате был подписан мирный договор, который помимо пункта о перемирии сроком на 10 лет и всевозможных технических деталей о пленных и захваченном имуществе включал в себя пункт о дани, выплачиваемой Орденом за город Юрьев, как княжескую вотчину. Пункт этот очень важен – во-первых, именно он и невыплата положенных денег послужили формальным поводом начала Ливонской войны, а во-вторых, чрезвычайно примечательно то, что Юрьев-Тарту считался согласно нему территорией скорее русской, а не ливонской, лишь временно удерживаемой Орденом с позволения князя и за плату. Действительно, Юрьев мог считаться вотчиной великого князя, так как был основан русскими - но позднее захвачен ещё в эпоху реального натиска на восток тевтонцев и меченосцев. Договор 1481 в юридическом плане делал непрочным всё, что завоевали рыцари у русских мечом – а под это можно было подвести больше трети территории Ливонии! В 1502-1503 годах Ливония участвовала в войне Великого княжества Литовского с Великим княжеством Московским в надежде сбросить навязанные условия мира, но они были вновь подтверждены по итогам войны.
Примерно к 1520-м годам сложилась любопытная ситуация: мир признавали все, но ливонцы дань не платили – денег у Ордена не было. Они были – и это вскроется в ходе Ливонской войны, у некоторых купцов-частников из Риги и Дерпта, но расставаться с ними они совершенно не желали. Россия, однако, долгов не требовала в обмен на послабления для нашей торговли. И вот как раз это уже очень серьёзно помянутым выше купцам не нравилось. Неуклонная секуляризация Ливонии увеличивала с каждым годом их влияние – и они стали активно подкапываться под негласные условия сделки. К 1540-м ландмейстеру стало ясно, что скоро придётся воевать – или с русскими, или со своими купцами. Знаменитое дело Ганса Шлитте просто не могло не привести к решающему охлаждению в отношениях с Москвой. А вот бы… вот бы с русскими воевал кто-то другой! Не только же рижским толстосумам не нравится перспектива русского торгового проникновения на Балтику! Отсюда – активное подстрекательство по отношению к Швеции, упоминавшееся выше. Вот только когда дошло до дела, то, как говорилось в одном хорошем советском фильме, оказалось, что "он же на первом скачке расколется, при первом же шухере" – нехороший человек Вильгельм фон Фюрстенберг трезво оценил свои силы, а главное понял, что кроме шведов никого в дело втянуть не удалось – и испугался. Будь он чуть решительнее – и Ливонская война началась бы на несколько лет раньше. А так Ливония сохранила мир – но в действительности лишь оттягивала неизбежное.
Ну а теперь – давайте сравним перспективы Юга и Северо-Запада, Ливонского и Крымского направлений политики. Крым был значительной военной силой и мог в пиковом напряжении крупнейших походов выставлять по 70 000 – 80 000 человек конных. Ливония и близко не располагала такой армией. У Ливонии было много потенциальных союзников – и ни одного прямого, уже определившегося покровителя, а у Крыма такой был - и это было одно из самых могущественных государств своей эпохи – Османская империя. Крым был этнически гомогенен, а в Ливонии был хороший шанс, стряхнув германские верхи, опереться на местные низы. Против Ливонии можно было активно использовать новообретённые татарские отряды из той же Казани, или из Касимова, в то время как против Крыма в этом была бы доля риска. Крупную армию, направленную в Ливонию, было гораздо легче снабжать, чем такую же, посланную в Крым (это будет проблемой даже для Миниха в середине XVIII века). Но даже всё вышеперечисленное не является основным и принципиальным. Море – вот что было нужно России для успешного развития! Стране было что предложить Европе – и многое хотелось оттуда получить. А вечно враждебная Литва стояла огромным забором, да и в принципе морская торговля в тот век была гораздо дешевле, масштабнее и быстрее, чем сухопутная. Но к какому морю идти? Много лет спустя второй раз эту дилемму будет решать Пётр – и решит её так же – в пользу Севера (это при том, что Швеция к XVIII веку лишь усилится, а Турция – ослабнет). Завоевание Крыма – это путь в большое Турецкое озеро, которое всё равно останется для нас закрытым, а завоевание Ливонии – это пусть на Балтику, которая сама по себе даёт много возможностей, даже если Дания решится перекрыть Зунд (чего, впрочем, для русских не было, как кажется, никогда). Одним словом, ещё Иван Грозный будучи умным человеком, был в состоянии предвидеть то, что под именем проблемы Проливов не отпустит Россию вплоть до Революции. Ну а все прочие аргументы могли лишь утвердить его в сделанном выборе. Выборе, который, если не опираться на наше послезнание, следует счесть совершенно правильным. Да и не известно, чем кончилась бы иная война, решись мы всё же на конфликт именно на юге. Да, Крым был врагом, опасностью, головной болью, его уничтожения было бы очень выгодно для России – но политика строится на объективных предпосылках, на возможном, а не просто желаемом. Добить все осколки Орды очень хотелось – но Ливония в гораздо большей мере "созрела". Имелся и повод – те самые денежные недоимки. В военном отношении задача покорения территории Ордена не представляла собой чего-то сложного для армии ставшей великим царством России.
Единственным риском было чьё-либо постороннее вмешательство. Шведов при этом мы полагали на основании заключенного мира выбывшими из игры – к большому сожалению напрасно. Оставалась, за исключением крайне сомнительной мобилизации в защиту Ордена рыцарства Священной Римской Империи, возможность вступления в войну Дании и Великого Княжества Литовского. Первое при этом не могло кардинально перевесить чашу весов. Всё равно для будущей кампании был избран вариант действий с максимальным темпом: у России теперь была опытная и отлично подготовленная, прошедшая Казань армия, стрельцы, могучая – и тоже прошедшая школу Казанской осады артиллерия, стремительная татарская конница. Теперь всё это предполагалось использовать для того, чтобы молниеносно занимая один за другим орденские замки, покорить Ливонию, поставив сторонних игроков перед свершившимся фактом. Иными словами, медведь собирался раздавить шавку в один удар – до того как на её скулёж сбегутся другие звери. Почему это не вышло в реальности – и что (а на самом деле весьма многое) России удалось – тема для совсем другой большой истории.
Источник: Cat_Cat Автор: Иван Мизеров
Личный тег автора в ВК — #Мизеров@catx2
Казанское взятие – послесловие
По просьбам читателей цикла о Русско-казанских войнах, неожиданно высоко его оценивших (за что искренняя им благодарность от автора), пишется это небольшое дополнение – Послесловие, о тех первых последствиях и вытекающих из них практических шагах, которые были вызваны Взятием.
