Я остановился перед неведомой преградой, осматривая её. Весь проём занимала словно бы толстая полупрозрачная переливающая разными цветами пленка. За ней угадывался перпендикулярно идущий коридор из кирпича.
На полу я подобрал проволочинку и сунул её в это марево. Ничего не произошло. Тогда попробовал кончиком мизинца – тот свободно прошел сквозь пленку.
Шаги звучали всё ближе, и поэтому я решился, целиком, одним рывком, пройдя сквозь барьер. В ноздри шибанул запах сырости, плесени, канализации и какой-то присутствовал еще запах – я сразу почему-то подумал о крысах.
Отлично! Всю жизнь мечтал блуждать в канализации один без проводника! Если наверху пойдет дождь, мне хана. Скопился где-то газ, мне хана. А если этого окажется мало, существуют метровые крысы, которые – уверен! – рады будут свежему мясу.
Слегка поддавшись панике, я попробовал было заскочить обратно в «цивилизованный» тоннель, но тот стал словно бетонная стена, и не пустил меня обратно.
А потом меня окатило холодным потом – он заструился между лопаток, потек по вискам и шее. Выражение «мокрый как мышь» раскрыло свой тайный смысл, когда я увидел своего «кота», загонщика – а иначе объяснить это целенаправленное преследование не мог. Напротив меня, на расстоянии вытянутой руки стоял Кротек. Меня парализовал ужас. Невозможно!
Он стоял за слегка мерцающим пологом, бледный от потери крови, мертвый, но пугающе живой, на своих двух голых костях, бурых от засохшей крови. Кротек печально помахал мне рукой и криво ухмыльнулся. И вот эта ухмылочка окончательно меня добила, поразив в самое сердце тотальной неизбежностью падающего уже сверху прямо на шею ножа гильотины. Мертвец играет в кошки-мышки с будущим мертвецом!
Наконец инстинкт самосохранения переключился в режим «беги». Заорав дурниной, я сломя голову бросился в проход, разбрызгивая грязную жижу из подсыхающих вонючих луж. Больше всего я боялся, что, обернувшись, увижу, как через завесу проходят кости стопы мертвого диггера. И лишь пробежав метров двести, зацепившись за какую-то корягу и растянувшись во весь рост, я смог кое-как вернуть контроль над телом.
Прислушался к звукам позади себя. Всё было тихо. Очевидно, что загонщик выполнил свою задачу и, вероятно, либо готовил следующую ловушку, либо ждал меня где-то на перепутье. Что ж, наверное я должен был как-то пожалеть диггера и мысленно хотя бы попросить у того прощения, что невольно стал причиной его жуткой гибели и дальнейшей судьбы. Видит Бог, я бы просто его основательно избил, или отправив в инвалидное кресло, быть может даже! Но такой финал… что ж, хтонические боги бросили кости и выпал нечет. И вполне было достаточно вспомнить, как меня подставил этот ублюдок, продав арахнидам-13, обещавшим мне год мучений под землей в темноте. Не, старина Кротов, не на того напал. Я тебе еще завяжу ноги узлом!
Все явления необычного свойства я поделил строго надвое. Во-первых, это материальные проявления сверхъестественного. Увидел черта, грубо говоря, - накорми его свинцовой кашей, и желательно с топором в черепе. Во-вторых, всякие призраки и прочее. Они не материальны, а, следовательно, только и могут, что пугать. Достаточно послать их в пешее эротическое. Вот и всё. Не знаю, что за сила вернула Кротека из небытия, и с какой целью, но пулек у меня еще в достатке, да и силушкой Бог не обидел – в конце концов, против лома нет приема, а уж обрезок трубы я тут найду. Ни разу не видел, чтобы бегали с раздробленными костями.
Вот так, успокоившись и хлебнув водички, я продолжил свой путь, пытаясь понять, как выбраться из этого лабиринта. Логика подсказывала, что все ходы имеют конец и начало, и сколько канализационным коллекторам не виться, а выход к насосной станции должен быть.
