– Мы знаем, ты можешь это сделать, – сказала Оксана. – Ты ведь убивала?
Маруся не понимала, что на это сказать. Во дворе вопили раненые ублюдки трех вокзалов, но Маруся не спешила им на помощь. Убить девчонок пластиковая девушка могла руками, если на то пошло. Но предложение это было неприемлемое по целому ряду причин.
– Почему вы хотите умереть? – спросила Маруся. – Вы хорошо подумали? А как же ваши детки?
Тем уже должно было быть лет по пять.
– Нет никаких деток! – не сказала, а выплюнула Оксана.
– Вы сделали аборт? – ахнула Маруся. – Вы же беременные были.
– Мы и есть беременные, – сказала Оля.
Маруся подумала, что это какой-то девчачий междусобойный прикол, смешной только им. А Марусю – дурят в лицо, считают за умственно неполноценную, что ли? Пластмассовая женщина решила не обращать на это внимания. Детей, скорее всего, нет. Девушкам больно об этом вспоминать. Ну, а кому не больно? Это травма, как ни крути. И, значит, придумали себе девчонки психологический занавес – мол, не было этого. Мы, мол, до сих пор беременные.
«Блин! Да у них от того и крыша поехала! – поняла Маруся. – Они же деток потеряли! Не надо разрушать их иллюзию».
– Ну да, ну да! – сказала Маруся. – И вы хотите, чтобы я… Даже если я вам и поверю, то это еще хуже. Получается, вас не двое. Вас минимум четверо. Хотя я вам не верю. Вы меня дурите.
– Кто это такая? – раздался жесткий женский голос из коридора.
К Марусе и девочкам приближалась жена олигарха Варвара. Приближалась грозно и звучно, словно забивая сваю каждым шагом, каждым ударом каблука по паркету.
«Какой надо быть ебанутой, чтобы паркет каблуками калечить», – подумала Маруся.
– Девочки, что от вас нужно этой женщине? – спросила Варвара.
Спросила холодно и надменно. Образцовая мачеха.
– Мне надо знать ваш адрес, чтобы вызвать «скорую», – сказала Маруся.
– Я спрашиваю не вас, – обожгла холодом Варвара.
Оксана мрачно махнула рукой: мол, так оно и есть.
– Может, вы все-таки скажете? – спросила Маруся. – Там человеку плохо…
– Я ничего и никогда не скажу сомнительной пластмассовой фифе, – сказала, как выплюнула, Варвара. – Покиньте дом. Выход там.
Маруся еле сдерживалась – так ей хотелось надавать этой надменной сучке затрещин. И Маруся могла это сделать. Она не была беззащитна. Она могла и хотела наказать эту чванную пизду, преподать ей урок. Бешенство было велико. Сдержаться было трудно. Маруся так и не поняла, как ей это удалось.
– Да, и оставьте то, что украли, – добавила Варвара.
– Я? Украла? – оторопела Маруся.
– Вот это у вас в руках что? – указала жена олигарха на сотовый телефон. – Дайте его сюда, я вызову милицию.
– Это не ваш телефон, – сказала Маруся.
– Да? А мне кажется, что наш. Один из Гаврюшиных. Быстро сюда.
«Сейчас я ее убью, – поняла Маруся. – Простите, девочки. Вас – не стану. А эту сучку – убью».
– Извините, я пойду! – ответила Маруся.
– Никуда вы не пойдете! Охрана! Охрана!!!
Открылась дверь на улицу. Послышались решительные шаги.
Вот только вместо охраны в особняк ворвался Семен Евгеньевич. Он увидел Марусю, закричал:
– Ну! Ты «скорую» вызвала? Нет? А что стоим, мух ловим? Удивительная бестолочь!
Живой половиной лица Маруся вспыхнула. Что за день оскорблений такой?
Но ругающийся двойник Укупника, похоже, спас Марусю от разборок с Варварой.
– Это… ваша девушка? – спросила мачеха.
– Да, я послал ее сюда.
Олигархиня ничего не ответила. Только задрала острый подбородок, сказала:
– Пойдемте, девочки!
