Не спорю, Ахиллес может и мудак (скорее всего). НО! Не надо тут, его мать реально могла второй раз кунуть. Это что, так сложно что ли? Это так же, если чувак жарит шашлык, а последний шампур (кусок) оставляет сырым и говорит, что я и так на 99% вам тут хорошо сделал. НЕТ ! Это так не работает! Либо делай нормально, либо молчи, если накосячил и не в@#&%айся.
…Так или иначе, моя дочь спросила: «Почему его мать просто не окунула его снова?» Ведь она могла просто окунуть его еще раз… «другой ногой туда». Что там была табличка с надписью: «Одно окунание на каждую богиню»? Вы когда-нибудь красили пасхальное яйцо? Это не так сложно. Вы окунаете его, а потом держите по-другому и снова окунаете. Умный ребенок. Я даже гордился ею. Но в то же время подумал: «Кто ты такая, черт возьми, чтобы судить эту женщину?» Меня это серьезно обеспокоило. Потому что вот чему меня учит история Ахиллеса: если ты родитель, то того, что ты делаешь для этих ублюдков, никогда не бывает достаточно. Этого всегда недостаточно. Это все равно будет твоя вина. Что еще вы хотите от матери? Она окунула своего ребенка в волшебную воду и защитила 99% его тела. Что-то вообще зависит от него? Он мог бы просто надеть большой ботинок и быть осторожным. Нет, он выходит в сандалиях, грёбаных шлепанцах. С мечом, и сражается против всей планеты. «Я неуязвимый, потому что моя мама окунула меня!». Наконец, кто-то достал его по пятке, и он такой: «Маааам!» «Большое спасибо, мама». — Что случилось, Ахиллес? «Моя мама не окунула мне пятку! Она такая дура. Она все испортила». Да пошел ты, Ахиллес, мудак ты греческий.
Luis C. K.
В пятку из ружья на древнегреческий манер.
А история началась с Прометея, который вроде как не сильно пострадал за похищение огня и передачу его людям, но имел дар предвидения и длинный язык.
В процессе разбирательств титан Прометей взял, да и ляпнул: "А вот я знаю, как верховный главнокомандующий Олимпа расстанется с золотыми эполетами и самое главное, знаю, как этого избежать!"
Очень эти слова запали в душу Зевсу, весь он, бедняга, истерзался: "Я, говорит, такое беспокойство испытываю в связи с заявлением бывшего тов.Прометея, печаль-беда одолевает так, что даже аброзию, вай, кюшать не могу!"
Решили выведать у Прометея, с чем связано его громкое заявление. Допросы и свержение в Тартар к уже томящимся в заключении родственникам на Прометея никакого быстрого положительного воспитательного эффекта не оказывали.
Да тот вообще в глухой в отказ пошёл: "Знать ничего не знаю, был в состоянии аффекта, сами как-нибудь разбирайтесь".
Такая форма отказа была расценена как "абсолютли неприемлемо и даже оскорбительно" и тов.Прометей был прикован к горе Кавказ, а выбивать показания и освежать память доверили Орлу. Тот был не дурак ударить по печени, в том числе и клювом, заодно и покушать сверх нормы.
В результате длительных истязаний Прометей проговорился-таки.
Зевс, как альфач в олимпийском стаде, соревнуясь с братьями и прочими богами трахал всё, что шевелится, а что не шевелится расшевеливал и трахал.
- Не, ну это понятное дело! - кивнул Зевс: но какое это имеет отношение к делу?
- А такое, Зевс Кронидович, что история имеет обыкновение повторяться. Ты батю Кронида сверг?
- Ну сверг.
- Ну вот и тебя сын свергнет.
- Эээ... Что за дела? Да я этого сына... Блин, этих сыновей... Всех! К ногтю!!!
- Даже будущих?
- Не, мы так не договаривались! Это чего теперь, не трахаться больше, что-ли?!! - взбеленился громовержец.
Прометей вздохнул.
- Есть такое дело, одна титанида или богиня, которая понесёт от тебя сына, должна родить, сын будет сильнее своего отца, а дальше сам догадайся.
И опять замолчал Прометей. Зевс по локоть сгрыз ногти, а Орёл - печень Прометея. Следующая стадия переговоров прошла в более дружественной обстановке взаимного недоверия.
- Какие варианты? - Зевс был далеко не дурак и взял быка за рога.
- Нуууу... Подсунуть её другому мужику. Она о него родит, сын будет сильнее отца, а ты как бы не при делах.
- Это можно, чего нам, всего одна богиня...
Кстати, Прометей получил обещание условно-досрочного освобождения, которое и было приведено в действие сыном Зевса, полубогом-героем Гераклом в ходе выполнения длительного квеста, с которым тоже было не всё так просто...
Так богиня Фетида была насильно с почётом отдана замуж за героя Пелея и родила от него сына. Пелей отказываться не стал, но было заключён брачный контракт, ниже именуемый "Безмолвный брак", в котором первым и единственным пунктом достаточно крупным шрифтом было прописано: не вмешиваться в дела божественного(ой) супруга(ги), иначе брак считать расторгнутым на основании п-та альфа, абз.1.
Фетида испытывала материнские чувства к своему сыну-полубогу, но получила относительно него одно пророчество, гласящее: ребёнок сам выберет свою судьбу, прожить ли ему жизнь долгую, но безвестную, либо же стать одним из величайших героев, но умереть в самом расцвете сил. Богиня старалась защитить своё смертное дитя, дав ему неуязвимость. Для этого она прогоняла предлагала Пелею, обладателю подарка самого кентавра Хирона, - бьющего без промаха копья, добыть немного мясца для дома, для семьи.
Пока герой Пелей гонял оленей и косуль с друзьями и товарищами по горам и долам, Фетида клала младенца в жар огненной печи и опускала в воды реки забвения Стикс, клятва которой нерушима даже богами. И держала она при этом младенца за пяточку. Вот та самая пяточка и стала единственным уязвимым местом – в силу, так сказать, незавершённости процесса закалки.
Вот ведь какая незадача, однажды Пелей вернулся не вовремя и застал жену у печи, что было бы похвально, но спокойно наблюдающую на прожаркой младенца Ахиллеса, что вызвало, мягко говоря, недоумение. Как всякий нормальный молодой отец Пелей сначала потерял голову и, выхватив ребёнка из печи, начал орать, что олимпийцы сами благословили этот брак и нечего отыгрываться на ребёнке.
Фетида предъявила п-т альфа, абзац 1 и, в соответствии с контактом, брак был расторгнут. Но увы, Ахилл не получил полного обкаста на неуязвимость.
А далее, если быстро проматывать историю без излишних подробностей (это большая отдельная тема), мать поспособствовала заселению подрастающего красивого юноши, переодетого в женское платье, среди девиц, спрятав от войны. Одиссей, сам против воли принуждённый к мобилизации, хитроумно вычислил юношу, привлёк обещанием подвигов и наград.
Единственное, что смогла сделать мать, это дать сыну доспех, выкованный под заказ самим богом-кузнецом Гефестом, опять же, под заказ с многократным укреплением пяточного отдела.
В ходе кампании полубог Ахиллес вознёсся чуть выше, чем ему следовало и нанёс оскорбление действием богу Аполлону, разорив храм и похитив жрицу. Геноцид среди мирного населения и прямые оскорбления сына Зевса от того, кто сыном Зевса всё-таки так и не стал, не прошли даром: когда греки ворвались в Трою (ай-яй-яй, Одиссей, ай-яй-яй, троянский конь), лучник Парис, один из сыновей царя Трои Приама и невольный зачинщик великой войны, пустил стрелу. Всё бы ничего и доспехи спасли бы Ахилла, но траекторию немного подправил, придав немножечко кинетической энергии, мстительный Аполлон. Стрела пробивает доспех, попадает в пятку и привет, рождение вечно молодой легенды.
