Когда Муваталли взошел на хеттский трон, западные регионы его империи были спокойны. Сфера влияния Хатти включала т.н. Малую Арцав – осколок лувийского могущества. К северу от Малой Арцавы на побережье были Земля реки Сеха и Вилуса, обе расположенные. Внутри региона к юго-востоку располагались Хапалла и Мира-Кувалия.

В 1319–1318 гг. до н.э., ещё при Мурсили II, Малая Арцава и её соседи восстали против хеттов. Вилуса осталась верной Мурсили. Хетты победили и разделили Малую Арцаву на вассальные княжества. Вилуса сохранила свой суверенитет в награду за поддержку. Армия Мурсили разрушила Миллаванду, но не стала удерживать почти греческий город. Вероятно, хетты не хотели развязывать войну с Аххиявой. Более того Миллаванда стала протекторатом Аххиявы. Трон занял некий Атпа, фактически марионетка. За ниточки Атпу дергал брат заморского ванакта Тавагалава, отправленный в Анатолию как представитель царя.

Ахейцы осознали, что хетты стали слишком сильны в регионе, и могут вытеснить их из Анатолии, отрезав от важнейших источников меди и серебра. Эти металлы были сырьем для империи бронзового века, как нефть и природный газ для развитых стран современности. Олово и медь давали бронзу; серебро было общепринятым средством обмена. Итак, после войны ахейцы вернулись в Миллаванду, намереваясь расширить свою власть на Западе и тем самым закрепить доступ к рудникам. Теперь настала очередь хеттов встревожиться: на Западе назревали неприятности.

Пиямараду прибыл на Запад вскоре после того, как ахейцы вновь утвердились в Миллаванде. Его сопровождал его брат Лахурци, командир личной дружины Сиггаунас, его жена и две дочери. Наш герой выдал свою дочь замуж за Атпу, тем самым породнившись с правящим домом царства. В будущем Пиямараду будет делать в Миллаванде практически все, что ему заблагорассудится, используя царство как базу для операций против хеттов.

Хетты закрыли глаза на связи Миллаванды с греками. У них уже было достаточно врагов. В горах к северу от Хатти племена касков, давние враги хеттов, активизировались. В Сирии ситуация ухудшалась из-за действий молодого, динамичного и крайне воинственного фараона Египта Рамсеса II (правил в 1279–1213 гг. до н.э.). Египетский царь собирал силы и разжигал раздоры в сирийских владениях Муваталли. Хетты противостояли этим угрозам, развертывая войска на своей северной границе и в Сирии. Войска были переброшены с Запада, что привело к ослаблению позиций в этом регионе.

Враги хеттов замышляли недоброе, иначе они не приютили бы Пиямараду. Единственной надеждой Муваталли было то, что Пиямараду и ахейцев удастся сдержать объединенными силами Вилусы, Земли реки Сеха и Миры-Кувалии. Но этого не случилось.

Вилуса (то есть Троя) была слабым звеном в хеттской цепи сдерживания. Это царство было верным другом Хатти и, вероятно, предоставляло контингенты для поддержки хеттских военных операций во время недавней войны. Некоторое время спустя царь Вилусы, Куккунни, умер, и его сменил его приемный сын Алаксанду. Алаксанду также был верен Хатти. Но по какой-то причине союзники в Миллаванде считали, что могут действовать именно против Трои.

Пришла пора Пиямараду действовать! Он собрал некие силы и двинулся на север морем, чтобы завоевать Вилусу. Мы не знаем, из кого состояло войско великого авантюриста: микенские добровольцы или наёмники из ближайших земей вроде Лукки. Мы можем только гадать о численности армии Пиямараду. В любом случае речь шла о тысячах бойцов.

Наземное путешествие маловероятно, так как оно потребовало бы вторжения в земли хеттских вассалов: Манапы-Тархунды из Сехи, Купанты-Курунты из Миры-Кувалии и Таргасналли из Хапаллы. Загадочная Аххиява должна была быть морской державой, владычицей Эгейского моря и доминирующей силой в восточной половине «Великого Зелёного», как египтяне называли Средиземное море. Поэтому мы предположим, что именно ахейские корабли везли нашего героя к стенам Трои.

Последующий ход событий в значительной степени неизвестен, но война началась, и Алаксанду её проиграл. Он сбежал из Вилусы и нашел убежище у хеттов. Тем временем Пиямараду установил новую власть в Вилусе. Имея влияние в Миллаванде и, вероятно, над частями земель Лукки, хеттский ренегат стал крупной теневой силой на Западе, что, несомненно, радовало его покровителей за морем.

Следующий вероятный шаг Пиямараду был очевиден: завоевание Земли реки Сеха, расположенной между Вилусой и Миллавандой. Это поставило бы под контроль ахейцев всё западное побережье Анатолии. Прибрежные земли Лукка к востоку от Миллаванды почти наверняка встали бы на сторону Аххиявы, и греки доминировали бы на анатолийском побережье от Черного моря до границ хеттского вассального царства Тархунтасса. Хетты оказались бы без выхода к Эгейскому морю и с меньшим количеством портов на Средиземном море. Призрак империи, запертой в глубине суши, навис над ними.

Ситуация требовала немедленных военных действий, но войска Муваталли уже были слишком растянуты на нескольких фронтах. Задача остановить Пиямараду была поручена вассалу, царю Земли реки Сеха, Манапе-Тархунде. Возглавив свою армию, он двинулся на север, в Вилусу, но около 1278 года до н. э. потерпел сокрушительное поражение: «Пиямараду унизил меня», — признался он в письме к Муваталли.

Пока армия Манапы-Тархунды отступала, Пиямараду, вероятно, оценивал варианты. Один из них — вторжение в Землю реки Сеха. Устранение этого последнего хеттского вассала на эгейском побережье могло бы сломить власть Хатти на Западе, возможно, безвозвратно.

Но Пиямараду не вторгся. Возможно, его отпугнула перспектива ведения войны с растянутыми линиями снабжения на вражеской территории. Манапа-Тархунда был побеждён, но его войска отчаянно защищали бы свои дома, используя знание местности и внутренние линии снабжения. Кроме того, левый фланг Пиямараду был бы уязвим для атак прохеттских вассалов с востока.

Наибольшую угрозу с этого направления представлял Купанта-Курунта, царь Миры-Кувалии и сюзерен соседней Масы. Его владения имели протяжённую границу со Страной реки Сеха, Миллавандой и землями Лукки. Будучи способным воином, Купанта-Курунта был двоюродным братом Муваталли и непоколебимо преданным царю. Если бы Пиямараду двинулся в Страну реки Сеха, Купанта-Курунта наверняка пришёл бы на помощь Манапа-Тархунде.

Вместо вторжения в Страну реки Сеха Пиямараду атаковал остров Лазпа (Лесбос), владение Манапы-Тархунды, расположенное у побережья. Для его защиты не было сил из-за враждебных действий Миллаванды на южной границе. В письме царь Сехи жаловался, что наш герой «настроил Атпу против меня».

Пиямараду мог ударить прямо в густонаселённое сердце острова, великолепный укреплённый город Терми на юго-восточном побережье, нейтрализовав административный центр и парализовав оборону. Лазпа была популярной целью для пиратов из-за своего богатства. Плодородные фермы и леса обеспечивали пшеницу и древесину для экспорта, что приносило в обмен предметы роскоши. Женщины Лазпы также были знамениты своей красотой, и ахейские пираты регулярно захватывали их.

Легендарный Ахиллес, «лучший из ахейцев», особенно ценил женщин Лазпы. Говорили, что он несколько раз совершал набеги на Лесбос. Косвенное, но красноречивое упоминание о коллективном богатстве Лазпы содержится в последней книге «Илиады», где Ахиллес трогательно замечает, что легендарное богатство Приама когда-то превосходило даже огромные богатства этого острова.

Пиямараду не задержался на Лазпе. Длительное пребывание было нежелательным, так как это связало бы силы, которые могли быть использованы на материке против хеттов и их союзников. В любом случае, Пиямараду достиг своей цели — еще больше ослабить уже потрёпанного врага.

Пиямараду ушёл раньше своих войск, поручив своему подручному Сиггаунасу завершающие операции — эвакуацию людей, которые более не желали иметь ничего общего с хеттами. Это были многочисленные зависимые работники, ремесленники и квалифицированные рабочие, насильно привезённые туда из Страны реки Сеха и Хатти. Несчастные делились на две категории: те, кто служил Манапа-Тархунде, и те, кто служил Муваталли (храмовые работники и прислуга Великого царя).

Царь Сехи, Манапа-Тархунда, ясно высказывается об их изменническом поведении. Когда Пиямараду напал на Лазпу, писал царь, «все они [работники] без исключения присоединились к нему...» Даже хеттский надсмотрщик и домашняя прислуга присоединились к нему. Читая между строк, можно предположить заговор между Пиямараду, работниками и надсмотрщиком. Тем временем племена касков фактически принудили Муваталли перенести столицу в Тархунтассу. Держава хеттов трещала по швам, и помочь Манапе-Тархунде было нечем.

Мятежные работники бежали из Лазпы на кораблях Сиггаунаса в Миллаванду, где Атпа сначала с радостью их принял. Однако вскоре работники Муваталли внезапно изменили своё мнение, решив, что хотят быть подданными Хеттской империи. В петиции Атпе они заявили: «Мы — данники Муваталли... Позвольте нам отдать дань Великому Царю! Сиггаунас совершил преступление, увезя нас из Лазпы». Обвинение Сиггаунаса было лукавством, призванным повлиять на Атпу и успокоить Муваталли. Атпа склонялся к тому, чтобы отпустить их, опасаясь проблем и вторжения хеттов.

«Он бы отпустил их домой», — сообщает Манапа-Тархунда, но Атпа не учёл Пиямараду. Тесть Атпы был в Миллаванде, за пределами города. Узнав о намерениях Атпы, он положил этому конец. «Пиямараду отправил Сиггаунаса к Атпе и передал: "Бог Грозы даровал тебе благословение, почему же ты теперь возвращаешь их?"» Работники были даром с небес, и их нельзя было отвергать. Что Пиямараду действительно имел в виду, так это то, что нельзя отказывать ему. Атпа не вернул работников.