Не дожидаясь реакции падчериц, Варвара развернулась и пошла прочь. Девочки оглядывались. В их взглядах Маруся прочла досаду.
«Они что? Действительно хотели умереть?» – подумала Маруся.
***
Остаток дня прошел в суете. Беспорядки удалось утихомирить, медицинская помощь тоже была оказана. И потом – завтра уже начиналась игра. Приедет важный гость. Было много хлопот. Маруся забегалась.
Уже перед самым отходом ко сну, Маруся попыталась проанализировать встречу с девочками. Стройной картины не вырисовывалось. Что значили их слова про беременность? Беременны они были пять лет назад – осенью 1993 года. А сейчас – 1998-й. Они по-любому должны были родить. Или не родить. Но быть беременными той же самой беременностью они не могли. Такого не бывает.
Скорее всего, дело действительно в психологической травме из-за потери ребенка. Это ужасно. Они загородились от этого ужаса пеленой безумия. Они действительно сошли с ума. А, может быть, им сектанты еще мозги промыли. Это наверняка повлияло.
Девчонок можно было не бояться. Даже если они заложат Марусю по всей правде, со всеми потрохами, им никто не поверит. «Эта вот, пластмассовая со двора уебищ, она бандиткой была. А еще мы – беременные пять лет».
Все-таки не зря Маруся сходила. Надо всегда идти навстречу своему страху. Ты как-то переступаешь через себя, заряжаешься энергией. Все идут за красотой, но красота – как Гамельнский крысолов, заманивает детишек на погибель. Когда ты идешь к уродству, к ужасу – ты обретаешь силы, наполняешься жизнью. А красота убивает. В самых красивых туристических местах любого города вас оберут как липку. Только уродству можно доверять. Красота – маркер опасности. Человек должен убить в себе красоту, как Ник Кейв душит Кайли Миноуг в знаменитом клипе. С Ником Кейвом Маруся, кстати, некоторое время жила по соседству в Сан-Паулу. Ник бухал в забегаловках, без какой-либо охраны. Но его не особо и узнавали. У него была очень красивая жена, фотомодель. Но Ник счастливым не выглядел. А потом, несколько лет спустя задушил Кайли Миноуг. Маруся догадывалась почему.
Бывшая гангстерша почти совсем заснула, как вдруг сквозняк внезапной мысли сдул прочь туман сновидения. Девочки рассказывали ей какие-то сказочки про каннибализм со стороны мамы. Папу, мол, она съела. А папа – жив и здоров. Олигархом работает. А эти две девушки, которым она выправила фальшивые документы, получается дочки олигарха? Нет ли в это какой-то подставы? И про мать они тоже врали, что ли? Но ведь про девственность не врали. И беременные были, не потеряв девичьей чести. Но вот что странно – их мама жива. И папа жив. Живут отдельно. Любая нормальная женщина что бы сделала на месте мамы девочек? Стала бы сверхбогатого мужа трясти – купи особняк, машину, другое, третье. А эта – живет в многоквартирном курятнике. И мужа своего никак не трогает. Странно? Еще как. И каким образом Гавриил Глебович отшил свою, на минуточку, законную жену, забрал у нее детей – а она живет себе спокойно. Хотя как знать. Когда Маруся с бандитами заезжала в Бирюлево, мама эта в дурке лежала.
Это была определенно мутная история, и в ткани повествования зияли огромные дыры. Одно из другого не следовало, было много невероятного.
«Ладно, – решила Маруся. – Утро вечера мудренее!»
И сразу заснула.
***
Уже после гнусного DOOM`а в заводских катакомбах, когда получил ранение Ромуальд Филиппович, а Маруся спасла Гавриила Глебовича, пластмассовая девушка вспомнила об этой старой и непонятной истории.
Вспомнить заставило ожидание. Олигарх подарил Марусе квартиру, но как-то не торопился передавать бывшей гангстерше и пострадавшему Ромуальду Филипповичу ключи от нового жилья. И Маруся в какой-то момент поняла, что ее просто кинули.
Раскопать эту историю, связать одно с другим – таков на самом деле был первоначальный план пластмассовой женщины, чтобы получить обещанную квартиру.