Надеюсь, я не слишком спойлернул историю?
(с) Leshiko
Хе-хе! Идея запереть главные ворота города была явно удачной. Расставленные по дороге конные патрули не давали горсткам прячущихся среди улиц троянцев вытащить засов, и грозное троянское войско с полчаса пробиралось в собственный город.
В ход пошли развалины внешнего города, из которых выстроили корявые лестницы и с небольшими потерями всё-таки забрались на стены.
Мирмидонцы отступили в крепость, и оставалось лишь ожидать, когда войско подойдёт вплотную.
Расположение цитадели было на редкость удачным. К крепким стенам добавлялся обрыв, создававший дополнительную преграду с тыла, а к лицевой стороне подход был открытым и ограниченным плотными застройками улиц.
Город блистал доспехами воинов, заполонивших его почти до отказа. От такого количества врагов рука заныла, побуждённая воображением предстоящей битвы. Это сколько ж рубить придётся!
Но у меня был другой план.
Троянцы не спешили атаковать. Особенно после того, как я вывел на башню пленённого царя и приставил к его глотке трофейный кинжал.
– Гектор! – вместо требований выкрикнул я, и он явился-таки на зов.
Гектор и Парис, два царевича в богато украшенной брони, с золочёнными шлемами, восседавшие на породистых лошадях, прошли сквозь расступающееся войско и встали напротив крепости.
– Ты обречён, Ахиллес! – с нескрываемы удовольствием обещал Мура. – Мы разбили ваше войско! Война закончена.
Я окинул взглядом троянцев и заметил, что все они потрёпаны и уставши. Задние ряды занимались многочисленными ранами, и даже сами царевичи были покрыты слоями пота, крови и грязи.
– Война? – равнодушно отвечал я. – Быть может. Но кое-что я сделать ещё могу.
– И что же? – нахмурился Мура. Ему никогда не нравились мои затеи. В частности, потому что в его пользу они быть никак не могли.
– Ультиматум!
Рыкнув это, я дёрнул Приама вперёд и показательно, склонив его между бойницами, чтобы подданные получше рассмотрели, очертил на глотке тонкую красную полоску.
– Нас мало, но мы в крепости, и у нас твой отец. Будете дёргаться – я закончу начатое со стариком, а вы познаете наш гнев. Поверь, твоему войску, Гектор, придётся дорого заплатить за каждый камешек под моими ногами!
– И чего же ты хочешь?!
Мура уже знал, отлично знал, и злился от этого. Он явно хотел закончить всё “красиво”. Чтобы войско греков сгинуло от его руки (наверняка вылазку организовал он), чтобы гордый Ахиллес склонился перед ним, не имея иного выхода. Чтобы от такого поражения я не мог отмыться никогда.
– Поединок, – оскалился я. Так и хотелось состроить кровожадную гримасу, предвкушая скорую расплату. – Ты и я. Победишь, и мирмидонцы сдадут крепость без боя, сдадутся в плен. Проиграешь, мы свободно уходим, садимся на корабль и уплываем к чёртовой матери!
Мура думал. Ещё недавно ему казалось, что цели достигнуты, но теперь он грозился потерять всё. Нет, разбитое войско греков у него не отнимут, но проиграй он мне, и это подтвердит мои слова.
Мура был умный и хитрый, и за ним стоял не менее умный и такой же беспринципный Сеня, готовый на подлый трюк ради достижения цели. Но сейчас это было бы слишком опасно. За каждым ноликом, каждой единичкой наблюдают тысячи разработчиков, и читерство не останется незаметным.
– Я принимаю твой вызов!
Мура разозлился. С излишней прытью он сиганул с коня и, нетерпеливо перебирая в руках оружие, направился к крепости. Гвардейцы из его личного отряда уже было дёрнулись, но нарвались на приказ оставаться на месте.
А я неторопливо спускался вниз.
– Этого – связать, да покрепче, и под охрану, – я пихнул Приама в сторону двух мирмидонцев, стоявших неподалёку.
– От кого охранять-то? – задался вопросом не самый далёкий из них.
– От него самого и охранять.
Ворота приоткрыли ровно настолько, чтобы я смог за них выйти. Давать шанс противнику нарушить соглашение и прорваться с боем никто не собирался.
Мы приближались друг к другу. Мне даже захотелось вдруг бежать, но пришлось повременить до того момента, когда между нами осталось метров десять. Тогда, исказив лица гримасами ярости, мы оба дали волю эмоциям и с разбегу сошлись в поединке.
Мастерство поначалу было непреднамеренным. Только годами наработанные инстинкты и рефлексы позволили нам не опуститься до уровня колхозных дуболомов. Удары наносились мощные, каждый из них; щиты крутились в пространстве, словно в представлении, а ноги плясали бешенную пляску вокруг противника.
Взмах меча пришёлся на обод щита и отскочил от него, после чего тут же в живот полетел фронтовой удар ногой, тут же отскочившей обратно, потому что Мура чуть не отрубил ступню.
Используя инерцию от маха ногой, я нанёс новый колющий удар, скользнувший по наручи, и продолжил дугой оттягивать клинок обратно, пытаясь задеть уворачивающегося противника. Затем последовал удар щитом, ещё один взмах сверху, тут же обратный взмах снизу, блок контратаки, финт, отскок от второй контратаки в сторону, подсечка, едва зацепившая икру и оттого слишком затянувшаяся, чтобы вовремя продолжить напор и не сбавлять темп.
Мура воспользовался ошибкой и теперь сам наседал, кровожадно орудуя мечом, щитом взрывая землю и даже пытаясь махами ноги зацепить лужи, направить в глаза брызги грязных капель и подпортить обзор.
Мы сражались яростно, злостно, громко. То и дело летели ругательства и вырывались рыки. Металл бился о металл так, что летели искры, щиты трещали от мощных столкновений, доспехи звенели, принимая на себя скользящие удары.
Инициатива переходила от одного к другому, но никто не мог закрепить успех. Поединок, смахивающий на безумный танец, протекал так стремительно, что невольные зрители затаили дыхание, не желая упустить из виду движение, в любой момент способное изменить всё.
Подходила моя очередь проводить комбинацию. Для начала я ткнул обанку в голову, добавил поднимающемуся щиту ускорения ударом снизу и нанёс удар собственным щитом по извернувшемуся Муре. Гад был склизким и ловким, как змея, и это выводило из себя.
За щитом последовал новый удар мечом, уворот от выскочившего из слепой зоны меча, финт ногами, обещавший движение влево, и исполненное вместо этого движение вправо, ещё один взмах мечом и…
Плечо разразилось острой болью, когда клинок пришёлся на покрытый бронзой центр щита, и вибрация прошлась волной по всей руке. Даже пришлось сжать зубы, насильно сжать рукоять, не давая оружию выпасть из хватки.
Мура не пропустил удачного момента перевернуть ход битвы. Скоро я кое как успевал отбивать его удары, попутно пытаясь привести руку в порядок. Это удавалось не слишком хорошо, потому что ублюдок норовил нагрузить её как можно больше.
Щит жалобно стонал. Покорёженный ещё копьём Пенфесилеи, теперь он принимал на себя мощные удары почуявшего слабость Гектора. Проснувшиеся будто троянцы взревели в поддержку своего царевича, и город чуть ли не затрясся от тысяч восторженных голосов.
«Саня, Саня, соберись! – поддерживал меня Пашка, – Рука скоро придёт в норму, нужно только продержаться».
Но Мура ждать был не намерен. Сбивший только ставший привычным ритм финт выбил землю из-под ног, и я кубарем покатился вниз по склону, навстречу троянскому войску.
Гектор ликовал. Мелькавший перед глазами размытый образ заклятого врага запомнился мне именно его полными уверенности глазами. Он не переставал преследовать меня, пока я пытался встать на ноги, и заставил сбросить ставший обузой щит, чтобы успеть увернуться от последнего удара.