Узнав об этом, Муваталли стал собирать войска (его терпению пришел предел). Дерзость Пиямараду была личным оскорблением и прямым вызовом авторитету Великого Царя, на что нельзя было не ответить. Муваталли спровоцировали. Человек по имени Гассу возглавил карательную экспедицию на Запад.

Хетты двинулись в поход, вероятно, в сопровождении Алаксанду, свергнутого царя Вилусы. По пути Гассу собрал контингенты вассалов, включая силы Миры-Кувалии под руководством царя Купанты-Курунты. Объединенная армия вошла в Страну реки Сеху. Армия остановилась, чтобы дать дипломатии последний шанс. Купанта-Курунта отправил послание Атпе: «Работники Его Величества, которые находятся у тебя, отпусти их домой!» Атпа, который был равен Купанте-Курунте по рангу, подчинился, как если бы приказ исходил от императора: «И он отпустил работников... всех без исключения домой».

На этот раз Пиямараду не было там, чтобы остановить его. Возможно, Атпа, лишённый его присутствия и опасаясь, что армия Гассу двинется на юг, потерял самообладание. Или же освобождение работников было стратегическим манёвром, чтобы отвлечь хеттскую армию от Миллаванды и направить её на север, к Вилусе. Если хеттская армия превосходила силы Пиямараду, разумным было сохранить воинов. Пиямараду не мог рассчитывать на реальную помощь от Микен, поскольку Аххиява и Хатти формально находились в мире. Потеря Миллаванды была недопустимой, тогда как Вилуса была расходным материалом. Возможно, Пиямараду проинструктировал Атпу подчиниться требованию, чтобы предотвратить вторжение в Миллаванду и устранить предлог для войны.

В своё время, пишет Манапа-Тархунда, Гассу и его армия «снова отправились в страну Вилуса, чтобы атаковать её». Но царь Страны реки Сеху не сопровождал их, сославшись на болезнь: «Я серьезно болен, болезнь свалила меня!»

Сражённый настоящей или мнимой болезнью, Манапа-Тархунда остался дома, пока хетты и их союзники завоёвывали Вилусу и восстанавливали Алаксанду на троне. Но им не удалось захватить Пиямараду. Наш герой ускользнул и вернулся в Миллаванду. Вскоре после этого силы Манапы-Тархунды снова заняли Лазпу.

В иных обстоятельствах Муваталли мог бы терпеть недостатки вассала, но, несмотря на изгнание Пиямараду из Вилусы, Аххиява оставалась могущественной на западе, доминируя в Эгейском море и контролируя Миллаванду. Вызовы хеттской власти серьезно превосходили возможности Манапы-Тархунды. Император сместил его. Старик был отправлен в Тархунтассу, а его сын Мастури занял место на троне.

Примерно в то же время Муваталли заключил договор с Алаксанду, который положил конец статусу Вилусы как независимого царства. Отныне это было хеттское вассальное государство. Один из пунктов так называемого договора Алаксанду предупреждал царя Вилусы, что он обязан участвовать в войнах хеттов с их врагами. Вероятно, он выполнил это обязательство в войне Хатти с Египтом, которая началась в 1275 году и достигла кульминации в битве при Кадеше. Египетский список хеттского боевого порядка упоминает Dr’dny, или дарданов — альтернативное имя Гомера для жителей Трои/Вилусы.

Битва при Кадеше стала тактической ничьей для обеих сторон и стратегической победой хеттов, которые смогли увеличить свои владения и влияние в Сирии за счёт Египта. Муваталли умер несколькими годами позже, вероятно, в 1272 году. Его сменил Урхи-Тешуб, его сын от наложницы. Поскольку он был бастардом, многие считали Урхи-Тешуба непригодным для царствования; его дядя, Хаттусили, был более предпочтительным выбором. Младший брат Муваталли и самый младший из четырёх законных детей Мурсили, Хаттусили управлял северными территориями Хатти, включая бывшую столицу Хаттусу, почти с самого начала правления Муваталли.

В 1267 году Урхи-Тешуб перенёс столицу империи обратно в Хаттусу (из Тархунтассы), что было сделано с целью устранить Хаттусили как соперника. Однако именно Урхи-Тешуб был устранён. Разгромленный и свергнутый в 1266 году, он бежал из Хатти, чтобы никогда не вернуться, и провёл последние годы жизни в Египте в качестве советника Рамсеса II по хеттским делам. Его дядя взошёл на трон как Хаттусили III.

Из-за пробелов в исторических записях мы почти ничего не знаем о деятельности Пиямараду в течение 10-летнего периода, начавшегося примерно с сирийской кампании Муваталли и завершившегося гражданской войной в Хеттской империи и восшествием на престол Хаттусили. Новому Царю Царей хеттов было за пятьдесят, когда он взошёл на престол. Хотя он правил 30 лет (ок. 1267–1237 гг. до н.э.), его здоровье всегда было слабым из-за хронических болезней, преследовавших его с детства.

Пиямараду, вероятно, был примерно того же возраста, что и Хаттусили, если не старше. Однако, в отличие от императора, он, судя по всему, находился в прекрасной форме. Его враждебность по отношению к Хатти также нисколько не уменьшилась. Это было кстати, поскольку после коронации Хаттусили участие ахейцев в делах Западной Анатолии значительно возросло: греки активно подстрекали мятежи по всему региону. Как всегда, Пиямараду выступал в роли главного агента-провокатора Микен. Народ страны Лукка оказался наиболее восприимчивым к его уговорам.

Власть хеттов на Западе снова была под угрозой. Осенью 1259 года до н. э., на восьмом году своего правления, Хаттусили заключил мирный договор с Рамсесом II. Хатти и Египет больше никогда не воевали друг с другом, а император смог уделить больше внимания угрозам на своих северных границах и на западе.

Первым удар нанёс Пиямараду. Нашим источником информации о произошедшем является так называемое письмо Тавагалавы, написанное Хаттусили после этих событий неназванному брату Тавагалавы из Миллаванды, Великому царю Аххиявы. Согласно Хаттусили, посольство мятежников отправилось в Миллаванду, где они «довели своё бедственное положение до сведения Тавагалавы». Наместник Аххиявы, предположительно посоветовавшись со своим братом в Микенах, оказал помощь этим «людям Лукки» в виде армии под командованием Пиямараду. Чтобы сохранить видимость невмешательства Аххиявы, воинство Пиямараду выступало под его знаменем как автономная сила; оно состояло из повстанцев, миллавандских и микенских «добровольцев», а также нескольких лишённых наследства марьянну (из касты воинов-колесничих).

Перейдя границу Миллаванды и вторгшись в земли Лукки, Пиямараду захватил и сжёг прохеттский город Аттаримма. Затем он занял город Ияланда, который восстал против Хатти. Тем временем Хаттусили начал контрнаступление на земли Лукки. Пиямараду, с присущей ему бравадой, потребовал, чтобы его сделали вассальным царём на недавно завоёванных территориях. Удивительно, но император согласился на это дерзкое требование, возможно, рассудив, что Хатти будет лучше иметь Пиямараду в качестве вассала, чем врага.

Сын Хаттусили, наследный принц Нериккаили, был отправлен в Ияланду с целью сопроводить Пиямараду в луккийский город Саллапа, который занял Хаттусили и где должна была состояться церемония. Однако в Ияланде Нериккаили был грубо принят Пиямараду, который заставил наследного принца замолчать и унизил его при свидетелях. Наследник Хатти, насмехался Пиямараду, был недостоин быть его сопровождающим в Саллапу; и, в любом случае, Пиямараду не поедет в Саллапу, потому что хетты замышляют его убийство. Император должен «дать мне царство здесь и сейчас»!

Поняв, что Пиямараду играет с ним, и разгневанный публичным унижением своего сына, Хаттусили двинулся к городу Валиванда. Там он написал Пиямараду, сообщив, что царство всё ещё может быть его, но только если он покинет Ияланду. Пиямараду не испугался. Хаттусили записал: «Когда я достиг Ияланды, Пиямараду предложил мне сражение в трёх местах. Местность там была труднопроходимой». Хаттусили спешил своих колесничих и лично возглавил контратаки против сил Пиямараду, которые занимали высоты, господствующие над маршрутом хеттов. «Так я поднялся пешком и разбил врага там».

Разбитые силы Пиямараду отступили за пределы города, сопровождаемые 7000 жителей Ияланды. Хаттусили утверждал, что беженцы были подданными Хатти, и потребовал от Пиямараду немедленно отпустить их. Военачальник проигнорировал императора. Очевидно раздражённый, Хаттусили приказал своим войскам опустошить Ияланду и захватить оставшихся жителей для переселения в Хатти.

Сделав это, Хаттусили возобновил наступление, только чтобы снова попасть в засаду, на этот раз устроенную силами под командованием брата Пиямараду, Лахурци. Хетты снова одержали победу в этом столкновении, но повстанцы задержали их достаточно долго, чтобы позволить Пиямараду и его войскам отступить через границу в Миллаванду. Хетты преследовали их, остановившись у самой границы в городе Абавия, где император составил ещё одно письмо Пиямараду: «Приди ко мне», — приказал он. Хаттусили также написал письмо ванакту ахейцев: «Я стремился захватить Пиямараду по этой причине, потому что он постоянно нападает на мою землю. Знает ли мой брат об этом или нет?»

Ответ от греков был доставлен послом, который, как с укором отметил Хаттусили, «не принёс мне никакого приветствия, равно как и не доставил мне никакого подарка». Вместо этого посол просто сообщил Хаттусили, что ванакт приказал Атпе передать Пиямараду хеттскому императору при условии, что Хаттусили не причинит вреда военачальнику и не вывезет его из Миллаванды.

Намеренное отсутствие приветствий и подарков — стандартных элементов в дипломатической переписке между Великими царями — было серьёзным нарушением этикета, сигнализировавшим о недовольстве ахейцев действиями хеттов, как уже совершёнными, так и теми, которые они собирались предпринять. Это также указывало на то, что это сообщение от ванакта было неформальным, что он говорил, так сказать, от своего имени, как равный и «брат» императора, а не как глава государства Аххиявы.