Минуя боковые ответвления, я пробирался по низкому бетонному тоннелю, согнув шею, потея и задыхаясь. Боясь, что выбрал неверное направление. Лужи под ногами стали глубже, я брел уже по щиколотку в гнилой мутной воде. Освещал мне путь только фонарик. Если мне продали какое-то фуфло, то я рискую остаться в полной темноте и рухнуть в какую-нибудь яму. Шикарная перспектива – утонуть в дерьме!
Но я вышел, наконец, в какое-то помещение, высотой в два этажа. Снизу из глухой литой бетонной стены выходили четыре метровых трубы, а сверху находилась смотровая площадка, откуда в потолок вели несколько приставных лестниц. Думаю, мне туда. Вот только лестницы на эту площадку не было. И мне предстояло как-то преодолеть два с половиной метра по голой стене.
Сразу же я забросил туда свой рюкзак и стал думать, как быть. Решение оказалось единственным и очевидным – снять ремень и попробовать зацепиться за перила. План был такой: разбежаться, опереться о край стены и подпрыгнуть как можно выше, закинув ремень.
И я уже было отошел начать разбег, решая, куда деть фонарик, как из трубы показалась крысиная мордочка. Размером с морду собаки – например, немецкой овчарки – не меньше. Крыса вела себя без страха, глядя на меня как на готовый обед, поданный расторопным официантом, - ну кто будет бояться отбивную? Следом показались еще несколько особей.
Больше думать некогда! Уж крысы, хоть и здоровенные, но явно из плоти и крови – их проберет свинцовая приправа до самых печенок, отвлекая от основного блюда. Меня.
Узи изверг из себя с сухим тихим треском все сорок зарядов. Я только и успел, что сменить магазин, как в уши ударила какофония звуков. Пули разрывали шкуры и кости огромных грызунов, вонзались в плоть, опрокидывая животных навзничь. Ожидая, что твари, учуяв кровь, кинутся друг на друга, я жестоко ошибся. Нет, они все (кто еще был жив) яростно запищали, и их голоса, эхом отражаясь от стен труб, сливались в один мощный рёв. И мне чудилось, что на той стороне труб (этакой огромной дьявольской флейты, играющей мне сейчас траурный марш) им отвечает их крысиный бог, разгневанный причиненным ущербом его слугам.
Если всё и впрямь было так, то именно крысиный бог послал передовому отряду мощную подмогу. Трубы загудели от писка и топота множества лапок.
В надежде, что дохлые особи создадут хоть какой-то затор, я расстрелял ещё один магазин и, разбежавшись, оттолкнулся от стены, забрасывая ремень. Тот зацепился пряжкой ровно на одну секунду, наматываясь на пруток, – так, что я успел подтянуться и схватиться уже левой рукой за край перил. Повезло, что получилось с первого раза. Но, слава Богу, практика уже была: правда, там получилось вот так же заскочить с четвертой попытки.
А крысы всё прибывали. Пространство внизу будто кипело от мелькания крупных упитанных тел. На эмоциях, больше даже от брезгливости и от чувства не случившейся, но весьма близкой гибели от острых резцов мутантов, я не пожалел два полных магазина на этих уродцев, злобно сверкавших в полутьме своими злыми глазками. Крысиный бог заревел ещё громче, что побудило меня ускорить свой побег. Кто его знает, вдруг они начнут лезть друг по другу?
Увы, первые две лестницы закончились или заблокированными, или заваренными люками. И лишь третий люк, когда я уж было отчаялся, с заметным трудом поддался напору и распахнулся, пропуская меня наверх.
Я очутился в квадратном помещении из кирпича, заваленным строительным мусором. Не меньше трети пространства занимали кое-как набросанные мешки с цементом.
Какое-то время я переводил дыхание. И лишь когда сердце перестало отчаянно биться, достал флягу (аппетита почему-то не было) утолить жажду и патроны Парабеллум. Их оставалось не густо – всего две пачки по 50 патронов, плюс два снаряженных магазина. М-да, такими темпами скоро придется стрелять из пальца – жаль, но эффективность таких выстрелов равна нулю.