Оказавшись на ногах, я был вынужден извернуться, чтобы не оставлять за спиной так и жаждущих ткнуть меня копьём троянцев. Это получилось, но Мура неслабо зацепил ударом шлем, и я чуть было не распрощался с аватаром, когда он быстро сменил траекторию клинка, и тот устремился острием в шею.
«Саня! Ты забыл, что нас ждёт в случае поражения?! Палыч отправит в бабские симуляторы или на какие-нибудь урезанные подростковые сервера!»
Вот это мотивация, вот так бы сразу! Женского раздела виртуальных игр мы боялись, как чёрт ладана, а подростки с их зацензуренными играми, полного погружения в которые даже не было предусмотрено (для несовершеннолетних отдельная технология частичного погружения), устраивали на своих серверах такую хрень, что мозги категорически отказывались воспринимать такую виртуальность. Как-то там началась настоящая война только потому, что на одном из форумов образовался спор по поводу того, кто сильнее - Илья Муромец-киборг из скай-файского романа популярного нынче писателя или же воплощение этого героя в ремейке какого-то старого мультфильма, вообще комедийного. А ведь тема обсуждения была вообще о техническом баге, из-за которого игроков подбрасывало в воздух в закутке столичного города.
Я взбодрился, как после поднесённого к носу нашатыря, и наконец прогнал остатки помутнения, затесавшиеся в голове после потревоженной раны, кувырков и непрерывных движений во имя спасения собственной тушки.
Ликование смылось с лица Муры, он понял, что не сумел воспользоваться отличным шансом на победу.
Снова завязался танец. Снова клинки выбивали друг из друга искры, земля устало чавкала от слишком часто переступающих ног.
И земля, земелюшка инородная, сыграла свою роль в том, что происходило дальше.
Я понял, что наши навыки слишком близки. Возможно, они даже равные, хотя я всё же уверен, что лучше этого недобитого змеюки. Но даже так схватка обещала продлиться слишком долго, а это могло наскучить тысячам бета-тестеров, для которых договорённость между предводителями – лишь условная формальность, обязывающая отыграть свою роль. Как долго они вытерпят такое пассивное времяпрепровождение?
Поэтому пришлось включать кумеколку. Земля чавкала. Разжиженная ливнем, она превращалась в слякоть и грязь по мере того, как мы с Мурой отплясывали на ней, поэтому я решил внести в уравнение нашей схватки ещё одну переменную, а именно – скользкую поверхность на ограниченном пространстве.
Пришлось изрядно потрудиться. Скакать вокруг такого опытного воина и следить за тем, чтобы жижа под ногами приняла нужную консистенцию в нужном объёме и нужной области было действительно непросто. Но я справился!
Оценив свои труды, как вполне достаточные, я сменил позицию так, чтобы Мура был вынужден передвигаться по жиже и месить её до окончательно непригодного для передвижения состояния.
И это сработало! Потеряв опору, Мура не мог эффективно защищаться и атаковать и теперь удивлённым взглядом провожал траекторию моего клинка, которую никак не мог остановить.
Наконец-то пролилась настоящая кровь! Не мелкая царапина, не ссадина, а серьёзная рана, самым явным образом склоняющая весы в сторону того, кто её нанёс.
Дальнейшее было делом техники. Нагрузить слабую сторону, как это делали против меня, да только с умом, под разными углами, с обманками, финтами и ждать ошибку противника.
Долго не пришлось. Всё решило одно движение.
Клинок порхнул вниз, подрезая сухожилия, и прославленный Гектор оказался на коленях, сконфуженный гримасой боли.
Эти гримасы были лишь условными. Как и моя травма, её код обозначал место повреждения и ограничивал движения. Не реальные ощущения, но тоже неприятно.
Мирмидонцы ликовали. Башни и стены крепости отбрасывали тени с танцующими по контуру копьями и мечами. Воины поздравляли меня и смеялись над троянцами.
Так хотелось растянуть этот момент наслаждения! Я пинком обезоружил заклятого врага и, смакуя, направил клинок к его горлу.
Парис отреагировал так, как, наверное, и ожидалось с самого начала. Взмах рукой, и передние ряды троянского войска ощетинились копьями.
Пашка предупреждал меня об этом, да я и сам прекрасно понимал, что происходит... где-то в глубине сознания... но сейчас весь мир отошёл на второй план.
Я схватил ублюдка за волосы и рывком поднял голову, чтобы Мура видел мои глаза. Ненависть, обида, невыносимая злость – вот, что я увидел, взглянув на него.
Чуть ли не дрожащими руками я приставил острие к кадыку и прошипел со всем присущим мне пафосом:
– Сожри это, сукин сын!
А дальше был удар. И не я его нанёс. Ноги подкосились, и я рухнул на колени прямо напротив Муры, всё ещё сжимая меч, который теперь уткнулся в его пояс. Чтобы не упасть, я рукой упёрся о плечо врага, и тот сделал так же, чтобы уравновесить положение.
Мура улыбнулся. Так злорадно, но понимающе. И засмеялся, сплёвывая кровь изо рта. Я взглянул на наконечник стрелы, торчащей из горла, снова перевёл взгляд на него и смех сам вырвался из разорванной глотки. Хотя скорее хрип вперемешку с хлюпанием вспенившейся крови.
– Твой подопечный... – прохрипел Мура, – кое-чему и я его обучил.
Значит, Лёха всё-таки выжил.
Я кивнул в ответ, из последних сил поднял клинок и вогнал его в подбородок.
А дальше была тьма.
****
Он очнулся от того, что кто-то прошёлся по руке.
«Лёха! Лёха, очнись! Я знаю, что ты не сдох, я вижу это в системе!»
Жгучий голос напарницы болью растекался в голове. Сознание ещё было помутнённым, но он на автомате анализировал обстановку.
«Ну наконец-то! Так, они ещё не заметили, что ты жив, поэтому не дёргайся, обожди».
Мирмидонцы на собственных плечах прятали трупы и своих павших, и троянцев в подвале, и вот один из них закинул тушу Троила на себя и понёс к импровизированному месту погребения.
– Тяжёлые, зараза! – пожаловался он своему напарнику. – Я и так задолбался уже. Чудом уцелел!
– Погоди, – запыхаясь, обещал тот, – вот дождёмся троянцев, и все поляжем.
– Какого ляда Ахилл гоняется за этим Гектором?! Не будь он так крут, я бы давно нахер послал. Постоянно в какую-то задницу нас тащит!
– Может, роль отыгрывает? Они ж были главными героями.
– В смысле?
– Ну, Гектор и Ахиллес. Величайшие воины Илиады, древнегреческие герои… чувак, ты вообще ничего об этом не знаешь?
– А надо?
– Ну, а зачем тогда на тест пошёл? Игра же про троянскую войну.
– Подожди, почему троянская, если Илиада? Ай, к чёрту! Нафиг она мне не сдалась. Я хочу попасть на стажировку, вот и всё.
Они спускались по лестнице, с каждым шагом тряся ношу. Лёхе пришлось постараться, чтобы сохранить своё здравие в тайне.
– Кидай сюда.
И Лёха практически плашмя рухнул на груду трупов, с силой сжимая зубы, чтобы не выдать себя.
– Ну ты даёшь! – воскликнул мирмидонец, уже направляясь на выход. – Таких вещей не знать! Они ж не только на физуху смотрят, они ж и на кругозор внимание обращают. Что читал, что смотрел, в какие игры играл. Математика там, физика и прочее.
– А ты откуда знаешь?
– А я собеседование проходил… – грустным тоном признался парень.
– Да ладно! И как?!
В ответ сначала последовал отчётливо слышный вздох.
– Вот поэтому тебя и не возьмут, братан.
– Что? Почему? Не понял…
Голоса удалились, и у Лёхи появился неопределённый по времени промежуток, чтобы убраться из братской могилы и замаскироваться.