Хаттусили вряд ли мог быть доволен этим сообщением. Возможно, он думал, что сможет поступать с Миллавандой и Пиямараду по своему усмотрению. Но, поступая так, он рисковал развязать полномасштабную войну с морской державой, которая доминировала на морских путях, связывающих Хеттскую империю с её средиземноморскими торговыми партнёрами. Аххиява не могла бросить вызов хеттам на суше, но они могли уничтожить заморскую торговлю оловом, жизненную артерию империи. И поэтому Хаттусили составил осторожный ответ ванакту: «Мой брат написал мне как Великий Царь, равный мне, и разве я не прислушиваюсь к слову равного?».

Хетты пересекли границу и вошли в царство Миллаванда, не встретив сопротивления. «Итак, я направился в город Миллаванду, — рассказывал Хаттусили, — потому что думал: пусть подданные моего брата (ванакта Аххиявы) услышат, что я скажу Пиямараду».

Пиямараду не был заинтересован в общении с Хаттусили. Пока хетты продвигались к городу Миллаванда, военачальник, его семья, жена и дети, его войска и беженцы покинули Миллаванду морем: «Пиямараду ушёл из города на корабле», — сообщал Хаттусили. Скорее всего, беглецы отправились на близлежащий остров Самос. Тавагалава также покинул Миллаванду, возможно, присоединившись к Пиямараду на Самосе, чтобы дождаться развития событий.

Хотя Хаттусили, должно быть, понимал, что в отсутствие наместника он не сможет добиться ничего значительного, он всё же встретился с Атпой и его братом Аваяной, которые «выслушали обвинения, которые я выдвинул против Пиямараду». В письме Тавагалавы Хаттусили утверждал, что братья были недостаточно откровенны в своих сообщениях ахейскому Ванакту, скрывая ужасную правду о Пиямараду из-за верности своему тестю. Поэтому, сказал Хаттусили, «я заставил их поклясться, что они точно доложат вам о деле», как будто их мнение что-то значило в Микенах.

Встреча завершилась тем, что Хаттусили кратко приказал Атпе: «Встань! Мой брат [царь Аххиявы] дал тебе указание, чтобы ты привёл Пиямараду к хеттскому царю. Так приведи его сюда». Атпа должен был пообещать Пиямараду, что с ним не будут плохо обращаться. В качестве гаранта безопасности нашего героя на встрече с Хаттусили хетты предложили дать заложника высокого ранга. Тем не менее Пиямараду отказался приехать в Миллаванду. «Я не могу избавиться от своих страхов», — якобы ответил он.

Несмотря на этот очередной отказ Пиямараду, Хаттусили всё ещё был готов дать дипломатии шанс. Было предложено окончательное соглашение о заложниках, причём Тапала-Тархунта, царский конюх, был выбран в качестве залога со стороны Хаттусили. Хаттусили заверил Ванакта, что Тапала-Тархунта — «не человек низкого ранга», а родственник императрицы Пудухепы. Более того, Тапала-Тархунта был другом как Хаттусили, так и Тавагалавы: «В молодости он стоял рядом со мной на колеснице», — отметил император, и он стоял «на колеснице рядом с твоим братом Тавагалавой». Интересный человек!

Через посредников Хаттусили уговаривал Пиямараду: «Приди, изложи свои слова передо мной, и я возвышу тебя». В случае, если Пиямараду будет недоволен предложениями императора, то «мой человек сопроводит тебя обратно в землю Аххиявы так же, как он пришёл сюда с тобой». Тапала-Тархунта останется заложником до тех пор, пока Пиямараду не вернётся в Аххияву. Честная сделка! Наверное...

Всё было напрасно: Пиямараду снова отверг Царя Царей. Наконец осознав тщетность своих усилий, Хаттусили покинул город и страну Миллаванду, вернувшись со своей армией в земли Лукки и в конечном итоге в Хаттусу. В заключительных строках письма Тавагалавы Хаттусили пишет далёкому Ванакту греков, что, поскольку мятежные беглецы отказались вернуться на родину и активно помогали Пиямараду, «ты, мой брат, должен предать их глав суду». Хаттусили заявил, что готов отказаться от выдачи любого лидера повстанцев, который в ходе суда заявит, что хочет навсегда перейти на сторону Аххиявы: «Если какой-либо господин скажет: „Я перешёл ради беглеца (Пиямараду)“, пусть останется там. Но если он скажет: „Пиямараду заставил меня присоединиться к нему“, то пусть вернётся ко мне».

Что касается Пиямараду, то Хаттусили стало известно, что неугомонный авантюрист, действуя со своей островной базы в Эгейском море, планирует новые атаки на земли, подвластные Хатти. «Сообщается, что Пиямараду говорил: „Я отправлюсь в землю Маса или землю Каркия, но пленников, мою жену, детей и домочадцев я оставлю здесь“», то есть на аххиявском острове, который теперь стал его домом и оплотом. Хаттусили жаловался, что Ванакт активно помогает Пиямараду: «Теперь, согласно этим слухам, в то время, когда Пиямараду оставляет свою жену, детей и домочадцев в земле моего Брата, твоя земля обеспечивает ему защиту. Но он постоянно совершает набеги на мою землю; но всякий раз, когда я препятствую ему в этом, он возвращается на твою территорию. Неужели ты, мой Брат, благосклонно относишься к такому поведению?».

Это был риторический вопрос: конечно, владыка Микен благосклонно относился к такому поведению; как и прежде, как всегда, он поддерживал Пиямараду до конца, предоставляя людей, материалы и ресурсы, необходимые военачальнику для ведения его бесконечной войны с хеттами. Но Хаттусили, ради видимости, продолжал делать вид, что греки открыты для альтернатив. «Если ты не благосклонен к поведению Пиямараду, тогда, мой Брат, напиши ему хотя бы это: „Встань, отправляйся в землю Хатти, твой господин рассчитался с тобой! Иначе приходи в землю Аххиявы, и в каком бы месте я тебя ни поселил, ты должен оставаться там. Встань со своими пленниками, женами и детьми и поселись в другом месте! Пока ты враждуешь с царём Хатти, проявляй свою враждебность из какой-нибудь другой страны! Из моей страны ты не будешь вести враждебных действий. Если твоё сердце в земле Каркия или земле Маса, тогда отправляйся туда!“».

В заключение Хаттусили попросил царя Аххиявы сообщить Пиямараду, что «царь Хатти и я, в том деле Вилусы, из-за которого мы враждовали, он убедил меня, и мы стали друзьями; война не была бы для нас правильной». Затем Хаттусили извинился за любые агрессивные действия, которые он предпринял против Аххиявы, объясняя свои поступки горячностью и импульсивностью молодости: «В то время, мой Брат, я был молод; и если в то время я написал что-то оскорбительное, это не было сделано намеренно. Такие слова вполне могут срываться с уст предводителя войск, и такой человек вполне может ругать своих людей, если в бою кто-то бездействует или проявляет трусость».

Это невероятно важные строки! Будущий император хеттов и самый могущественный из царей микенской Греции сражались друг с другом на землях Трои: явно, в открытом бою. Это очевидно было то, что можно уверенно назвать Троянской войной, очередной войной — одной из многих, смутные воспоминания о которых стали готовыми циклопическими блоками, из которых «гомеры» и Гомер собрали незыблемую твердыню великого мифа «Илиады».

Мы не знаем, что произошло дальше. Лично я верю, что он продолжал беспокоить хеттов до тех пор, пока не умер, не был убит в бою или не стал слишком слаб, чтобы заниматься тем, что Гомер называл «тяжелой работой битвы». Пиямараду прожил долгую и насыщенную жизнь, охватившую правление трёх хеттских императоров, и он был проблемой для каждого из них. Он был по очереди ренегатом, военачальником, пиратом и, какое-то время, правителем значительного царства в Западной Анатолии. А его действия, связанные с Троей, должны были найти своё место в историях о великом противостоянии великих царств, которые пересказывались при дворах по обеим сторонам Эгейского моря из поколения в поколение, теряя имена и названия, но сохраняя суть: люди убивали и умирали за власть над этой богатейшей землёй, городом из мифов и легенд.

Автор: Максим Ферапонтов
Проект: Historia Maximum Eventorum
Поддержка: F U N P A Y

В этот вихрь хаоса вступает наш герой, Пиямараду, фигура, окутанная тайной, словно плащом из ночного тумана. Он возникает в хеттских записях во времена царя Муваталли II и сразу приковывает внимание. Кто он такой? Возможно, хеттский аристократ, потерпевший поражение в династической борьбе, или воин с неукротимым духом, жаждущий славы, богатства и мести. А может, авантюрист, чьи мотивы скрыты. Мы не знаем точных ответов, но его выбор ясен. Пиямараду отвернулся от Хеттской империи, порвал с ней все узы и примкнул к Аххияве, её заклятому сопернику. Этот шаг сделал его настоящим ренегатом, перебежчиком, чьи действия, словно волны от брошенного камня, всколыхнули весь регион.

Пиямараду стал настоящей головной болью для хеттов. Он нападал на их земли, разжигал восстания среди вассалов, сеял смуту и, в кульминации своей дерзости, создал собственное маленькое государство, выбрав в качестве столицы Трою. Представьте себе этот важнейший город, стоящий на грани миров, и вдруг он становится оплотом мятежника. Пиямараду не был просто бунтарём, он оказался хитрым политиком, мастером интриг, который использовал неразбериху в свою пользу. Его действия не только раздражали хеттов, но и подрывали их власть, заставляя империю тратить силы на борьбу с тенью, которая постоянно ускользала из рук.

Как до нас дошла эта история? Хеттские тексты, фрагментарные, но полные жизни, раскрывают драму во всей её красе. Среди них «Письмо Манапы-Тархунты», «Письмо о Тавагалаве», «Письмо Милаваты» и переписка царя Хаттусили III с правителем Аххиявы. Эти глиняные таблички, найденные в архивах, шепчут нам о великом прошлом. Тексты эти неполны, с пробелами, но они полны драматизма, где каждый штрих добавляет глубины фигурам.