Из помещения, в котором я оказался, спасаясь от крыс, было три выхода: два боковых и один наверх. Если бы думал отсюда выбираться, то, конечно, попробовал бы подняться. Но я выбрал левый проход.
И долго брел коридорами вдоль бесконечных водопроводных труб. Хорошо, что тут было освещение. Да и вообще, тут как-то поприятнее, чем в вонючей канализации.
Не знаю, как, но я внезапно вынырнул в широкий тоннель из бетонных круглых тюбингов. К тому времени я уже изрядно устал, и все эти двери, люки и коридоры сливались в одну сплошную мешанину.
Тоннель заканчивался наглухо закрытыми массивными гермоворотами. Стучаться в них, увидев в нишах по бокам от ворот утопленные раструбы крупнокалиберных пулеметов, мне вовсе не хотелось. Интересно, что там такое?
Сбоку от ворот я увидел небольшой распахнутый гермолюк толщиной в ладонь. Вероятно, это был запасной ход или технический проход для обслуживания пулеметов – мне не досуг было разбираться. Путь вёл меня вперед.
Поднявшись по ржавой хлипкой приставной лесенке, я очутился в очередном длинном коридоре, по которому и побрел, уже теряя веру в благоприятный исход моего путешествия.
Сколько я так бродил? Час, два? Но вскоре я заметил, что раз за разом прохожу мимо темного проема, из которого просто физически тянуло опасностью. Арка входа была выложена из явно дореволюционного кирпича – будто архаичная вставка в общей картине современных подземелий.
Делать нечего, и я, включив фонарик, ступил туда. Шагов через тридцать обнаружил скрюченный человеческий скелет, что заставило меня быть осторожнее. Я водил фонариком, высвечивая проход, и выставив Узи.
Впереди послышался детский смех. Я похолодел. Галлюцинации, что ли, начинаются? Неужели надышался какой-то гадости?
Смех стал отчётливее слышен, и в луче фонарика мелькнуло чьё-то небольшое тело. Вот, снова! Да, это был обнаженный ребенок лет четырех. Что тут делает ребенок? Может, это кто-то типа Маугли, только дитя подземелий? Какой-то дикарь, местный абориген, потомок спрятавшихся от солнца сумасшедших? Всё возможно!
- Эй, малец! – крикнул я.
Ребенок обернулся, ощерившись черными зубами, и со смехом побежал дальше. Рука едва не нажала спусковой крючок. Чертовщина! Но я последовал за ним.
Малец снова пробежал мимо.
- Батя, мне бы мяса! – проскрежетало дитя явно не детским голосом.
- Мяса? Я тебе, обрыгану несусветному, уж как пулек-то отсыплю!
Голова кружилась. Всё происходящее воспринималось как дурной сон.
То, что я увидел дальше, окончательно заставило меня «зависнуть». У кирпичной темной стены, прислонившись к ней, сидел мертвец. Странность заключалось в том, что половина тела представляла из себя голый костяк, от макушки и до левой пятки. Похоже, что это та же злая сила, откромсавшая мясо с ног Кротека, слизнуло кожу и мышцы с бедолаги напротив меня. Там, где тело сохранялось, шла серая штукатурка, исписанная темными письменами с потеками. Я приблизился.
С половинки черепа свисали седые космы. Похоже, это был старик. Но вот в чём загадка: он это писал? И если да, тот как? До того, как его настигла плотоядная тьма, или же после? В первом случае он писал своей кровью (а я только об этом и подумал, ибо ничего похожего на баночку с краской вокруг не было) перед тем, как умереть, либо же еще какое-то время сохранял остатки жизни в половине своего тела и оставлял своё послание, мучаясь от боли. Я тупо смотрел на труп, не понимая, что мне делать дальше. Возникла мысль, что одна пуля ой как хочет залететь мне в висок! Чтобы разорвать цепи этого бреда.
Но лучшим выходом было ознакомиться с посланием. Не все слова читались, но вот что я понял:
«Пишет это Леонид, сторож с Ваганьковского кладбища. В ту ночь несколько негодяев… опали могилу графа Слуцкого, про которого ходили легенды… он колдун. Колдун. Я проследил за ними. Грабители успели вынуть гроб и открыли вход в подземелье. Зачем я последовал за ними?.. стал свидетелем… ритуала. Он принес жертву … и открыл врата, призвав зло. Остановите его! 11.04. 2007.»
