Это рассказ для моих друзей, с которыми хочу поделиться опытом своей небольшой поездки по северу Таиланда. Все сказанное дальше не претендует на истину и, является субъективной интерпретацией происходящего внутри и вокруг меня.
Я живу на севере Таиланда пятый месяц, и от знакомых искателей истины узнал, что в пяти часах езды по извилистой горной дороге, есть лесной монастырь, популярный особенно среди иностранцев. Буддисткая мудрость, вегетарианская еда, красивая природа, духовная практика - то, что мне нужно.
Мартовским утром я закинул рюкзак на плечи и через четыре с половиной часа езды по горному серпантину, микроавтобус остановился у обочины с табличкой: Wat Pa Tam Wua лесной монастырь. От главной дороги до монастыря минут 15 пешком и попутно размяв ноги, я радостный вошел в ворота монастыря, сразу к столу регистрации. Меня распределили в общий дом №31, так как приватные домики оказались заняты, а в монастыре проживало примерно 130 человек. Показали где взять белую одежду и постельное белье.
На втором этаже домика, где нашлось место, жило примерно 20 человек. Матрац я разложил напротив, так сказать, трудника, внешне моего возраста, который в это время тренировал приседания на одной ноге. Нельзя было не отметить его силу и способность к концентрации.
В 16:00 у стола регистрации провели инструктаж для новоприбывших о правилах поведения в монастыре, а главная рекомендация по жизни: перестаньте делать плохие поступки и совершайте только хорошие, не сопротивляйтесь, а принимайте то, что с вами происходит. Рядом проходил Аббат, основавший этот монастырь 30 лет назад, он сиял улыбкой и выглядел полным сил в свой 71 год.
После инструктажа был час свободного времени, я принял душ и осмотрел территорию. Монастырь находится в зеленой долине реки Suya, окруженный горами. На территории растет множество трав, кустарников и тропических деревьев, в пруду живут большие рыбы семейства карповых, со склонов холмов доносятся звуки ботало, птицы весело прыгают по веткам а пчелы и бабочки летают с цветка на цветок.
В 18:00 в Зале Истины начиналось пение буддистких текстов на тайском, английском и на языке пали, который существует уже около 2600 лет. Я взял книгу адаптированную для иностранцев (с латинскими буквами) и занял место на мягкой подушке во втором ряду от статуи Будды. Монахи разместились у алтаря, поклонились трижды и мы начали пение древних текстов все вместе. После пения была медитация Шаматха, цель которой - ментальный покой и ясность сознания. Пения и медитация длились полтора - два часа, после можно остаться и задать вопросы монахам, если они захотят поговорить. Это интересная часть жизни в монастыре, потому, что можно узнать чужой опыт практики, советы и истории от монахов. Перед отбоем можно пойти в магазин на окраине территории и выпить горячий шоколад. Отбой в 22:00.
Первый будильник на 5:00, по расписанию в это время должна быть первая медитация в домике, которую многие пропускают и встают к 6:00.
6:30 и звон колокола зовет всех на ритуал подношения пищи Монахам. Утром и в обед ритуалы отличаются, но оба они дают возможность выразить почтение Монахам, увидеть как течет энергия от человека к человеку и между всеми нами, как приходит и уходит материальное.
Затем завтрак, основой которого является рис, к нему в миску можно положить разные овощи приготовленные в тайском стиле, приправить острым или соевым соусом и чем-то хрустящим. Я всегда садился за «тихий» стол. Из напитков вода, кофе, чай и какао.
8:00 собираемся в Зале Истины на утреннюю лекцию об учении Будды и медитацию. Утренняя и послеобеденная практика состоит из медитации при ходьбе (40 минут) и сидячей медитации. За монахами мы идем разными маршрутами по территории монастыря, концентрируясь на каждом шаге, следя за дыханием и мыслями.
После, есть примерно час времени, до церемонии подношения пищи, но обычно в свободные минуты я читал книгу «Идти, чтобы быть знающим», которая написана Монахом и переведена на несколько языков, в том числе и на русский. В книги описаны основы мудрости которой учил Будда и, без их знания, понимания, практика в монастыре была бы и на половину не полной.
Сейчас, печатая эту заметку, я не могу отделить себя от этих знаний и этого опыта, потому трансформации плавно произошедшие со мной, стали частью меня, и я уже не ассоциирую себя с тем, каким был до монастыря, или год назад, или пять лет назад.
10:30 подношение пищи монахам. Если на утренней церемонии каждый клал монаху в фиал (Санкср.: Патра, Пали: Патта) ложку риса, пока монахи шли вдоль шеренги трудников, останавливаясь возле каждого, то на пред обеденном подношении, монахи усаживались у алтаря, открывали Патры и женщины по очереди подносили блюда первому монаху, оставляя посуду на алтаре; Монах накладывал себе еду, а мужчины передавали блюда следующему Монаху, сидя на своих местах перед алтарем. Мое место было примерно в середине этой цепочки и, казалось что блюда с пищей приходят из ниоткуда и уходят никуда. Но если включить фантазию, можно представить что женщины олицетворяют мать землю, которая кормит нас, мужчины - энергию которая движет материальный мир, а Монахи - наблюдатели, которые познали архитектуру зримого и не зримого мира и посвятили свою жизнь познанию, молитве и проповеди. Церемония длится полчаса, затем монахи уходят на свою часть монастыря, а мы идем на обед, после которого есть час времени до послеобеденной медитации.
12:50 Медитация при ходьбе: произнося «Буд» на один шаг и «до» на другой (Buddo) мы шли за монахами вверх по долине к пещере, где Аббат в свое время, медитировал 7 лет 7 месяцев и 7 дней. Мне удавалось концентрироваться на шагах, на дыхании, произносить мантру, оставаться в моменте и подсчитать количество шагов при «подвижной» медитации. На утреннем маршруте это около 2000 шагов, на послеобеденном примерно 2600 шагов, размеренным шагом, конечно босиком. Во время медитации ходьбы можно оценить уровень погружения впереди идущего человека, насколько он концентрируется, его шаги, движения, считать его состояние и, если оно не стабильно - то принять это и игнорировать, ибо глаза открыты и впереди идущего видно постоянно. После прогулки мы возвращаемся в Зал Истины, а монах у алтаря приветствует вновь прибывших в монастырь и рассказывает о медитации и о ее видах. Кроме медитации Шаматха, цель которой сделать ум спокойным и сконцентрированным, нас учили практиковать Випассану - целью которой является прозрение. Випассана учит видеть суть вещей. Это процесс самонаблюдения для самоочищения. В Зале Истины мы практиковали медитацию сидя и лежа.
16:00 Уборка территории монастыря. Каждый день в расписании был выделен час на общественную работу. И тут было интересно наблюдать за собой и другими. Можно было просто выйти и заняться тем, чем считаешь нужным. Я нашел грабли и стал собирать листву с газона. Постепенно вокруг меня появились люди которые тоже собирали листву. Когда появилось много кучек с листвой, пришли ребята которые знают где взять корзины и куда относить эту листву, насыпая ее в корзины. Процесс организации работ происходил и развивался естественно, сам по себе. Я в лицо знал людей которые работали со мной вместе, я видел кто как относится к труду, мы знакомились, называли имена и страны из которых родом или с которыми хотели себя ассоциировать (один забавный пакистанец говорил что он из Австралии, но жил там два года). Кто-то игнорировал такую работу (возможно однократно, возможно постоянно), но не думаю что их осуждали, по крайней мере, я точно нет. Кто-то предпочитал работать в уединении там, где никого нет рядом. Кто-то по колено залезал в озеро и доставал оттуда тину, палки и листья.
Я видел людей, которые не выполняли работу в это время…они предпочитали пить какао в магазинчике на окраине, потому что это люди другого воспитания, другого теста. Им не нужен отдельный час в день чтобы проявляться как работники. Они делали это постоянно, не заметно для всех, не на показ. Это, конечно вопрос воспитания каждого отдельного человека в каждой отдельной семье, но я рад возможности увидеть такие детали поведения людей другой культуры. Это именно то, что хорошо понимать с раннего возраста - ответственность по совести умноженная на растущую с годами осознанность, это и есть настоящая ценность человеческого общества. И если развивать детей духовно с раннего возраста, учить их мудрости которая открыта для каждого, уже при нашей жизни общество потребления, эгоистичных поступков, страстных желаний, злых мыслей и вражды станет обществом осознанности и принятия, в котором высший замысел станет ясной дорогой для каждого идущего, где будут истинные ценности, экологичные методы и самые благородные цели.
17:00 Свободное время
В таком дневном расписании прошли мои семь дней в лесном монастыре.
Я не стал переселятся в отдельный домик и неделю прожил с другими ребятами. Мы говорили о Буддизме, практиковали йогу и растяжку, встречали новоприбывших и прощались с уезжающими. Мы не обменялись контактами но их лица я запомню.
Монахи рассказывали нам о состояниях в медитации, отвечали на вопросы о загробном мире, говорили как могут действовать духи и как можно взаимодействовать с душами которые оставили свои тела на земле.