Идея переодеться в бронь отошедшего в реальный мир мирмидонца пришла сама собой. Правда, пришлось отыскать такой экземпляр, чтобы доспех не был повреждён в слишком заметном месте, да и переодеваться в поистине армейские сроки (но в этом у него опыт уже был).
Повезло, что два болтуна-носильщика слишком погрузились в свой диалог и не заметили изменений в расположении трупов.
Выскочив из подвала, он быстрым шагом направился в наиболее неприметный уголок, чтобы осмотреться.
Связанного Приама держали на троне под охраной четырёх мирмидонцев, а вот Ахиллеса было не видно. Сверху доносился какой-то шум, смех и крики, и Лёха поднялся, чтобы разведать обстановку.
Троянское войско неуклюже пробиралось в город, и это вызывало у греков обилие шуточек и красочных ругательств.
– Ты глянь, ему стрелу прям в зад засадили! Добро пожаловать домой!
– О, смотри! Бежит, бежит… Да, из пращи прямо в рыло!
– Это наверняка Зенон. Он со ста метров в щит попадает, сам видел.
Один из мирмидонцев даже ударил Лёху по плечу, делясь свежепридуманной шуткой. В ответ пришлось поддержать грека, но это оказалось проще, чем предполагалось. Троянцы действительно сейчас выглядели забавно.
Ну, ничего. Когда они войдут, этим клоунам будет не до смеха.
Ахиллес увидел, что войско вот-вот прорвётся, и принялся раздавать команды. Лёха успел смыться до того, как они встретились бы глазами, и его бывший наставник узнал замаскированного диверсанта.
Когда войско подошло к цитадели, мирмидонцы перестали отшучиваться и резко сделались серьёзными. Ахиллес схватил Приама и повёл наверх. Он вот-вот должен был пройти мимо поста, на котором стоял Лёха.
Кисть сжала рукоять, сердце застучало сильнее…
«Нет, не вздумай! – Катя будто прочитала его мысли. – Не сейчас!»
Ахиллес и Приам прошли мимо, не заметив невзначай отвернувшегося Троила.
«Если не сейчас, то когда?»
Лёха очень надеялся, что напарница не зря оборвала шанс, хоть и не большой, освободить царя-батюшку и взять в заложники самого Ахиллеса.
«Будет ещё время, – уверила она, – Мы уже пытались сыграть на внезапности, и ты помнишь, чем всё закончилось».
Лёха перебрался на стену и слушал ультиматум. Внутри разыгралось настоящее противостояние чувств. Одна его часть хотела посмотреть на поединок. Особенно на поединок, в котором верх одержит Саня. А другая напоминала, что сейчас он в другой команде, да и Мура на самом деле не так уж и плох, если дело не касается его извечного соперника.
За схваткой он наблюдал заворожённо. Так, что забыл, зачем тут стоит. Даже ликовал вместе со всеми вполне искренне.
И вот Ахиллес подрезает сухожилия, Гектор падает на колени. Все зависли, наблюдая…
«Лёха, чего встал?! Вот он – момент! Действуй!»
Ментальный пинок от Кати заставил очнуться, и Лёха увидел, как охранники Приама, да и он сам, потеряли бдительность. Лёха рванул в сторону, поднялся на башню, порешил двух мирмидонцев, стороживших Приама, а у третьего выхватил лук и вогнал клинок под ребро.
Саня победил и всё всем доказал. Но Троя должна одержать верх на своих условиях.
Вдох, тугая тетива у уха, выдох, щелчок, и стрела полетела в цель.
В сердце ёкнуло, конечно. Не так он хотел победить Саню, но сейчас другого варианта не оставалось. В честном столкновении у него шансов нет, но он станет лучше! Наберётся опыта и превзойдёт своего учителя!
Троянское войско ринулось в атаку. Лишённые предводителя мирмидонцы не смогли продержаться слишком долго, но всё это время Лёхе приходилось оборонять вход в башню, благо места там было столько, что численное превосходство не имело значения. Да и у греков была проблема куда больше.
Победа, однако, далась тяжело. Элита греческого войска, уже канувшего в небытие, сражалась остервенело, жестоко и бескомпромиссно. Только когда в бой вступили гвардейцы Гектора, убедившиеся в смерти царевича, удалось сломить оборону.
А Лёху встречали, как настоящего героя.
****
Меня выбросило из сервера, но не закинуло в новый аватар, поэтому я очнулся в кресле и обнаружил уставившегося на меня разозлённого Пашку.
– Ну что, готовим вазелин?! Палыч уже идёт сюда.
– Сеанс уже закончился?
– А ты как думал? Что тестировать, если одна сторона полностью уничтожена?
– Хе-хе, но ублюдка я всё-таки…
– Заткнись, прошу! ¬– прервал меня Пашка.
– Чего ты?
– Мы должны были тестировать продукт, а не устраивать личные разборки. Ты бы видел себя со стороны! Плевать на всё, лишь бы добраться до Муры! Как ты думаешь, какие выводы сделают заказчики? А Палыч? Мы проиграли войну, придурок!
И тут до меня начало доходить. В личном поединке-то я его одолел, а вот в командном зачёте…
– Ну, тут Палыч сам сплоховал, – пожал я плечами. – Это он войско просрал.
– Ага. Следуя твоему плану. Забыл, что сам предложил тот маршрут? Вместо управления войском ты каждый раз…
Пашка продолжал причитать, но я уже не слушал. Послышались шаги. В зале погружения началась суматоха, а через стеклянную дверь кабинета я увидел разъярённую фигуру начальника.
– Линяем.
– … столько потерял… Чего? – прервался друг.
– Валим отсюдова нахрен! – уже со всей имеющейся у меня экспрессией воскликнул я. – Палыч!
Вообще, после погружения не стоит резко заниматься физической активностью, но тут просто не было другого выхода!
Я вскочил с кресла, чертыхаясь от пошатанной вестибюлярки, и мы с Пашкой дали драпака.
К счастью, наш кабинет был далеко от входа, и Палыч не успел добраться до нас раньше. Но опытный гадёныш, оказывается, ожидал побега и выставил у входа в зал охрану! Нет, ну это уже ни в какие ворота…
– Думали убежать? – хмыкнул начальник, когда нас поймали. – Да я вас, обалдуев, лучше вас самих знаю! Ну что, герои недоделанные, когда к штрафным отработкам приступаем?
Послышался смешок. Исходил он из уст Муры и продолжился гоготанием Сени, поэтому раздражал неимоверно.
– А вы чё ржёте? – Палыч обернулся к нашим соперникам. – Вам тоже десять нарядов вне очереди! Ржут они…
Ну, Палыч! Ну, старый хрыч! Умеет же умаслить! Одного лицезрения спадающей в минус зловредной лыбы у Муры и ошарашенного, возможно парализованного лица Сени с толикой хватило, чтобы компенсировать грядущие штрафы.
Мы переглянулись с Пашкой, и я увидел не сходящую с морды лыбу друга.
Ну, всё не так уж плохо на сегодняшний день.
******************
Если понравилось моё творчество, прошу подписаться на профиль в Автор Тудей. Сейчас там выложена моя книга "Боги спустились с небес", и скоро будет выкладываться продолжение. Также опубликую и другие свои работы, в том числе те, что не выкладывал на Пикабу.
Стены Трои действительно впечатляли. Высотой они достигали метров десяти, а башни и того выше. У каждой бойницы ожидали команды стрелки, для которых я был как на ладони. Но сохранился лишь верхний город. Нижний, обнесённый валом и глубоким рвом, опустел и лежал в руинах, разрушенный где силами вторгнувшихся греков, а где и мародёрами, успевшими перед бегством поживиться имуществом своих более пугливых соседей. А где и самими хозяевами, действующими по принципу «лучше уничтожить, чем отдать врагу».