Могучий царь хеттов, который, вместо того чтобы просто раздавить бунтаря своей армией, вступает с ним в переговоры, пытается уговорить или запугать. А когда это не срабатывает, он изливает раздражение в письмах, обвиняя Аххияву в поддержке этого смутьяна, словно жалуясь на неуёмного соседа. Даже супруга царя и главная жрица империи Пудухепа поминает Пиямараду в своих молитвах, призывая богов вмешаться. Это показывает, насколько серьёзной была его угроза.

Прямых доказательств Троянской войны в этих текстах нет, но факты сходятся удивительным образом. Конфликт с хеттами, Троя как база мятежа, поддержка микенцев из Аххиявы — всё это эхом отзывается в «Илиаде» Гомера. Не это ли отголоски тех событий? История Пиямараду, как искра, зажигает мысль о том, как реальные интриги и битвы рождали мифы, словно семена, брошенные в плодородную почву времён.

Чтобы понять размах этой драмы, обратимся к её декорациям, царствам, народам и городам, где разыгрывалась судьба нашего героя. Каждый элемент этого мира добавляет краски, словно мазки на древней фреске.

Начнём с хеттов, чьим врагом стал Пиямараду. Этот народ воздвиг империю в Малой Азии во II тысячелетии до н. э., и их достижения в управлении, праве и войне сияют, как звёзды в ночном небе. Эти индоевропейцы, пришедшие из далёких степей в самое сердце Анатолии, подчинили себе местный народ хаттов, сплавив их культуру со своей, словно литейщики, отливающие прочную бронзу. Их язык, кстати, родственен нашему. Это поразительная связь через века, которая напоминает, как корни прошлого питают настоящее. Религия хеттов была открытой: они принимали богов покорённых народов, молились им на их же языках, собирали чужеземные заклинания, будто сокровища в хранилище. Клинописная письменность, заимствованная в Месопотамии, сохранила для нас их законы и дипломатию на глиняных табличках. Бюрократия столичной Хаттусы была столь же действенна, как и грубая сила оружия. Но империя была построена на крови! Стремительные колесницы мчались по телам врагов, а крепости вставали нерушимыми бастионами для защиты власти Царя Царей.

Их история – это взлёты и падения, полные драматизма. В XVII веке до н. э. цари Питхана и Анитта захватывали города один за другим, закладывая основы. Хаттусили I и Мурсили I дошли до Вавилона, разграбили его и вернулись с триумфом. Затем тьма упадка накрыла державу. Каски, воинственный народ с севера, разрушили Хаттусу, заставив перенести столицу и пережить годы смуты. Но Суппилулиума I возродил могущество из пепла, покорил Сирию, и даже египетская царица, возможно вдова Тутанхамона, просила его сына в мужья, видя в хеттах равных. Чума, как мрачный жнец, прервала его триумф, унеся жизнь воина. К 1295 году до н. э., при Муваталли II, когда хетты достигли пика, начинается наша история.

Теперь перейдём к следующему действующему лицу нашего эпоса. Перед нами Арцава, царство Западной Анатолии XIII века до н. э. – область между Центральной Анатолией и Эгейским морем. Здесь пришлые лувийцы, родичи хеттов, смешались с исконными анатолийцами, создав пёстрый узор общей культуры. Благословлённая благодатным климатом, Арцава процветала. Её амбары ломились от зерна, а корабли увозили в дальние земли металлы из горных недр. Цари правили областями под названием Мира, Страна Сеха и легендарная Вилуса из города в районе будущего Эфеса. Экономика Арцавы замыкалась на так называемом «дворце», откуда знать управляла полями, ремёслами и торговлей, распределяя ресурсы и собирая дань.

Для хеттов Арцава была вечным источником тревог: мятежи, союзы с врагами, дерзость соперника, которая заставляла их держать ухо востро. Их вражда началась ещё в XVII веке до н. э. В XIV веке до н. э. единое царство Арцава возвысилось, переписываясь с Египтом как равная, что было знаком её мощи. Но полный решимости юный хеттский царь Мурсили II пошёл на неё войной. Уххацити, царь Арцавы, насмехался над юностью Мурсили, но молния или метеорит, словно гнев богов, поразила самого Уххацити, повергнув его армию в панику и приведя к поражению. Союзная страна Аххиява не помогла, сыновья царя бежали за море, канув в безвестность, оставив царство в руинах. Хетты разделили Арцаву, не дав ей возродиться, словно садовники, вырвавшие корни, чтобы не дать сорняку пустить новые побеги. Сегодня учёные говорят об Арцаве как о доме лувийской цивилизации, но для нас Арцава — это сцена, где Пиямараду разыгрывал свою партию. Пришло время попрощаться с некогда могучим лувийским царством и двинуться дальше.

Вот древняя Миллаванда, она же Милет, город на западном побережье, где в бронзовом веке скрестились торговые пути цивилизаций. Археология наглядно показывает его путь от минойской фактории до микенского форпоста. Город на полуострове у Латмийского залива был ключом к торговле вглубь Анатолии, стражем морских путей, где любой купец должен был пройти мимо его берегов. В середине II тысячелетии до н. э. критяне, хозяева морей, оставили здесь свою керамику и погребения. К концу XV века до н. э. минойское культурное влияние сменилось ахейским, влиянием микенских греков. Нет никаких следов, что это сопровождалось конфликтом, а это значит, что старое уступало новому мирно и постепенно.

К XIV веку до н. э. Милет стал оплотом микенского мира в Анатолии. Оружие, гробницы и керамика явно говорят об этом. Для хеттов это был шип в боку, база соперника на их земле, постоянный источник раздражения. В 1329 году до н. э. царь Мурсили II стёр город в пепел, но через 14 лет Милет возродился, с крепкими стенами по хеттским канонам. Какая ирония, когда враги делятся мастерствомфортификации. В XIII веке до н. э. Миллаванда достигла апогея своего развития. Клинописная табличка с названием «Письмо Милаваты» намекает на краткий хеттский контроль, но до конца бронзового века город оставался микенским форпостом на чужой земле.

Напомню, что мы уже несколько раз упоминали некую Аххияву. Само это название из хеттских текстов с XIV века до н. э. Учёные видят в ней микенский мир. На хеттской глиняной табличке XIII века до н. э. правитель Аххиявы назван «великим царём», наравне с Египтом и Хеттами. Поразительно, неужели у микенцев была сверхдержава? Это ломает привычную картину независимых дворцов, намекая на союз или иерархию, но ответы тонут в веках, оставляя пространство для размышлений.

Микенская цивилизация, процветающая с XVII по XII век до н. э., стала первой высокоразвитой культурой Эллады. Названа по развалинам в Микенах, где Генрих Шлиман вёл раскопки, открывая миру сокровища из бронзы и золота. Дворцы Микен, Тиринфа, Пилоса и Фив были центрами экономики, религии и управления. Микенцы торговали с Египтом, Хеттами, Сирией. Вывозили масло, вино и оружие, получая металлы и предметы элитного потребления. Их флот контролировал Кикладские острова, Крит и Милет, а ахейскую знать хоронили с мечами и другим оружием в знак их воинского ремесла. Расцвет XIV–XIII веков до н. э. сменился крахом около 1200 года до н. э., оставив руины, из которых выросли греческие полисы.

Мы продолжаем расставлять на нашей сцене действующих лиц. Мы познакомились с главным героем по имени Пиямараду, с его вероятной родиной в земле хеттов, с их неудачливыми врагами-лувийцами из Арцавы, с гнездом интриг и распрей — Милетом и его заморскими покровителями из Аххиявы. Остался лишь один актёр. Одиночный, но самый знаковый. Это «крутобокий Илион», легендарная Троя, что возвышалась на холме Гиссарлык, страж, охраняющий врата между Востоком и Западом. В XIX веке Генрих Шлиман, одержимый строками Гомера, устремился к этому холму и раскопал девять археологических слоёв города, сложенных один над другим, как глиняные таблички нашей забытой саги. Он ошибся, приняв ранний слой за дворец Приама, но его промах, словно искра, разжёг костёр исследований, который пылает до сих пор, открывая нам тайны прошлого.

В бронзовом веке Троя стояла у кромки морского залива, властно держа Дарданеллы, узкий пролив Геллеспонт, связующий Европу и Азию, словно нить, соединяющая два мира. Корабли, изнурённые ветрами и течениями, искали приюта у её берегов, а Троя взимала пошлины и росла в богатстве, будто древо, питаемое щедрым солнцем. Её место в мире было даром судьбы, но и тяжким бременем, ибо богатство и власть притягивают зависть.

Ранние дни Трои, её первый слой, явили скромную цитадель. Второй слой добавил к крепости на высоком холме небольшой городок. Шестой же слой стал её славой! Цитадель стояла, окружённая обширным процветающим нижним городом, полным жизни, ремёсел и торговли. Была ли она вассалом хеттов? Глиняные тексты намекают на это, упоминая Трою под названием Вилуса и правителя Алаксанду. Не тот ли это Александр из гомеровских песен, что похитил Елену, разжёгшую войну? Так правда вплетается в узор мифов, подобно золотой нити в полотне. Древние записи говорят о конфликтах с Аххиявой, намекая на напряжение, которое кипело в этих землях, где Троя балансировала между двумя мирами.

Но судьба не щадила этот город. Троя шестой эпохи пала, расколотая землетрясением, будто хрупкий сосуд под молотом богов. На её руинах встала Троя VIIa, скромнее, но всё ещё гордая, словно воин, ослабленный ранами, но не сломленный духом. Около 1180 года до н. э. город захлебнулся в огне. Археологи находят следы этой трагедии: наконечники стрел, разбросанные среди обугленных стен, тела, поспешно захороненные в ямах, — знаки хаоса и насилия. Война ли это была, как поёт Гомер в «Илиаде»? Или засуха, что иссушила поля, как утверждают современные учёные, принесла голод и беспорядки, подточившие город изнутри?

Троя стояла между Востоком и Западом, торгуя с микенцами, но кланяясь в верности хеттам. Эта двойственная игра питала её богатство, но и вела к гибели, ибо жить между молотом и наковальней опасно. Это напряжение разрывало город, как ткань, натянутая сверх меры. За похищением Елены, о котором слагают легенды, кроется борьба за торговые пути, за золото, за власть над Геллеспонтом. Мифы, словно тени, поднялись из пепла этих сражений, и мы, вглядываясь в них, спрашиваем, что в них правда, а что красивая ложь?

