Сегодня - день рождения известного советского поэта, сценариста, драматурга Александра Галича (настоящая фамилия Гинзбург, 1918-1977). «Галич» — это литературный псевдоним, составленный из букв собственных фамилии («Г»), имени («Ал») и отчества («ич»).

Начало его творческого периода пришлось на военные годы. Дело в том, что из-за врождённого порока сердца Галич не попал на фронт и остался в тылу, где играл в театре. До конца 1941 года он оставался в Грозном, а затем вместе с театральной труппой отправился в Ташкент.

И именно в этот период и в первые послевоенные годы Александр Аркадьевич  написал свои самые известные песни и несколько сценариев к фильмам, среди которых - «На семи ветрах», «Дайте жалобную книгу», «Третья молодость», «Бегущая по волнам».

Поначалу творчество Галича носило достаточно лирический характер, он стал одним из ярких представителей жанра русской авторской песни (наряду с Владимиром Высоцким и Булатом Окуджавой) и был очень популярен. Однако к концу 60-х годов в творчестве благополучного советского литератора произошёл перелом, его произведения и песни стали приобретать политическую остроту, что привело к конфликту с властью. В итоге, Галичу было запрещено давать публичные концерты, он не мог выйти на сцену даже на "внутренних" театральных мероприятиях.

Единственный для того периода публичный концерт Александра Галича в СССР состоялся на проходившем с 8 по 12 марта 1968 года в Академгородке Новосибирска фестивале авторской песни, проведённый клубом «Под интегралом».

А в 1969 году в зарубежном издательстве НТС «Посев» вышла его первая книга — «Песни». После этого Галича исключили из Союза писателей СССР, Союза кинематографистов СССР и Литфонда; по всей стране были сняты со сцены спектакли по его пьесам, легли на полку фильмы по его сценариям. Возможности заниматься творчеством и зарабатывать этим на жизнь у Галича практически не было, и в 1974 году он эмигрировал из СССР.

Скончался Александр Галич в возрасте 60 лет в Париже в результате несчастного случая.

Предлагаю вам послушать две песни, исполненные Александром Галичем на упомянутом выше концерте в Академгородке Новосибирска - "Закон природы" ("Ать-два, левой-правой") и "Памяти Б. Л. Пастернака" ("Разобрали венки на веники").

У Анны Ахматовой был любимый тест для новых знакомых. Она просила быстро выбрать:

Чай или кофе?

Кошка или собака?

Пастернак или Мандельштам?

Анна Андреевна делила людей на два типа: тех, кто предпочитают чай, собак и Пастернака, — и тех, кому ближе кофе, кошки и Мандельштам.

Набор "чай, собака, Пастернак" в представлении Ахматовой изобличал человека надёжного, но простоватого; психически нормальную личность с доминантой оптимизма и душевного здоровья.

"Кофе, кошка, Мандельштам" — выбор человека более изысканного, но менее нравственного.

И ещё одно наблюдение: кофейно-кошачий набор — полюс Петербурга; собачье-пастернаковый — полюс Москвы.

Вот такой психологический этюд, который мои читатели могут примерить к себе 🙂

Всем здоровья!

Впервые в Германию Борис Пастернак попал в 1905 году в возрасте пятнадцати лет.

Это была его первая в жизни поездка в заграницу: «Все необычно, все по-другому, как будто не живешь, а видишь сон, участвуешь в выдуманном, ни для кого не обязательном театральном представлении. Никого не знаешь, никто тебе не указ… Скоро я привык к Берлину, слонялся по его бесчисленным улицам и беспредельному парку, говорил по-немецки, подделываясь под берлинский выговор, дышал смесью паровозного дыма, светильного газа и пивного чада, слушал Вагнера».

Борис (слева) и Александр Пастернак. Портрет работы их отца, Леонида Осиповича.

Самым главным делом в жизни Бориса в то время была музыка. Еще в Москве он начал заниматься по консерваторскому курсу (класс композиции) с проф. Ю.Д. Энгелем. А в Берлине их занятия возобновились. Поскольку жить всей семьей в пансионе было дорого, для Бори и младшего брата Шуры сняли комнату при продуктовой лавке в соседнем доме. Дочь хозяйки играла на расстроенном пианино. Чтобы окупить настройку инструмента и право заниматься самому, он вызвался давать ей бесплатные уроки по теории музыки. Кроме того, Борис регулярно ходил на все фортепианные и симфонические столичные концерты. В Gedächtniskirche он слушал свободную и смелую музыку Баха. Впоследствии все это нашло отражение в романтической новелле «История одной контроктавы».

В июне вся семья отдыхала на острове Rügen. Сюда же вскоре приехал и проф. Энгель. Занятия по композиции часто проходили на морском берегу. «Ну, Боря, ах, Боря», – повторял Энгель, ошеломленный неожиданностью новой композиции. «Затем появлялась нотная бумага, и оба они, теперь уже не ученик и учитель, а просто два музыканта, два близких человека, перебивая друг друга, чиркали по линейкам и вели себя, то напевая и насвистывая, то снова обращаясь к линейкам, – как либо пьяные, либо как сумасшедшие», - вспоминал впоследствии брат Александр. Позже, уже дойдя до выпускного экзамена в Московской консерватории, Пастернак неожиданно прервал свои занятия музыкой и уничтожил почти все им написанное. Однако три своих музыкальных сочинений он все-таки сохранил, причем две из них (прелюдии) были написаны на острове Rügen.