Я присел рядом с бывшим сторожем. Кофейку бы сейчас! Голова уже почти ничего не соображала. Но, судя по этим письменам – а их в свете всех недавних событий я не стал бы списывать на бред умалишенного, – я на верном пути. Вероятно, старик стал свидетелем некоего зловещего ритуала, но был замечен, за что и поплатился. Почему тогда оставили и не стерли эту кровавую надпись? Из бахвальства? Как предупреждение или знак, своего рода межу, окончательно отделяющую мир рациональный от мира потустороннего? Что ж, фигура сторожа, объеденная ровно на половину, весьма красноречиво о том могла бы говорить!
Пришлось подниматься с пола и двигаться дальше, так как я боялся, что засну.
Коридор оказался закольцован и содержал в себе три выхода: тот, из которого я пришел; каменные ступени вели наверх, заканчиваясь плитой – подозреваю, что они вели к могиле графа; и последний ход чуть под углом спускался вниз. Мне туда.
Чем ниже я спускался, тем отчетливее слышал ритмичную музыку, пение грубых мужских голосов и вплетающиеся в них женские крики боли. Ошибки быть не может! Кажется, я дошел.
Темный проем открылся большой круглой пещерой, вдоль которой по периметру были вырублены ступени. Я начал спуск, глядя сверху на ряд узких клеток с узницами, на каменный постамент в центре, на стоящего мужика возле некого устройства, похожего на дыбу, и на пару десятков фигур в черных плащах с балахонами.
Сектанты (или подручные местного царька) ритмично били в бубны и что-то пели на незнакомом мне языке. Девушка на дыбе корчилась и кричала, снова и снова получая удары плетью. Получалось так, что её вопли каким-то образом составляли часть песнопений, будто певцы задавали тон, а жертва подпевала на свой лад, моля о прекращении боли единственных возможным способом: призывая смерть или … того, кто её олицетворяет? Скольких они тут замучили с 2007-го года?!
В свете множества свечей и факелов вся эта картина отдавала гротеском, напоминая декорации к фильму о мрачном средневековье. Да уж, что тогда люди сходили с ума, что сейчас – всё одно. Власть и - боль, как удобрение для ядовитого, но прекрасного цветка.
Когда я, наконец, спустился вниз, никто из поющих так и не вышел из транса. Я немного расслабился, заметив, что на дыбе висит не Аня, и что никто из этих колдунов-трясунов не вооружен. На всю их гнилую шайку-лейку вполне хватит одного магазина.
Ко мне повернулся их главный – тот самый человек, которого я видел на видеокассете. Он абсолютно спокойно воспринял моё появление, будто я явился точно ко времени после того, как получил по почте приглашение на званый ужин у короля – к королям не опаздывают.
- У тебя какое-то дело ко мне, юноша? – спросил мужик глухо, почему-то стараясь держаться ко мне боком, будто скрывая лицо.
- Что, даже чаю не предложите? – ядовито процедил я. Грохот бубнов и стоны жертвы сверлили мой мозг не хуже бормашинки у стоматолога, принципиально избегающего обезболивания.
- У вас моя девушка, - а мой глаз уже её выцепил, сидящую в клетке, через одну от нас. Аня меня не узнавала, находясь в ступоре. Очевидно, что она увидела достаточно, чтобы психика включила предохранитель. – Вон она. Я бы хотел её выкупить.
- Надо же! Впечатляет! Ну, давай поговорим, юноша. Зови меня, к слову, господин Белов для удобства. Сколько же ты хочешь мне предложить?
Я задумался. Если все продажи выгорят, это не меньше тридцати миллионов долларов – и самая большая цена будет за тело арахнида. Лишь бы Шпала дождался меня!
- Десять миллионов долларов, - предложил я цену с учетом того, что продажи могут пойти не так, как планируется.