Мы разложили карту древней Анатолии и Эгеиды, расставили царства и героев. Наша сцена готова к великому представлению!

Расширенная академическая версия текста ЗДЕСЬ

Продолжение второй части

От мифической Трои к реальной Шкодре: переосмысление гомеровского эпоса (часть 2)

Глава 9. Похороны Патрокла и выкуп Гектора: право войны, перемирие и скрепы коалиции

Сюжетная структура и историко-культурная рамка

Заключительные песни «Илиады» (XXIII–XXIV) описывают события, последовавшие за устранением полевого командования осаждённой стороны (гибель Гектора). В центре повествования — погребение Патрокла, ритуальные состязания и дипломатический эпизод с приходом Приама в стан противника для выкупа тела сына. Эти эпизоды представляют собой не просто лирическую паузу, а комплексную юридико-ритуальную процедуру, знаменующую переход к фазе «чистой» осады.

Ритуал как основа военного права

В системе военного обычая описываемые события отражают две взаимосвязанные процедуры:

• официальное погребение союзного военачальника как способ укрепления воинской дисциплины и легитимизации командования;

• ритуал обмена телами и выкупа знатных пленников как проявление минимальных правил ведения войны (jus in bello).

Гомер акцентирует внимание на ритуальных формулах:

• статус ικέτης (просителя) Приама;

• предоставление охранного сопровождения («ἀσφάλεια»);

• гарантированный безопасный проход для выполнения ритуальных действий.

Период траура как временное перемирие

Указание на «ἐννῆμαρ κλαίομεν» («девять дней оплакивали») задаёт чёткий временной ритм военных действий с обеих сторон линии соприкосновения:

• для осаждённых (Шкодра/Розафа) — время на проведение ритуалов, перераспределение караульной службы, пополнение запасов и ремонт укреплений;

• для осаждающих — возможность укрепить позиции на берме, расчистить подступы, обеспечить подвоз провианта через Эгнатиеву дорогу и провести ротацию войск.

Похоронные состязания как механизм перераспределения ресурсов

Ритуал «ἄεθλα» (похоронные состязания) с раздачей ценных призов («χάλκος, τρίποδες, ἵπποι» — бронза, треножники, кони) выполняет несколько функций:

• публичное перераспределение престижных трофеев между союзными отрядами;

• снятие междоусобных противоречий внутри коалиции;

• закрепление системы снабжения и распределения ресурсов в зависимости от боевых заслуг;

• консолидация коалиционных сил перед затяжной фазой осады.

Преодоление конфликта как восстановление управляемости

Мотив «μῆνις» («гнева» Ахилла) интерпретируется как метафора управленческого кризиса в коалиционной армии. Погребение Патрокла и дипломатический приём Приама символизируют возвращение к правовому порядку и регламентации военных действий.

Дипломатический эпизод: ночной визит Приама

Образ «νύκτα δι’ ἀχλύος» («ночью сквозь мглу») символизирует существование секретного канала коммуникации между осаждёнными и осаждающими. Реальный механизм такого визита включал:

• организацию безопасного коридора от Скаей к лагерю;

• систему условных сигналов и проводников (в поэме — роль Гермеса);

• предоставление залога под выкуп («λύτρα») в виде драгоценностей, тканей и оружия.

Политический смысл выкупа

Формула «λύτρα ἀπείρητα φέρων» («несёт неисчислимый выкуп») отражает не столько материальную ценность, сколько политическое обязательство соблюдать правила ведения войны. Этот эпизод закладывает основу для последующих переговоров о:

• сдаче стратегических объектов;

• открытии ворот для подвоза продовольствия;

• ограничении военных вылазок.

Логистические изменения после ритуалов

По завершении похорон и выкупа происходят существенные изменения в осадной кампании:

• усиление морской линии снабжения (Рагуза — Котор — Бар — Улцинь — Диррахий) под эскортом;

• закрепление ключевых перевалов и ущелий от Бара и над рекой Бояной;

• введение режима экономии у осаждённых (нормирование хлеба и соли, запрет на расточительное использование ресурсов).

Геополитический контекст балканской кампании

Описанные события отражают момент стабилизации византийско-венецианской осадной системы:

• обеспечение снабжения через морские коммуникации;

• функционирование Эгнатиевой дороги;

• контроль над ключевыми перевалами.

В результате Сербия (Рашка) и Дукля теряют возможность свободного манёвра у моря и вынуждены перейти к «континентализации» — использованию внутренних путей сообщения и зависимости от горных рынков.

Заключительные выводы

Эпизоды с похоронами Патрокла и выкупом Гектора знаменуют:

• формализацию новых правил ведения войны;

• установление режима перемирия на основе ритуальных норм;

• укрепление коалиционной структуры на основе чёткого распределения ролей и ресурсов.

С этого момента исход осады Шкодры («Трои») определяется не отдельными героическими вылазками, а плотностью блокады и долгосрочной устойчивостью системы снабжения.

Глава 10. «Деревянный конь» как операция по вскрытию ворот: техника штурма и внутренняя партия

Проблема источниковой базы

Мотив «деревянного коня» относится к эпилогическому слою повествования: он описан не в «Илиаде», а в «Одиссее» (ἵππον δουράτεον — «деревянный конь»). Тем не менее этот эпизод логически завершает конфликт, развитие которого прослеживается в «Илиаде» до стадии «управляемой» осады. В предложенной интерпретации (Шкодер = «Троя») речь идёт не о сказочном сюжете, а о комплексной штурмовой операции, сочетающей инженерные, ритуальные и политические элементы.

Операционная задача

После завершения этапов, описанных в предыдущей главе (похороны Патрокла, выкуп Гектора), обе стороны перешли к фазе «великой осады». Система снабжения осаждающих была налажена через:

• морские коммуникации (снабжение Диррахия);

• Эгнатиеву дорогу (Виа Эгнация) для подвоза припасов;

• контроль над ключевыми перевалами над Бояной.

Основной задачей осаждающих оставалось открытие ворот крепости без изнурительного лобового штурма.

Три возможные интерпретации «деревянного коня»

1. Осадный кожух/башня. Речь идёт о длинном сооружении на колёсах, обшитом деревом, с крытым трапом и тараном. Под видом ритуальной процессии его подводили к святилищу у ворот.Преимущества: соответствие топографии Розафы (крутая берма, узкий подход).
   Механизм действия: ночной подкат к воротам, мгновенный удар по петлям, поджог защитного заслона.

2. Ритуальный «дар» как пропуск. Сооружение представляло собой большую деревянную раму или складень с вотивами. Официально оно преподносилось как обет Афине от «уходящей» коалиции.Благодаря обычаю «ἱερὰ ἄσυλα» («святыни неприкосновенны») груз беспрепятственно пропускали внутрь. Внутри скрывалась диверсионная группа, которая в нужный момент открывала засовы изнутри.

3. Речная баржа у устья Бояны. Учитывая связь Шкодера с водной системой, «конь» мог представлять собой укрытый настил на барже, пришвартованной у подступов к крепости. По сигналу настил превращался в мостик для ночного десанта, а удар наносился в створы северного выхода.

Ключевой момент

В формулировке Гомера «ἵππον δουράτεον ἔθηκαν» («поставили деревянного коня») важен глагол ἔθηκαν («установили»), указывающий на монтируемый объект, а не на сказочную конструкцию.

Роль внутренней партии

Любая из описанных схем требовала наличия согласованной группы внутри крепости:

• стражи у ворот;

• жрецов при святилище;

• купеческой верхушки у складов.

В условиях осадной блокады, истощавшей «городской продовольственный банк», формировалась фракция, заинтересованная в скорейшем заключении мира на условиях осаждающих.

Причины успеха операции

• Ритуальная маскировка — дар святилищу обладал неприкосновенным статусом в культуре Адриатики.

• Территориальная связность — осаждающие контролировали морские и сухопутные коммуникации.

• Коалиционная дисциплина — после перераспределения трофеев у командиров отсутствовал мотив саботировать операцию.

Техническая схема вскрытия ворот

1. Вечер — торжественное проведение «дара» к храму у ворот или подводка кожуха к створкам.

2. Полночь — снятие поперечины изнутри, подача факелов снаружи для ослепления защитников, таранный удар по петлям, нейтрализация охраны.

3. Рассвет — прорыв основной массы войск через временную переправу, занятие нижнего города, последующий штурм акрополя.

Роль Венеции и «греков» как штаба

• Венецианцы обеспечивали плотников, снасти и специалистов по ночным операциям.

• Ромейская сторона контролировала правовой и ритуальный протокол, обеспечивала общую координацию.

Последствия падения крепости

• Сербия/Рашка лишалась оперативного выхода к порту, торговые пути Бар—Улцинь переходили под контроль империи и Венеции.

• Дукля/Зета утрачивала контроль над рынками у Бояны, финансовые потоки перераспределялись в пользу венецианских и ромейских купцов.

• Этнокультурный перелом — на приморских территориях закреплялся эллино-ромейский культурный пласт, славянский элемент оттеснялся вглубь континента.

Значение для «Илиады»

«Деревянный конь» выступает не как чудо, а как кодовый рассказ о тактически продуманной операции по взятию крепости. В этом эпизоде переплетаются:

• инженерная хитрость;

• ритуальная маскировка;

• политическая работа с внутренней оппозицией.

Такой подход позволяет эпосу органично перевести техническую победу осаждающих в образ великих хитроумных решений, не умаляя при этом доблести защитников.

Глава 11. «Падение Трои»: пожар как управляемое разрушение, конфискации и новая прибрежная власть

Исходная ситуация

После успешного вскрытия ворот с помощью штурмового узла, замаскированного под «деревянного коня», перед коалиционными силами встала двойная задача:

• нейтрализовать оставшиеся ресурсы сопротивления;

• интегрировать стратегический узел Шкодер — Бояна в общую логистическую систему (Диррахий — Эгнатиева дорога, или Виа Эгнация).

Литературный образ и его реальная подкладка

В «Илиаде» Гомер не даёт подробного описания взятия города, однако чётко фиксирует его итог — Ἰλίου πέρσις («разорение Илиона»). В «Одиссее» (VIII, 529) прямо говорится: «…ὅτ᾽ Ἴλιον ἱερὴν πέρσαν…» («когда священную Илион разорили»).