Стоит напомнить, что сам штурм и окончательный разгром казанцев произошёл 2 октября 1552 – и уже 11 октября русское войско выступило назад – к Москве. Но за эти 9 дней уже было сделано очень многое, в том числе и такое, что серьёзно способствовало закреплению завоёванного. Как уже упоминалось, после эпизода с мародёрством непосредственно в ходе решающей атаки, едва не стоившим победы, Иван Грозный решительно запретил всякий неорганизованный традиционный "солдатский" грабёж. Но ведь он вполне мог, не допустив хаоса, уже после победы взять с побеждённых всё, что считал нужным. Однако, нет – "На себя же государь не велел имати ни единыя медницы (то есть ни единого гроша), ни плену, токмо единого царя Едигер-Магмета и знамена царские да пушки градские". За исключением разрушенного в период осады и отдельных символически важных вещей и предметов, которые всё же необходимо было забрать – например, символов ханской власти, всё казанское достояние осталось за городом и его жителями. Фактически царь тем самым подчёркивал ту позицию, что бывшее ханство стало неотъемлемой и равноправной частью России – а свою землю не разоряют. Параллельно с этим почти вся казанская элита (причём граничной чертой, судя по всему, было даже не участие в боевых действиях против русских – участвовали все, а довоенное участие в работорговле) была приглашена на службу в следующих формулировках: "кто лихо чинил, тому Бог мстил; а их государь пожалует, а они бы ясаки платили, якоже и прежним казаньским царем". И это сработало – как уже было сказано, за исключением очень небольшого числа непримиримых (в основном связанных с Крымом) всякое серьёзное сопротивление окончилось сразу после взятия. Россия тем самым избавлялась от необходимости держать на постоянной основе на территории ханства крупные оккупационные силы – гарнизон Казани был не сильно больше гарнизона любого другого русского города сходных размеров. А уже очень скоро – через 5-6 лет казанские (и касимовские) татары станут важным дополнением русской военной силы в ходе Ливонской войны, причём в пиковые её периоды их число будет доходить до 30 000 – столько же, сколько некогда в лучшие свои годы имело в походах и независимое ханство.
Ещё одним важнейшим следствием такого формата инкорпорации Казани стало быстрое восстановление тех связей, которые имело ханство, только уже с русскими представителями на их месте. Менее чем через 3 года после взятия – в январе 1555 послы хана Сибирского ханства Едигера открыто просили Ивана IV, чтобы он "всю землю Сибирскую взял под свое имя и от сторон ото всех заступил (защитил) и дань свою на них положил и человека своего прислал, кому дань собирать". Позднее, как это часто бывало в случае с татарами, ситуация изменилась – но тогда же выяснилось, что минимальные силы (менее 1000 человек) под командованием решительного и талантливого командира способны поставить ханство на колени силовым путём. Так или иначе, но Восток на многие-многие годы (до начала XX века и усиления военного потенциала Японии) перестал быть для России угрожающим направлением, открыв вместо этого двери в великие просторы Сибири.
Это позволяло решающим образом переориентировать всю политику Русского царства, направить её – впервые за очень долгое время не в ту сторону, которая диктовалась непреклонной волей обстоятельств, а туда, куда этого желало само высшее московское руководство. Подобного шанса у нас не было с домонгольских времён. И естественно этот вопрос сразу же стал предметом самого активного обсуждения в высшем эшелоне власти, среди тех людей, кто окружал царя, авторитет которого после Казанского взятия поднялся чрезвычайно. И не удивительно – выдающийся русский историк Соловьёв характеризует ситуацию так: "Завоевание Казани было не следствием личного славолюбия молодого царя и не было следствием стремлений великих, но не для всех понятных, каково, например, было стремление к завоеванию Прибалтийских областей; завоевание Казанского царства было подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека… (ибо) подвиг этот совершался для… охранения русских областей, для освобождения пленников христианских". С могучим и получившим одновременно боевой опыт и уверенность в себе войском (в т. ч. новым – стрелецким), с огромным кредитом народного доверия, с опорой на целый ряд важнейших внутренних реформ, предпринятых в это же время, можно было решиться на многое.
Но ещё до больших решений было то, что вытекало из факта взятия Казани непосредственно – и это дело против Астраханского ханства. В отличие от Крыма и той же Казани, оно никогда не было прямым и явным врагом Руси/России – но не столько от большого дружелюбия, сколько от недостатка мощи. Астрахань – и это важно понимать – была гораздо слабее, чем упоминаемые выше Крым и Казань. Прежде всего ввиду малонаселённости – по некоторым оценкам численность населения составляла всего-навсего около 15—20 тысяч человек. Максимальная численность вооружённых сил ханства составляла 3000 человек. Да и прямой границы с нашими землями у астраханцев не было.
Астраханское ханство
Но вот наши рабы продавались там – и далее уходили Каспием на Ближний Восток – уже многие годы. Отдельные мурзы и беки участвовали в походах других ханств. Большая часть ханов являлась ставленниками ногайцев или крымцев – чаще последних – и это было опасно, так как в более чем обозримой исторической перспективе могло привести к поглощению Гиреями Астрахани – благо с ней их земли имели общую границу, в противовес Казани. Военно-политические риски, экономическая выгода объединения в своих руках Волжского пути – и, конечно, слабость противника, толкали русских к активным действиям. При этом стоило поспешить – было совершенно очевидно, что как минимум Крым, а возможно и его высокие покровители предпримут ответные меры в связи с крушением Казани – сразу сделать они этого не могли (напомню, в 1552 году ещё до осады был отражён масштабный крымский набег во главе с ханом), но и чересчур медлить не стали бы. К счастью для нашей активизации существовал отличный предлог: ещё в 1537 году Дервиш-Али хан, сын последнего из ханов Большой Орды Шейх-Хайдара был при поддержке ногайцев посажен на Астраханский престол, но между 1539 и 1542 лишился власти в пользу креатуры Крыма. В 1549 году он повторно вместе с ногаями будет пытаться занять город – в чём, впрочем не преуспеет. Но ещё до того – в 1548 он год жил в Москве и, видимо, искал русской службы – а возможно и служил. После нескольких лет в Ногайской Орде Дервиш-Али в 1552-1554 снова жил в России и даже владел Звенигородом – верный знак того, что опального хана уже стали приуготовлять к использованию в качестве орудия наших интересов.
Дополнительный повод дала и сама Астрахань – то ли по собственной глупости, то ли по крымскому научению она задержала и неласково обошлась с несколькими русскими посланниками – и параллельно вновь разругалась с ногаями – так что они теперь могли действия русских только поддержать. Подготовка к Астраханскому походу, конечно, была куда менее масштабная и всеобъемлющая, чем к Казанскому, но тоже вполне основательная. Темп был взят хороший – в начале, или даже середине весны царь и боярская Дума принимают решение о том, что удар необходим, а уже 29 июня в астраханских пределах – на переволоке между Доном и Волгой находилось войско под командованием воеводы Юрия Ивановича Пронского, числом в 30 000 человек, заметное число из которых было представлено стрельцами. Понятно, что этой цифры – большей, чем едва ли не число всех жителей ханства было достаточно за глаза – рать и собиралась то в первую очередь не с расчётом на саму Астрахань, а на возможное крымское вмешательство. Был в войске и Дервиш-Али, ради восстановления прав которого всё формально и затевалось. В летописи всё это описывается так: «И царь великий посла Дербыш царя на Асторохань, а с ним послал воевод своих князя Юрья Ивановича Пронского-Шемякина с товарищи, а велел ему итти на три полка: в большом полку князь Юрья Иванович Пронской да Михайло Петрович Головин, а в передовом полку постельничей Игнатей Михайлович Вишняков да Ширяй Кобяков, в сторожевом полку Стефан Григорьев сын Сидоров да князь Андрей Булгак-Борятинской, а с ними дворяне царского двора и дети боярские из розных городов выбором, да стрельцов и казаков. Да со князем Юрьем же велел быти с вятчины князь Александру Ивановичу Вяземскому. А велел государь князю Юрью с товарищи итти, как лед вскороется»".