Уезжая, я получил от Аббата кулон с изображением Будды. Места в утренней сонгтео мне не хватило и, я ушел из монастыря так, как пришел - пешком. Потому что к Богу нужно идти самому, он ждет =)
Ну-ка подвиньтесь. Напомнило мне... Только немного наоборот. Было это в 2013 году, был я в Таиланде, посещали королевский дворец в Бангкоке. Был у нас таец - гид по дворцу, колоритный такой дядька, с юмором. Экскурсию вел просто круто и с приколами, даже нам понятными. Разговаривал на русском языке, понятно, что с акцентом (у тайцев русскоговорящих, акцент - как будто мама с ребенком сюсюкается, очень смешно). Рассказал, что окончил МГУ и прожил в Москве почти 8 лет. В нашей группе около 15 человек, были 3 парня молодые, лет по 25-27 примерно. Подходят они к гиду и говорят, мол мы хотим фенечки всякие, медальоны буддистские купить, с гороскопами и с прочими прибамбасами, помогите нам перевести на тайский продавцам. Ну гид взял бумажку, ручку, спросил их имена и что-то им написал по тайски. Они ушли. Я стою наблюдаю рядом, а он посмотрел на меня и говорит: - Интересные вы русские. У вас же вера христианская, православная, зачем вам буддистские фенечки? Я плечами пожал, не знаю что ответить. А он продолжил: А, наверное лишним не будет, да? И ржет стоит. Ну и мы естественно с ним поржали. Был еще один момент интересный с ним. Во время экскурсии, он постоянно прибухивал, у него через плечо сумка была, что-то доставал оттуда, то ли пиво, то ли еще что, но запашок чувствовался. И сзади идет одна "добрая" женщина лет под 50 и говорит: - А что, вам разве можно на работе пить? Таец повернулся к ней и говорит: - Я плохо веду экскурсию или это вам как-то мешает? Тетя осеклась: - Нет вроде. Он посмеялся и дальше пошли. А на тетку все наши посмотрели не очень хорошо. Бляха, концовка как у Л.Н. Толстого получилась )
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Если вы были в Таиланде, то знаете, что ритуалы общения с духами там прекрасно совмещаются с буддийским мантропением и медитациями. Европейцы приезжают сюда не только на випассану в буддийских монастырях, но и, например, для того, чтобы пройти «шаманскую» церемонию нанесения сакральных татуировок сак янт. Как всё это совмещается в рамках тайского мировоззрения? Разбираемся в хитросплетениях тайского синкретизма с Антоном Безмолитвенным.
Широко известно, что официальной религией Таиланда является буддизм Тхеравады, причем на протяжении многих веков. Но как тогда объяснить повсеместно распространенные ритуалы наподобие «похорон неудач» или страшные амулеты из человеческих эмбрионов, явно не имеющие отношения к буддизму, а также домики духов, соседствующие с тхеравадинскими храмами?
Начнем с прояснения теоретических предпосылок и понятий.
На заре своего становления антропология приняла дарвиновское понимание развития и сопутствующий ему просвещенческий пафос, и нативная религия воспринималась как примитивная гносеология первобытных дикарей. Это отразилось на введении Эдвардом Бернеттом Тайлором понятия «анимизм», под которым понималась вера в существование души не только у человека, но и у природных объектов: лесов, рек, полей и т. д. Анимизм объявлялся самой «примитивной» формой религии, из которой постепенно развивались и эволюционировали «высшие» религии.
Эволюционистские представления Тайлора об анимизме обоснованно критиковались в XX веке, и сейчас некоторые считают сам этот термин устаревшим. Также сегодня закономерно ставится под сомнение утверждение о том, что анимизм — первичная форма религиозного сознания. Более того, подчеркивается некорректность постановки самого вопроса о поиске «минимума религии». В наше время чаще используют понятия indigenous religion («коренная религия») или «локальные онтологии», которые не считаются уступающими чем-то «мировым религиям».
Изменил отношение к анимизму в 1950-х годах американский антрополог Альфред Ирвинг Хэллоуэлл, из трудов которого вырос так называемый «новый анимизм» (само понятие было введено Грэмом Харви, обратившим внимание на то, что имеет смысл не отбрасывать термин, а реинтерпретировать его на основании новых теоретических подходов к осмыслению сакрального). Эту линию продолжила израильский антрополог Нурит Берд-Дэвид, в работах которой переосмысливается идея анимизма. Она полагает, что самоидентификация у анимистов основана на их отношениях с другими, а не на том, что отличает «я» от всего остального.
Так что термин «анимизм» и сегодня вполне употребим в научной среде. Правда, значение его существенно отличается от бытовавшего ранее.
Грэм Харви определяет анимизм как взгляд на мир из перспективы «Я-Ты» Мартина Бубера: в отличие от привычного рационалистического «Я-Оно» объекты и животные рассматриваются как «Ты», а не как «Оно».
Представление о сакральном, бытующее сейчас в Таиланде, складывалось постепенно: из взаимоналожения базовых анимистических воззрений тайских племен (в которых одну из центральных ролей играл шаман как проводник между мирами) и мифологии Индии (под культурным влиянием которой находился более тысячелетия — и находится до сих пор — весь регион Юго-Восточной Азии), вписанных затем в общую интерпретативную рамку буддизма.
Давайте проанализируем этот причудливый бриколаж последовательно — слой за слоем.
Коренная религия тайцев
Нативные верования тайцев насыщены добуддийскими представлениями, которые они принесли с собой из южных провинций Китая, откуда мигрировали на юг с VII по XIII век. Согласно этим представлениям, мир наполнен духами — разными как по месту, которое предопределено им в мироздании, так и по «функционалу», коммуникативной диспозиции, которую они могут занимать по отношению к человеку. Однако в целом считается, что дух может вселиться в человека, если тот недостаточно защищен.
Отсюда возникает необходимость налаживать коммуникацию и защищаться. А как? С помощью оберегов или ритуалов, проводимых шаманом, а также посредством задабривания, разновидностью которого являются домики духов.
Домики духов
Домик духов санпрапум
Санпрапум — так называются эти небольшие домики для духов прапумтьяути, расположенные рядом с жилыми домами, полями и даже госучреждениями. Кстати, интересно, что увидеть их можно не только у тайцев, но и у лаосцев, и у камбоджийцев.
Согласно поверьям этой части Юго-Восточной Азии, духи — защитники жилища вселяются в домики, тем самым нейтрализуют свои потенциально опасные качества — и поддерживают гармонию в семьях, проживающих в «подведомственных» духам настоящих домах.
Считается, что духам, как и человеку, требуются еда и питье, однако не в лошадиных объемах, а в гомеопатических — чисто символически.
Именно поэтому вы можете увидеть маленькие бутылочки «Миринды» или розовой «Фанты» с трубочками, предназначенные духам. Говорят, что в свое время это было гениальным пиар-ходом тайских маркетологов — намекнуть в рекламе, будто духи обожают розовую газировку.
Санпрапум украшают цветочными гирляндами, флажками, палочками благовоний, заселяют фигурками людей и животных (они репрезентируют членов семьи из дома по соседству), ночью зажигают разноцветные фонарики. Считается, что духи могут прогневаться на людей, если те забудут об их существовании или будут недостаточно почтительны, поэтому с утра принято наводить порядок в санпрапуме: обновлять благовония, выставлять свежие напитки.
Санпрапум устанавливают таким образом, чтобы тень от жилого дома не падала на домик духов, и наоборот. Считается, что это может привести к негативным последствиям.
Деревья — обиталища духов
Будучи в Таиланде, вы, возможно, обращали внимание на большие деревья, опоясанные цветными ленточками и украшенные цветами. Их можно увидеть как в городах, так и в сельской местности: в поле, у дорог, а иногда и на территории буддийских храмов. Перед ними, как правило, также выставляются благовония и дары.
Тайцы верят, что в старых и больших деревьях тоже могут жить духи прапумтьяути, присматривающие за близлежащими окрестностями. И соответственно, дереву делаются такие же подношения, как и обычным домикам духов.
Дерево — обиталище духов
Кроме домиков для духов рядом с жилищами тайцы иногда устанавливают домики предков (сантайяй), домики Брахмы (санпрапром) и домики Ганеши (санпрапиканет). Два последних, как вы понимаете, — уже индуизм.
Домик предков сантайяй
Индуистские заимствования
Культы индуистских божеств, очевидно, стали проникать на территорию Таиланда чуть раньше буддизма, а дальше — параллельно с ним. Буддизм, будучи религией гибкой и инклюзивной, метаболизировал, впитал в себя отдельные проявления индуистской религии. Поэтому на сегодняшний момент культ индуистских богов благополучно интегрирован в современный буддизм Тхеравады в Таиланде. Если вы были, например, в Бангкоке, то, возможно, видели, что на многих перекрестках современных хайвеев установлены мурти, идолы четырехголового индуистского бога Брахмы. Однако интерпретируется он уже не как создатель мира, а просто как одно из божеств в рамках буддийской онтологии шести миров.
Мурти бога Брахмы в Бангкоке
Также в центре Бангкока можно обнаружить святилище бога Индры, которое довольно популярно, поскольку ему поклоняются многие местные офисные работники.
Интересно, что в самой Индии ни культ Брахмы, ни культ Индры уже не пользуются популярностью, то есть, уйдя в другие регионы, многие древние индуистские боги обрели новую жизнь, в то время как их культы в самой Индии далеко не на подъеме.
Гаруда и наги
Также в Таиланде невероятно популярна индуистская «Рамаяна» (по мотивам которой даже снято несколько сериалов) и такой персонаж, как Хануман (также известный как Сунь Укун, обезьяна-бог). А еще Гаруда (человекобог, красующийся на некоторых государственных символах Таиланда), сакральный лев Сингха и наги (змеелюди, завсегдатаи тайского фольклора) — они тоже имеют индийское происхождение. Всё это объясняется тем, что в период с III в до н. э. по XIII век н. э. индийская культура из-за активной торговли и религиозного пилигримства получила широкое распространение на всей территории Индокитая.
Хануман. Музей барж, Бангкок
Праздник Лой Кратонг и духи воды
Лой Кратонг
Еще одним примером индо-тайского синкретизма является Лой Кратонг — праздник поклонения духам воды и очищения. Он отмечается ежегодно и выпадает обычно на первое полнолуние ноября.