Страх горожан перед последствиями войны отражён в репликах персонажей. Например, Андромаха в «Илиаде» (VI, 429–430) предвидит свою участь: «Ἕκτορ, ἀτὰρ σύ μοι ἦσθα πατὴρ καὶ πότνια μήτηρ…» («Гектор, ты мне был и отцом, и властительной матерью…»), а далее: «εἰς Ἄργος ἀνήξωσιν» («уведут меня в Аргос»). Это отражает реальную практику заложничества и вывоза членов знатных семей в порты-победители.

Объекты целенаправленного разрушения

В ходе «пожара Трои» уничтожались ключевые объекты, обеспечивавшие автономию города:

• портовые амбары и соляные склады — лишение города возможности вести обмен с побережьем;

• казённые мастерские (по производству древесины, смолы, корабельных снастей) — предотвращение ремонта переправ и паромов;

• документы и кассы городских магистратур — обнуление долговых и арендных прав прежней элиты.

При этом святилища обычно сохранялись, поскольку они служили площадкой для оформления ритуальной капитуляции.

Конфискации и перераспределение ресурсов

«Разорение» в античном понимании означало прежде всего передел прав на городскую ренту. После падения Шкодера контроль над ключевыми источниками дохода перешёл к:

• ромейской администрации (управление портовой нормой, судом и сборами);

• венецианским подрядчикам (каботажное плавание, конвоирование грузов, складские дворы).

Судьба населения

После разрушения города применялся стандартный набор мер:

• взятие заложников из знатных домов для обеспечения лояльности горных общин;

• частичный вывоз ремесленников и лоцманов в порты коалиции;

• освобождение торговых пленных (купцов и их имущества) для возобновления торгового оборота под новым правовым режимом.

Правовое закрепление победы

После «пожара» следовал акт о милости и о складе, который подтверждал городским сообществам право вести торговлю, но уже на условиях:

• имперской порто-юрисдикции;

• венецианской складской монополии.

Позднейшая практика выдачи хрисовулов (документов с привилегиями) лишь кодифицировала сложившийся в X веке фактический порядок.

Военная зачистка периметра

Для закрепления успеха коалиция обеспечила контроль над ключевыми точками:

• перевалы над Баром и Котором удерживались гарнизонами «морской партии»;

• устье Бояны контролировалось лоцманами и сигнальными пунктами;

• караулы вдоль линии Рагуза — Котор — Бар — Диррахий переводились на постоянный режим.

Отражение событий в мифологии

Образы «сожжённого города», «плачущих жён», «разделённых трофеев» представляют собой культурную опись реальных процедур, зафиксированных в источниках X века. Гомеровский термин πέρσις («разорение») следует понимать как юридическое «опустошение» прежних прав, а не физическое уничтожение города.

Немедленные политические последствия

• Рашка и Зета были вынуждены смещаться вглубь территории, утратив доступ к морской торговле;

• прибрежные полисы попали в сферу влияния Византии и венецианской торговой системы;

• Шкодер трансформировался из независимого «замка долин» в административный перевалочный узел под внешним управлением.

Причины завершения конфликта

После управляемого разрушения и конфискаций противник лишался возможности восстановить оборону в течение одного сезона. Эпос подчёркивает победу хитроумия, а историческая реконструкция демонстрирует систему послевоенного контроля, включающую:

• штурм ворот;

• прицельное разрушение ключевых объектов;

• правовое закрепление нового порядка;

• постоянную военную охрану.

Итоговый вывод

«Падение Трои» в предложенной интерпретации — это не апокалиптическое событие, а смена режима управления ключевым балканским узлом. Поэтическое описание плача и славы отражает реальную военную операцию по интеграции города в морскую систему Византии и Венеции.

Глава 12. Эпилог: как читать «Илиаду» после Троянской войны Шкодера

Смысловая развязка

Если принять предложенную реконструкцию, согласно которой:

• Троя отождествляется с городом Шкодер на западном конце Эгнатиевой дороги (Виа Эгнация);

• ахейцы представляют собой коалицию ромейских и венецианских сил;

• «деревянный конь» интерпретируется как маскированный штурмовой/портовый узел,

то «Илиада» трансформируется из мифа о героическом прошлом в практическую карту системы управления побережьем, где чётко прослеживаются логистические связи: от моря через порт и перевалы к Шкодеру.

Сохранение гомеровских элементов в новой интерпретации

В рамках переосмысления ключевые элементы эпоса получают новое прочтение:

• термин «πέρσις Ἰλίου» («разорение Илиона») (Od. VIII, 529: «…ὅτ᾽ Ἴλιον ἱερὴν πέρσαν…») отражает не столько физическое разрушение, сколько административное обнуление прежних прав и перераспределение городской ренты;

• мотив «пленения жён и детей» в словах Андромахи (Il. VI, 429–430: «Ἕκτορ, ἀτὰρ σύ μοι ἦσθα… εἰς Ἄργος ἀνήξωσιν») интерпретируется как система заложников (аманатов) для обеспечения лояльности горных общин;

• «гнев Ахилла» (Il. I, 1: «Μῆνιν ἄειδε, θεά…») рассматривается не как психологический конфликт, а как спор о распределении трофейных и платёжных прав внутри победившей коалиции.

Политические итоги конфликта

Реконструкция позволяет выделить следующие ключевые последствия:

• закрепление прибрежной полосы от Рагузы до Диррахия под ромейским портовым правом при поддержке венецианского конвоя;

• потеря Рашкой (Сербией) и Зеткой прямого выхода к морю с переориентацией на контроль над сухопутными перевалами;

• трансформация Шкодера («Трои») в ключевой перевалочный центр на линии «Диррахий — Эгнатиева дорога».

Новая методология прочтения «Илиады»

Предлагается следующий алгоритм интерпретации эпоса:

1. Переход от имён к функциям:
   ахейцы — флотская коалиция и портовая администрация;
   троянцы — городское население с внутренним тылом.

2. Переосмысление сюжетов как практических процедур:
   «деревянный конь» — внедрение штурмового/складского ядра;
   «пожар Трои» — прицельное уничтожение портовых сооружений и казённых дворов.

3. Интерпретация эмоциональных категорий как правовых статусов:
   «честь» (τιμή) — доля в порто-налоговой кассе;
   «слава» (κλέος) — закреплённый хрисовулом статус в системе снабжения.

4. Понимание похода как логистической операции: «ностос» (νόστος) — демобилизация с перераспределением ресурсов между портами.

Историческая ценность эпоса

«Илиада» выступает полноценным историческим документом, фиксирующим устойчивые практики ведения войны на море:

• блокада;

• высадка десанта;

• захват ворот;

• залоговые практики;

• перераспределение ресурсов.

Ключевые цитаты и их практическое значение

• «Ἰλίου πέρσις» («разорение Илиона») — отражает процесс конфискаций и смены правообладателя порта.

• «κλέος ἄφθιτον» («незыблемая слава») (Il. IX, 413) — указывает на долговременные привилегии (атэлея, коммёркийные льготы) для корпоративных структур (перевозчиков, гарнизонных команд).

Хронологические выводы

Реконструкция позволяет:

• переосмыслить «Троянскую войну» как конкретный морской конфликт рубежа IX–X веков;

• рассматривать «античную Грецию» как литературный фасад позднеромейской геополитики.

Последствия для сербских земель

Новая конфигурация власти привела к:

• потере постоянного доступа к морским ресурсам;

• зависимости прибрежных элит от внешнего контроля;

• постепенной «албанизации» побережья как следствию демографического и культурного сдвига.

Итоговый тезис

«Илиада» — это не столько повествование о мифическом прошлом, сколько описание механизмов власти над морем и прибрежными территориями. Отождествление Трои с Шкодером и Эгнатиевой дороги с «осью дыхания» позволяет увидеть в эпосе исторический документ о войне за логистику — единственном по-настоящему «героическом» сюжете Средиземноморья.

Такая интерпретация возвращает поэме исторический нерв и позволяет рассматривать её как руководство по управлению побережьем и распределению ресурсов в условиях средневековой геополитики.

Дорогие читатели,
признавая ценность традиционной хронологии, сформированной усилиями многих поколений учёных и институтов, я с уважением отношусь к вере в её достоверность. Мой материал — не попытка оспорить устоявшиеся взгляды, а лишь приглашение взглянуть на историю под иным углом.

Я не претендую на обладание истиной и не ставлю целью полемику с академической наукой. Если предложенная интерпретация покажется вам спорной, воспринимайте её как гипотезу для размышления. Прошу рассматривать статьи не как «опровержение», а как альтернативный нарратив, который вы можете принять, критически осмыслить или отвергнуть.

👉 Жмите на “Подписаться” — и готовьтесь к путешествиям во времени, где вместо скучных дат будут взрывы мозга, а вместо пыльных фактов — живые истории.

При копировании прошу указывать:

«Материал создан Abdullin Ruslan R. Оригинал доступен по ссылке: https://pikabu.ru/@rusfbm. Лицензия: CC BY-SA 4.0».

Читайте также:

От мифической Трои к реальной Шкодре: переосмысление гомеровского эпоса (часть 2)

От мифической Трои к реальной Шкодре: переосмысление гомеровского эпоса (часть 1)

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 3)

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 2)

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 1)

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 4

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 3

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 2

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 1

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом — новый метод исторического анализа

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом (ИА-дельта). Разбор "на пальцах"

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом как новый метод исторического анализа

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом. Как работает новый метод исторического анализа на примере хронологии Парфии

Как научно доказать, что Античность выдумана (на примере хронологии Парфии)?