Маруся съездила в Бирюлево, место и даже адрес она помнила. Вот еще что было странно. Девочки никак не упоминали о маме.
Маруся нашла нужный дом, вошла в подъезд – еще год оставался до всеобщего закрытия подъездов на кодовые замки. Но в 1998 году домофон на двери был признаком роскоши. Понятно, что бирюлевская пятиэтажка с роскошью не имела ничего общего.
Ничего хорошего Маруся не ждала, но подъезд поражал заплеванностью. Судя по запаху, здесь ссали. Мутные окна, кучи окурков.
Маруся нашла нужную квартиру с небогатой дверью, позвонила внутрь.
Открыла взъерошенная женщина со свирепым взглядом.
Маруся не знала, что ей сказать. Она решила импровизировать.
– Чо вам? – буркнула тетка, глядя на Марусю выпученными глазами.
«Извините, это вы человеческое мясо едите? – прокручивала Маруся варианты. – Нет! Я приятельница ваших дочек, как мне их увидеть? Нет! Нет?»
– Я знакомая ваших дочек, – сказала Маруся.
Хозяйка квартиры застыла.
– Проституток? – забормотала она. – Этих двух пиздешек? Куда они съебались?
Такой реакции Маруся не ожидала.
– Ты тоже проститутка? – рявкнула тетка. – Ты тоже меня ограбить хочешь? Ах ты пизда!
Маруся в своих путешествиях видела всякое. Но когда хозяйка квартиры вдруг вцепилась пальцами в свой глаз, вытянула его наружу и поднесла поближе к гостье, стала рассматривать ее именно этим, вытащенным наружу глазом, на жирной и блестящей нитке – от всего этого Марусе стало дурно. Хоть и была она не робкого десятка.
– А извините, Гавриила Глебовича как можно увидеть? – спросила, оробев, Маруся.
– Гаврюшку? Кто ты, пизда? А? А?
Глаз практически скользил по лицу, шее.
«Я сейчас блевану!» – испуганно подумала Маруся.
– Вика, а ну прекрати! – раздался мужской голос.
Из прихожей вышел мужчина средних лет, с седоватым ежиком волос. На руках у него сидела черноволосая девочка, вертелась и хныкала.
– Вы нас извините, – сказал мужик. – У Вики настроение плохое.
Как мексиканцы в модных фильмах Родригеса крутят ключами от машин, так и Вика крутила своим глазом.
– Вы что-то хотели? – спросил мужик.
– Это пррроститутка! Гаврррюшкина подстилка! – неслось из прихожей.
– Нет-нет, я просто домом ошиблась. Извините, – сказала Маруся.
Спускаясь по лестнице, Маруся пыталась осмыслить увиденное. Жила бывшая жена олигарха явно небогато. Говорила странно, была явно не в себе. Но если так, то это объясняло и безумие девочек – душевные болезни часто передаются по наследству.
Но, тем не менее, у нее был муж. Если это муж. И дочь. Если это дочь.
Реакция на упоминание дочерей была агрессивной. Говорилось о воровстве, что не противоречило рассказу девочек. На имя мужа реакция тоже была – агрессивная и сумбурная. Это значит, отношения не налаженные, плохие. Но почему эта Вика не ополовинила состояние Гавриила Глебовича? Мать его детей? Это было очень странно.
«Наверное, она сошла с ума от радости, – подумала Маруся. – Ведь большие деньги – это серьезное испытание для психики. Не всякий выдерживает. Вот эта женщина и не выдержала. Но все равно здесь что-то не срастается. Ей деньги нужны, но почему она не преследует своего бывшего? Она святая? Такая вот с болтающимся на ниточке глазом, с воплями «Пизда!» Как это объяснить? Наверное, никак».
Маруся поняла, что разматывая ниточки этой истории, она рискует потерять время и запутаться. Надо было действовать по-другому и попробовать пойти на приступ особняка Гавриила Глебовича. Кончилась эта история появлением на свет Витали Глиста, о чем мы уже рассказывали примерно пятьюстами страницами ранее.
Продолжение следует...