Как полагают, изначально этот ритуал был посвящен брахманской богине Ганге, позже он наслоился на чисто тайские анимистические традиции почитания духов воды, однако со временем трансформировался в соответствии с буддийскими традициями. Кстати, по-тайски имя богини — Прамэконгкха.
Под «водой» в данном случае стоит понимать не только воду из водоемов, но и воду как «первоэлемент», являющийся необходимой частью всех живых существ.
Под «загрязнением» (и это уже буддийская интерпретация) подразумевается не только буквальное занесение грязи, но и омрачение себя «неблагими» (акусала) мыслями и действиями. Зажженная свеча символизирует свет учения Будды, а сам ритуал — своеобразное отпущение грехов, очищение от обид и дурных мыслей, возможность начать жизнь с чистого листа. В ознаменование своего символического перерождения многие тайцы добавляют в этот «натюрморт» срезанные волосы и ногти как часть «старого себя». Для духов воды кладут мелкую монетку.
Главное подношение в этом случае — сам кратонг. В древности его основой служил поперечный срез бананового дерева, сейчас его часто заменяют пенопластом. Кратонг украшают банановыми листьями, цветами или просто цветной бумагой, а в середину втыкают три ароматические палочки и свечу. Если кратонг подхватило течением, он уплыл от вас с горящей свечой и скрылся из виду — значит, Прамэконгкха приняла подношение. Если же кратонг не уплывает, или переворачивается, или тонет, а свечу задувает ветер — значит, с вашей кармой что-то не так. В этом случае нужно пойти на следующий день в храм и сделать подношение Будде и монахам для того, чтобы накопить заслуги (бун).
Кратонг
Сонгкран — тайский Новый год
Корнями этот праздник также уходит в Древнюю Индию, откуда и позаимствовано название «сонгкран», означающее на санскрите «переход» (санкранта), в данном случае — смену времен года. Как известно, в Таиланде различают три времени года: сезон дождей, холодный сезон и жаркий сезон. В тайский Сонгкран заканчивается жаркий сезон, а за ним следует сезон дождей. Сегодня этот праздник в Таиланде превратился в массовое обливание людей водой на улицах. Почему? Потому что поливание водой символизирует призыв к началу сезона дождей для получения хорошего урожая.
Традиция обливания водой со временем приобрела еще ряд коннотаций, связанных уже с буддизмом. Вода символизирует очищение от всего негатива (баб, противоположность бун), накопленного за прошедший год. Дополнительно участники праздника могут намазываться белой глиной или посыпать себя тальком. Считается, что глина отталкивает грязь (и фактическую, и метафорическую), а тальк повсеместно используется тайским населением в целях личной гигиены с теми же целями, что и глина в давние времена. То есть обмазывание глиной, посыпание тальком и обливание из ведер и водяных пистолетов символизируют очищение. И этот процесс можно наблюдать повсеместно: на улицах городов, деревень и даже в официальных учреждениях.
Сонгкран
Тайские амулеты
Сак янт — магические татуировки
В переводе с тайского «сак» означает «набивать», а «янт» — «янтра», санскритское слово, пришедшее из индийской культуры и имеющее несколько значений: «то, что ограничивает или закрепляет», «опора или поддержка», «амулет», «механизм».
По сути, сак янт является амулетом на коже, преимущество которого в том, что его невозможно потерять или украсть. Это графическое воплощение заклинания.
В Таиланд эта традиция пришла из Кхмерской империи. И здесь с сак янт всё сложилось настолько удачно, что ее даже стали называть «тайской татуировкой».
Предполагается, что сакральная татуировка сак янт закрепляет определенное намерение, жизненное устремление человека, помогая в его достижении. Считается, что для этого необходимо провести специальный ритуал фиксации этого намерения на коже.
Упоминания о сак янт присутствуют также в древних китайских летописях и относятся к I веку до н. э. Воины наносили янтры не только на кожу, но и на одежду для защиты от ударов оружия. С течением времени традиция трансформировалась, впитывая в себя атрибуты индуизма и буддизма. Сегодня татуировки сак янт распространены по всей Юго-Восточной Азии, вплоть до Индонезии и Филиппинских островов.
Изначально эти татуировки наносились в основном воинам для придания им неуязвимости. Сейчас, конечно, интерес к этому аспекту физической защиты снизился и резко возрос запрос на социальную успешность, однако до сих пор существует множество различных вариантов сак янт, призванных защищать от мечей, ножей, а также в рукопашном бою.
Бойцы муай-тай, солдаты и члены мафиозных группировок Таиланда до сих пор верят, что если покрыть свое тело татуировками сак янт, это сделает их неуязвимыми. Или, по крайней мере, существенно снизит вероятность нападения.
Татуировки представляют собой геометрические узоры, изображения животных, магических существ, буддийских святых и индуистских богов. Обязательный элемент — строчки мантр, написанные на смеси санскрита, старо-кхмерского и языка пали.
По большей части рисунок имеет второстепенное значение, главное — мантра. По утверждению мастеров сак янт, без нее это просто картинка, в которой нет «магической силы».
В качестве краски используют черные или красные чернила, в которые иногда для усиления их магических свойств добавляют золу сожженных манускриптов, а в редких случаях даже прах монаха или шамана. Если клиент по каким-то причинам не хочет, чтобы татуировку было видно, то вместо чернил используют масло. Через несколько дней после его нанесения никаких следов на коже не остается.
Работа выполняется длинной (50–70 см) заточенной стальной спицей (маи сак). Мастера говорят, что электричество убивает магию, поэтому тату-машинки не используются. Во время нанесения татуировки мастер читает мантры. Окончив работу, он произносит наговор (заклинание), после чего татуировка считается активированной.
Сак янт имеют право делать только посвященные в эту традицию рейси («риши» — мудрецы на санскрите). Иногда ими бывают монахи, иногда — шаманы, иногда — монахи-шаманы. Чтобы янт «работал», предполагается, что его носитель должен придерживаться пяти этических принципов (классическая буддийская панча шила):
правдивость (не лгать);
ненасилие (не убивать);
неприсвоение чужого (не воровать);
не прелюбодействовать;
не употреблять спиртного и наркотиков.
Как это должно соблюдаться в случае воинов и представителей криминала — не совсем понятно. Возможно, обеты — просто вариации на тему «самосбывающегося пророчества».
При нанесении некоторых татуировок их носитель дает дополнительные обеты — например, никогда не сквернословить и каждый год посещать священный фестиваль Вай Кру. Если правила нарушены, то предполагается, что тату перестает работать.
Интересно, что приехать и просто «заказать» себе конкретный янт нельзя. Мастер рейси может отказать и предложить взамен другой, с его точки зрения, больше вам подходящий. Существуют даже люди, которые, по мнению мастера, вообще не могут иметь янт.
Почему так? Рейси — это шаманы (даже если при этом они являются монахами), аскеты, принявшие обеты и живущие в ограничениях. Посредством этих ограничений рейси, по поверьям, достигают внутренней чистоты, наградой за которую являются сиддхи, сверхспособности. Считается, что такой подвижник способен детально «увидеть» судьбу каждого человека и нанести именно тот янт, который ему экзистенциально необходим.
Ежегодно в пригороде Бангкока проводится Вай Кру — особая церемония почитания учителей (аджанов), уважаемых рейси этой традиции. Фестиваль продолжается сутки — днем и ночью, — и во время него участники надевают маски, распевают мантры и часто впадают в трансовые и экстатические состояния.
Некоторые варианты сак янт и их значение
Ха таео (тайск. «пять линий») — самый распространенный янт, представляющий собой пять линий-символов. Располагается на левом плече. Обычно каждая линия — это заклинание на удачу, здоровье и т. д. Надписи на линиях всегда индивидуальны, то есть наносятся рейси в зависимости от жизненной ситуации человека.
Ха таео
Као йот (тайск. «девять шпилей») — янт защиты, удачи, сохранения благополучия. Обычно располагается на спине под шеей.
Као йот
Махалалуай (тайск. «восемь направлений») — восьмиконечный янт, назначение которого меняется в зависимости от начертанных символов.
Махалалуай
На данном янте изображены знаки, которые помогают снискать любовь и расположение людей (метта). Считается, что люди стремятся завести знакомство с носителем этого янта. А еще он дает защиту от разных опасностей и приносит удачу.
Си йот (тайск. «четыре шпиля») делается для того, чтобы его носитель мог влиять на чувства и мнения окружающих, а сам был защищен от этого.
Си йот
Пает тхит (тайск. «восемь точек») предоставляет защиту восьми направлений Вселенной. Обычно располагается по центру спины.
Пает тхит
Маха нийом (тайск. «большое преимущество») дает владельцу признание и благосклонность окружающих. Обычно располагается на спине в районе правого плеча.
Маха нийом
Йот монгкут (тайск. «корона со шпилем») наносится для успеха и защиты в битве. Обычно располагается на вершине головы.
Йонг монгкут
Панчамукхи (тайск. «пять лиц дэвов») выполняют для защиты от болезней.
Панчамукхи
Суея (тайск. «тигр») обычно выполняется в виде двух тигров. Приносит силу и власть.
Суея
Обереги
Безусловно, в Таиланде одной из наиболее распространенных форм амулетов являются обереги.
Самый простой и популярный — это, наверное, сайсин, веревочка, которую в храмах повязывают вокруг запястья на удачу. Новорожденным надевают такой амулет, чтобы защитить от злых духов. Сайсин бывают разных цветов и фасонов: от обычной нити белого цвета до плетеных фенечек с бусинами.
Более сложные по структуре и функционалу амулеты создаются шаманами.
