Андрей медленно поставил бутылку на стол. В голове лихорадочно крутились мысли: "Как объяснить? Что сказать? Всё же должно было быть не так..."

— Солнышко, я могу всё объяснить...

— Солнышко? — Марина горько усмехнулась. — Давно ты меня так не называл. Года три, наверное. А её, небось, каждый день "солнышкаешь"?

За окном моросил противный осенний дождь. Капли барабанили по карнизу — кап-кап-кап — словно отсчитывая секунды до чего-то неотвратимого.

— Ты же знаешь, что я работаю над важным проектом, — Андрей провёл рукой по лицу. — Мы с Ольгой...

— Знаю, — оборвала его Марина. — Ты только об этом и говоришь последние два месяца. Проект, проект, проект. А я дура, верила. Вот только объясни мне, зачем для проекта твоей коллеге нужны ключи от нашей квартиры?

Она опустилась на табуретку, всё ещё сжимая ключи. На безымянном пальце тускло блеснуло обручальное кольцо — пятнадцать лет совместной жизни, уместившиеся в простой золотой ободок.

— Помнишь, как мы его выбирали? — вдруг спросила она, разглядывая кольцо. — Ты ещё тогда сказал: "Давай самое простое, зато на всю жизнь". А я поверила...

— Мариш...

— Нет, погоди. Дай договорить, — она подняла на мужа покрасневшие глаза. — Я ведь всё замечала. Как ты изменился, как стал задерживаться на работе, как телефон прячешь... Только верить не хотела. Думала — показалось, накрутила сама себя. А теперь вот... — она разжала пальцы, и ключи со звоном упали на пол.

В этот момент на плите засвистел чайник, заставив обоих вздрогнуть. Марина машинально встала его выключить.

— Знаешь, что самое обидное? — спросила она, стоя спиной к мужу. — Что ты даже не пытаешься отпираться. Значит, всё правда?

Андрей смотрел на её ссутулившиеся плечи, на поседевшую прядку в тёмных волосах — когда она успела появиться? — и чувствовал, как внутри всё сжимается от боли и вины.

"Сказать или нет? — лихорадочно думал он. — Может, лучше признаться? Но тогда весь сюрприз... А с другой стороны, разве можно допустить, чтобы она так мучилась?"

— Мариночка, — он сделал шаг к жене. — Давай сядем и спокойно поговорим. Я всё тебе расскажу...

ЧАСТЬ 2. ПРИЗНАНИЕ

— Знаешь, не хочу я ничего слушать, — Марина отвернулась от плиты и устало опустилась на стул. — Что ты можешь сказать? "Всё не так, как ты думаешь"? "Между нами ничего нет"?

Андрей прислонился к дверному косяку. В горле пересохло.

— А ведь правда, всё не так... — начал он.

— Ой, вот только не надо! — она резко встала, едва не опрокинув стул. — Думаешь, я слепая? Глухая? Я же видела, как ты меняешься последние месяцы. Рубашки новые появились, духами дорогими пахнешь... — Марина шумно втянула носом воздух. — Вот как сейчас...

Он машинально потёр шею, где ещё оставался след от утреннего одеколона. "Именно такой аромат нравится современным успешным мужчинам", — вспомнились слова Ольги, когда она посоветовала ему сменить парфюм.

— Господи, да ты даже стоишь сейчас по-другому! — всплеснула руками Марина. — Как эти... метросексуалы! А раньше где был твой любимый свитер с растянутыми рукавами? Который я тебе на прошлый Новый год подарила?

— При чём тут свитер? — не выдержал Андрей. — Да, я изменился! Да, я... — он запнулся, подбирая слова.

— Что "ты"? Влюбился? — В её голосе прозвучала такая боль, что он невольно отвёл глаза. — Молчишь... Ну конечно, она же молодая, красивая...

— Перестань...

— А что "перестань"? — Марина нервно рассмеялась. — Я её видела сегодня. В твоей машине. Ножки от ушей, каблучки-шпильки, маникюрчик... А я вот, — она посмотрела на свои руки с облупившимся лаком, — всё собиралась в салон сходить. Да то времени нет, то денег жалко...

Она опустилась на стул и вдруг заплакала — некрасиво, по-бабьи, размазывая по щекам тушь.

— Мариш, ну не надо... — Андрей шагнул к ней, попытался обнять.

— Не трогай! — она дёрнула плечом. — Знаешь, что самое паршивое? Я ведь чувствовала, что что-то происходит. Но думала — ничего, переживём, бывает... А когда сегодня эти ключи увидела... — Она подняла заплаканное лицо. — Зачем, Андрей? Зачем ей ключи от нашей квартиры?