- Ого! – Снова смех. – Это что-то новенькое. У тебя действительно есть такие деньги?
- Когда будут, тогда и приходи. Сроку тебе месяц.
- Значит, мы договорились, и пока что Ане ничего не грозит?
- Я этого не сказал. Я сказал, что у тебя месяц времени.
А вот это он зря! Я бы честно сделал всё, чтобы принести эти деньги. Но знать, что всё это время девушку могут истязать, - это слишком!
Расчет мой был простым: выстрелить в Белова из трубки арахнидов-13 (там делов-то было, что вставить шарик и нажать кнопку), которую я прятал в рукаве, а с правой руки пройтись огнем из пистолета-пулемета по «музыкантам».
Серый шарик смачно влепился в плечо стоящего ко мне боком местного князька тьмы, и я уже разворачивался, беря Узи на изготовку, как услышал зловещий смех Белова (прости, ублюдок, но звать тебя господином мне не с руки!). Я перевел на него ствол оружия, с ужасом глядя, как мужик ловко цепляет пальцами серую кляксу и лихо отправляет себе в рот.
- Хорошая попытка, боец! Но я держу арахнидов, - он сжал левый кулак, - вот тут! – Сжал правый. – А всех остальных в подземельях – здесь! Они срутся, эти арахниды, в своих пещерках и норах, когда меня вспоминают. Что мне их эти плевалки-трубочки? Тьфу!
Над его плечом начала сгущаться тьма. А я стоял и смотрел, как дурак на новые фантики, на этот процесс, даже не пытаясь выстрелить.
- Знаешь, что это? – решил развлечь себя Белов напоследок. – Арахниды называют их тх-а-рамх. Это головы Цербера. Слыхал о таком? Дар моего повелителя за верную службу.
У меня вдруг мелькнула мысль, что пытки тут происходят не ради, как сказал Морфеус, укуренный бедолага, воплощения некоей хтонической богини (хотя, кто знает), а просто ради извращенного желания Белова и его вероятного хозяина. А, может, это просто психопат, которому «повезло» вытащить вот такой лотерейный билет, и теперь он, явно откуда-то черпая потустороннюю силу, упивается тут себе игрой в царя подземелий, а девушек пытает потому, что там, наверху, ничего не складывалось в плане личной жизни.
- Ну вы и твари! – прошептал я. – Просто конченые.
Он рассмеялся, Петросян чертов!
- Беги, Лола, беги! – сказал он мне.
И я побежал, по дороге, наугад расстреляв магазин в фигуры в балахонах и самого Белова. Это сбило его настрой, дав мне немного форы, прежде чем с его плеча сорвалось зловещее нечто.
Остальное вы знаете. Кроме, пожалуй, того, что я увидел, вспомнив, на кассете. Одна незначительная, казалось бы, деталь: лицо на заднем плане, будто бы небрежно вылепленное из глины. Выходит, Рожа причастен, он часть всей цепочки. Он может как-то свободно проходить за Периметр. И если я его достану, это будет моим пропуском. Уж будьте уверены, к следующей встрече с местным мракобесом я подготовлюсь получше!
А пока я дожевал батончик и прикинул свои шансы. Во время сумасшедшей гонки я лишился оружия и рюкзака. Без карты и проводника я обречен – меня снова посетили пораженческие настроения. Кряхтя, я поднялся на ноги и обернулся на дверь. Во всю её ширину краснел косой крест, будто перечеркивающий возможность тьме взломать эту границу.
Я рассмеялся, нервно всхлипнув. Успел! Смог!
Так я вышел на каких-то людей бомжеватого вида, ютящихся в картонных коробках. У меня еще оставались деньги – немного, - и я отдал им половину. По сути, за миску лапши с тушенкой (божественно вкусной, на деле) и ночлег в относительной безопасности.