Чтобы амулет помогал в реализации целей, он должен быть изготовлен с соблюдением «специальной технологии», предполагающей подбор особых материалов и ингредиентов, выбор даты и времени изготовления и проведение специфического обряда «вселения духа».
Мэ пы
Амулеты мэ пы родом из Камбоджи, но достаточно популярны и в Таиланде. Они используются для защиты от черной магии и для поддержания женщин во время родов. Также они могут применяться в качестве приворотных амулетов, чтобы привлечь любовника.
На амулетах мэ пы изображается женщина в момент родов, иногда сидящая на человеческом черепе. Предполагается, что ее магия связана с тайнами жизни и смерти, а сила проистекает из боли в момент рождения ребенка.
Ин ку
Еще одна вариация на тему любовной магии. Считается, что обладатель талисмана ин ку наделен властью над духами Маха Санаэ: представители противоположного пола чувствуют непреодолимое влечение к этому человеку и хотят с ним познакомиться.
Если ин ку хранится в доме, то все члены семьи будут жить в счастье, любви и согласии. Если носить амулет на себе, то это заставляет всех, кто повстречается владельцу, испытывать расположение и дружеские чувства к нему.
Куман тонг
Куклы куман тонг (в переводе с тайского — «золотой ребенок») — это магический талисман из нерожденного эмбриона, извлекаемого из чрева матери хирургическим путем. После этого проводился кладбищенский ритуал, в ходе которого под магические заклинания из эмбриона делали мумию. Если ребенок был мужского пола, ее называли Куман Тонг, если женского — Нонг Прай.
Затем мумию покрывали специальным лаком и сусальным золотом. Некоторые куман тонги замачивали в специальном составе (нам ман прай), в результате чего получался экстракт, по тайским поверьям имеющий чудодейственную силу.
В настоящее время эта практика, разумеется, противозаконна — и вы обнаружите на прилавках стилизованные версии амулетов из дерева и различных искусственных материалов. Однако до сих пор на черном рынке можно встретить настоящие эмбрионы, выкрашенные золотой краской.
Мэ Хонг Прай
Культ Мэ Хонг Прай сегодня не особенно распространен в Таиланде и в основном встречается в небольших деревнях Исана (северо-восточный регион, граничащий с Лаосом). Эта практика также известна в Камбодже.
Мэ Хонг Прай
Для создания этого амулета, который относят к черной магии, необходимо найти череп девушки, погибшей в результате несчастного случая или самоубийства, и провести над ним особый ритуал, который «собирает» душу человека в его черепе и заставляет ее служить тому, кто будет затем практиковать поклонение и подношения Мэ Хонг Прай.
Эта практика основана на распространенном в Таиланде убеждении, что человек, совершивший самоубийство или умерший насильственной смертью, не может перевоплотиться в новое тело сразу, как это происходит обычно, и становится призраком.
Что касается черепов, то те, которые сегодня можно найти на рынках, являются чаще всего черепами обезьян (в этом случае предполагается, что в них живет душа обезьяны). В то же время есть сведения, что, как и в случае с куман тонг, на черном рынке можно купить и человеческие черепа.
Мэ Хонг Прай из черепа обезьяны в основном используется для защиты дома, а также в практиках спиритизма, где обезьяну просят «пойти и привести» духа умершего, с которым хочет пообщаться практикующий.
Нанг Тани
Легенды гласят, что Нанг Тани — это добрый дух, однако может причинять вред мужчинам. Несмотря на это, считается, что Нанг Тани обладает мягким нравом, а некоторые легенды повествуют о том, что она может делать подаяния и давать еду проходящим мимо нее буддийским монахам.
Нанг Тани
Согласно поверьям, Нанг Тани выглядит как молодая женщина и часто поселяется в диких банановых деревьях. При всём разнообразии сортов бананов в Таиланде Нанг Тани местом обитания неизменно выбирает одно-единственное растение, известное в Таиланде как клуай тани (банан Бальбиса). Именно его и следует подносить ей. Нанг Тани относится к так называемым женским призракам, или феям, связанным с деревьями, которых называют Нанг Май («лесная женщина») в тайском, камбоджийском и лаосском фольклоре.
Амулеты с изображением Нанг Тани популярны и бывают разных форм и размеров. Их используют в качестве защитных, также они приносят удачу в любви.
Безусловно, тайских амулетов гораздо больше — в этой статье представлен краткий и неполный список.
Развитие шаманских способностей
Как же с точки зрения тайских поверий обретаются и развиваются магические способности, позволяющие становиться шаманами, наносить сакральные татуировки и изготовлять амулеты?
В первую очередь — посредством четко сфокусированного намерения или, как говорят тайцы, развития «са-ма-ти» («самадхи»). Достигаемое с помощью медитации состояние однонаправленной сосредоточенности является основой для всех форм магии, и благодаря его развитию становятся доступными остальные способности.
Самадхи — это врожденная способность людей, которая затем может быть усилена путем медитации. И пока между буддизмом и шаманизмом в этом пункте нет расхождений. А вот дальше расхождения начинаются: предполагается, что шаманская сила может быть обретена через призвание духа — такого, как дух мертворожденного ребенка или человека, умершего насильственной смертью, — в качестве помощника, который будет выполнять магические задачи. Другой вариант — обучение прямому манипулированию объектами, принадлежащими человеку, такими как волосы, кровь, ногти и даже одежда. И, наконец, магия может быть реализована через произнесение заклинаний или их начертание. Чаще всего на практике имеет место комбинация этих элементов, и наработанное состояние самадхи считается необходимым для каждого варианта.
Конечно, буддизм отвергает практику магии как отвлечение от основной цели — просветления, однако многие тайские миряне и даже монахи рассматривают эти способности как полезный инструмент для обретения заслуг (бун) и решения жизненных проблем. Самое раннее упоминание об этом содержится в рассказе об одном из близких учеников самого Будды — Маха Моггаллане, который был наделен сверхъестественными способностями.
Однажды Маха Моггаллана отправился в леса возле деревни Калвалавалапутта и с большим рвением пытался практиковать медитацию. Однако из-за истощения его часто одолевал сон, и ум практика не успокаивался в достаточной степени, чтобы достичь дхьян. Будда помог своему ученику, направив его через «общее видение» (ментальный контакт), что позволило тому достичь просветления за короткий срок. Таким образом, Маха Моггаллана реализовал все восемь дхьян в течение одной недели — и стал арахантом (достиг нирваны).
Сохранившаяся способность Моггалланы читать мысли позволила ему в дальнейшем проникать в умы своих учеников, чтобы давать им конкретные советы, относящиеся к поискам, повторяя то, что Будда сделал для него самого. Есть сведения, что эти способности в той или иной степени присутствовали у большинства известных монахов и аджанов (учителей, людей знания, часто при этом шаманов) Таиланда, и их присутствие воспринималось как благо для последователей и свидетельство достижения высокого состояния. Обладание магическими способностями также рассматривается как показатель преданности этих людей Пути, а также моральной добродетели. Что касается тайского шаманизма, то по мере того, как шаман совершенствует свои способности посредством практики, его статус в глазах окружающих возрастает, привлекая новых последователей и адептов. Часто предполагается, что это становится возможным в том числе в результате применения «общего видения», способности реализовывать ментальный контакт.
Многие аджаны происходят из шаманских родов и чтят традиции, часто жертвуя при этом формальным образованием — но только не буддийским. Однако, как и в других случаях, буддийские практики используются ими не по прямому назначению.
Достижение самадхи необходимо шаманам не для дальнейшего просветления, а для обретения доступа к «рабочим» состояниям. Однако только самадхи недостаточно: чтобы продвигаться дальше, необходимо найти учителя-шамана, хранителя линии передачи, который сведущ в заклинаниях, в материалах для изготовления амулетов, ритуалах и техниках.
Тайский шаманизм — устная традиция. Именно поэтому о ней до сих пор известно так мало. В том числе и подавляющему большинству тайцев. Всё усугубляется тем, что шаманы могут восприниматься простыми людьми не только как «белые», но и как «темные», способные насылать порчу. Поэтому одной из базовых задач для них является «обеление», чтобы избежать «охоты на ведьм». А как можно обелиться в буддийской стране? Правильно — мимикрируя под буддийскую стилистику (этику, символику и т. д.). Поэтому если вы поинтересуетесь у обычного тайца, являются ли упомянутые в этой статье практики и ритуалы «правоверно-буддийскими», то, скорее всего, услышите в ответ: «Конечно. А какими же еще?» (окончание и ссылка в комментарии)
В Таиланде статуя Будды пронзила грудь мужчине, который напал на монаха и устроил погром в храме. Об этом сообщает местное издание The Thaiger.
— Тайский мужчина — 49-летний Эк, напавший на монаха в храме в провинции Чонбури, — скончался после того, как острая голова статуи Будды пронзила его грудь во время беспорядков в главном зале храма. Местные жители предположили, что его смерть оказалась быстрым результатом кармы, — говорится в сообщении.
Как рассказали правоохранители, мужчина напал на монаха в буддийском храме, после чего заперся в главном зале святилища и начал разрушать там статуи. Полиция ждала снаружи из соображений безопасности, подозревая, что у Эка в руках может быть оружие. Они предложили мужчине сдаться полиции, но, поскольку реакции не последовало, решили выломать дверь и войти.
К своему удивлению, правоохранители увидели Эка, лежащего мертвым в луже крови. Острие на голове статуи Будды пронзила его грудь. Полиция подозревает, что погибший пытался забраться на самую большую статую в главном зале, чтобы разрушить ее. Однако он случайно соскользнул с большой статуи и упал на заостренную голову статуи меньшего размера. Голова пронзила сердце и легкие Эка, убив его, передает The Thaiger.