А дальше – история почти анекдотическая. Итак, 29 июня воевода Пронский отправил на разведку передовой отряд под командованием князя Александра Святыни Вяземского и Данилы Чулкова общей численностью порядка 1000-1500 человек. Около Чёрного острова на Волге передовой отряд внезапно столкнулся с астраханским авангардом под командованием некоего Сакмака. Мощно ударив, русские наголову разгромили вражеский отряд, захватив много пленников, в том числе самого Сакмака, который и сообщил, что хан Ямгурчи и основная часть войска укрылась на островах дельты Волги (очевидно в ожидании подхода крымцев, или других возможных союзников), а сам город едва ли не пуст. Воевода Юрий Пронский действовал стремительно и грамотно: он сразу же отправил передовой полк, усиленный отрядами воевод князя Давида Гундорова, Тимофея Кропоткина и Григория Желобова, в поход на «царский стан», а сам с главными силами двинулся на оставленную Ямгурчи-ханом столицу Астраханского ханства. 2 июля 1554 года русская рать под командованием князя Юрия Пронского-Шемякина подошла под Хаджи-Тархан (Астрахань), защищать который было некому, в городе оставались «люди немногые». Русские воины высадились выше и ниже крепости и полностью её блокировали. Астрахань сдалась без сопротивления, а её защитники обратились в бегство при первом появлении русских полков. Передовой полк под командованием князя Александра Вяземского также действовал успешно. Сам астраханский хан Ямгурчи, находившийся на острове в одном из рукавов дельты Волги, при приближении русских бежал в Азов (т. е. к крымцам), не успев забрать с собой даже гарем, который был перехвачен нашими бойцами. После изгнания Ямгурчи на вакантный ханский престол в Астрахани сел Дервиш-Али, открыто правивший в качестве вассала и ставленника царя Ивана Васильевича. Новый астраханский хан освободил всех находившихся в его ханстве русских пленников (в основном проданных ещё казанцами) и обязался выплачивать московскому царю ежегодную дань: 40 тысяч алтын (1200 рублей серебром) и 3 тысячи волжских рыб («осетров в сажень»). Русские воеводы пробыли в Астрахани четыре недели. 29 июля 1554 года русские полки под предводительством князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина, оставив в городе гарнизон под командованием воеводы Петра Никитича Тургенева, ушли из Астрахани. Московские воеводы освободили всех астраханских пленников, взяв с собой только жен и детей Ямгурчи-хана и русских пленных. В октябре русские воеводы во главе с князем Юрием Пронским прибыли в Москву, где "государь их жаловал великим жалованьем". Сам Ямгурчи уже в том же 1554 погиб в Крыму – очевидно был сочтён совсем уж бесперспективным.
Мы сажаем на трон Дервиша-Али - фрагмент из Лицевого свода
В Москву привозят взятый гарем Ямгурчи
И царь даёт приказ отнестись к пленницам с уважением - в том числе встретить у посада
А вот дальше – нечто неясное. Дело в том, что Дервиш-Али – тот самый, который не один год прожил в Москве, который был поставлен русскими мечами – и видел их силу, который ввиду самой слабости Астраханского ханства едва ли мог надеяться на что-то, внезапно и резко изменил России уже через год своего правления. Почему? В этом и вопрос. Элита города едва ли могла так сильно на него давить, как порой давили на ханов элиты к Казани – да и не было у них такого ярко выраженного экономического интереса. Крымские происки – а именно Крым сразу стал союзником переметнувшегося Дервиша-Али – они, конечно, были – они вообще не прекращались, но никакие происки без ясных и серьёзных гарантий не могут заставить человека положить голову на плаху – поступки же хана Астраханского были эквивалентны этому. Наиболее вероятным представляется вариант косвенным путём, либо даже напрямую полученных гарантий от могучих Османов – на это косвенно указывает и судьба Дервиша уже после утраты им ханства – скончается он в Мекке. Итак, в 1555 хан делает свой стратегический выбор – он ясно обозначает вновь "незалежность" от Москвы – и, что даже важнее, союз с Крымом. Реакция следует немедленно. Астрахань уже показала себя слабым препятствием, а наша страна в это время готовится к другим, более масштабным предприятиям (о чём позже), плюс всё тот же фактор времени и скорости – одним словом, в этот раз в ханство посланы совсем уже небольшие силы. Небольшие, но элитные – отряд состоит почти исключительно из стрельцов, а командует им один из основателей стрелецкого войска - Иван Семёнович Черемисинов-Караулов. В 1550 он был избран выборным головой Московских стрельцов, в 1552 был одним из главных стрелецких командиров при осаде Казани, а в 1555 и вовсе стал главой стрелецкого приказа, в том же году созданного. Одним словом, человек очень компетентный. Точная численность войска, находившего под его командованием, не известна, но по-видимому это от 5000 до всего 1500 человек.
Но этого оказалось вполне достаточно – толи посулы Дервишу-Али внешних сил изначально были ложью, толи мы смогли существенно упредить потенциальных врагов, а только во втором походе всё пошло даже легче, чем в первом. Хан и войско вновь сбежали из города. Летопись описывает события так: «Пришли они в Асторохань, а город пусть, царь и люди выбежали; и головы в Асторохани сели, и город зделали крепок и, утвердив совсем, ходили за царем пять день от Асторохани в Мачяки, к морю. И нашли суды все Астороханские, посекли и пожгли... и по Волге стрелцов и казаков разставили, и отнели всю волю у Нагай и у Астороханцов рыбные ловли и перевозы все... Астараханские люди Чалым Улан в головах, и моллы, и ходки, и шихи, и шихзады, и князи, и все мурзы, и казаки, и вся чернь, Астараханская земля, к ним пришли, и государю добили челом, и правду дали. Иван да Михайло, приведши их к правде, и роздали им островы и пашни по старине, и черным людем ясаки платити по старине, как прежним царем платили...». Есть лишь отрывочные сведения об отдельных боях казаков под командованием атамана Филимонова – а в остальном 2 июля 1556 Астрахань досталась России без боя – и на этот раз была присоединена напрямую, полностью и навсегда. Попутно в ходе похода была сожжена древняя столица Золотой Орды - Сарай – судя по всему по сугубо символическим и идейно-политическим причинам: никакого военного значения полузаброшенный город уже не имел, да и иметь не мог. Просто всякая власть татар над русскими закончилась – и вот полыхает пламенем место, где князья порою униженно вымаливали себе ярлык…
Модель присоединения была аналогична казанской, только в миниатюре – город никто не грабил: ни сами солдаты, ни воеводы, так же, как и в Казани местным элитам было предложено перейти на русскую службу, так же появилась в самом скором времени православная церковь, но насильно оставлять ислам никто не принуждал. Россия укрепилась в Астрахани быстро и уверенно. Более того, на этом рост русского влияния не остановился – довольно скоро оказалось, что русские войска в городе воспринимаются как куда более значительная сила по сравнению с изначальными его хозяевами – и область контроля русской Астрахани превысила таковую у независимой. В 1559 году она дошла до предгорий Кавказа - князья Пятигорские и Черкасские просили Ивана Грозного прислать им отряд для защиты против набегов крымских татар и священников для поддержания веры. Царь послал им двух воевод и священников, которые обновили павшие древние церкви, а в Кабарде предприняли широкую миссионерскую деятельность, крестив многих в православие.