Он смотрел на жену и вдруг с ужасом понял: не может солгать. Ни про готовящийся ремонт как сюрприз к юбилею, ни про то, что Ольга — просто дизайнер... Потому что где-то внутри уже знал: всё изменилось. Сам не заметил, как за два месяца совместной работы над проектом ремонта начал ждать встреч с Ольгой, ловить её улыбку, искать поводы позвонить...

— Я... — он тяжело опустился на соседний стул. — Я не знаю, Мариш. Правда, не знаю...

За окном громыхнуло — начиналась гроза. Первые тяжёлые капли застучали по карнизу.

— Не знаешь? — тихо переспросила Марина. — А я, кажется, знаю... — Она встала, вытерла лицо рукавом халата. — Знаешь что? Собирай свои вещи и уходи.

— Куда?

— Куда хочешь! К ней, к маме, в гостиницу — мне всё равно. Просто уходи. Я хочу побыть одна.

— Но...

— Андрей, — она устало посмотрела на него. — Ты ведь уже всё решил, правда? Иначе бы сейчас не мямлил, а давно объяснил про эти чёртовы ключи...

Он молча встал и пошёл в спальню собирать вещи. В голове крутилось: "Как всё неправильно вышло... А ведь хотел как лучше — сюрприз, ремонт, новая жизнь... А получилось..."

ЧАСТЬ 3. ВЫБОР

Гроза разыгралась не на шутку. Андрей сидел в машине, припаркованной возле дома, и смотрел на окна квартиры. В спальне горел свет — значит, Марина не спит. Телефон на приборной панели тихо завибрировал — пришло сообщение от Ольги:

"Ты где? Всё в порядке?"

Он взял телефон, начал печатать ответ, стёр, снова начал... В конце концов просто отключил звук. На заставке экрана высветилась фотография с прошлогоднего отпуска: они с Мариной на море, счастливые, загорелые. "Когда всё успело измениться?" — подумал он.

В бардачке что-то звякнуло. Андрей открыл его — второй комплект ключей от квартиры, тот самый, который он отдал Ольге для замеров помещения. Взял их в руки, и память услужливо подкинула картинку: солнечное утро, кофейня, Ольга протягивает эскизы будущего ремонта...

— Вам надо освежить пространство, — говорила она, поправляя рыжую прядку. — Вдохнуть в него новую жизнь. Пятнадцать лет — это веха, понимаете?

Он кивал, украдкой разглядывая её тонкие пальцы с идеальным маникюром, изящную шею, выглядывающую из воротника шелковой блузки...

"Стоп!" — Андрей тряхнул головой, прогоняя воспоминание. В этот момент в окне спальни погас свет. Он представил, как Марина лежит сейчас в темноте, уткнувшись в подушку...

Телефон снова завибрировал — на этот раз звонок.

— Да, Оль, — глухо ответил он.

— Андрюш, я волнуюсь. Что случилось? Марина нашла ключи? — голос в трубке был встревоженным. — Ты ей всё объяснил про ремонт?

— Не совсем... — он помолчал. — Слушай, нам надо поговорить.

— Конечно! Приезжай ко мне, всё обсудим...

— Нет, — резко оборвал он. — Не сейчас. И не к тебе.

В трубке повисла пауза.

— Что происходит, Андрей? — тихо спросила Ольга. — Это ведь не только о ключах, да?

Он прикрыл глаза. Вспомнил, как неделю назад они засиделись допоздна над проектом, и Ольга случайно коснулась его руки... Как вздрогнул от этого прикосновения... Как потом не мог уснуть полночи...

— Нет, не только о ключах, — честно ответил он. — Прости, мне нужно подумать.

— Понимаю, — её голос дрогнул. — Знаешь, я тоже должна кое-что сказать...

— Не надо, — перебил он. — Не сейчас.

В свете фонаря он увидел, как в их с Мариной спальне снова зажёгся свет. На карнизе мелькнула знакомая тень — жена подошла к окну.

— Я перезвоню, — быстро сказал он и отключился.

Марина стояла у окна, обхватив себя руками. Заметила машину мужа, его силуэт за стеклом... Первым порывом было отойти, задернуть шторы. Но она продолжала стоять и смотреть.

Пятнадцать лет... Пятнадцать лет совместной жизни, радостей, ссор, примирений... Неужели всё это можно перечеркнуть? Из-за каких-то ключей, из-за молодой разлучницы, из-за...

Телефон в руке Андрея снова засветился. Марина видела, как муж посмотрел на экран и отключил его. Потом вышел из машины и направился к подъезду.

"Выбрал?" — подумала она, отходя от окна. Сердце гулко стучало в груди.

ЧАСТЬ 4. РЕШЕНИЕ

Звонок в дверь прозвучал неожиданно громко в ночной тишине. Марина вздрогнула, но с места не двинулась. Снова звонок, потом ещё...