Любительницагор Вероника на этот раз решила выбрать более спокойный вид отдыха и отправилась в Таиланд в монастырь Ват Па Там Вуа.
«Отставил в сторону банку пива и сказал: давай отвезу»
– У меня была основная цель – пройти випассану, попрактиковать буддистскую медитацию. Я сама веду тренинги по медитации, но они вне религиозного контекста. И мне стало интересно, какие техники медитации есть в буддизме и чем отличаются от научного подхода. Так как никто не захотел ехать со мной в монастырь (смеется), я поехала одна.
Из Минска билеты туда и обратно стоили 300 долларов. Как всегда, спасли «Вандроўкі». Правда, я летела украинскими авиалиниями, и это тот еще комфорт. Для того чтобы как-то сориентироваться на месте, я провела полтора дня в Бангкоке. После этого вылетала в город Чиангмай, путь туда занял всего час. Только оттуда уже можно было добраться до монастыря. Но заранее я нигде не смогла найти информацию, какой именно автобус мне подходит.
Поэтому в Чиангмае я сразу поехала на вокзал. Оказалось, что их два на такой маленький городок: новый и старый – так что нужно быть внимательными. На вокзале была закрыта касса, где продавали билеты на нужное мне направление, а в других окошках продавать мне их отказались. Я ждала очень долго!
Даже начала обдумывать автостоп. Но ко мне подошел таец, начал расспрашивать, почему я так долго сижу на вокзале. На мои слова, что не могу уехать, он улыбнулся, показал билет и сказал: а я могу. Оказалось, что через дорогу был киоск, в котором свободно продают эти билеты.
Вообще, тайцы очень классные, позитивные люди. В Бангкоке я спокойно гуляла ночью одна, в районах, где много трансвеститов и проституток, полиция на каждом шагу. Этот город действительно никогда не спит, ночью трафик такой же, как и днем.
Из-за того что я очень много времени просидела на вокзале, до монастыря я бы добралась только после 11 вечера. Поэтому я решила остановиться на полпути, в городке под названием Пай. Там очень много европейцев-дауншифтеров: дреды, травка, сувениры, которые они делают своими руками.
Город тусовочный, это сказывается даже на местных. Когда я пыталась найти того, кто отвезет меня к месту ночевки, мне отвечали только: ты что, девять вечера, какое такси? И это тайцы, которые в любом удобном случае стараются заработать.
В конце концов со стула нехотя, отставив в сторону банку пива, поднялся мужчина, мол, так и быть, давай отвезу. Причем сначала он хотел ехать на байке, но я категорически отказалась, поэтому мы поехали на машине. Из всех он был самым трезвым. К счастью, добрались мы нормально. Мои переживания компенсировала ночь в очень классном доме, который я сняла за 7 долларов.
«Мужчины и женщины живут отдельно. Секс, естественно, запрещен»
Насчет монастыря у меня было представление, что там все умиротворенные, глаза к земле опущены, все происходит молча. Каково же было мое удивление, когда я вышла из маршрутки, а навстречу мне идут трое чуваков в белых одеждах прямиком в магазин.
Как оказалось, правила не очень строгие. Буддисты никогда категорично не указывают. Можно делать все что угодно, главное – понимать, что делаешь это ради себя, а не ради кого-то еще, даже бога. Будда ведь не бог, а наставник. Мне понравился этот подход.
У входа нас встретили волонтеры. Монахами могут быть только мужчины, а просто волонтерами – все те, кто прошел программу и хорошо знает английский язык. Сразу же нам рассказали правила. Первое – уважать Будду, петь посвященные ему мантры. Иначе зачем ты здесь?
Еще одно правило – постараться минимизировать общение. Есть определенная зона: столовая-библиотека, только там можно было тихо говорить. Но этого правила обычно никто не придерживался.
Мужчины и женщины живут отдельно, даже в одной комнате нельзя находиться; секс, естественно, запрещен. У монахов – своя территория. Там нельзя появляться после девяти вечера, обращаться и прикасаться к монахам просто так.
Во время медитации монахи находятся на пьедестале, мужчины в первых рядах и уже за ними женщины. Нужно носить только белую одежду, нельзя ругаться, заниматься йогой и делать друг другу массаж. Вот насчет йоги действительно немного расстроило: места там прекрасно для этого подходят. Еще нельзя в открытую использовать технику. Но меня даже волонтерка сама фотографировала. Так что монастырь очень демократичный.
Пребывание бесплатное, есть только donation box, в котором уже после практики каждый оставляет столько, сколько посчитает нужным. Заранее сообщать о том, что приедешь, никому не нужно. Свободно жить в монастыре можно 10 дней, после этого пребывание нужно согласовывать с главным монахом.
Сами тайцы считают, что для очищения кармы нужно или пожить в монастыре, или постоянно подносить ему подаяния. Я сама видела, как богатые тайцы приезжают на огромных машинах и выгружают мешки риса, фрукты, специи и многое другое. По сути, монастырь за счет этого и живет, потому что практику часто проходят те, кому просто нечего оставить в благодарность.
«На все время пребывания [в монастыре] на входе забирают паспорт»
Когда отправляешься в монастырь, нужно понимать, что это не ретрит с относительно разнообразной программой. Здесь распорядок дня всегда одинаковый, с одними и теми же медитациями, – монастырь живет по своим особым правилам.
В первый день я чувствовала себя достаточно растерянной. Это при том, что я не новичок в медитации. А человек, который вообще не в теме, скорее всего, так и не поймет, что и зачем ему делать.
Всего разные типы медитаций занимают восемь часов в день. Например, есть мантра-медитация на тайском языке. Для этого выдают специальные книги. Получается, что ты в голос поешь на незнакомом языке. Кстати, именно с этого начинается день в пять утра. Если задуматься, это очень полезно не только с духовной точки зрения. Мы делаем непривычные вещи, чтобы развивать наш мозг.
Из удивительного еще была медитация ходьбы, во время которой ты пытаешься осознать каждое движение, из которого состоит шаг. От подъема ноги до перенесения веса на другую. Один шаг, а сколько действий! Целый час ты очень медленно идешь по кругу. Все эти практики направлены на то, чтобы люди прекращали жить на автопилоте.
Также сидя и лежа мы занимались дыхательной медитацией. Но, когда доходила очередь до последней, было сложно сосредоточиться – глаза закрывались сами собой. Вечером каждый занимался медитацией самостоятельно.
Кроме того, есть еще общественные работы. Каждый выбирал то, что ему больше нравится. Я любила подметать территорию, кто-то – резать фрукты и овощи, кто-то – чистить водоем с карпами и кормить их. Никто не следит, ходите вы на общественные работы или нет, но а чем там еще заниматься? Казалось бы, мы почти весь день особо ничего не делали, но время пролетало незаметно.
Нам вместе с японкой, с которой я познакомилась еще в маршрутке, очень повезло: нас поселили в отдельные домики. А все из-за того, что общаги были уже переполнены. Домик – избушка на курьих ножках, внутри – вентилятор, деревянная кровать, выдают тоненький матрасик и такую же подушку. Можно попросить несколько, если есть проблемы со спиной. Я спала так, но было тяжело. Горячей воды нет вообще. Условия спартанские, но привыкнуть можно. Из забавного – на все время пребывания на входе забирают паспорт.
«Миску с едой обязательно должны были подавать шесть женских рук»
Отдельно стоит рассказать про еду и связанные с ней ритуалы. В первый день, поскольку я не очень рано выехала из Пая, я не попала на обед. А кормят там всего два раза в день, чтобы не тратить на это слишком много времени: в 6:30 и в 11 утра. Монахи идут за пожертвованиями рано утром, поэтому все логично: едят пораньше, чтобы продукты не успели испортиться в жару.
Я была очень голодной. У меня остались только орешки из самолета. Открываю – а внутри завелись муравьи. Отмыть я их не смогла, но меня это не остановило. Я еще записала себе в дневник: «Вероника, ты в буддистском монастыре, где едят веганскую еду, в первый же день сожрала муравьев!»
Наутро первой мыслью, естественно, была еда. Но до этого еще нужно было поучаствовать в ритуалах, один из которых – «кормление» монахов. Они не могут брать еду сами. Даже подаяния они собирают только в чашу. Из чаш их потом распределяют волонтеры.
Во время ритуала по периметру зала все сидят на коленях. Звучит гонг, ты берешь тарелку риса, но не ешь его, а просто держишь в руках. Рис нужен для того, чтобы по ложке каждый медитирующий положил его всем 11 монахам на тарелки.
После этого они становятся в ряд и поют мантры благодарности. Звучит очень необычно. Потом главный монах читает небольшую проповедь. По сути, каждый день он говорит одно и то же: выполняйте не только формальные, но и неформальные практики – осознанно ходите, осознанно общайтесь, осознанно ешьте, осознанно читайте книги. Осознанно – это значит думая о том, что ты делаешь в данный момент, а не о прошлом или о будущем.
Во время этого продолжительного ритуала я несколько раз ловила себя на мысли, что хочется подбежать к этому столу и поскорее, обгоняя всех, нахватать себе ананасов, ведь я ела последний раз вчера в 11 утра. Но этот импульс я сдержала, в этом тоже есть особая практика, понимать, что есть импульсивные эмоции, но не следовать за ними, а сохранять спокойствие. И все сдерживаются, происходит всё очень размеренно.
В обед – другой ритуал. Монахи сидят на возвышении, и женщины по трое подают им еду, обязательно все шесть рук должны держать миску. Взяв себе сколько нужно, они передают миску мужчинам.
Я старалась наедаться так, чтобы не хотелось есть до завтрашнего утра. Еда казалась очень вкусной! Я до сих пор не поняла, то ли это от голода, то ли там действительно потрясающе готовят. Даже жареные огурцы, которые выглядят не очень привлекательно, на вкус были божественными. А может, дело в приправах: их во всех блюдах было очень много.