Но наиболее важные события в это время происходили даже не на юге, а на севере. Астрахань после падения Казани была почти обречена – только исключительная вялость России (немыслимая при Грозном и его команде), или столь же исключительная скорость и активность Крыма и османов могла бы её спасти. А вот на севере Россия вступала в клинч с одним из наиболее опасных и долговременных своих противников – Швецией. Нет, естественно новый конфликт не был первым – всё классическое Средневековье прошло в почти непрерывных войнах шведов с новгородцами, встречным курсом шедших осваивать Финляндию и Карелию. Там было весьма много интересного, но те конфликты были уже давно исчерпаны, а их хотя бы минимальное изложение потребовало бы отдельной серии заметок. Ограничимся тем, что в 1323 году 12 августа был заключён основополагающий Ореховский мир, разделивший и закрепивший зоны влияния сторон. Он изначально предполагался как окончательный, был, впрочем, очень быстро нарушен шведами – и столь же быстро подтверждён вновь, когда до скандинавов дошла европейская эпидемия чумы - Чёрной смерти. Вскоре после этого шведы с головой увязли в своей скандинавской политике и на 150 лет установился мир. Новая война началась в 1495 году - и сразу совсем по другим причинам, не похожим на те, что приводили к предыдущим. Если ранее спорили о том, кто будет облагать пушным налогом какое-нибудь очередное небольшое финское или карельское поселение, то теперь ставкой была торговля на Балтике – в связи с ослаблением Ганзы, неэффективно защищавшей интересы Новгорода, а главное – в связи с присоединением самой Новгородской земли к Русскому государству (и очевидной невозможности уже всей Руси вступить в Ганзейский союз), Иван III закрыл Ганзейский двор в Новгороде в 1493 году – и после этого вынужден был обеспечивать права новгородских купцов самостоятельно. Как оказалось – силой. Русские войска так и не сумели взять в ходе этой войны Выборгскую крепость, шведы тоже оказались неспособны разгромить русские войска – да, ими в 1497 году был взят и сожжён Ивангород (к слову, вместе с его населением), но потом победителям пришлось буквально бежать оттуда, опасаясь русских подкреплений из Пскова. В 1497 война окончилась в связи с тем, что шведский престол оказался занят Иоганном Датским – которого в качестве претендента поддерживала Россия. Благодарный датчанин прекратил войну, но он не мог отменить тех объективных противоречий интересов двух стран, который с неизбежностью должны были вызвать дальнейшие войны.
Самым решающим образом на отношения России и Швеции повиляло событие, произошедшее в 1551 году… в Англии! Причём начавшееся как чистой воды афера. Итак, в 1551 году в Англии была создана компания «Mystery and Company of Merchant Adventurers for the Discovery of Regions, Dominions, Islands, and Places unknown» (что переводится как "Таинственная компания коммерсантов-исследователей для открытия регионов, доминионов, островов и мест неизвестных". Сокращённо «Mystery»). Да, даже название этой "Загадки" смотрится более чем подозрительно. Уставной целью компании было найти северо-восточный проход в Китай, и разрушить торговую монополию Испании и Португалии. Главой компании был избран сэр Хью Уиллоби, совершенно не имевший практического опыта морской навигации. Компания снарядила экспедицию из трёх кораблей: «Бона Эсперанса» (Bona Esparanza) под командованием Уиллоби, «Эдвард Бонавентура» (Edward Bonaventure) под командованием Ричарда Ченслора и «Бона Конфиденца» (Bona Confidentia) под командованием Корнелия Дюрферта. Экспедиция вышла из Лондона 10 мая 1553 года. Всё это смотрится как прожектёрство на грани мошенничества. Разумеется такая экспедиция не могла найти северного пути в Китай. Она и не нашла – зато обнаружила нечто другое.
Корабль, которым командовал Ченслор, попал в шторм у Лофотенских островов и отделился от двух других кораблей. Уиллоби на двух кораблях достиг Баренцева моря и Новой земли. Некоторое время он шёл вдоль побережья, а затем повернул на юг. 14 сентября 1553 года он встал на якорь в губе реки Варзина, где погиб вместе с командой двух кораблей во время зимовки. В мае 1554 года занимавшиеся рыбным промыслом поморы нашли в гавани два корабля на приколе, на которых было обнаружено 63 трупа, в том числе и тело капитана Хью Уиллоби. А вот Ченслору повезло гораздо более – и вместе с ним – Англии и России. Ченслор благополучно доплыл до Белого моря. 24 августа 1553 года он вошёл в Двинский залив и пристал к берегу в бухте св. Николая, где был тогда Николо-Корельский монастырь, а впоследствии основан город Северодвинск. Ченслор поехал в Холмогоры, где представился воеводе Феофану Макарову. Воевода оказался то ли достаточно умным, то ли просто достаточно исполнительным, чтобы отправить Ченслора в Москву, к царю Ивану Васильевичу. В столице Русского царства Ченслор получил аудиенцию непосредственно у монарха.
Ченслор встречается с Иваном Грозным
Ченслор передал Ивану Васильевичу письмо от Эдуарда VI, написанное на нескольких языках всем северным правителям. Царь в ответном письме разрешил торговать в России английским купцам. В феврале (или марте) 1554 года Ченслор выехал из Москвы. А уже в конце того же года Швеция воевала с Россией.
Понятно, что то была не единственная причина – вообще шведский король Густав I Ваза ещё в конце 1540-х начал искать союзников для борьбы с русскими, причём коалиция предполагалась достаточно широкая. Помимо Ливонии (которая и подбивала шведов на войну, а потом в решающий момент струсила – но об этом позже) туда должна была входить ещё и Дания, даром, что сама по себе она была не очень дружественной Швеции страной, а так же и Великое княжество Литовское.
Густав I Ваза (или Васа), король Швеции
Из состава участников уже хорошо видна главная цель – любой ценой не пустить русских на Балтику. С давних времён, а теперь, при начавшемся усилении – подавно – России было чем выгодно торговать. И если сейчас вся эта торговля, даже в большей степени, чем раньше – до вхождения в состав единого государства Новгорода шла через руки перекупщиков, то очень скоро всё могло измениться. Было известно, что царь собирается заняться вопросами торговли, возможно уже ходили слухи и о постройке порта. Ну а после прибытия англичан всё стало совсем рискованно. Шведы к этому времени уже очень активно торговали с Альбионом – и прежде всего строевым лесом и рыбой. И первое, и второе Россия могла предложить того же качества и в том же объёме (и даже большем), но по меньшей цене – до неё ещё не докатилась Революция цен, которую в Западной Европе породило пришедшее из испанских колоний серебро и золото.