Колесница вела меня по центральной улице руин, пока я не остановился на площади у главных ворот. Пришлось даже взять себя в руки, потому что рядом с такой громадиной сам себе казался чем-то незначительным, беспомощным.
Я поднял голову вверх и снял с себя шлем. Мои мирмидонцы выстроились позади шеренгой, подкрепляя ауру величия, необходимую для такого дела. На стенах уже началась суматоха, любопытство овладевало троянцами. Мелькнуло несколько знакомых лиц, в том числе Троил, выглядевший как-то через чур взбудораженным. Но скоро показался Приам.
– С чем пожаловал, Ахиллес, сын Пелея?
Голос Толь Толича я узнал сразу. Настоящий ветеран, начинавший ещё в допотопные времена, когда для более-менее сильного погружения требовалось подключаться сразу к нескольким нервным узлам и вливать в себя жуткую бормотуху, служившую одновременно и обезболивающим, и лёгким наркотиком, облегчающим вхождение в виртуал.
– Я вызываю Гектора, царевича Трои, на поединок! – с неподдельным рвением и злостью в голосе ответил я. – Он трусливо сбежал с поля боя, не дав мне отправить его к Аиду, и я требую справедливости!
Со стен посыпались ругательства и возмущённые возгласы. Несколько героев, перекричав остальных, обещали лично сбить с меня спесь. Выстроилась целая очередь желающих преподать мне урок, но Гектора всё ещё не было видно.
– Гектор! – не унимался я. – Выходи и бейся со мной!
Заметил, как насторожились лучники. Кто-то даже принялся натягивать тетиву, но был остановлен.
– Гектор!
Приам молчал. Даже остальные троянцы утихли, и это начинало раздрожать.
– Гектор! – повторил я зов.
И тут, будто в ответ, ворота заскрипели, отворяясь.
Я покрепче сжал копьё в предвкушении. Даже зубами скрипнул, сдерживая эмоции.
Тяжёлые, обитые железом ворота медленно раскрывались, и по центру, в полном вооружении, показался силуэт.
Это был не Гектор.
– Трус! – выругался я уже скорее для себя, чем для наблюдателей.
Воин приближался. Я тут же понял, кто скрывается под шлемом, потому что иных вариантов не было. Только один человек из всего нашего отдела мог подходить на эту роль. Жестокий, сильный, опытный человек, с которым я нисколько не хотел бы встретиться в реальном бою, потому что, признаюсь, не имею понятия, кто из нас вышел бы победителем.
«Твою ж мать!» – заволновался Пашка.
Елена Вадимовна. Мой наставник в первый год работы. Страшная женщина, от которой у всех поджилки тряслись, даже у Палыча усы дрожали.
Пенфесилея, царица амазонок, грозная воительница, прекрасная ликом и могучая телом. И, кажется, её аватар несколько отставал от реальных форм.
– Сперва тебе придётся сразиться со мной! – заявила Пенфесилея, когда ворота захлопнулись вновь. – Надеюсь, ты готов к скорой смерти.
Я слез с колесницы и подошёл к ней, встал напротив. Мы наконец встретились глазами, и вдруг я ощутил прилив адреналина и энергии. Жутко захотелось одолеть своего наставника.
Между нами не было вражды. Даже сейчас, глядя друг на друга, мы выражали скорее уважение и нетерпение. Железная леди, как иногда называли Лену, не меньше меня любила подобные вещи. Сражаться, выходить из сложных ситуаций, нагибать обстоятельства – всё это сблизило нас ещё во время стажировки. Да я сейчас буду драться с женской версией себя самого!
– Неужели легенды врали, и Гектор способен лишь на это? – ухмыльнулся я, однако приняв такую стойку, чтобы быть готовым отразить внезапное нападение. – Трус прячется за спиной женщины!
– Кто бы говорил, Ахиллес, – издала короткий смешок амазонка.
Наверняка она имела в виду то, как мифический Ахиллес прятался на острове Скирос, преодетый в девушку. И мой укол в сторону пола не прошёл – слишком уж Лена была рассудительна и умна, чтобы поддаться на провокации. Что ж, тогда нужно скорее начинать, и самому. Я должен устроить настоящее зрелище!
Копьё ужалило воздух в том месте, где только что стояла амазонка. Без проблем увернувшись, она тут же перешла в атаку, и уже я уходил с линии атаки, ступая так, чтобы нанести новый удар. Тот врезался в щит, грохот от удара разлетелся по округе, а я тут же нанёс второй, не дожидаясь ответной реакции.
Лена развернулась, чтобы пропустить меня мимо и нанести удар сзади. Обычно открыть спину означало приблизить свой конец, но у неё получилось сделать это так быстро, что наказать я её попросту не успел и был вынужден резко перестроиться, чтобы самому не оказаться спиной к противнику.
Теперь копьём прилетело по моему щиту, и столкновение оказалось столь мощным, что я попятился, открывая Лене путь для продолжения атаки. И она не преминула воспользоваться шансом, чтобы начать гонять меня по кругу.
Троянцы ликовали. Они жаждали моей смерти, но наверняка не ожидали такой исход вот так вот неожиданно. Ругательства и подбодряющие амазонку выкрики усиливались, даже герои, жаждавшие личной расправы надо мной, радовались успехам своей соратницы.
А Лена продолжала вихрь уколов, взмахов и ударов. Я принимал почти каждый из них на свой тяжёлый щит, слегка поддавая им навстречу. Я выжидал.
Это было рискованно, опасно. Малейшая ошибка грозила развалить мой план и оставить от него лишь разбитые куски. А получилось бы выкрутиться из такого положения, я понятия не имел.
Но я продолжал отступать, словно меня загоняют в угол. Несколько раз пришлось предпринимать попытки перехватить инициативу, но Лена была слишком опытна для того, и это не возымело успех. С каждым новым шагом назад положение становилось всё хуже и хуже, и я уже начал подумывать, как бы изменить свой план, но наконец я услышал то, чего ждал всё это время – треск древка копья.
Лена была сильной. И чем сильнее она была, тем могущественнее делалась её героиня. И удары амазонки набирали страшную мощь, от которой даже моя рука начинала неметь.
А вот её копьё оказалось не столь крепким.
Я заметил, как многообещающе оно изогнулось самый первый раз, и тут же в голове созрел план. И, судя по тому, как остервенело Лена продолжала осыпать меня ударами, он остался незамеченным.
В ход пошла чуйка. Очень полезный мой спутник, не раз выручавший из самых незавидных ситуаций, и чуйка подсказывала, что вот сейчас нужен напор.
Я встал в твёрдую стойку и подался вперёд, встретил очередной удар лоб в лоб, отчего рука, державшая щит, заныла, а всё тело напряглось. Но у меня получилось.
Треск древка теперь заметил не только я. Удивлённую физиономию Лены я запомню на всю жизнь!
Безоружная, потрясённая амазонка отскочила назад, но я метнул вдогонку своё копьё и быстро обнажил меч. Когда клинок показался полностью, я уже был возле воительницы.
Всё решила одна секунда. Я выиграл эту секунду, устроив замешательство, обезоружив Пенфесилею и заставив отбиваться от летящего копья. Именно на эту секунду позже она вытащила свой меч, когда мой был уже у её горла.
Во взгляде наставницы я увидел мешанину чувств из мимолётного испуга, замешательства, злости и… гордости. Перед тем, как покинуть сервер для получения нового аватара, она успела улыбнуться.
«Получилось… получилось? Получилось!»
В голове Пашка завопил от радости, отчего я даже сощурился.
«Ты это с самого начала планировал, да? Ну, Саня, ты – голова!» – восторгался он.
«Да ну нафиг, – выдохнул я наконец с облегчением. – Что б я ещё раз на такое подписался! Чуть не сдох».
Троянцы погрязли в молчании. Вот только что они уверились в неминуемой победе своего чемпиона, и вдруг все перевернулось так быстро, что не все даже поняли, что произошло.