Любовная драма в Марбурге

О Марбургском университете Борис Пастернак впервые услышал в доме богатого чаеторговца Высоцкого, с дочерьми которого, Идой и Леной, он дружил. В Марбурге учился их кузен. Среди его преподавателей особенно "гремели" имена Германа Когена (Hermann Cohen) и Пауля Наторпа (Paul Natorp). Познакомившись с работами этих ученых-неокантианцев, Пастернак понял: он нашел то, что искал.

И вот, мечта сбылась! Получив на руки 100 марок и рекомендательное письмо Борис Пастернак в апреле 1912 года выехал из Москвы в Германию. Целью его приезда был Марбург, точнее Марбургская философская школа. Борис в это время серьезно занимался философией. Деньги на поездку в Германию были подарены матерью. Она скопила их из своих заработков (уроки фортепианной игры) и сберегла на хозяйстве. «Мамино самопожертвование обязывало к удесятеренной жадности» («Охранная грамота»). Поскольку собственного приличного платья у Бориса не было, отец отдал ему свой не новый, но вполне добротный серый костюм, купленный еще летом 1891г.

Университет в Марбурге

25 апреля он приехал в Марбург. Юноша снял дешевую комнату на окраине города. Вот как Пастернак описывает эту первую встречу с городом: "Я стоял, заломя голову и задыхаясь. Надо мной высился головокружительный откос, на котором тремя ярусами стояли каменные макеты университета, ратуши и восьмисотлетнего замка. С десятого шага я перестал понимать, где нахожусь. Я вспомнил, что связь с остальным миром забыл в вагоне... Если бы это был только город! А то какая-то средневековая сказка!"

В таком же восторге Пастернак был от университета: "Если бы тут были только профессора! А то иногда среди лекции приоткрывается грозовое готическое окно, напряжение сотни садов заполняет почерневший зал и оттуда с гор глядит вечная, великая Укоризна. Если бы тут были только профессора! А тут и Бог еще".

В городе в своем первозданном виде сохранились дома, где жили Мартин Лютер (Martin Luther) и братья Гримм (Jacob und Wilhelm Grimm), учившиеся в Марбургском университете. А первым русским марбуржцем был Михайло Ломоносов.

Том самый дом, где когда-то жили братья-сказочники.

9 мая Б.П. записался в число студентов-философов летнего семестра. Он выбрал три курса, оплатил слушание лекций и практические занятия в семинариях. Этика у Когена. Логика у Патрона. История философии нового времени у Гартмана. Первоначально он оплатил еще и практикум игры на органе у проф. Йенера, но вскоре отказался от этого намерения.

Втягиваться в занятия было трудно, но он преодолевал это сопротивление: «…строгое мышление вовсе не так недоступно мне… Но меня одолевает сомнение здесь: нужно ли это мне…» – писал он в письме родителям. Затем он писал, что Марбург не музейная, а живая история в своем непрерывном течении и что 18 мая в актовом зале происходило торжественное зачисление в студенты. По традиции, установленной еще в XYI в., каждый студент подходил к ректору и дружески пожимал ему руку. Ректор же высказал пожелание … чтобы дыхание поэзии, овевающей город Св. Елизаветы», студенты «унесли с собой как обет молодости».

Борис в это время увлечен не только учебой: в письме домашним он сообщает «страшный секрет»: «Ида и Лена приедут ко мне на днях погостить. Что-то с занятиями будет?» Речь идет о сестрах Высоцких, дочерях миллионера, чаеторговца Высоцкого. В старшую из них – Иду – Борис давно влюблен, назревало объяснение.
Сестры приехали 12 июня, остановились в лучшей «Рыцарской гостинице» и пробыли там несколько дней. Об этом времени Пастернак вспоминает в своей «Охранной грамоте»: «Три дня, проведенные с ними неотлучно, были не похожи на мою обычную жизнь, как праздники на будни. Без конца им что-то рассказывая, я упивался их смехом и знаками понимания случайных окружающих. Я их куда-то водил. Обеих видели со мной на лекциях в университете. Так пришел день отъезда. () … страшно волнуясь, (я) сказал, что дальше так продолжаться не может, и я прошу ее решить мою судьбу»

Его предложение и отказ Иды выйти за него замуж рассматриваются Пастернаком как переломный момент в его творческой биографии. "Тот удар - исток всего", - скажет он и в одном из стихотворений, посвященном Иде Высоцкой. А самым известным стал знаменитый "Марбург":

"В тот день всю тебя, от гребенок до ног,

Как трагик в провинции драму Шекспирову,

Носил я с собою и знал назубок,

Шатался по городу и репетировал".