Ну и, конечно, во многом Густав Ваза исходил из парадигмы превентивных действий – до него должны были доходить слухи о победах русских над татарами, а значит, он мог ожидать, что очень скоро силы России окажутся на ином, новом направлении – и здесь он не просчитался. Только вот масштаба и полноты Казанской победы король Швеции оценить не смог – что и не удивительно, учитывая его удалённость от места действия. А вот литовцы смогли – и в союзе ему отказали. Не пошла на него по своим соображениям и Дания. В самое последнее мгновение фактически предательскую позицию занял Ливонский орден. И в итоге король остался с русскими один на один. Но не в правилах Густава Вазы было отступать – к концу 1554 года он сосредоточил войска в гарнизонах Або и Выборга и перешёл к тактике рейдов, которые должны были “раскачать” русских и спровоцировать их на неподготовленную атаку мощных укреплений, занятых свежими войсками. Шведами было совершено нападение на Печенгский монастырь, разорён целый ряд небольших пограничных селений. Новгородский наместник князь Палецкий послал в Стокгольм официального представителя Никиту Кузьмина требовать объяснений и урегулировать конфликт. Шведы пошли уже на явную провокацию и задержали Кузьмина. Таких вещей Грозный царь не прощал - Иоанн Васильевич приказал новгородскому воеводе Ногтёву открыть военные действия против шведов, причём в самых решительных выражениях - русские отряды должны были не просто ответить на рейды шведов, но взять с вражеской территории «вдвое и втрое». Первый удар, как и предполагали шведы, пришёлся на очень хорошо подготовленную оборону и закончился поражением. В сражении на границе шведские войска смогли разбить отряд под командованием Ивана Бибикова, в котором, впрочем, преобладали местные ополченцы - «земцы и черные люди». Это были ещё очень и очень незначительные силы ставшего уже великим царства. Сознавая это, несмотря на свою победу, шведское командование не спешило начинать широкомасштабную операцию. Шведы сосредотачивали силы в Або и Выборге. Только в конце лета – начале осени 1555 года части шведской армии и флот под командованием адмирала Якоба Багге выступили в поход. Именно на флот в качества средства переброски и подвоза шведы очень рассчитывали – ведь у русских его не было вовсе. Шведы планировали, используя фактор неожиданности, захватить русскую крепость Орешек и затем развернуть наступление на новгородском направлении.
Что было дальше, как развивались и чем окончились военные действия, а главное – как и почему был сделан стратегический выбор между Крымом и Ливонией, Черноморским и Балтийским направлением внешнеполитических усилий – во второй части Послесловия.
Источник: Cat_Cat Автор: Иван Мизеров
Личный тег автора в ВК — #Мизеров@catx2
Казанское взятие. Финал.
Читайте ранее:
Глава 1; Глава 2; Глава 3; Глава 4; Глава 5; Глава 6; Глава 7; Глава 8; Глава 9; Глава 10; Глава 11;
Прошлая часть окончилась тем, что уже находящаяся в кольце осады Казань отвергла последнее мирное предложение Ивана Грозного. Это случилось 25 августа 1552. А 26-го состоялась самая масштабная из вылазок окружённых. Как мы помним, конный наскок с внешнего фронта, пусть и руководимый самим ханом, не смог сорвать сразу и стремительно начавшихся осадных работ. Теперь очередь была за попыткой удара изнутри. Во всяком случае, именно этот вариант представляется наиболее вероятным – шансов одолеть русскую армию в полевом сражении у татар не было – и едва ли они сами могли этого не понимать. Под стенами Казани разыгрался упорный бой. Современники так описали это сражение: "От пушечнаго бою и от пищалнаго грому и от гласов и вопу и кричяния от обоих людей и от трескости оружии и не бысть слышати другу друга". И решающую роль в успешном отражении противника сыграли стрельцы, которые не позволили врагу достигнуть ни разворачивающихся на позициях орудий, ни строящихся башен-тур. И это был уже не первый раз, когда новое войско царя проявляло себя с самой лучше стороны – в бою за переправу через Волгу именно они были той силой, которая смогла прикрыть высадку всё новых частей войска под ударом 10 000 конницы казанцев.
Стрелецкое войско изначально – и это ясно следует даже из его названия – строилось с опорой на огневой бой в качестве основного. Т. е. теоретически они должны были занимать ту же нишу, что и европейские мушкетёры и аркебузиры. Они в свою очередь вплоть до изобретения и активного внедрения штыка нуждались в прикрытии пехотой с холодным оружием – и, прежде всего, пикинёрами. Испанцы считались обладателями лучшей пехоты Старого Света, прежде всего из-за того, что в рамках терции могли достигать разумного баланса и чёткого взаимодействий стрелков и прикрытия. Важнейшей проблемой была ещё и та, что громоздкость ручного стрелкового оружия эпохи предполагала, за исключением пистолетов, стрельбу непременно с опоры – чаще всего со специальной сошки. Таким образом, в бою в обеих руках мушкетёра находилось по тяжёлому и громоздкому предмету, что исключало возможность вооружить его чем либо ещё, кроме небольших кинжалов и ножей. Варианты с саблями и палашами почти всегда были малоудачными. Выйти из положения попытались шведы, создав т. н. "шведское перо" – сошку с длинным и острым концом одной из сторон вилки, которую можно было использовать в качестве колющего оружия – тот ещё эрзац, но и он давал шведской пехоте преимущество в первой половине – середине XVII века. А вот в России нечего этого не было. В России был бердыш! Понятно, что никакое оружие не следует возводить до статуса меча-кладенца, но у бердыша была масса весьма ценных свойств и преимуществ. Он успешно использовался во всё том же качестве сошки-подпорки, но при этом был и весьма серьёзным – куда как более, чем "шведское перо" оружием ближнего боя. Более того, он давал стрельцам преимущество и по сравнению с пикинёрами! Как и пика, бердыш мог использоваться в строю, когда ряд стрельцов надвигался на врага опустив своё оружие острым концом вперёд – разве только пика была длиннее и в этом смысле давала преимущество дистанции боя. Но это – бой в строю. А стоило ему распасться, как пика не только становилась малополезной – она и вовсе больше мешала своему обладателю. А вот у стрельцов распадение строя давало возможность воспользоваться бердышом для нанесения мощных и широких рубящих ударов. Особенно это было важно в тех случаях, когда строй было невозможно сформировать технически – в густом лесу, при первом приступе на стенах вражеского города, а затем – на наиболее узких его улочках. Преимущества бердыша признавали и европейцы – так в армии всё той же Швеции он был введён на некоторое время, уступив место уже только штыку, а в армии Речи Посполитой в качестве холодного оружия мушкетёра он сменил саблю и вовсе в 1674. Впрочем, до этого ещё далеко – а пока стрельцы, только-только появившиеся на свет, уже стяжали себе заслуженную славу – и продолжали проявлять себя с лучшей стороны и далее по ходу боёв.
Оригинальный образец стрелецкой формы - из коллекции ГИМа
Ответом на вылазку 26-го, стало начало не спорадической, а регулярной и планомерной артиллерийской бомбардировки Казани. Здесь наглядно проявилось превосходство – и количественное, и качественное, русского наряда – попытки казанцев вести контрбатарейную борьбу были очень быстро пресечены. Причём орудия были подтащены очень близко к городу, где и установлены под прикрытием тына и земляного вала. Вместе с тем, и решительного результата обстрел не дал – полностью сокрушить стену на каком-либо участке не удавалось, поджечь город – тоже. Вероятно именно с этой целью – не полностью лишить город воды, но осложнить противопожарную борьбу и был произведён 4 сентября подрыв подкопа у Муралеевых ворот под источником воды внутри города. С самого начала русским были отлично известны все стратегические точки в городе – ещё бы, ведь среди осаждающих были не просто отдельные перебежчики, но и человек, который несколько раз правил городом в качестве хана! По всей видимости, копать начали если не день в день со стартом обстрелов, то около того – и изначально не с целью подкопом проделать путь в город, а для установки мины. По некоторым сведениям всей подземной минной войной и подкопами – а это был далеко не последний эпизод, руководили английский инженер Бутлер (Батлер) и литвин Розмысл (настоящее имя Эразм).