Я вытер кровь с клинка и снова обратился к Приаму. Он стоял всё на том же месте, всё также молчаливо и спокойно наблюдая за мной. И от этого у меня сложилось нехорошее предчувствие.
– Кто ещё хочет сдохнуть, пока Гектор, ваш предводитель, прячется за стенами, словно обделавшийся заяц?!
Ответа не последовало.
– И вы смеете противостоять нам? – продолжал я злить неблагодарную публику. – Ваш царевич, Великий Гектор, – его имя я выделил особой саркастической интонацией, – боится даже голову высунуть из-за стен! Как трус может вести войско?!
Молчание начало прерываться. Троянцам явно не понравились слова в адрес их предводителя. А ведь я даже не начинал браться за них в серьёз!
– Сборище жалких ублюдков! – кричал я уже в сторону всех их, призывно расставив руки, как бы побуждая на ответные действия. – Вы не достойны даже убирать дерьмо в моих конюшнях!
Ругань, нескладная и полная эмоций, посыпалась на меня в ответ с полной силой. Кто-то не выдержал, и несколько стрел воткнулись в землю недалеко от меня. Мирмидонцы разом приняли боевые стойки, направив острие копий в сторону противника и закрывшись щитами, но я дал сигнал рукой не двигаться.
Я подошёл к одной из стрел, взял её в руки и переломил, выкинул в сторону.
– Гектор! Трусливая ты задница! Выходи и бейся, а то твои люди разучились целиться!
В ответ полетели ещё несколько стрел, уже вполне направленные в меня родимого, и их пришлось принять на щит, и без того пострадавший во время битвы с царицей амазонок.
– Ну, это уже не так весело, – прокомментировал я уже не для публики.
«Осторожнее, – предупредил Пашка. – Не заиграйся».
«Да когда такое было!» – возмутился я.
«Ну, например, прошлой ночью, когда тебя сначала чуть не уработали толпой, а потом этой же толпой едва не затоптали?»
«Да ладно тебе…» – только и смог ответить я. Пашка всё-таки был прав.
– Вы так и будете глазеть на меня, загородившись стенами?! – продолжил я раззадоривать троянцев.
А чуйка тем временем всё сильнее и сильнее била тревогу. Что-то всё это было подозрительно. Мура, конечно, далеко не самый лучший пример для подражания, но трусом он не был никогда. Осторожным хитрым змеюкой – да. Но не трусом. Он был просто обязан явиться на зов.
Пустить вперёд себя амазонку, чтобы ослабить меня было вполне в его стиле, так что я не удивился. Но теперь… его ведь даже на стене не видно!
– Миридонцы! – воскликнул я, в ответ на что пронеслась волна стройных слаженных ударов оружия о щит и воинственных ухов.
Воины были готовы.
Я заметил, как Приам дёрнулся. Явно настороженный такой демонстрацией, он решил что-то предпринять. Ну а я, утомлённый ожиданием, взмахнул рукой, и мои лучники тут же пустили несколько стрел между бойниц.
В цель попали почти все. С наслаждением я отметил глухие всхрипы поражённых бедолаг, а один из них даже перевалился через стену и рухнул вниз.
– Щиты! – скомандовал я, одновременно прыгая в колесницу и поддавая коней.
Пенфесилею я схватил за волосы и потащил за собой, и теперь её тело волочилось следом, пока я убирался подальше.
Троянцы опомнились, и нас накрыло залпами, однако не возымевшими должного эффекта – наша «черепаха» просто покрывалась щетиной из стрел.
Но покрывалась слишком медленно. Почему так мало людей на стенах?
Мы, как и обговаривалось заранее, начали организованно отступать, до сих пор не потеряв ни одного человека. Периодически, когда поток стрел в нашу сторону иссякал, наши лучники совершали ответные выстрелы, уже не столь успешные, как те первые.
А потом произошло то, на что я так сильно надеялся. Ворота снова открылись, и из города, неистово вереща, вырвался конный отряд амазонок, жаждущих отомстить за свою царицу.
Это было опасно. Мирмидонцы ещё не успели уйти с линии огня, а встречать всадников черепахой было явно плохой затеей.
– Держать черепаху! – всё же скомандовал я.
Колесница с поверженной воительницей осталась позади, а сам я уже присоединился к своим людям.
– Держать!
Амазонки стремительно приближались. Оставалось несколько секунд, и они врежутся в наш строй.
Лучники со стен произвели очередной залп, который мы встретили потяжелевшими щитами, и наконец я крикнул, что есть мочи:
– Копья!
Мирмидонцы сработали настолько хорошо, насколько это вообще было возможно. Только лошади оказались на расстоянии вытянутого копья, как клинки оказались прямо перед ними.
Но столкновение было страшное. Наш строй разметало. Кое-как, практически чудом, сохранились оба фланга, ставшие потом ядрами для формирования нового строя. Многие амазонки вылетели из седла, лошади частью рухнули своими громоздкими тушами на землю, частью, израненные и взбешённые, ускакали прочь. Даже меня ненадолго оглушило, потому что стоял я в самом центре строя, куда пришёлся главный удар.
– Щиты! – напомнил я воинам, ещё не придя в себя в полной мере.
И, будто в подтверждение, на нас посыпались новые стрелы. В этот раз без потерь не обошлось, и с десяток моих соратников словило смертельные снаряды, распрощавшись со своими аватарами.
Не знаю, специально ли или по чьему-либо допущению, но теперь под обстрелом оказались и амазонки, тоже разбросанные по полю боя. Часть их всадников всё же удержалась в седле, и уже готовилась к новому натиску, а мирмидонцы тем временем добивали оглушённых воительниц и затаскивали собственных товарищей под защиту строя.
Не считая этих двух очагов, остальные рубились в мешанине. Хаотично, больше уповая на удачу, они махали копьями и мечами, рубили, кололи, били. Кровь покрыла землю и ручейками скатывалась вниз по склону, смешиваясь с ещё не испарившейся дождевой водой.
И я был в это мешанине. Оклемавшись и скорее по стечению обстоятельств, чем по собственной воле вырубив накинувшуюся было амазонку ободом щита, мне пришлось прорубать дорогу до ближайшего строя.
Со стен всё ещё продолжались попытки прицельной стрельбы, поэтому щит пришлось держать в их сторону. И строй, обернувшийся лицом к лучникам, рисковал быть раздавленным оставшимися всадниками.
Нужно было что-то предпринять, и мозг начал шевелиться, параллельно пытаясь выжить во всём этом беспорядке.
«Ворота! – воскликнул Пашка. – Они открыты!»
Я сразу понял, что он имеет в виду, но не мог поверить, что это предлагает именно он. Обычно такие безумные предложения исходили от меня.
«Ты предлагаешь…»
«Да! И скорее! Опомнятся – закроют».
Всадники начали разгон. Они двигались вверх по склону, что замедляло ход, но всё же им хватит разбегу, чтобы нанести нам непоправимый урон.
К этому времени все, кто уцелел, присоединились к одному из строев и вели неравную борьбу с остатками пеших амазонок и лучниками, которым свободный обстрел становился всё проще и проще.
Земля начала дрожать, как и мои нервы. Расстояние между двумя половинами моего потрёпанного войска было не слишком большое, и мы сделали попытку объединиться, но я понял, что этого сделать не получится, поэтому остановил строй, во главе которого стоял я.
Я скомандовал встать в три шеренги. Первые две были направлены в сторону амазонок, а третья прикрывала нас от стрел. Последнее работало не столь удачно, поэтому то и дело люди вокруг меня падали, поражённые в спину. Это прибавляло нервов, мирмидонцы впервые за всё время начали показывать страх.
Но оставалось совсем чуть-чуть.
Конница неслась, словно таран. Воинственные крики амазонок щекотали душу, ноющая рука тряслась в ожидании неизбежного столкновения.
И вдруг мысль промелькнула в голове.