Отдохнув и немного придя в себя, я спросил стариков (по виду типичные пропитые насквозь бездомные), знают ли они, где живет Глиняная Рожа. Те ответили утвердительно и взялись меня проводить за остатки моей наличности. С деньгами я расстался легко. Из оружия, правда, оставалась лишь трубка арахнидов. Но в перспективе я планировал продать медальон паукообразных и заново прибарахлиться. На этот раз желательно ещё и пулеметом. Как бы там меня не пугал Белов, а когда я начал стрелять, это сбило его с толку. План был простой и надежный: прижать Рожу, забрать у него гранаты, прикупить оружие и заставить провести в ту пещеру, где пытают девушек. А дальше угостить недругов трудно перевариваемыми свинцовыми орешками, добавив на десерт лимонку. Что тут могло пойти не так?
Странное дело, но я больше не боялся этой тьмы. Возможно, от напряжения последних лихих суток в голове лопнула какая-то жилка. Надежда была на то, что у Рожи есть нечто вроде пропуска, либо он знает короткий путь. А потом делалась ставка на внезапность: очевидно же, что Белову требовалось время, что призвать головы Цербера. Какие-то мифические властители ада меня и вовсе не трогали: могли бы они тут всем рулить, давно бы пролезли в приоткрытые колдуном двери. Да и вообще, очевидно же, что моя психика включила режим компенсации, проработав во сне блуждания за Периметром и низведя их до уровня полубреда, пусть и имеющего под собой твердую рациональную основу.
Обо всем этом я думал, когда бомжи вели меня к моему старому приятелю с обглоданным лицом.
Вот только его не оказалось дома. Что меня, конечно, разозлило. Я также тщетно обыскал его дом на предмет заветного чемодана с оружием. Сука! Что за невезуха!
Пришлось предпочесть засаде (приду лучше позже) догнать моих проводников и упросить их провести меня к Морфеусу. А чтобы бомжики не сомневались, я потыкал в них трубкой, решив, что отдав им все свои последние несколько десятков тысяч рублей, я поступил крайне щедро, и что добро надо делать бескорыстно. Трубка арахнидов-13 и мой увесистый кулак оказались достаточно весомыми аргументами для того, чтобы в душах подземников всколыхнулось признательность.
Они меня проводили к хижине мудреца и едва ли не бегом покинули тоннель.
Морфеус, всё так же выводя стиком заунывные звуки из кованой чаши, явно обрадовался, увидев меня. Очевидно, что он не обижался за разбитый мной в ту встречу нос.
- О, какие люди! Кофейку? Покрепче?
- Слушай, как бы мне связаться с Федей Шпалой?
- Это легко устроить! – сказал он, наливая кипяток в кружку.
Тимофей достал откуда-то из-за тумбочки проводной телефон (я таких уже сто лет не видел вживую) и принялся названивать.
- Абориген? Привет! Слушай, вызови через своих Шпалу ко мне. Скажи, его тут клиент ждет. – Он вопросительно глянул на меня. Я ответил. – Караванщик кличут. Ага, давай. Мира и добра, брат!
После пары глотков кофе стало полегче, удалось слегка расслабиться. Странное дело: такой простой знакомый аромат, но как он легко возвращает чувство покоя и безопасности! Хижина мудреца показалась мне вполне себе уютным жилищем.
- У меня к тебе вопросы, мэн, - сказал я твердо. – И не то, чтобы приятные.
- Ты знал, в какую жопу меня посылал?
- Конечно! – Он взглянул на меня чистым невинным взглядом. – Но это надо самому увидеть. Пройти, так сказать, инициацию.
- Ты меня тут что, за избранного какого-то, мать его, принял? – я начал закипать. – Я чудом оттуда спасся.
Мудрец достал папиросу с травкой и закурил. Помещение тут же наполнил ароматный дым. Интересно, на какие средства он тут так неплохо живет?
- Может быть, мой юный друг. Очень даже может быть!
В тот момент (может, надышавшись этой заразы, что курил Тимофей-Морфей) я проникся атмосферой подземелий полностью, осознав, что сижу, можно сказать, на краю разумного мира, успел всякого повидать и нахожусь сейчас в компании безумца в глухом тоннеле. Мысль о жизни наверху вызвала отвращение. Неожиданно.
- Я знаю лишь двух человек, кто сюда спустился ради поиска своей любимой – это да о чём-то говорит? И оба сейчас находятся тут.