Параллельно царь отдал распоряжение подготовить другой, даже более важный удар – воевода Александр Борисович Горабтый-Шуйский должен был полностью разгромить казанские силы вне кольца осады и расширить зону контроля русских на территории ханства. Как мы помним, значительные силы кавалерии остались вне городских стен, они были отражены 24 августа, отброшены, но не разгромлены. Точных сведений о развитии операции мало, но, по всей видимости, дело обстояло так: в последних числах августа татары продолжали – теперь уже маленькими партиями, совершать стремительные налёты (очень возможно – ночные) на позиции русских войск. Понятно, что к решительному результату это привести не могло – и всё же уколы выходили довольно болезненными. Подобные выпады выматывали нервы, требовали постоянной бдительности, не давали до конца сконцентрироваться на самой Казани. Наконец, гибли и люди. Во время одного из нападений погиб воевода Третьяк Иванович Лошаков. Вероятно, именно это стало последней каплей. После этого русское командование разработало операцию по уничтожению вражеского отряда. Первой её частью стал удар непосредственно в лес, где скрывался враг. Примечательно, что наносили его одновременно стрельцы – наиболее элитная часть пехоты – и находившаяся в составе русского войска мордва, некоторым воинам из которой местность могла быть знакома. Очевидно, что для раскрытия всех сильных сторон кавалерии вообще и татарской конницы в частности лес – не лучшее место. Но зато он давал прикрытие от огня артиллерии и стрелкового оружия, возможность сохранять фактор скрытности и неожиданности. Вылетать на всём скаку с опушки было удобно, что же до обороны, то была надежда, что русские, не зная броду, не сунутся в воду, не рискнут начать стремительное наступление, а будут с осторожностью выжимать татар.
Реальность опровергла все расчёты возглавлявшего реально казанский отряд мурзы Епанчи. Лес был пройден очень быстро, причём большую роль сыграла уже упоминавшаяся способность стрельцов действовать эффективно и вне строя. А далее Епанча совершил серьёзную ошибку - да, татары были выбиты из укрытия, но шансов догнать и разгромить их окончательно у пехоты не было. Враг вполне мог раствориться в пространстве, а затем, спустя некоторое время, возобновить удары, или даже вернуться в тот же лес, который едва ли было возможно целиком надёжно оборонять. Но, то ли противник был настолько сильно потрёпан, то ли казанцы, даром что на своей земле, испугались перспективы лишиться снабжения и питания, но отряд Епанчи отошёл к городу Арску и там заперся. Это позволило Горбатому-Шуйскому не отпустить врага и в кратчайшие сроки обложить его. Правда дальнейшие перспективы были очень смутными – вся артиллерия, естественно, оставалась у Казани. Тогда русский полководец прибег к хитрости, на которую, казалось бы, казанцы не должны были клюнуть – ведь это был их излюбленный приём – к ложному паническому отступлению. Но они всё же клюнули – и вышли из Арска. Дальнейшее было делом техники – имеющие преимущество в организации стрельцы быстро смогли отрезать врага от города, нанести ему полное поражение – а после почти без сопротивления заняли Арск. Это произошло 8 сентября. Большая часть ханства в одночасье стала считаться за русскими, окончательно отпали все нетатарские народности. Если до этого момента у кого то ещё могли быть мысли о том, что у казанцев есть шанс на спасение, то теперь их можно было оставить. Ханство было обречено. Обращает на себя внимание и блестящий темп, взятый русскими – атака Горбатого-Шуйского началась 28 или 29 августа на подступах к Казани, а окончилась в Арске 8-го сентября – т. е. на всё ушло чуть более недели.
Именно Арское направление – Арские ворота – были после этого избраны царскими воеводами в качестве главного участка предстоящего штурма. Было ли здесь дело в том, что теперь эта сторона считалась совершенно защищённой от всяких неожиданностей с тыла, или просто в греющем душу слове, обозначавшем победу – не ясно. Но вся середина и вторая половина сентября прошла в обустройстве тур, главной из которых была та, что располагалась на участке между Царевыми и Арскими воротами. Там Иван приказал выстроить деревянную башню высотой 13 метров и вооружить её десятью большими орудиями. При всём этом не прекращался ни артобстрел Казани, ни война подкопов – преимущественно взрывных. Татары сражались храбро, но общая обстановка для них неуклонно ухудшалась. Воды всё же начало не хватать, начался рост болезней, некоторые близкие к стенам участки города были уже основательно разрушены. Неоднократно предпринимались вылазки – по-видимому, в первую очередь через подземные ходы, но исход их бывал очень разным – когда удавалось добиться внезапности, то татары брали верх. Вероятно сразу оказавшись в тылу русских (ещё раз отметим войну подземелий) они смогли в середине месяца обратить в бегство немногочисленную охрану тур и испортить две или три заготовки будущих осадных башен. Но дальше с каждым разом выходило всё хуже. Другая вылазка, предпринятая осаждёнными у Збойловских ворот, оказалась менее удачной – ничего из осадного парка вывести из строя не вышло. Наконец, ещё одна (последняя) вылазка была наиболее масштабной – и наиболее тяжёлой по последствиям. Казанские воины сражались врукопашную сразу у нескольких ворот – и, кажется, были большей частью отрезаны и истреблены. Последние дни работ проходили уже без помех. Ну а после начался штурм! 26 сентября русские придвинули туры к Арским, Царевым и Аталыковым воротам. С главной башни-туры удалось открыть огонь непосредственно по улицам города, ведущим к участку стены у Арских ворот. Это очень серьезно сказалось на их обороноспособности. Дело всё быстрее подходило к своему финалу.
Нельзя сказать, что русские вообще не испытывали никаких проблем, что не было неожиданностей. Но сложности, например то, что в связи с сильными ливнями и бурями затонуло множество судов с припасами, лишив тем самым русские войска значительной части запасов продовольствия, уравновешивались заранее принятыми мерами. То, что раньше было бы фатальным, теперь – просто неприятным. Контроль не только над специально отстроенным для этой цели Свияжском, но и взятым Арском исключал действительно существенный кризис снабжения. Что до неожиданностей, то всё ещё интереснее. В одну из ночей русские войска, осаждавшие Казань, внезапно обнаружили позади себя огни - множество костров, которые могла разжечь только довольно солидная армия! Появление в темноте большого количества огней свидетельствовавших о подходе значительной военной силы, вызвало беспокойство, как в лагере осаждённых, так и в лагере осаждавших. Русские воеводы отдали приказ и скрытно послали под покровом ночи лазутчиков для выяснения принадлежности неизвестной военной силы. Возвратившиеся лазутчики ещё больше обеспокили русское войско, рассказав о том, что они увидели… В действительности – и утро быстро позволило это установить, пришли на подмогу царю и войску казаки-донцы, но до того момента об этом никто не знал. Ну а под покровом ночной темноты действительно было отчего обеспокоиться, поскольку сам вид казаков представлял на тот момент, по меньшей мере, экзотическое (а ночью — ещё и довольно страшное) зрелище. Дело в том, что отправляясь в поход, казаки специально набили в донских плавнях всякой птицы и «украсили» своё одеяние, нашив на него во множестве добытое птичье перо. Вот такие вот сюрпризы! В итоге появление казаков значительно продвинуло ход осады, так как они имели за плечами неплохой боевой опыт.