– Мирмидонцы! – воззвал я так, чтобы меня услышали все. – Делай, как я!
Амазонки были в тридцати шагах…
В двадцати…
В пятнадцати.
Я метнул своё копьё в их предводителя, и то выбило из седла не успевшую среагировать воительницу. Мирмидонцы тут же сориентировались, и на всадников обрушились десятки копий.
Крики, ржание испуганных лошадей, лязг металла, звуки падающих на сырую землю тел.
И удар обезумевших скакунов грудью о щит.
Строй снова разбросало теми из лошадей, кого не остановило отсутствие всадника и усидевшими всё-таки амазонками. Но на этот раз мы оказались умнее и большую часть пропустили мимо, вовремя разойдясь в стороны.
Стрелы засвистели с новой силой, проредив мирмидонцев пуще кавалерийской атаки. Амазонки явно захлебнулись в собственном гневе, их остатки устремились в город, и троянцы потеряли надежду на расправу их руками.
Я услышал, как заскрипели створки ворот.
– По коням! – скомандовал я своим людям и сам запрыгнул на ближайшую лошадь.
Боевой конь был явно недоволен наличием незнакомца на своей спине и попытался брыкаться, но крепко сжавшие его рёбра ноги усмирили пыл жеребца.
Я поддал по крупу и пустился в галоп. Несколько наиболее смышлёных мирмидонцев поспели почти рядом со мной, и дружной ватагой мы направились к воротам.
Не знаю, сохранил ли Приам своё строгое выражение лица, но крики ужаса и страха, а также команды стрелкам подсказывали, что на стенах началась паника.
Меня чуть не сшибло несколькими стрелами, троих ближайших ко мне воинов эта участь всё же настигла, и ватажка составила человек десять. Что ж, для начала хватит, а там уж и остальные подтянутся.
Мы ворвались внутрь города.
Троя! Легендарный Илион.
Это был действительно прекрасный и величественный город.
От подножия к вершине холма раскинулись каменные усадьбы с покрывающими их дворы садами. Мощёные дороги вели от ворот к рынку, а затем пересекали настоящие виллы особо богатых владельцев. Резные узоры, изящные колонны, шикарный фонтан на центральной площади. А на самой вершине красовался храм Аполлона – высокое здание с треугольной крышей, исписанными барельефами и огромной статуей бога в самом центре.
На самом деле, в тот момент я не успел рассмотреть всё это. Десяток мирмидонцев со мной во главе сшиб обескураженных стражников и врезался в группу носильщиков стрел. Лучники замешкались, решая, кто будет отстреливаться от врагов снаружи, а кто займётся нами, а я тем временем оценил обстановку.
Уцелевшее войско доберётся до нас не так быстро, как хотелось бы. От силы дюжина-две успела оседлать оставшихся лошадей и должна была скоро присоединиться к нам, но основная часть мирмидонцев осталась пешей и со всех ног бежала к воротам.
Лучники старались остановить их остервенелыми залпами, а со стороны центральной улицы к нам двигался небольшой отряд пехотинцев.
– За мной! – скомандовал я и направился к ступеням лестницы, ведущей на вершину стен.
Широта стен Трои соответствовала их высоте, ступени были достаточно просторные, чтобы взобраться по ним верхом. При должной сноровке, конечно.
Не все из мирмидонцев осилили данную задачу и вместо этого спешились и заняли оборону на поступях. Тем временем я уже мчался вдоль бойниц, сметая на пути лучников и облегчая своему войску путь до ворот.
А я искал глазами Приама. Троянский царь куда-то пропал, как пропало и многотысячное троянское войско, которое должно было бы встретить нас внутри города.
Но он был практически пустой.
Мирмидонцы ворвались внутрь, столкнулись с отрядом троянцев и начали его теснить. Разгорячённые, возбуждённые, они налетели на противника, словно хищник на свою добычу. У троянцев не было шансов.
Лучники бежали. Те из них, кому удалось выжить. И я получил немного времени, чтобы осмотреться вновь.
Разбитые отряды противника бежали к цитадели в центре города. Несколько из них скакали верхом – похоже, Приама прихватили с собой выжившие амазонки. Это было плохо, потому что цитадель должны занять мы.
– Скачите в крепость! – приказал я своим воинам. – Как можно быстрее! Мы должны занять её!
Мирмидонцы ринулись исполнять команду, а я догадался повернуть голову в сторону побережья, и меня тут же обдало холодным потом.
Горел наш лагерь.
Самого его не было видно, но чёрное облако дыма, поднимающееся вверх, говорило само за себя. Судя по всему, горело уже давно, но я, дурак, даже не заметил этого. Вот куда делось троянское войско!
Оставалось надеяться, что грекам удалось исполнить свою часть плана. Тогда нам опасаться нечего. Но если что-то пошло не так…
Неполных три десятка мирмидонцев пронеслись по улицам города, поражая отступающих врагов и опрокидывая заблудившихся неписей-гражданских (кстати, косяк разрабов – компьютерные человечки разгуливали по своим прописанным повседневным делам. Даже какой-то торговец на рынке продолжал зазывать в свою лавку). Я уже припустил жеребца вдогонку и скоро присоединился к ним у входа в цитадель. Приам и его телохранители только-только забежали внутрь и не успели запереться, поэтому мы спешились и свободно вошли внутрь.
Крепость представляла собой двухэтажное здание с толстыми, хоть и не такими как крепостные, стенами, четырьмя башенками по углам и плоской крышей. Внутри ступени, по периметру ведущие вниз, вели в царский тронный зал – просторное помещение, поддерживаемое сводами, по центру которого стоял сам трон.
Лестницы, расходящиеся от входа, обозначали путь на второй этаж, похожий на длинный замкнутый балкон.
И ни Приама, ни его людей не было видно, но я знал, что они поджидают.
Знаками я распределил отряд, и мы двинулись в пасть западни, которую нам явно готовили. И ждать особо долго не пришлось. Стрелы просвистели из-за колонн и из потайных углублений, прикрываясь оградой второго этажа.
Воины, посланные по лестнице наверх, ринулись давить затаившихся на пути стрелков, но к этому моменту я потерял уже пятерых, и на нас накинулись врукопашную желающие отомстить за дважды нанесённые обиды амазонки.
Та из них, что летела на меня с бешенными глазами, видимо, слишком преисполнилась жаждой мщения, и сходу нанизалась на клинок. Только я успел вытащить его из застывшей в растерянности тушки, как пришлось принять на щит стрелу и мечом отводить удар следующей искательницы душевного покоя. Покой я ей любезно предоставил – условно вечный.
В тускло освещённой зале силуэты мелькали быстро, и только рефлексы позволяли реагировать на хаотичные разносторонние выпады и всё ещё летавшие иногда стрелы. А глазами я искал Приама, который, как я надеялся, ещё не успел слинять через какой-нибудь потайной ход.
Нет, глядите-ка! Царь вполне себе серьёзно раскидывает моих бравых вояк, поддерживаемый с двух сторон амазонками, с а третьей каким-то троянским командиром относительно невысокого звена.
Пришлось прорываться с боем, но спустя два воина и одну воительницу я оказался совсем рядом и…
И меня сбило с ног нечто, спрыгнувшее со второго этажа.
Нечто следом взмахнуло мечом, но я извернулся, вскочил на ноги, тут же отводя новый удар щитом, получил хороший пинок в этот самый щит и, не успев ещё поймать равновесие, снова кувырнулся назад.
Паршивец не унимался и гнал меня ещё шагов десять, пока я не умудрился запустить щитом ему в ноги и выиграть время на то, чтобы занять прочную позицию.
– Кого я вижу! – воскликнул я, разглядев наконец лицо своего преследователя. Мирмидонцы и троянцы были слишком заняты друг другом и оставили нас наедине. А вот Приам, кажется, всё-таки решил слинять, что было очень нехорошо. – Троил! Не терпится отправиться к Аиду, щенок?!