Не надо было быть гением, чтобы понять, что у Морфеуса его поиск закончился плохо, и он остался тут.
- Значит, ты там точно был и всё видел? – спросил я, допивая кофе и знаком показывая, что не против еще порции. – Сторожа, например?
- Да, бедолага! Ему чуть-чуть не хватило до выхода. Но он смог оставить послание. Так хотя бы стало яснее. Я позднее раскопал информацию. Белов этот служил в архиве ФСБ – так, серая никчемная мышь по уши в пыли – занимался тем, что переводил документы в электронный вид. И набрел на парочку сюрпризов. В частности, узнал про подземный алтарь графа Слуцкого и его последователей. Человек рискнул и получил силу.
Я хмыкнул. Вот так вот запросто всё: нашел, рискнул! Ну-ну.
- Мне показалось, что он просто ебанат с манией величия и садист. Да, кстати, ты уверен, что он хочет воплотить хтоническую богиню? Ему, сдается мне, и так хорошо. Он тебе что, сам поведал?
- Представь себе, да – сам. А что?
- Проехали, мэн, - я махнул рукой. Морфеус сделал мне еще кофе. – А ребенка видел?
- Да, это тень первой жертвы Белова. – Мудрец ударил палочкой по чаше. Она завибрировала. – К слову, про богиню. Ты зря так легкомысленно к этому отнесся. Если у него выгорит, тут повсюду такое начнется, что тушите свет.
Я поднял руки – мол, сдаюсь.
- И как остановить этого кекса? Я не прочь нашпиговать его пульками по самое не балуй.
Морфеус нацедил пиалу чая и как-то странно на меня посмотрел.
- Нужно перекрыть все двери. Тогда он лишится сил. Его же питают эманации ада.
- Убрать всех подручных, вывести всех девушек – это как минимум. Прекратить поставки новых жертв. Тут придется постараться. И очень аккуратно, если мы не хотим чтобы на нас вызверилась половина подземников. На этот раз я с тобой пойду.
Морфеус легко считал недоверие на моем лице.
- В прошлом я не так выглядел и не траву курил. За спиной у меня много чего.
- Ясно. Ладно. Что ж, покумекаем. Не простая задачка, но, похоже, есть у меня на этот счёт идейка. – Пришлось рассказать про кассету и Глиняную Рожу. На плёнке я искал Аню, и я её увидел. Но, говорят, подсознание запоминает всё – и в моменте выдало мне нужную информацию. А заодно я чисто для себя поинтересовался: - Слушай, Тимофей, я всё понять не могу. В чём смысл пыток этих, всё таки?
- Разрушить земные привязки, - лаконично ответил мудрец. И пояснил: - Цепи разрушаются либо от страданий, либо спадают сами, когда приходит срок умирать. Тогда дух может скинуть бремя тела и свободно воспарить. Во всех религиях есть мотивы смирения плоти. Это ж не от горячечного бреда придумали.
- Представь, что ты должен денег. Пришел в гости, а хозяин позвонил этим людям, которым ты должен – за процент. И когда ты вышел за порог, тебя уже ждали. Так и тут. Колдун читает заклинание, призывая своих хозяев на обед, а боль и крики – это как аромат блюда.
Я поднял руку в останавливающем жесте. Мол, всё понятно. Осмотрелся по сторонам. На стенах какие-то флаги, картинки, гитара, африканский барабан. Горели пару свечей, да тусклая лампочка в простом жестяном абажуре. Взгляд упал на электроплитку.
- У тебя пожрать есть чего?
- Могу лапши заварить или картошки сварить. Есть консервы.
- М! – У меня побежала слюна. - Давай картошки.
Когда появился Шпала, я уже вполне был сыт и доволен. Федор крепко пожал мне руку, широко улыбаясь.
- Рад, что ты жив, Караванщик!
- Я тоже! Давай сразу к делу, ок? Ты что-нибудь узнал про возможность продать арахнидов?
- Через здешние каналы дают только 15 лямов зелени.