— Мариш, открой, пожалуйста, — глухо донеслось из-за двери. — Надо поговорить.

Она медленно подошла к двери, положила руку на замок. Помедлила.

— Зачем? — спросила тихо. — Всё же уже решено.

— Ничего не решено, — в голосе мужа появились незнакомые нотки. — Открой. Или мне на весь подъезд кричать?

Щёлкнул замок. Андрей переступил порог, прошёл на кухню. Достал из кармана измятый лист бумаги, положил на стол.

— Что это? — Марина осталась стоять в дверях.

— Договор с дизайнерской фирмой. На ремонт нашей квартиры. Подписан два месяца назад, — он провёл рукой по волосам. — Я хотел сделать тебе сюрприз к нашему юбилею. Пятнадцать лет всё-таки...

Марина молча взяла бумагу, пробежала глазами.

— Ольга — ведущий дизайнер проекта, — продолжал Андрей. — Ключи были нужны для замеров, когда тебя нет дома. Я... — он запнулся, — я думал, обрадую тебя. А получилось...

— Получилось, что влюбился в неё, — тихо закончила Марина.

Андрей дёрнулся, как от удара:
— Я не...

— Не отрицай, — она села за стол, расправила договор дрожащими руками. — Знаешь, я ведь тоже когда-то была такой — молодой, восторженной, с блестящими глазами... Помнишь?

— Помню, — он опустился на соседний стул. — Ты и сейчас...

— Нет, — она качнула головой. — Сейчас я усталая тётка с облезлым маникюром и мешками под глазами. А она... она напомнила тебе меня прежнюю, да?

Андрей молчал. В тишине было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана.

— Знаешь, что самое смешное? — Марина невесело усмехнулась. — Я ведь сама виновата. Закрутилась в быту, забыла, что надо оставаться женщиной, а не только женой... А потом появилась она — красивая, яркая, успешная...

— Перестань, — он накрыл её руку своей. — Ты...

— Подожди, — она мягко высвободила пальцы. — Дай договорить. Я сегодня много думала. О нас, о тебе, о ней... И поняла одну вещь: пятнадцать лет — это не просто цифра. Это целая жизнь. Наша с тобой жизнь. И я... — она подняла на мужа повлажневшие глаза, — я готова за неё бороться. Если ты тоже готов.

Андрей смотрел на жену, и вдруг с поразительной ясностью понял: вот оно, настоящее. Не мимолётное увлечение, не игра в молодость, а эта женщина, знающая каждую его черточку, каждую привычку... Женщина, которая готова бороться за их любовь.

— Я сегодня удалил её номер, — сказал он хрипло. — И расторг договор с фирмой. Найдём других дизайнеров.

Марина кивнула, закусив губу.

— И ещё... — он встал, подошёл к жене, опустился перед ней на колени. — Прости меня. За всё прости. Я такой дурак...

Она обняла его за плечи, уткнулась лицом в макушку:
— Мы оба дураки. Но ведь ещё не поздно всё исправить?

За окном постепенно стихал дождь. Настенные часы пробили полночь. Начинался новый день — и новая глава их жизни.

• – Я родила твоего ребёнка, а ты завёл роман с соседкой? — возмутилась молодая жена

ЕЩЁ РАССКАЗЫ ПРО СВЕКРОВЬ

Когда они крались к двери, у Гарри все пересохло во рту, да и у Рона, наверное, тоже. Моля небо о том, чтобы тролль не вышел из комнаты, они подкрались совсем близко. А потом Гарри метнулся вперед, захлопнул дверь и повернул в замке ключ.

— Есть!

Окрыленные успехом, раскрасневшиеся от гордости, они направились туда, откуда пришли, но не успели добежать до угла, как до них донесся отчаянный вопль ужаса. И исходил он из той комнаты, которую Гарри запер несколько секунд назад.

— О, нет, — тихо произнес Рон, бледнея, как Кровавый Барон.

— Это же женский туалет! — выдохнул Гарри.

— Гермиона! — через мгновение воскликнули оба.

Меньше всего на свете им хотелось совершить то, что им предстояло, но разве у них был выбор? Резко развернувшись, они рванулись обратно к двери. Руки у Гарри дрожали от страха, и он никак не мог повернуть ключ в замке. Наконец ему это удалось. Он потянул на себя дверь, и они с Роном влетели внутрь.

Зачем женский туалет в Хогвартсе запирался на ключ? Администрация школы ловила тонны лузов от вида девочек которым захотелось пописать а дверь в уборную закрыта... У кого-то были ключи от заветного места, его надо было попросить, он мог открыть быстро а мог и не сразу... И вообще просить по такому поводу стыдно, особенно детям... Какое унижение человеческого достоинства не говоря о физических страданиях юных ведьмочек.