Не скрою, некую гордость в этот момент я испытывал. Затаиться, выбрать время и место, чтобы внезапно поразить вражеского главаря, да ещё практически это провернуть на самом деле! Пацан действительно растёт. Ну, каков учитель…
– Сдавайся! – потребовал Лёха. – Вы обречены. Гектор и Парис уже возвращаются, и они убьют вас всех.
У меня лишь поднялось настроение от этих слов. Значит, ублюдок скоро сам заявится ко мне, и даже искать не придётся? Отличная новость!
– Ты бы о себе беспокоился, щенок троянский!
На радостях рыкнув, я кинулся в атаку и с лёгкостью отбросил начинающего специалиста виртуальной техподдержки к тому месту, где он сбил меня с ног. Краем глаза я заметил, в какой именно проём улизнул старикашка и принял решение закончить с Лёхой до обидного быстро.
Поймав его следующий удар на клинок я поднырнул, ударом колена сбил направляющийся в мою сторону щит и точным апперкотом вмазал в подбородок.
Дальнейшее было делом техники, и в следующие две секунды храбрый Троил в бессознательном положении валялся у трона собственного отца, за кем я тут же и рванул, не забыв прихватить факел, торчащий у входа в проём.
Катакомбы начинались крутой винтовой лестницей вниз. Неприятный сухой пыльный воздух ворвался в ноздри, а я продолжал бежать, ожидая на каждом следующем повороте встретить одного из телохранителей ретирующегося царька.
Они не должны были убежать слишком далеко, так что наверняка слышали мои шаги. Поэтому приходилось действовать быстро, но осторожно.
Первой на меня напала амазонка.
Пашка, мой ангел-хранитель из реального мира, заметил её быстрее и успел предупредить, так что я перехватил запястье руки, в которой сжималась рукоять, и машинально применил бросок через бедро вместо насаживания на клинок. Не знаю почему, просто так сработал инстинкт. Ну, а амазонка всё же не избежала своей участи и отправилась в иной мир.
Дальнейший путь по туннелю я прошёл в одиночестве, но, когда приблизился к выходу, до ушей донеслись кряхтения и звуки движущихся плит. Эти гады хотят закрыть выход!
Я припустил со всех ног и выскочил через наполовину закрывшуюся арку, оказавшись лицом к лицу с троянским царём.
Амазонка и гвардеец, эту арку запирающий, с удивлением пялились на меня секунды три, пока не догадались накинуться с двух сторон. Приам тоже не отставал. Окончательно признанный в нём Толь Толич нехило размахивал своей царской булавой, чем доставлял немало проблем.
Амазонка и гвардеец лишь мешались – слишком ребята оказались неопытные, чтобы доставить мне достаточно проблем. Но вот Толич, несмотря на возраст, показывал моложавую сноровку и с уверенностью применял богатый опыт подобных передряг супротив меня.
Первым в расход пошёл гвардеец. Парень всё же держался молодцом. Я бы даже порекомендовал присмотреться к нему в качестве стажёра, но до меня бедолаге было ещё далеко.
Последняя амазонка продержалась немногим дольше. Унося с собой несбывшуюся надежду на отмщение за всех своих боевых подруг и царицу в частности, она ушла, окинув меня гневным, полным неподдельной ненависти взором. Честно, даже мурашки пробежали от этих колких глаз.
И оставался Приам.
Упрямый старикашка никак не желал сдаваться, а мне было необходимо взять его живьём. Цитадель – это, конечно, прекрасно, но многотысячное войско неполной сотней моих мирмидонцев не удержать. Нужен весомый аргумент, чтобы диктовать свои условия.
– Хватит уже, царь Приам! – пытался я его уломать. – Ты же знаешь, что тебе меня не сразить!
– Сучёныш, не смей меня недооценивать! – зарычал Толь Толич и набросился на меня ураганом ударов.
Это даже как-то слишком легко оказалось – вот так его разозлить. Неужели я настолько задел чувства бедного старика?
Оказалось, нет. Хитрющий ветеран лишь притворился потерявшим хладнокровие, и как только я решил воспользоваться одним из открывшихся слабых мест, он вдруг на ходу сменил темп атаки и провернул финт, проследить за которым я так и не смог.
Оказавшись на земле, я едва успел отвести в сторону удар булавы, нацеленный на мою голову. Несмотря на то, что черепушка не пострадала, паршивец задел плечо, заметно его изранив, а затем вытащил из пояса кинжал и попытался им пырнуть.
Знаете анекдот про робота-борца и центральную микросхему, которую он прикусил, оказавшись в захвате? Бородатый такой, говорят, раньше он был про борца-человека и его яйца. Так вот, свои я не трогал, но что-то у меня в заднице всё-таки кольнуло, да так, что с невиданной ранее гибкостью извернулся и ногами отпихнул Толича в сторону, вырвал из рук кинжал, а сам следом вскочил и уже примерялся, в какую часть тела всадить ему его же кинжал.
Я без шуток хотел прикончить засранца и даже не заметил, как тот лишь ухмыляется вот-вот удавшемуся плану «В» (план «А», наверняка, состоял в том, чтобы просто убежать, а «Б» – убить меня). Но старикашке не удалось отделаться так легко, потому что из полузакрытой арки выбежали мои мирмидонцы и прервали мои терзания по поводу места нанесения решающего удара.
– Ахиллес, он нужен нам живым!
Не дожидаясь, пока я опомнюсь, сразу несколько воинов схватили меня со всех сторон и оттащили от огорчённого Приама.
Царь хотел было схватиться за валявшуюся неподалёку булаву, но её перехватили, а самого старика пленили и отвели в крепость.
В цитадели дела оказались не слишком хороши. Потери мы понесли немалые, и от изначального войска, подступившего к воротам Трои, осталось чуть больше трети. Лучники на башнях отстреливали кучки настырных троянцев, подоспевших слишком поздно, ворота плотно закрыли на тяжёлый засов, и большая часть людей распределилась по постам, предварительно выкинув оставшиеся после резни трупы подальше за стены.
Мне сначала хотели выделить место на троне, но я посчитал это слишком оскорбительным для Приама, от которого мне ещё потребуется послушание. Поэтому на украшенное тяжеленное кресло усадили его законного пока ещё владельца и устроили военный совет.
– Агамемнон до сих пор не явился, – констатировал один из наиболее уважаемых воинов. – Наше войско уже должно было ворваться в северные ворота.
– Значит, им помешали, – задумался я. – Троил сказал, что Гектор и Парис скоро должны вернуться. Похоже, не мы одни решили пойти на хитрость. Наш лагерь сгорел.
– Но не могли же они перебить всё войско! – воскликнул второй воин.
– Могли, – мрачно заявил я. – Наши должны были пробраться по опасному ущелью. Там они как на ладони, если знать, откуда смотреть. Возможно, армии встретились, но троянцы знают местность лучше и наверняка шли козьими тропами, менее опасными.
– И что же получается? Мы остались одни?
Сначала я не нашёл, что ответить. Положение казалось безвыходным, если смотреть от лица рядового мирмидонца, но для себя я уже главную цель практически обеспечил. Хотя, признаюсь, всё ещё надеялся на то, что греки просто опаздывают.
– Может, они заблудились? – усмехнувшись, чтобы немного разрядить обстановку, предположил я.
– Что, опять нам самим рубить троянцев? – поддержал один из воинов. – Ну, тогда пускай не обижаются в этот раз!
По залу прокатилась волна сдержанного смеха. Которую прервал клик часового, спустившегося с крыши.
Я со всей свитой взбежал наверх под хриплый злорадный смех Приама, поднялся на одну из башен и взору предстала щекочущая нервы картина подступающего к городу огромного войска.
Троянцы приближались.
******************
Если понравилось моё творчество, прошу подписаться на профиль в Автор Тудей.