- Ясно. Думал, поболе будет. Но и то хлеб, да? Договаривайся. И ещё: знаешь такого человечка – Глиняная Рожа кличут? Как бы мне его найти?
- Знаю, конечно, - сразу ответил Фёдор. – Редкостная мразь, но имеет хорошие связи.
- А ему правда крысы лицо сожрали?
Фёдор неожиданно рассмеялся, чем даже отвлек медитирующего Морфеуса.
- Что за чушь! Лицо не самое вкусное в человеке. Рожу ему кислотой спалили за дело. – Проводник причмокнул. – Да, а найти его легко. В пятницу вечером открывается ТЦ и начинается Перемирие. Рожа там в первых рядах в очереди к шлюхам. А зачем он тебе?
- Да вопросики к нему появились. Хочу задать с глазу на глаз. Поможешь?
- Ну, в пятницу отведи туда да подстрахуй. Ну, оружия надо конкретно так. Может даже пару наемников – это можно устроить?
Шпала сделал неопределенный жест рукой.
- Не уверен, что к пятнице срастется сделка с арахнидскими трупами.
- Они не стухли? - перебил его я.
- А, не, всё тип-топ, в холодильничке… А так, да, могу пару надежных ребят предложить. – Он подумал и выдал: - Вообще, я и сам могу помочь. Раз ты каким-то чудом жив, побывав за Периметром, и тебе нужны люди и оружие, то ты явно собираешься туда.
- Приключений хочется? – Мы встретились взглядами. – Там просто пиздец лютый. И я явно ещё не всё видел.
Однако Шпала махнул рукой и легкомысленно рассмеялся.
- Я там не был, но очень хочу. Это как Эверест для альпиниста. Мне даже денег не надо, лучше расскажи, что видел.
Так я и остался у Морфеуса до пятницы. К нему периодически приходили люди за советами, несли деньги и продукты. Один раз я накурился с ним, и он просто размягчил мне весь мозг своими бредовыми идеями, хоть я в них особо и не вникал – всё что-то про Матрицу: мол, не правильно человек живет.
- А на хрена ты мне типа амулет-то дал? – сменил я тему.
- Чтобы в себя верил, - ответил, нагло ухмыляясь, Морфеус. Но, видя, что я готов уже снова дать ему по носу, пояснил: - После перемирия там, в принципе, относительно безопасно. Им же надо свои делишки обстряпывать. В город выходить. Насчет девушек договариваться, утрясать финансовые вопросы, продукты закупать, в конце концов.
- До хуя знаешь, я смотрю.
- Я тут давно, - сказал он, как отрезал.
Поэтому я искренне был рад видеть Шпалу, который повёл нас в ТЦ.
Народу там уже было полным-полно. Мы решили разделиться: я направился к Шермухамбету, Шпала - искать еще человека в наш поход, а Морфеус растворился в толпе по своим каким-то таинственным делам.
Владелец видеосалона не сказать, чтобы очень удивился, увидев меня. Но весьма обрадовался, когда я выложил на прилавок медальон арахнида.
- Миллион, да, ардакты? (здесь: уважаемый по-казахски. Примечание автора.)
Пришлось зловеще ухмыльнуться, как я давно научился во дворе, когда с пацанами крутили всякие дела.
- Ты, старый пройдоха, неплохо на мне наварился в тот раз. Давай-ка в этот раз миллиончика три-четыре, а то и все пять!
На моё удивление казах сразу согласился. Ну да оно и понятно. Это копейки, если в долларах, относительно общей стоимости медальона. Да деваться пока некуда. Шермухамбет выложил передо мной сумку с пачками долларов. Я уточнил, смогу ли здесь ими расплатиться. Оставалось только попрощаться.
И направиться в бани, где я отмывался и парился в сауне битый час, пока, наконец, не почувствовал себя человеком. А после завернул в ближайшее кафе, где заказал тройную порцию шашлыков (нет, не из крысы), салат из свежих овощей и пару разливного пива. Цены на продукты тут откровенно кусались - в отличие от цен на оружие.
(продолжение в комментах)
(в печи пятая глава - готовится и томится. Она будет финальной. Плюс альтернативная концовка))