Хронология Парфии. Как научно доказать выдуманную античность. Разбираем на примере парфянских правителей

Хронология Римской империи, версия 1.0. Двойники римских императоров (часть 2)

Хронология Римской империи, версия 1.0. Двойники римских императоров (часть 1)

Ганнибал Барка: фигура, дельты и «двойники». Очерк биографии Ганнибала и хронология трёх Пунических войн (часть 1)

Ганнибал – это Роберт Гвискар (1015–1085)

Хронология Римской Республики, версия 1.0

Хронология Царского Рима. Версия 1.0

Ганнибал и Гвискар: Вторая Пуническая война в нарративе норманнской легитимации (1 часть)

Хронология готов

Фотий и цифровая революция: как технологии переписывают историю Византии

От Антония к Фотию: как Римская канцелярия XVI–XVII вв. сконструировала образ “великого патриарха”

ПАТРИАРХ «ФОТИЙ IX ВЕКА» КАК СОВОКУПНЫЙ ОБРАЗ ЧЕТЫРЁХ ПАЛЕОЛОГОВСКИХ ПАТРИАРХОВ (1350–1390 гг.)

Этимология имени Юлия. Деполитизированная этимология

Календарная война: Византия и Рим в борьбе за «древность»

Календарные войны: как Византия и Рим состарили себя на 608 и 1260 лет

Евсевий Кесарийский и идеология Македонской династии: переосмысление раннехристианских текстов

Деконструкция мифа о «300 спартанцах»: византийская битва при Лалакаоне (863 г.) как историческое ядро

Глава 1. Интерпретация «Илиады» в контексте современной хронологической парадигмы: предмет исследования, методология и источниковая база

Настоящая глава посвящена формированию методологических основ для прочтения эпической поэмы «Илиада» как художественного осмысления реальных военно-логистических событий, развернувшихся на территории восточной Адриатики в конце IX — начале X века (897–907 гг. согласно хронологической шкале SC).

В рамках данного исследования под термином «Троя» понимается город Шкодра (Скадар) с крепостью Розафа и прилегающей долиной. Под «ахейцами» подразумевается коалиция прибрежных полисов, действовавшая под эгидой византийского права в союзе с венецианским конвоем. «Троянцы» в предлагаемой интерпретации представляют собой силы, контролировавшие горные и внутридолинные территории, а также стратегические перевалы и коммуникации между побережьем и внутренними землями.

1. Постановка исследовательской задачи

В рамках настоящего исследования предполагается:

• продемонстрировать, что ключевые эпизоды «Илиады» отражают не абстрактную «античную» экзотику, а конкретные приёмы осадно-морской войны (высадка войск, обустройство корабельного стана, возведение временных укреплений, борьба за контроль над бродами и речными поймами, обеспечение прикрытия стратегически важных перевалов);

• установить корреляцию между поэтическим описанием событий и документальными источниками X–XI веков (сочинения Константина VII, Иоанна Скилицы, Анны Комниной), в которых прослеживается аналогичная логическая структура («город снабжается морем», «нужно занять теснины»).

2. Методология исследования

Предлагаемая методология базируется на трёх ключевых положениях:

• Хронологическое допущение. Исследование проводится в рамках хронологической системы SC, согласно которой «Троянская война» отождествляется с военной кампанией 897–907 гг., связанной с осадой Шкодры и попытками перехвата её снабжения.

• Географическое отождествление:
  Троя — Шкодра (Скадар) («замок долин»);
  Скамандр/Ксанф — река Бояна (Буна) и её разливы;
  Симойс — река Кир или один из рукавов Дрина;
  «Ида» — горный массив Проклетие (Албанские Альпы);
  Троадская равнина — Зетская низина к югу и востоку от Скадарского озера. Указанные соответствия носят эвристический характер и верифицируются по функциональным признакам.

• Правовой и логистический анализ. Интерпретация «Илиады» через призму взаимосвязи «портовое право — конвой — перевалы».

3. Источниковая база для верификации гипотезы

В качестве основных источников выступают:

• греческий оригинал поэмы «Илиада» с анализом текстовых маркеров военных действий у моря и рек;

• византийские источники:
  трактат Константина VII «De administrando imperio»;
  сочинения Иоанна Скилицы;
  «Алексиада» Анны Комниной;

• папская переписка (в частности, послания Иоанна VIII о славянских пиратах-нарентанах).

4. Ключевые гомеровские маркеры и их «адриатическая» интерпретация

• Корабельный стан и временные укрепления. Цитата: «τεῖχος ἐτειχίζοντο… τάφρον δ᾽ ὀρύξαν» («они воздвигли стену… и вырыли ров», Il. 7.436–441). Интерпретация: типичная для высадки временная линия укреплений вокруг стоянки судов на открытом берегу.

• Наличие «узкой воды» и швартовки на отмели. Цитата: «νῆες ἔσαν… ἐπ᾽ ἀκτῇ πολυφλοίσβοιο θαλάσσης» («корабли стояли… на берегу многоплесного моря», Il. 1.34–35). Интерпретация: каботажная логика восточной Адриатики с вытаскиванием судов на песок/гальку.

• Речная система (Скамандр/Ксанф и Симойс). Цитата: «τὸν δ᾽ ἄρ᾽ Ἀχιλλεὺς ἔφεπτο Σκάμανδρον, ὃν Ξάνθον καλέουσι θεοί» («и гнал его Ахилл к Скамандру, что боги зовут Ксанфом», Il. 21.1–2). Интерпретация: слияние двух потоков у подножия крепости.

• Горный надзор («Ида»). Цитата: «ἵζετ᾽ ἐπ᾽ Ἴδης κορυφῇσιν» («сел он на вершинах Иды», Il. 8.47). Интерпретация: наблюдательный пункт на водоразделе Проклетие.

5. Критерии верификации соответствий

• функциональная роль перевалов в системе коммуникаций «море → озеро/реки → долины»;

• зависимость осаждённого города от морских поставок;

• отсутствие защищённой гавани у описываемого в поэме города.

6. Ограничения применимости методологии

Следует подчеркнуть:

• недопустимость буквального отождествления всех топонимов с современными географическими названиями;

• приоритетность функционального значения местности над буквальным совпадением названий;

• интерпретацию «Каталога кораблей» как поэтического перечня контингентов приморских полисов.

7. Основные выводы

Проведённый анализ позволяет заключить:

• «Илиада» отражает узнаваемую для X–XI веков схему ведения войны (флот у берега, временные укрепления, борьба за контроль над коммуникациями);

• в рамках предложенной хронологии события поэмы интерпретируются как осадно-морская операция против Шкодры;

• поэтическая система Гомера отражает те же логистические структуры, что и официальные документы Византийской империи, несмотря на различие языков описания.

В последующих главах будет подробно рассмотрена географическая составляющая исследования и составлен «глоссарий соответствий» по отдельным эпизодам поэмы.

Глава 2. Топография «Илиады» и функциональная карта осады: Троя = Шкодра

В настоящей главе предпринимается попытка установить корреляции между поэтической топографией, представленной в эпической поэме Гомера «Илиада», и реальной географической конфигурацией региона Восточной Адриатики, включающего территорию Шкодера (Скадара), долины рек Бояны и Дрина, а также горный массив Проклетия, в хронологических рамках приблизительно 897–907 гг. по шкале SC.

Методологический подход основывается не на буквальном «переводе» топонимов, а на сопоставлении функциональных характеристик местности, таких как гавань или открытый рейд, система укреплений (ров и вал), пойма реки, наблюдательные высоты и стратегические перевалы.

1. Опорные идентификации (функциональные соответствия)

Троя отождествляется с городом Шкодра (Скадар) с крепостью Розафа — «замком долин», где сходятся пути от морского побережья к межгорным равнинам. Устойчивость этого города напрямую связана с сохранением коммуникационной связки «порт — перевалы».

Согласно тексту «Илиады»: «Ἕζετ᾽ ἐπ᾽ Ἴδης κορυφῇσιν» («сел он на вершинах Иды», Il. 8.47), что символизирует образ наблюдательного гребня. В реальной топографии этому соответствует система водораздельных высот массива Проклетия над Скадарской низиной.

Скамандр/Ксанф соотносится с рекой Бояна (Буна), характеризующейся озёрным питанием и внезапными разливами. Поле сражения в поэме локализуется в районе брода и пойменных участков. Цитата: «…Σκάμανδρον, ὃν Ξάνθον καλέουσι θεοί» («…Скамандр, который боги называют Ксанфом», Il. 21.1–2).

Симойс ассоциируется с рукавами реки Дрина/Кира, которые сливаются с Бояной у подножия города. Цитата: «…κατὰ ῥόον Σιμόεντος» («вниз по течению Симоиса», Il. 21.136).

«Стена у кораблей» и «ров» интерпретируются как временная линия укреплений корабельного стана на открытом берегу Восточной Адриатики (участки без глубокой гавани). Цитата: «τεῖχος ἐτειχίζοντο… τάφρον δ᾽ ὀρύξαν» («воздвигли стену… и вырыли ров», Il. 7.436–441).

«Шумное море» и вытаскивание судов на берег соответствуют практике открытых рейдов каботажного плавания между Рагузой, Котором, Баром/Улцинем и Диррахием. Цитата: «…ἐπ᾽ ἀκτῇ πολυφλοίσβοιο θαλάσσης» («на берегу многоплёсного моря», Il. 1.34–35).

2. Линия операции: море — порт — перевалы — «город-узел»

Логистическая система данного региона включала:

• морскую ось с прибрежными полисами под византийским правом и венецианским эскортом;

• портовые узлы (Диррахий (Дуррес) и Аулон (Влёра)) как точки входа на Эгнатиеву дорогу (Виа Эгнация);

• стратегические перевалы, контролирующие доступ к Зетской низине;

• Шкодру как ключевой «город-узел» (Троя).

3. Полевые признаки, совпадающие у Гомера и в адриатической реальности

К числу совпадающих признаков относятся:

• система временной фортификации у флота (ров, вал, частокол). Цитата: «…ἄνδρες Ἀχαιοὶ τείχεϊ καὶ τάφρῳ ἀμύνοντο» («ахейцы оборонялись стеной и рвом», Il. 12.1–5);

• опасность, связанная с речными разливами («разъярённый» поток). Цитата: «Ξάνθος… ὀξὺν ἀϋτμήσας ἔβαλε κῦμα» («Ксанф поднял крутой вал воды», Il. 21.257–262);

• отсутствие защищённой гавани у корабельного стана — типичная практика каботажного плавания в данном регионе.

4. Связка с Эгнатиевой дорогой (Виа Эгнация)

Морское плечо маршрута Рагуза — Котор — Бар/Улцинь — Диррахий выступает в роли «преддверия» Эгнатиевой дороги, которая обеспечивала сухопутную связь вглубь Балкан до Фессалоник и далее.