На десерт всегда были свежие фрукты. Признаюсь честно, если было совсем невмоготу, я ходила в сад и рвала бананы. Еще там растут ананасы, дикие яблоки и манго, но в то время они были незрелыми.
«Многим дауншифтерам приходится жить в монастыре и делать то, чего они на самом деле не хотят»
В первый же день я познакомилась с девчонками из Германии. Одна из них, к примеру, до этого полтора года путешествовала по Австралии. Она мне так и сказала, что у нее нет ни дома, ни постоянной работы, только временные подработки и волонтерство. Чуть-чуть подкопила денег и улетела в Таиланд. Но зато свобода – так она считает.
И таких людей, которые не могут адаптироваться к современной жизни, выбирают дауншифтинг и отказ от общества, там действительно много. Но у большинства из них нет цели, они просто плывут по течению. Мол, мы отказываемся от материального, комфорта, чтобы жить в свободе. По факту это не совсем свобода. Приходится выживать: идти волонтерить или жить в монастырь. Человек не понимает, что такое медитация, но делает это целый день. Это свобода? В общем, у меня было время пофилософствовать на эту тему (смеется). Я и сама раньше подумывала о таком образе жизни.
Я ожидала, что там будут люди, которые «в теме», и мне будет с кем пообщаться. Но на деле все оказалось по-другому. Много типичных персонажей: например, собирательный образ просвещенных шиза-гуру, которые выполняли все правила с большим усердием, чем это было нужно. Закрывали глаза во время медитации-ходьбы. Даже монахи им говорили «осторожнее», медитация не для того, чтобы погрузиться в мир грез, а чтобы ощущать этот мир, в том числе и глазами.
Большой процент людей, у которых везде татуировки: где-то Будда, где-то мандалы, где-то лотос, дреды и серьги в носу, в брови. Есть люди, у которых просто нет денег. Во время медитации они садились на стул – так можно было медитировать тем, у кого проблемы со спиной – и спали. И только небольшой процент людей, которые раньше уже практиковали и хоть немного разбираются в этом.
После беседы с немками я решила помолчать. Там есть специальные бейджи «Silent and happy», когда ты надеваешь такой бейдж, никто не вступает с тобой в разговор, даже жестами. Я носила его до конца пребывания в монастыре. Для жизни в Минске это роскошь. Такая практика помогает углубиться в подсознание, я вспомнила много забытых вещей.
С точки зрения психологии ритуалы снимают тревожность. В монастыре тебе не нужно ни о чем беспокоиться: ты накормлен, одет и постоянно выполняешь повторяющиеся действия. Я бы хотела туда вернуться и пройти десятидневную практику молчания, потому что уже не надо будет адаптироваться. Я потеряла время, а так помолчала бы дольше на два дня (улыбается).
Истоки тайского буддизма лежат в городе Накхонситхаммарат древней малайской империи Шривиджайя. Но почему именно там, кто такой Буддадаса и как он изменил тайский буддизм в прошлом столетии? Разбирается Антон Безмолитвенный.
Истоки
После смерти (ухода в Париниббану) Сиддхартхи Гаутамы Будды (около 543 года до н. э.) буддизм, стартовав с территории Индии, довольно быстро стал распространяться по сопредельным странам. Почему? Ответ на этот вопрос сложен и многоаспектен, но одна из причин, безусловно, кроется в стратегии распространения этого учения. Какая же у него стратегия? Инклюзивизм. Этот пункт заслуживает того, чтобы остановиться на нем подробнее. Давайте разберемся.
Как религия выстраивает отношения с истиной? С точки зрения логики возможны три основных варианта ответа на этот вопрос.
В религиоведении эти три позиции обозначены терминами «эксклюзивизм» (от лат. «исключение»), «инклюзивизм» (от лат. «включение») и «плюрализм» (от лат. «множественность»).
Типично эксклюзивистская религия — ислам. Он основан на постулате об абсолютной ложности любых других религиозных воззрений.
В отличие от ислама буддизм придерживается инклюзивизма, то есть признает, что часть истины всё-таки уловлена другими конфессиями. Его основная стратегия — не выжигать все предшествующие верования огнем и мечом, приходя на новые территории, а реинтерпретировать их.
То есть переиначивать, трактовать по-другому онтологический статус божеств и духов, встречающихся в местных пантеонах. Это позволяет буддизму мягко и ненасильственно обосновываться в сообществах, обладающих своими, уже достаточно развитыми культами. Такими, например, как религия бон в Тибете или анимистические культы в Таиланде.
Именно такая стратегия вкупе с этнической и статусной толерантностью (равностное отношение к представителям разных народов, каст и сословий) обусловила достаточно быстрое распространение буддизма по большей части Азии. Однако в каждом из направлений распространения были свои особенности. В результате к настоящему моменту буддизм похож скорее на пышный куст, растущий из одного места, чем на мощное дерево с одним стволом. Давайте попробуем проследить, как же так получилось.
История раскола
Через три месяца после смерти Будды состоялся первый буддийский собор в Раджагрихе (543–542 годы до н. э.) — собрание сангхи (буддийской общины), на котором обсуждались вопросы догматики: по преданию, именно на нем был впервые записан буддийский канон — Типитака. Второй собор (в Весали) прошел примерно спустя сто лет после первого, третий (в Паталипутре около 250 года до н. э., на нем был окончательно сформирован текст Типитаки) — в правление легендарного буддийского царя Ашоки, объединителя Индии. А четвертых соборов было аж два — в Кашмире около 78 года до н. э. и на Цейлоне. Почему? Потому что к тому времени буддизм разделился на два основных направления.
Уже на втором соборе начались разногласия по поводу строгости соблюдения устава монашеской общины (винаи) и статуса араханта (архата), в результате чего сформировались две школы: тхеравадинов, стремившихся сохранить неизменным изначальное учение Будды, и махасангхиков, сторонников более мягкого его варианта. К четвертому собору между ними произошел окончательный разрыв, который (через много столетий) привел к оформлению двух основных течений в буддизме: Махаяна («Большая колесница») и Тхеравада («Учение старцев»). Иногда в рамках Махаяны выделяют также буддизм Ваджраяны («Алмазной колесницы»), распространенный на Тибете и в некоторых других регионах Азии.
Махаянский буддизм распространен в Непале, Бутане, Вьетнаме, Китае (Тибет сейчас является, как известно, провинцией Китая), Японии, Корее, Монголии и России. Тхеравадинский же — на Шри-Ланке, в Мьянме, Лаосе, Камбодже, немного во Вьетнаме и — Таиланде. А поскольку эта статья посвящена буддизму Таиланда, в ней будет рассматриваться именно тхеравадинская ветвь: история проникновения, утверждения и развития буддизма на тайской территории.
Первые тайские государства — Сукхотай и Аютия
Когда буддизм впервые проник на земли, сегодня принадлежащие Таиланду? Достаточно давно.
В санскритской надписи 775 года на стене монастыря Сема Мыанг в Накхонситхаммарате (город существует до сих пор) упоминаются изображения Будды и бодхисатв. В то время Накхонситхаммарат входил в состав буддийского малайского государства Шривиджая — и был крупным интеллектуальным центром: на протяжении многих веков в его монастырях шли дискуссии между сторонниками разных школ буддизма. Сюда приезжали монахи из университета Наланды в Южной Индии, с Явы, Суматры, Цейлона, из Пагана и Ангкора. «Школа дискуссий» Накхонситхаммарата явилась источником многих политических доктрин. Далее Накхонситхаммарат стал столицей независимого государства с таким же названием, а затем постепенно попал в сферу влияния Сиама (Сукхотая), войдя в XIII веке в его границы. Именно из Накхонситхаммарата буддизм распространился на территорию Сиама (Сукхотая), его роль сохранилась и при королях следующего тайского государства — Аютии.
Первое тайское государство — Сукхотай — было основано в 1238 году правителем Рамакхамхаенгом Великим. И уже при нем буддизм Тхеравады стал государственной религией. В тот же период на базе древнекхмерского письма буддийские монахи разработали тайский алфавит, основанный на структуре индийского слогового письма деванагари. В результате язык, на котором говорят тайцы, близок к южнокитайским диалектам (в частности, в нем используется тональная система), а письменность похожа на индийскую. Индийским же по своему происхождению является и буддизм. Соответственно, в Юго-Восточной Азии считается, что Таиланд — это сочетание Востока (Китая) и Запада (Индии) с примесью «южного» генетического малайского и монского протосубстратов (в древности на этих землях было государство Дваравати). Смесь получилась на редкость крепкой, образовав вполне самобытное культурное явление.
При преемниках Рамакхамхаенга возвеличивание и укрепление буддизма становятся чуть ли не главной целью правителей Сукхотая. Его сын Лертхай (правил в 1298–1323 годах) создает культовые сооружения — пхутабат, или отпечаток ступни Будды, по аналогии с отпечатком ступни на горе Пик Адама (на Шри-Ланке). При нем установились тесные отношения с Цейлоном. За свое религиозное усердие он получил титул Дхаммарача (король дхармы), этот же титул носили все его преемники.
При короле Литхае (тронное имя — Маха Таммарача I) сращивание религии и государства приобретает еще больший размах. Литхаю приписывается создание огромного космологического трактата «Трай пхумикатха» («История трех миров»), который, как принято считать, он закончил в 1345 году. Это грандиозное произведение, описывающее все локи (миры) буддизма, и по сей день считается классическим и изучается в тайских школах.
Разумеется, «Историю трех миров» можно считать в полной мере религиозным произведением, что отражает тенденцию к сращению сангхи и власти, в той или иной степени свойственную всем тайским государствам.