Борис Пастернак в 1910 году на картине Леонида Пастернака

Вначале Борис Пастернак пытался преодолеть свое душевное смятение усиленными занятиями. На одном из семинаров он докладывал Гартману о Лейбнице, а на другом – читал самому Когену свой реферат о Канте, причем произвел на главу марбургской философской школы большое впечатление. «Коген был прямо удивлен и просил меня к себе на дом. Я был страшно рад. Можешь себе представить, как я волновался перед всеми этими докторами со всех концов мира, заполнившими семинар; и перед дамами. Я знаю, что выдвинулся бы в философии», – писал Б. Пастернак своему другу Штиху 11 июля 1912 г.
Ему стали предрекать блестящее философское будущее. Но поэзия уже захватывала Пастернака целиком.

Рождение поэта

Образы и мотивы ранних марбургских стихов будут всплывать и в его поздней лирике, и в романе «Доктор Живаго». А в 1912 году начинающий поэт в смятении бросается в Киссенген, где в то время жили его родители с сестрами и куда приехали сестры Высоцкие. Но новая встреча не принесла влюбленному ничего, кроме новых страданий.

Едва возвратившись в Марбург, он получает от Когена очень заманчивое предложение: «На пустой полуденной улице, возле парикмахерской встречаю Когена. В день моего отсутствия пришло ко мне приглашение посетить его, – “Um ihren frendlichen Besuch bittet Ihr Professor Herm, Cohen». Я конечно извиняюсь. Длинный разговор… расспросы, что я думаю делать… Россия, еврей , приложение труда, экстерном, юрист». «Недоумение: Отчего же мне не остаться в Германии и не сделать философской карьеры – раз у меня на это все данные?».

Но Борис Пастернак к этому времени уже решил оставить философию ради поэзии. В письме к Штиху он, объясняя свое решение, несколько сгущает краски: «Я видел этих женатых ученых: они не только женаты, они наслаждаются иногда театром и сочностью лугов; я думаю, драматизм грозы также привлекателен им. … Да, они не существуют; они не спрягаются в страдательном. Они не падают в творчестве. Это скоты интеллектуализма». Бориса страшит и отталкивает замкнутая академическая среда. И все же он решает довести начатое дело до конца, сдать все зачеты и получить Abgangs-reuguis. И вот наконец со всеми зачетами в кармане Борис отправляется во Флоренцию, где в то время находилось все семейство Пастернаков.

«Подлетел поезд, я обнялся с товарищем и, вскинув кверху чемодан, вскочил на площадку. … Щелкнула дверца, я прижался к окну. Поезд по дуге срезал все пережитое, и раньше, чем я ждал, пронеслись, налетая друг на друга – Лан, переезд, шоссе и мой недавний дом. Я рвал книзу оконную раму. Она не поддавалась. Вдруг она со стуком опустилась сама. Я высунулся что было мочи наружу. Вагон шатало на стремительном повороте, ничего не было видно. Прощай, философия, прощай, молодость, прощай, Германия».

Марбург тоже не забыл его. "Прощай, философия!" - эти слова из "Охранной грамоты" можно прочитать на бронзовой мемориальной доске, расположенной на стене дома № 15 по Гиссельбергской улице (Gisselberger Straße), где Борис Пастернак прожил три летних месяца 1912 года. Есть в городе и улица, носящая его имя.

***
С Германией у Пастернака очень многое было связано в жизни...
Сын поэта - Евгений Пастернак вспоминает: "Вообще Германия – вплоть до времен нацизма – была для нас самой близкой страной. В нашем доме свободно говорили по-немецки; в Германию в 1921 году уехали две моих тети, бабушка и дедушка. Год спустя отец с мамочкой приезжали сюда для того, чтобы их навестить. А когда начался нацизм, одна из теть вышла замуж за английского профессора и всю семью перевезла в Англию".

В 1921 г. группой русских писателей и художников в Берлине было образовано литературное кафе «Дом Искусств» - любимое место встреч богемы эмигрантского Берлина. Здесь нередко выступали приезжавшие из России «красные» поэты: Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Борис Пастернак…. Поначалу «Дом искусств» собирался в кафе «Ландграф» на Kurfuerstenstrasse, 75, затем обосновался на Ноллендорфплац в кафе «Леон» по адресу Бюловштрассе (Buelowstrasse), 1. Сегодня на этом месте стоит жилой дом, где на первом этаже расположен продовольственный магазин Edeka.

Ноллендорфплац, где в кафе «Леон» находился литературный клуб «Дом искусств» (здание справа)

Транспортный узел «Гляйсдрайек», где любил бывать Б. Пастернак

Источники:
http://litkafe.de/index.php?nma=sfland&fla=stat&cat_id=3&page=1&nums=13
Интервью с сыном Б.Пастернака: https://www.mknews.de/social/2021/01/16/pamyati-poeta-otec-obladal-glubokim-chuvstvom-chesti-i-ponimaniya.html
https://www.dw.com/ru/%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81
Звезды дома искусств: https://history.wikireading.ru/303418

«Муки творчества», картина Л.О. Пастернака, отца писателя Бориса Пастернака

Источник: https://vk.com/wall-136233778_36747