Итак, обстрел, непреклонное приближение башен – а к 30 сентября по одной туре появилось у каждых ворот Казани - весь город делал всё возможное, чтобы отразить эту угрозу, которая… оказалась во многом лишь отвлекающим манёвром! В тот же день 30 сентября была взорвана самая большая из мин, что удалось подвести под стены – и впервые один из участков их рухнул! Через частью засыпанный землёй, а частью накрытый мостками ров потекли к пролому русские бойцы. Город кое-где параллельно начал гореть – ведь все силы защитников устремились к пролому, расположенному в районе Арской башни. Началась страшная сеча – и те, и другие с двух сторон напирали на очень скромный участок под непрерывным обстрелом. В жесточайшей схватке нашим удалось захватить Арскую башню и часть стены около неё. Отдельные группы бойцов начали проникать непосредственно в городскую застройку – казалось, наступает решающий момент. Воевода М. И. Воротынский просил царя двинуть уже войска на общий штурм. Иван Грозный, поразмыслив, отдал приказ… отойти! Почему? Причин было три. Первая причина – локальность прорыва вела к очень большим потерям. Пауза могла дать возможность подтянуть ближе артиллерию и туры – и мощным огнём взять под полный контроль участок, прилегающий к пролому и башне. Другим доводом был риск того, что всю армию через такой маленький проход просунуть было нереально, а оторвавшийся от основной массы отряд, ушедший вглубь города, можно было отрезать и истребить. И последняя, возможно, главная причина – во избежание дополнительного огромного кровопролития царь был намерен в последний раз предложить мир Казани – теперь уже в формате капитуляции. Положение города с обрушением стены стало совершенно безнадёжным – и все это понимали. Воротынскому пришлось подчиниться. Первый штурм остановился. Только Арская башня осталась в руках стрельцов. Впрочем, непосредственно в зоне прорыва были установлены крепкие щиты, позволявшие без чрезмерного риска сообщаться с башней. А 1 октября в город въехал парламентёр с призывом к защитникам сложить оружие. Ответ был отрицательный: «Не хотим прощения! В башне Русь, на стене Русь: не боимся; поставим иную башню, иную стену; все умрём или отсидимся!»
Почему? Ведь после такой отповеди в ответ на последнее предложение пощады действительно по меркам эпохи вероятность поголовной гибели защитников была очень велика? Дело в том, что к этому моменту реальной душой обороны был уже не чудом пробравшийся в город хан Едигер и даже не какой-нибудь бек или мурза. Нет. Им был имам и сеид Кул Шариф.
Имам Кул Шариф
Известно про него сравнительно немного, но то, что известно, чрезвычайно любопытно. Кул Шариф был, судя по всему, уроженцем Крыма – что дополнительно объясняет его непримиримость. На момент осады он был главой и высшим авторитетом мусульманской уммы в городе. Причём, что интересно, речь идёт не об узколобом фанатике, а о человеке, который согласно современным текстологическим исследованиям приписываемого ему наследия, обладал знаниями в астрономии, истории и других науках. Судя по всему, в числе прочего отличался имам и ораторским мастерством. Одним словом, перед нами достойный противник. И вот он решил для себя, решил для своих учеников, что будет стоять до конца – и, используя веру как рычаг, подвиг к этому всю Казань. Никогда до и никогда после не была она столь сильно проникнута исламом, как в момент между первым и вторым русским штурмом. Едигер самоустранился во дворце, очевидно, оплакивая свою злую участь, дворянство, которое и было причиной войн, теперь усиленно думало, как приноровиться к новой власти, как не погибнуть. А Кул Шариф овладел народной массой. Их отказ – это его отказ. 1 октября наш посланец вернулся ни с чем. 2 октября последовал общий штурм!
Штурм
Сделано было всё, что можно было сделать в рамках военной техники и тактики эпохи: непрерывный массированный обстрел, туры, сразу два новых могучих взрыва в подкопах, проделавших новые дыры в дополнение к первой. Конечно же, именно в проходы в основном устремилась армия, но стоило казанцам оттянуться с какого-либо участка стен – и русские, особенно казаки, стремительно лезли и занимали эти стены. Как и в первый раз, долго шла резня, настоящая бойня в проломах.
Эпизод штурма в представлении современного татарского художника
Потом казанцы разом – надо полагать по команде, либо заранее рассчитанному плану, оттянулись в глубину. Масса русских солдат стала входить в город. Многим показалось, что сопротивление врага окончательно сломлено. По обычаю тех лет, взятый с меча город отдавался на один или три дня солдатам на разграбление, а Казань была богата. Многие устремились не за противником, а в дома и принялись мародёрствовать. Особенно в этом отличились те, кто до того симулировал ранения и даже смерть под стенами, чтобы не участвовать в деле в проломах. Так же, вероятно, в числе заводил были и казаки. Дисциплина стала падать, управляемость – ещё быстрее. В какой-то момент казанцы слаженно и мощно перешли во внезапную контратаку. Эффект её был страшен – отряды русских, оказавшиеся без локтевой связи с соседями, окружались и резались просто на куски. Тем более эта участь постигала отдельные банды мародёров. Началось стремительное отступление, переросшее в бегство. В некоторых местах среди штурмующих стала возникать паника. Ситуация могла стать критической, но Иван Грозный, увидев это, одновременно ввёл в бой новые войска, а именно стрельцов – свои лучшие силы, а во-вторых отдал приказ прекратить всякий грабёж, а всех мародёров и паникёров убивать на месте. Стрельцы развёрнутым строем пошли к проломам, поддержанные артиллерией. Сосредоточенными залпами они разом снесли и приблизившихся к стенам казанцев, и беглецов, туда добравшихся. Концентрируя вокруг себя всё новые войска – как из числа недавно отступавших, так и подбрасываемые сзади подкрепления, они без пауз двинулись в сторону центра города.
Стрельцы - в последнем Казанском походе они проявили себя с самой лучшей стороны
Последний бой развернулся у городской мечети и, в том числе, за саму мечеть. Казанцы контратаковали яростно, используя своё знание местности и все улочки и дворики, в надежде отрезав русских вновь вызвать у них панику. Не вышло. Сомкнутый строй бердышей занимал площадь. Сам Кул Шариф командовал боем непосредственно с крыши мечети (вероятно с минарета) – в контрударах погибли все его ученики. Наконец, кто-то из стрельцов метким выстрелом убил его – тело главного организатора и души обороны рухнуло вниз – и вскоре после этого сопротивление было сломлено. К вечеру 2 октября Казань была взята. Последний бой – уже куда более лёгкий – прошёл у ханского дворца, где был пленён хан, его семья и приближённые. Небольшая группа татар, пользуясь тем, что со смертью Кул Шарифа и взятием под арест хана, бдительность штурмующих несколько уменьшилась, впрочем, смогла даже прорваться из пределов города. Среди них были и те, благодаря кому отдельные очаги сопротивления на землях ханства будут существовать ещё около 3-х лет. Но изменить это уже ничего не могло. Казань была взята. Ханство погибло. Казанские войны окончились.