Государство Сукхотай просуществовало до 1438 года, после чего было поглощено другим основанным тайцами государством — Аютией. Государство Аютия (альтернативное название «Сиам») было основано правителем Раматхибоди I (годы жизни 1314–1369) в 1350 году.
Постепенно Аютия становится главным тайским государством. В 1431 году войска Сиама захватывают Ангкор-Тхом, столицу некогда могучей Кхмерской империи, устанавливая контроль над всем западным Индокитаем. Именно в этот период в тайском обществе закрепляется концепция сакрального монарха-чакравартина (прообразом которого является легендарный царь Ашока, объединивший Индию) — покровителя всех буддистов Тхеравады, достигшая своего пика (опустим все промежуточные исторические перипетии) в так называемый бангкокский период, уже при династии Чакри (с 1782 года по настоящий момент).
В целом во II тысячелетии н. э. в результате (возможно, чрезмерно) инклюзивной стратегии буддизма по адаптации учения к мировосприятию местного населения основная его цель — достижение ниббаны — постепенно отходит на задний план, а на первом оказываются доктрины перевоплощения и кармы, связанные с соблюдением морально-этических норм.
Перевоплощение считается естественным следствием кармы, то есть каждая жизнь мыслится обусловленной кармическим воздействием предшествующих жизней и причиной последующей жизни. Сама карма, в результате которой человек находится в колесе сансары, считается следствием клеш — желаний и привязанностей.
Из трех частей Палийского канона — «Виная-питака», «Сутта-питака» и «Абхидхамма-питака» — в Сиаме наиболее популярной была «Сутта-питака», причем предпочтение отдавалось текстам, содержащим морально-этические наставления и проповеди. Подчеркивание первостепенного значения моральной стороны буддизма — это характерная особенность тайского буддизма, которая сохранится вплоть до XIX века. Поэтому тайская сангха направляет свои усилия на развитие концепции бун, «накопления заслуг», которая является основной духовной ценностью, позволяющей достичь духовного совершенства и материальных благ. Именно поэтому путь достижения просветления, рекомендуемый тайской буддийской литературой, начинается с этики, затем следует медитация и, наконец, концептуальное освоение, мудрость.
Перелом этой тенденции к концентрации учения в рамках этики произошел только в XIX веке — во многом благодаря усилиям короля Монгкута Рамы IV.
Король Монгкут и буддийский Ренессанс
Сам термин «ренессанс» предполагает, что нечто восстановлено и заново расцвело — а значит, находилось в упадке или неаутентичном состоянии до этого. Что же могло заставить почти 2500-летнюю буддийскую традицию прийти в упадок в эпоху Модерна? Ответ очевиден: в первую очередь колониальная экспансия европейских держав, пик которой пришелся как раз на XIX век. Но не только она одна.
Христианское влияние шло по нескольким каналам: через католические и протестантские миссии, через систему образования, строящегося по иезуитскому образцу и западным секулярным программам. И, разумеется, напрямую через систему государственного колониального управления. Это стало возможным после колонизации Шри-Ланки (с 1802 года) и Бирмы (с 1824 года) Англией и Камбоджи (с 1864 года), Лаоса (с 1893 года) — Францией. Таиланд во второй половине XIX века остался единственным государством региона, сохранившим независимость и избежавшим колонизации. При этом и в тайском обществе данного периода наблюдались процессы кризиса сангхи, обусловленные, с одной стороны, обилием суеверных наслоений, проникших в буддизм, а с другой — новым модернистским трендом на секуляризацию.
В целом XIX век — век триумфальной экспансии западной культуры в Юго-Восточную Азию. Однако со второй половины XIX столетия началась обратная волна, постепенно нараставшая на протяжении XX века, — волна буддийского Ренессанса, достигшая пика примерно к 1960-м годам. И, по всей видимости, не прекратившаяся до сих пор. Ее проводником выступил король-реформатор Монгкут (годы правления 1851–1868), не скрывавший своего интереса к плодам западной науки и к картине мира, которая им соответствовала. Вместе с тем он оказался абсолютно непроницаем для христианских религиозных ценностей, войдя в историю как «монах на троне», один из главных основоположников буддийского Ренессанса.
Король Монгкут Рама IV (1 октября 1804 — 1 октября 1868) — четвертый монарх Сиама из династии Чакри. Монгкут до сих пор является одним из самых почитаемых правителей страны, поскольку его время было критическим для отстаивания тайской государственности и буддийской сангхи. В 1824 году, в возрасте 20 лет, Монгкут становится буддийским монахом (посвящение в духовный сан состоялось под именем Важираян). В тот же год умирает отец Монгкута, Рама II. Важираян отправляется в долгое путешествие по разным монастырям страны. Принц оставался монахом в течение 27 лет (1824–1851), прежде чем стать королем Таиланда.
В ходе своего раннего обучения медитации Монгкут был разочарован тем, что его наставники не могли соотнести методы медитации, которым они следовали, с оригинальными учениями Будды, закрепленными в Каноне. Кроме того, он констатировал наличие серьезных несоответствий между винаей (монашескими правилами) и действительной практикой тайских бхикшу (монахов).
Важираян, обеспокоенный тем, что линии посвящения в Таиланде, скорее всего, оказались пресечены или искажены из-за несоблюдения монашеского кодекса, искал сохранившуюся линию передачи с практикой, которая соответствовала бы Канону и винае. И он нашел эту прямую, непресекающуюся (как ему казалось) линию передачи на севере Таиланда, на границе с Бирмой (современная Мьянма). А в чем, собственно, состояла проблема? Почему так важно было найти эту истинную линию передачи?
Школа «Дхаммают» и «Гостхеравада»
Основная проблема заключалась в том, что за более чем пятивековой период своего существования тайский буддизм успел претерпеть существенные изменения. К XVII веку он впитал в себя многочисленные брахманистские и языческие культы, многое было утеряно или искажено. Рама I в 1788 году созвал Совет по вычитке и перепроверке Типитаки (Палийского канона). При Раме II в 1840 году буддийские сановники высшего ранга совершили первое паломничество к святым местам Шри-Ланки. Тремя годами позже миссия была направлена повторно. С острова в Таиланд доставили наиболее полную сингальскую версию Типитаки, которую впоследствии Монгкут использовал как основу для «очищения» буддизма.
Найдя прямую линию передачи, Рама IV довел до логического предела эту линию радения о чистоте оснований, заданную династией Чакри, приложив максимальные усилия для устранения всех небуддийских (анимистических и индуистских) суеверий, которые вплелись в ткань тайского буддизма. В 1833 году Монгкут, еще будучи монахом, вместе с группой единомышленников создает новую элитарную школу — «Дхаммают никайя» (или «Дхаммаютика никайя», дословно: «те, кто следует Дхамме»).
Суть его реформации заключалась в «возврате к учению старцев», то есть в ревизии основных положений и жизненных практик на предмет соответствия их текстам Палийского канона.
Создание школы, которая опиралась на ранние принципы буддизма, не только помогало справиться с наслоениями внутри сангхи, но и служило противовесом нарастающей пропаганде западных религий: католицизма и протестантизма. Необходимо было не просто «очистить» буддизм от брахманистских церемоний и суеверий, но и приспособить его к новым политическим условиям и научно-техническому прогрессу, адаптировать к эпохе Модерна. «Дхаммают никайя» и выполнила эту функцию, став «очищенной», «рафинированной» школой для буддийски образованной тайской элиты. Сам король Монгкут выступил духовным лидером этого направления. Все остальные сохранившиеся к тому времени школы буддизма получили собирательное наименование «Маха-никайя».
В 1851 году, после 27 лет духовных исканий и паломничества по стране, Монгкут в возрасте 47 лет взошел на престол. К этому времени Бирма уже стала британской колонией, а Вьетнам и через некоторое время Камбоджа и Лаос станут французскими. Монгкут задает стандарт тонкой дипломатической игры по поддержанию нейтралитета между Англией и Францией, а по сути — чтобы добиться для своей страны статуса нейтральной зоны, «буферной зоны» влияния западных империй в Индокитае. Что и стало спасительной стратегией для Таиланда, который успешно балансировал таким образом вплоть до Второй мировой войны, сумев избежать колонизации.
Вспоминая известную шутку, к Таиланду второй половины XIX и начала XX века вполне применим швейцарский лозунг: «Спасибо, дед, за нейтралитет». Сын Рамы IV Чулалонгкорн, Рама V, продолжит эту стратегию. Так же, как и последующие короли династии Чакри.
Главное наследие Рамы IV — это, безусловно, именно реформированный тайский буддизм Дхаммают, то, что сегодня некоторые иронично называют «Гостхеравада», намекая на слияние и переплетение религии и власти. Этот вариант буддизма сразу стал настолько привлекателен, что вопрос о переходе тайцев в христианство был закрыт — они просто не видели в нем ничего хорошего, чего не было бы в «родном» буддизме. До сих пор христиан в Таиланде ничтожные 0,7%. Более того, сегодня наблюдается обратная тенденция: многие западные люди, приезжающие в Таиланд, становятся буддистами, поняв, что это за мировоззрение.Что же касается стратегии сращивания религии и власти: в Сиаме еще во второй половине XIX века, по подсчетам исследователей, почти 60% «временных» монахов, покинувших сангху (а «временное монашество» считается и поныне в Таиланде абсолютно нормальным явлением), получали достаточно высокие светские посты. Эти преуспевшие экс-монахи были, как правило, выходцами из «пхрай» — «простолюдинов». А завершив свое монашество, уже становились частью элиты («най»). Такая картина была характерна даже для 1950–1960-х годов. Человек, проведший некоторое время в монастыре, по общему тайскому мнению, «созревает», становится «зрелым» («суг»), в то время как другие, не вкусившие «плодов медитации», еще «сыры» и «незрелы» («дип»).