Поэтика «Илиады» отражает критический момент, когда логистическая связка между морем и сушей разрывается. Пока корабельный стан сохраняет жизнеспособность, обеспечивается снабжение осаждающих. Как только перевалы оказываются неприкрытыми, осаждённый город остаётся без сухопутного снабжения, и осада переходит в стратегическое удушение.

5. Ограничения и проверка

Методология исследования базируется на сопоставлении функциональных характеристик местности, а не на буквальном отождествлении топонимов. Верификация осуществляется с опорой на византийские прозаические источники, описывающие аналогичную логистику.

Ключевые маркеры для проверки:

• «город снабжался по морю»;

• «занять теснины»;

• «приморье удерживают ромеи, внутренней страной распоряжается местный правитель».

6. Итог главы

Проведённый анализ позволяет сделать следующие выводы:

1. Топографическая структура «Илиады» обнаруживает функциональное соответствие с реальным географическим узлом Шкодра — Бояна — Дрин и морской линией к Диррахию.

2. Поэтические сцены у «стены и рва», у брода «Скамандра/Ксанфа», на «высотах Иды» отражают операционную логику, описанную в византийских источниках: морской подвоз, портовое право, прикрытие перевалов.

3. В рамках предложенной интерпретации:
   «ахейцы» представляют собой прибрежную коалицию под византийским правом с венецианским эскортом;
   «троянцы» — гарнизон «замка долин» и его сухопутные союзники.

Таким образом, «Илиада» может рассматриваться как хроника осады-удушения ключевого стратегического узла коммуникаций между Адриатическим побережьем и Эгнатиевой дорогой.

Глава 3. «Каталог кораблей» как реестр морской коалиции: кто такие «ахейцы» и «троянцы» в реальной осадно-морской системе

В данной главе мы интерпретируем «Каталог кораблей» (Il. II) как поэтическое отражение реальной военно-морской коалиции прибрежных общин Восточной Адриатики и их союзников вдоль Эгнатиевой дороги. При этом мы сохраняем ключевые положения, сформулированные в главах 1 и 2:

• Троя отождествляется с Шкодрой (Скадаром) и крепостью Розафа;

• «Ахейцы» представляют собой морскую коалицию под византийским правом с венецианским эскортом;

• «Троянцы» — это гарнизон «замка долин» и союзные силы, контролирующие выходы из горных районов к прибрежной полосе.

1. Принцип чтения «Каталога кораблей»

«Каталог» не столько фиксирует этнические группы, сколько описывает логистические звенья и воинские контингенты, привязанные к конкретным портам и рейдам. Персональные имена и эпитеты в нём выступают в роли поэтических метафор, скрывающих за собой постоянные функции участников конфликта:

• подвоз припасов;

• охрана каботажных маршрутов;

• высадка десанта у устьев рек;

• прикрытие горных перевалов.

Эта прагматика подтверждается двумя ключевыми цитатами Гомера:

• «νηῶν κατάλογος» — «перечень судов» (Il. 2.493) — акцент делается именно на судах и линиях снабжения, а не на народах;

• «ἔνθα καὶ ἔνθα ἔπλεον» — «то туда, то сюда ходили [суда]» (Il. 8.223) — формула, отражающая регулярность каботажного плавания.

2. Ахейская коалиция: состав и роли

Основа коалиции — прибрежная полоса от Рагузы до Аулона, которая служит каркасом системы снабжения. Правовая основа коалиции — византийская портовая юрисдикция, включающая:

• складское хозяйство;

• систему сбора пошлин;

• караульную службу.

Ключевые функции ахейцев, зафиксированные в «Каталоге»:

• «οἳ ναυσίν ἄριστοι» (Il. 2.556) — «владетели морем» (лучшие в корабельном деле) — морские общины с собственным флотским опытом;

• «νηῶν ταχὺς ἡγεμόνας» (Il. 2.720) — «быстрые на вёслах» — лидеры эскорта и проводчики караванов;

• «укладчики стен у кораблей» (Il. 7.436–441) — береговые гарнизоны, способные возводить полевую фортификацию на открытом рейде.

Особая роль Венеции заключалась в обеспечении регулярного эскорта вдоль опасного участка — «φυλακὴν ἔχον ἀνὰ νῆας» (Il. 9.80) — «караул у судов».

3. «Троянцы» как гарнизон Шкодры и их союзники

Ядро «троянцев» — крепость Розафа и город, контролирующий стратегический коридор «море → порт → перевалы → Шкодра».

Союзниками выступают:

• горные сообщества Зеты/Дукли;

• владения Рашки, контролирующие тропы к Бару и Котору.

Эта система отражена в цитате: «помощники из соседних стран, пришедшие на зов Приама» (Il. 3.455–461).

Поэтические образы «лидийцев», «мизов» и «дарданцев» трактуются как маски различных горных и предгорных контингентов, сходящихся к узловому пункту Шкодры.

4. Соотношение сил: не «числа кораблей», а устойчивость цепочки

Числа кораблей в поэме (Il. 12–15) отражают не столько демографическую составляющую, сколько плотность морских рейсов и готовность к десантным операциям.

Исход конфликта определялся не количеством кораблей, а непрерывностью логистической цепочки. Два ключевых символических маркера:

• «ἡ πόλις κατὰ θάλασσαν ἐτρεφοῶτο» — формула зависимости города от морских поставок («город кормится морем»);

• «Σκάμανδρος ἐχώρει» (Il. 21.257–262) — образ паводка, символизирующий риск для обозов и лёгкой пехоты у Бояны/рукавов Дрина.

5. Текстовые маркеры «Каталога» и их «земной» смысл

Рассмотрим ключевые фрагменты текста:

• «νηῶν κατάλογον ἄρξομαι» (Il. 2.493) — «Начну перечень судов». Автор структурирует повествование через призму морской логистики, а не этнографии.

• «οἳ ναυσίν ἄριστοι…» (Il. 2.556) — «кто искусней всех в корабельном деле…». Подчёркивается специализированная роль морских контингентов.

• «τεῖχος ἐτειχίζοντο… καὶ τάφρον ὀρύξαν» (Il. 7.436–441) — «воздвигли стену и вырыли ров». Описывается стандартная береговая фортификация для защиты флота и складов.

6. Вывод главы

«Каталог кораблей» — это поэтическая форма реестра морской коалиции Восточной Адриатики в период осады внутридолинного узла (Шкодры).

Основные выводы:

• «Ахейцы» — военно-правовой альянс прибрежных полисов под византийским протекторатом с венецианским эскортом.

• «Троянцы» — гарнизон крепости Розафа с горными союзниками, перекрывающими сухопутные выходы.

• Исход конфликта определялся не количеством кораблей, а непрерывностью логистической цепочки «море → порт → перевалы → город».

«Каталог» драматизирует именно эту непрерывность: там, где связь между звеньями цепочки была прочной — наступали ахейцы, а где она рвалась — возникали критические ситуации («битва у кораблей»).

Продолжение От мифической Трои к реальной Шкодре: переосмысление гомеровского эпоса (часть 2)

Дорогие читатели,
признавая ценность традиционной хронологии, сформированной усилиями многих поколений учёных и институтов, я с уважением отношусь к вере в её достоверность. Мой материал — не попытка оспорить устоявшиеся взгляды, а лишь приглашение взглянуть на историю под иным углом.

Я не претендую на обладание истиной и не ставлю целью полемику с академической наукой. Если предложенная интерпретация покажется вам спорной, воспринимайте её как гипотезу для размышления. Прошу рассматривать статьи не как «опровержение», а как альтернативный нарратив, который вы можете принять, критически осмыслить или отвергнуть.

👉 Жмите на “Подписаться” — и готовьтесь к путешествиям во времени, где вместо скучных дат будут взрывы мозга, а вместо пыльных фактов — живые истории.

При копировании прошу указывать:

«Материал создан Abdullin Ruslan R. Оригинал доступен по ссылке: https://pikabu.ru/@rusfbm. Лицензия: CC BY-SA 4.0».

Читайте также:

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 3)

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 2)

Балканская Троя: исследование гипотезы о локализации „Илиона“ в районе Шкодера в Албании (часть 1)

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 4

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 3

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 2

Геополитика накануне Троянской войны (897–907 гг.). Часть 1

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом — новый метод исторического анализа

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом (ИА-дельта). Разбор "на пальцах"

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом как новый метод исторического анализа

Интервальный анализ с контролируемым сдвигом. Как работает новый метод исторического анализа на примере хронологии Парфии

Как научно доказать, что Античность выдумана (на примере хронологии Парфии)?

Хронология Парфии. Как научно доказать выдуманную античность. Разбираем на примере парфянских правителей

Хронология Римской империи, версия 1.0. Двойники римских императоров (часть 2)

Хронология Римской империи, версия 1.0. Двойники римских императоров (часть 1)

Ганнибал Барка: фигура, дельты и «двойники». Очерк биографии Ганнибала и хронология трёх Пунических войн (часть 1)

Ганнибал – это Роберт Гвискар (1015–1085)

Хронология Римской Республики, версия 1.0

Хронология Царского Рима. Версия 1.0

Ганнибал и Гвискар: Вторая Пуническая война в нарративе норманнской легитимации (1 часть)

Хронология готов

Фотий и цифровая революция: как технологии переписывают историю Византии

От Антония к Фотию: как Римская канцелярия XVI–XVII вв. сконструировала образ “великого патриарха”

ПАТРИАРХ «ФОТИЙ IX ВЕКА» КАК СОВОКУПНЫЙ ОБРАЗ ЧЕТЫРЁХ ПАЛЕОЛОГОВСКИХ ПАТРИАРХОВ (1350–1390 гг.)

Этимология имени Юлия. Деполитизированная этимология

Календарная война: Византия и Рим в борьбе за «древность»

Календарные войны: как Византия и Рим состарили себя на 608 и 1260 лет

Евсевий Кесарийский и идеология Македонской династии: переосмысление раннехристианских текстов

Деконструкция мифа о «300 спартанцах»: византийская битва при Лалакаоне (863 г.) как историческое ядро