Финал - Казань пала
И наступил мир. Новый мир, где должны были решать и вершить уже победители. И те принципиальные вещи, которые были заложены по взятию города, легли в основу будущего облика Русского государства. Какие? Во-первых, Казань не дозволили грабить – раз отдав приказ прекратить разграбление, царь уже более к этому не возвращался. Памятуя о страшной и неизбежной каре, смирились с этим и войска, благо радость от самого факта падения столь давнего врага России была очень велика. Уже 12 октября, оставив в качестве наместника в городе того самого воеводу Горбатого-Шуйского, русские рати пошли домой. Но было и ещё кое-что. Да, город понёс страшные потери при штурме – и людские, и материальные. Но после… Те, кто помнит серию о штурме Карфагена, помнят, чем закончилась история этого города. Глубина антагонизма и длительность противостояния Москвы и Казани не сильно уступает таковым у Рима и Карфагена. Будь на месте Ивана Грозного римлянин – и город бы сравняли с землёй, присыпав солью руины. Но ладно, оставим в покое Рим – пусть будет борьба близкой эпохи – завоевания испанцами Америки. Вот пример взятия мечом города, населённого и этнически, и религиозно непохожими людьми. Что бы было? Резня. Конец XVI и начало XVII века в Европе было ознаменовано религиозными войнами – один народ очень и очень близких традиций и облика люди в той же Германии истребляли друг друга массами за то, что их соседи неверно верят в Христа. Христа, подчеркну, не Мохаммеда! Что бывало с городами - смотри судьбу Магдебурга в Тридцатилетку. Ну а что же русские в Казани? Казанцы выжили. Их не продали в рабство их же соседям ногаям, или астраханцам, которые охотно бы их купили, их выселили из города, да – ровно за крепостные стены, в посад (там образовалась ныне т. н. Старотатарская часть города Казани). Да, в городе появилась церковь – но никто не требовал от казанцев непременного и немедленного перехода в православие, никто не крестил их насильно. Мало того, в конечном счете, татары очень быстро стали обычными подданными русского царя – равноправными прочим.
И этим была заложена вся будущность России, как государства, которое не колонизирует территории, истребляя, или нещадно эксплуатируя народы, а инкорпорирует их на равных правах. Россия стала многонациональной – и по сей день таковой остаётся. Из государства русских, в котором, если не брать совсем уж древних времён, когда можно припомнить финно-угорский элемент (о котором столь любят ныне говорить на Украине), или чёрных клобуков и торков, но в общем, всё равно моноэтничного, в царство и далее империю. Особенно это было важно в свете того, что победа эта, Казанское взятие, открыла перед нашей страной дверь величайших возможностей. У страны были раскованы руки – теперь куда менее страшен был Крым, теперь можно было взяться за решение важнейших задач на Западе – а ведь много лет до того основные угрозы для Руси, основной вектор в политике лежал к юго-востоку. Падение Казани доконало наследные Орды, убило память об Иге, но не это даже главное. Новые, другие осколки Улуса Джучи стали падать к нам в руки! Казань много лет была бедой, проблемой огромной значимости, её взятие потребовало напряжения всех народных сил – а Астрахань будет дважды без боя браться отрядом чуть более чем в 1000 человек! За считанные годы в наши руки перешёл весь Волжский путь, мы встали на Каспии, русские пределы дошли до Терека, православные народы Кавказа и даже Закавказья стали с надеждой и уважением смотреть на Россию – завязывают связи грузины, осетины просят прислать не только священников, но и воевод. А самое существенное – это Сибирь. Сибирь, которая теперь и ассоциируется в первую очередь с Россией – и которой тогда предопределено было стать русской. О чём и говорить, если само Сибирское ханство платило дань Казани и признавало её главенство? Казань была запертыми воротами, стеной – а теперь прорвало – и группа в 500-600 человек во главе с Ермаком начнёт покорять необъятные территории. Уже при жизни Ивана Грозного всё это позволило радикально увеличить территорию государства. Если при вступлении на престол Иоанн унаследовал 2,8 миллиона квадратных километров, то в результате его правления территория государства увеличилась почти вдвое — до 5.4 миллионов — чуть больше, чем вся остальная Европа. Важно добавить и то, что за это же время население выросло на 30-50 % и составило 10-12 миллионов человек.
Территориальные приращения России при Иване Грозном
Они же на карте с современными границами.
Величие победы было вполне осознано, её воспевали, она вошла в предания, в её честь возвели прекрасный собор Покрова Богородицы на Рву, ныне известный как Храм Василия Блаженного – ещё один символ России. В память о Казанском походе была написана икона “Благословенно воинство Небесного Царя”, которое, однако, на примере ангелов, аллегорически изображало войско царя вполне земного – Ивана Грозного, возвращающегося с армией в Москву, идущего с победой. Казань, её взятие раз и навсегда изменила статус России – из бедного татарского данника на самом краю Европы мы стали силой, которую эта Европа всё более опасалась.
Икона "Благословенно воинство Небесного Царя"
Храм Василия Блаженного - возведён в ознаменование Казанского взятия
Виновник торжества - Иван IV Грозный - знаменитая реконструкция Герасимова. Здесь, конечно, уже в гораздо более поздние годы после Казанского взятия
Но подлинное значение этой победы – ещё шире – это был последний великий бой кочевой и оседлой цивилизаций, после чего территория первой стала стремительно сжиматься, как шагреневая кожа. Веками кочевники были грозой даже самых великих земледельческих империй. Скифы вторгались в Переднюю Азию ещё во времена Вавилона, в культуре Персии, в древнейшей монотеистической религии – зороастризме – кочевники стали символом угрозы, обобщённым образом плохих людей. И даже во времена своего величия персы не смогли не то что покорить скифов, но и просто нанести им чувствительное поражение. Китай строил свою великую стену для защиты от кочевых орд севера – только она не слишком помогала – и добрая половина китайских династий начиналась с вождя, проведшего большую часть жизни в седле. Можно много говорить о причинах краха Великого Рима – и, вероятно, в первую очередь они кроются внутри его, но всё же нужно признать, что окончательно убило империю Великое переселение народов, спровоцированное кочевниками и во многом из них состоявшее: знаменитейшие грозные гунны, аланы, а после – авары. Арабы начинали свои великие завоевания как кочевники, уничтожив при этом могучую и самобытную империю Сасанидов, а Византии нанеся самый страшный удар в её истории, разом сжавший её больше чем вдвое. Вся раннесредневековая Европа дрожала перед венграми, а Восток – перед тюрками-сельджуками. А потом… потом у Европы появился щит. Естественно, восточные славяне, русы, великие князья Киевские не рассматривали себя так – но факт есть факт: их усилиями печенеги и половцы дальше нынешней Румынии и самого востока Венгрии на запад не проникали. Прошли монголы – но Русь изрядно замедлила и вымотала их. А теперь Русское царство добивало осколки последнего, величайшего из государств Степи, чтобы через полтора века непрерывного и встречающего уже минимальное сопротивление натиска, овладеть большей частью тех пространств, где зарождались великие волны, накатывавшие и накатывавшие на соседей. Темучжин – Чингисхан родился немного южнее Байкала. В 1650-х там правил уже русский царь. Многовековая борьба двух ветвей человечества окончилась. Окончилась победой оседлого мира. Исторически неизбежной – но её всё равно нужно было оформить. Возможно, это случилось под Казанью. Возможно, именно по этой причине Россия получила право на величие.
Источник: Cat_Cat Автор: Иван Мизеров
Личный тег автора в ВК — #Мизеров@catx2