Деятели буддийского Ренессанса стремились распространить образцовые практики лесного отшельничества из Палийского канона на всех людей, постепенно истончая грань между мирянами и монахами.
Властные отношения традиционно мыслились в странах Тхеравады в религиозных категориях (как соотношение заслуг, бун). Поэтому, в частности, каждый чиновник определенного государственного ранга мыслится как «превращенный монах» соответствующей ступени иерархии сангхи, и, наоборот, каждый монах, избери он путь мирянина, мог бы, согласно этим представлениям, достичь соответствующего властного статуса.
Именно «рафинированный», очищенный от примесей буддизм Дхаммают стал в итоге идеологической основой современного государственного строительства и одной из опор буддийского Ренессанса в Таиланде, распространившись затем на другие страны Юго-Восточной Азии. Интересно, что при этом на уровне технологий (в том числе социальных и экономических) Рама IV и его преемники активно пропагандировали принцип заимствования у европейцев всего нового. Этот тренд на совмещение модернизации в технологической, экономической и социальной сферах с углублением в собственную традицию в духовной сфере в дальнейшем и предопределил развитие Таиланда, сумевшего в итоге с помощью такого лавирования относительно успешно пройти между Сциллой Англии и Харибдой Франции.
Концепция заслуг — бун — и ее роль в тайском буддизме
Как уже отмечалось, в этической парадигме тайского буддизма (в первую очередь в рецепции мирян) центральное место занимает концепция бун (накопление заслуг). Его противоположностью является баб (негативные заслуги). Слово «бун» (на языке пали «пунна») означает поступок, улучшающий карму индивидуума, приносящий пользу сангхе, заслугу. Слово «баб» отождествляется со злом, любым поступком, идущим вразрез с этическими нормами поведения. В концепции бун и баб определяющее значение имеет именно бун, так как уклонение от буна, его отсутствие или недостаток и является бабом. В первую очередь накапливается бун посредством подношения буддийским монахам и монастырям (ватам). Однако при этом считается, что бун стяжается не благодаря самим дарам, а в результате ответной благодарности членов сангхи за них.
Сумма аккумулированных заслуг имеет последствия и в этой, и в следующей жизни, так как осознание выполненного этического долга делает человека счастливым и спокойным, а также ведет к благоприятному перерождению. Согласно тайским поверьям, если буна больше, чем баб, то скандхи, составляющие сознание, могут достигнуть божественных, райских миров (саван) и, когда бун иссякнет, возродятся в человеческом мире. Если буна и баба равное количество, то скандхи попадут сначала в ад (нарок) и останутся там до тех пор, пока не иссякнет баб, а затем перейдут в божественные миры, чтобы насладиться результатом буна перед тем, как снова возродиться человеком. Если баба больше, чем буна, то скандхи ожидает ад или блуждание в качестве голодного духа, пока не иссякнет баб.
Считается, что одна из основных социальных ролей монаха заключается именно в поддержании и накоплении заслуг. Пребывание в сангхе и необходимость постоянно соблюдать ее устав позволяют монаху «копить» бун — причем не только для себя, семьи, но и для всех мирян в целом. Взамен монах получает благостные подношения от них, материальную поддержку или благодарность властей.
Кроме того, в тайском буддизме понятия «бун» и «санук» (эмоциональный, «душевный» комфорт) сакрально увязываются друг с другом, то есть накопление буна приводит к возрастанию санук, а состояние санук человек испытывает в том случае, если его ничто не тяготит.
Помимо этичных поступков, способом накопить бун является знание Дхаммы — абсолютная ценность буддизма. И оно же (знание) приводит к достойному поведению.
Буддизм выделяет три «благородные» ценности: Будду, Дхамму, сангху. Будда — идеал совершенства, Дхамма дает представление о том, как можно достичь этого идеала, сангха — хранитель и образец моральных и духовных ценностей на этом пути в повседневной жизни. Таким образом, буддийское обучение — деятельность, направленная на узнавание Дхаммы, — благоприятно сразу в нескольких аспектах.
Тайский буддизм и постмодерн
В XXI веке буддизм Таиланда оказался на удивление хорошо приспособлен к состоянию постмодерна. Лучше, чем большинство других религий. В чем же причина этого? Помимо прочего, в его адаптации к современности сыграла роль одна значимая особенность — представление о «незавершенном субъекте», отчасти напоминающее теоретическую подложку лакановского психоанализа. Высокорефлексивная, детально проработанная и очищенная от концептуальных наслоений в XIX веке, а затем и в XX веке такими теоретиками, как аджан Буддадаса (монах тайской лесной традиции), метапсихология буддизма привела к тому, что атомарный и раздробленный субъект западного типа не вызывал у учителей Тхеравады ни тени удивления: они давно привыкли иметь дело с подобным.
Однако в ответе на вопрос «А что делать дальше с этим состоянием?» буддизм всё-таки не ограничивается голой констатацией «изотропности и равностности всех путей и способов реализации человека в мире», предлагая альтернативу вертикального продвижения по так называемому срединному пути. Характерным примером этого можно считать проект аджана Буддадасы по «возвращению сакрального» в мир, который состоит из четырех шагов.
Шаг первый: очищение высших значений и консолидация сакрального. Это подразумевает возврат к Типитаке: суттам, Абхидхамме и винае. Одной из основных задач при этом представляется реконструкция «подлинного буддизма».
Исходный пункт рассуждений Буддадасы — туманность и неточность языка: тот факт, что слова не столько фиксируют, сколько скрывают смысл; он не может быть полностью выражен, произнесен — поскольку пребывает в сознании человека, и именно его-то и следует обнаружить в текстах Канона. Для этой цели Буддадаса предлагает герменевтическое орудие — теорию двух языков. Есть два языка — человеческий и дхаммический (puggaladhitthana и dhammadhitthana): первый — язык «невежд», язык «поверхностный, внешний», второй — язык мудрецов, постигших Дхамму, «глубокий, абстрактный, нематериальный, внутренний».
Шаг второй: рационализация. Этот шаг отсекает всё суеверное и мистическое, отчетливо проявляя и простраивая реальные внутренние взаимосвязи в учении. Все основные концепты буддийской метафизики Буддадаса переводит на язык психологических состояний, или состояний сознания. Так, согласно его интерпретации, небо, рай (сварга) и ад (нарок) суть метафорические обозначения ментальных состояний; то же относится к значениям таких слов, как «боги», «асуры» и «преты» с «нараками» (обитатели ада и духи), а также «сансара» и «ниббана». Буддадаса утверждает: «Рай и ад находятся в сознании».
Шаг третий: реинтерпретация — трансформация представлений о строении мира. В основе философии Буддадасы — два тезиса, находящиеся в точном соответствии с каноническим буддизмом: резкая критика «иллюзии „я“» («моего») и аспектуализация спасения как полного преодоления этой иллюзии (традиционные концепции анатты и ниббаны). Представление о «я», привязанность ко всему, что рассматривается в качестве объектов обладания «я», он считает исходным пунктом человеческого несчастья (дукха). Буддадаса концентрирует внимание на ниббане, подчеркнуто пренебрегая рядом других доктринальных положений, в частности позволяет себе усомниться в перерождениях. Соответственно, он меняет интерпретацию доктрины «взаимозависимого происхождения» («патичьясаммупада») — с растянутой на три жизни последовательности состояний на цепь сверхбыстрых ментальных актов, проносящихся в уме каждое мгновение.
Также буддийские мыслители решительно отказываются от нормы недеяния, отрешенности и не только допускают активность в мире, но и призывают к ней. Это кажется противоречащим не только духу традиции, но и их собственным усилиям в достижении ниббаны с помощью медитации и пропаганде последней. Однако синтез блока «медитация — ниббана» с социальной активностью в мире становится понятным, если представить буддизм как прикладную философию, мировоззрение, предлагающее методы взращивания благих качеств.
Шаг четвертый: возвращение сакрального в мир. Был выдвинут тезис: ниббана достижима при жизни, и ее может достичь каждый, даже мирянин. Медитация доступна и необходима всякому.
В обновленной Тхераваде ниббана мыслится как индивидуальное предприятие, что вполне соответствует и предложенному средству — медитации, в то время как предшествующие представления предлагали массе мирян в основном ритуально-культовые, то есть коллективные, формы религиозности и поиска освобождения.
Одним из принципов традиционного буддизма до этого было преимущество монахов в сравнении с мирянами в достижении спасения: только первые могли рассчитывать на окончательное освобождение уже в этой жизни.
Отвергая эту тенденцию, буддийский Ренессанс делает акцент на медитации для всех, который вылился в ее пропаганду, охватившую всё пространство буддийской культуры XX века (ранее медитация была распространена среди монахов, но не предполагалась для мирян). А в XXI веке она вышла за пределы этого пространства, всё активнее включая в свою орбиту разочаровавшихся в собственныхценностях обитателей Запада и Севера. Конечно, проблем в современном Таиланде еще очень много (чего стоит только «тихий госпереворот» в 2014 году, в результате которого к власти пришли военные, с последующим недавним реваншем оппозиции), однако официальная позиция сангхи на этот счет — равностность, ведь буддистами являются и те и другие.
Ват Арун - один из самых узнаваемых храмов Бангкока, ему не меньше 300 лет, хотя башня (в цветочек, инкрустированная фарфоровыми черепками) построена была только в XIX веке. Он назван в честь Аруна - индуистского бога восходящего солнца. Какое-то время в вате Арун хранился Изумрудный Будда - пожалуй, главная святыня и талисман Таиланда. 💰️Вход $3
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689