Летало всё, что не прибито гвоздями. За три дня я всего лишь один раз дошёл до камбуза и повариха мне натёрла ржаного хлеба чесноком. Сказала, что это прибавит сил. Кстати, пока мы там помирали в своих каютах, повариха приматывала огромные кастрюли верёвкой с двух сторон за ручки и готовила. Война войной, так сказать, а обед по расписанию. Кушать ходило восемь человек из пятидесяти девяти. Я потом глянул в судовом журнале - порывы ветра достигали 52-х метров в секунду. На моей памяти, при 35-и метрах в секунду на берегу падали деревья и валило столбы с проводами. Каким-то чудом нас, в итоге, вынесло на восток Шотландии, хотя нам надо было на север. Промазали каких-то несчастных 250 миль, а могли и в Африке оказаться - шутил капитан.

Так вот, идём мы спокойно где-то между Гренландией и Исландией. Красивая звёздная ночь, мы хорошо осели из-за груза и разрезали волны как утюгом. Вдруг, пропадает вибрация и нас начинает медленно разворачивать боком к волне. Главный встал - откуда-то из кромешной темноты сказал Иваныч (штурман с которым я стоял рулевую вахту). В море оно ж как - пока всё нормально, капитана и не видно, а если начинаются какие-то приключения, надо понимать, что именно он несёт ответственность за всё и за всех. Мне казалось, что весь изысканный мат я в своей жизни уже слышал к 19 то годам. Оказалось, что я вообще мало что знал в этом вопросе. В рубку зашёл капитан и как давай там всех "хвалить" в машинном отделении. Нормальная связь не работала и он орал в эту допотопную медную трубу. Так, когда было всё нормально, то я держал штурвал в руках, но тут до нормальности было далеко и нас так заваливало на бок, что я держался за штурвал, а ноги у меня висели в воздухе. Потом нас тихонько перекладывало на другой бок и я висел уже в другую сторону.

В общем, там в машинном отделении лопнула масляная труба, вспомогательный двигатель чего-то не завёлся и там в машине был самый настоящий аврал. Уж не знаю как там они эту трубу заделали, может изолентой замотали, но мы каким-то чудом завелись и поехали, что называется. По ходу пьесы там потом всё переварили, заменили трубу и даже вспомогательный двигатель починили и до конца рейса в машинном отделении ничего больше не ломалось. Вот она сила русского мата - ничто в экстренной ситуации лучше не работает. Я после вахты в столовой увидел механиков, мотористов и слесаря. Было ощущение, что вылитое масло они собой вытирали. Нормально дошли до Голландии, в итоге. Так уж получилось, что я сейчас живу в сорока километрах от того порта, куда мы привезли рыбу тогда - 32 года назад.

P.S. На фото наше тогдашнее богатство на столе, Сергей Лемох на плакате, иллюминаторы повидавшие на своём веку, разбитое в шторм зеркало и я - у которого вся жизнь ещё впереди.

Так уж сложилось, что какая-то часть моих подростковых мечт взяла и сбылась и я, уже в 1992 году, побывал в Шотландии и видел эти самые, одиноко стоящие, замки в окружении бескрайних зелёных холмов и почему-то баранов. В детстве у меня там никаких баранов не было, а на самом деле они там есть. И мужики есть в этих своих юбках, и большие красивые собаки, которые деловито вышагивают своими длинными ногами рядом с хозяином. Рыцарей уже не было, но это не сильно расстраивало - на уроках географии у меня их было в достатке. Так вот, пока я там на уроках летал в литературных облаках, я многое упустил и это, естественно, однажды, сказалось. Почему-то Фареры для меня звучали так же шикарно как и Канары и когда нам капитан сказал, что мы идём на Фарерские острова, у меня перед глазами поплыли тёплые пейзажи, пальмы на побережье бирюзового моря, какие-то немыслимые кучи фруктов, сочные закаты и коктейли с трубочкой.

Каково же было моё разочарование, когда вместо на юг, мы пошли на север. Первое, с чем связаны у меня воспоминания о Фарерах - это огромные фермы лосося. Это, по сути, кольцо в море, где разводили лосося и он выскакивал оттуда, делая фантастические кульбиты и прочие тулупы с пируэтами. Утром, когда первые лучи солнца только выглядывали из-за горизонта, я брал бинокль и вглядывался в эти, невероятных размеров, рыбные пастбища и их серебристая чешуя переливалась разными цветами в пастельных тонах рассветного неба. Это было очень красиво. Да, мы приватизировали ночью несколько особей - как объяснял нам боцман - с целью контроля качества продукта. Меня с собой на рыбалку не взяли и я очень расстроился. Мне в принципе с приватизациями никогда не везло, а некоторые в те времена... Но, сейчас не об этом.

Я так понимаю, что к ним туда суда вообще заходили редко, потому что на все острова у них было только два причала. Ну и они никогда в жизни не видели, я полагаю, настолько ржавого судна, а мы на тот момент были одними из мировых лидеров в этом аспекте. Это был последний рейс судна и никто с покраской уже не заморачивался. В общем, каждый уважающий себя житель главного острова считал своим долгом доехать до причала где мы стояли, высунуть из машины голову и поахать и поохать. Не знаю как остальные - лично я чувствовал, что мы какие-то звёзды и всем хотелось на нас посмотреть. Хочется напомнить, что никаких интернетов тогда не было, носить с собой Большую Советскую Энциклопедию было бы странно, посему изучать особенности острова пришлось на ощупь, что называется. Мои познания в английском языке на тот момент ограничивались незабвенной классикой - "Who is on duty today?", поэтому изучение острова проходило в гробовой тишине. Как выяснилось, на острове не было деревьев. Это вообще сразу бросается в глаза. Как будто чего-то не хватает в картине мира. Их там и вправду нет. В смысле совсем. Там просто нет почвы для этого. Трава какими-то залысинами кое-где была и даже неказистый куст попался, а выше колена там нет ничего.

Зато и них там было футбольное поле. Не футбольный огород, как у нас рядом со школой, а самое настоящее поле и, что возмутительно - абсолютно ровное. Там настолько всего мало и всё рядом, что на этом же поле играла и национальная футбольная сборная и все школьники острова. Но, прелести жизни никто не отменял и у них там была улочка с несколькими барами, где кучковалась бОрзая молодёжь. Ну, мне они показались какими-то дерзкими, по крайней мере, особенно проститутка. Может она и была приличная мать троих детей и глубоко верующая христианка, но на ней была блестящая юбка, а у нас такое носили только проститутки. Валютные.

Вообще, на острова мы зашли затариться, как оказалось. Техническими вопросами занимался старший механик, а провиантом второй штурман Иваныч, с которым я вахтил рулевым матросом, по совпадению. Этот самый Иваныч, буквально давеча, в прошлом рейсе заказал на всю команду собачьих сосисок, вместо человеческих, и только ленивый его за это не подковырнул. Он долго вынашивал план, как бы так меня попросить ему помочь, но и приказать, одновременно - потому что ему лет 65 было, а мне 18 и просить было как-то несолидно. Моё вот это "Clean the blackboard and write down the home task" было намного больше чем знал по-английски Иваныч, а ему очень не хотелось лохануться ещё раз и заказать корм для канареек на 60 человек. Так - начал бодро Иваныч - есть у меня к тебе партийное задание. Я себя что-то плохо чувствую последнее время, поэтому продукты будешь заказывать ты и так посмотрел на меня, что отказать ему было совершенно невозможно. Он правда был хороший мужик, но запойный - поэтому с ним, иногда, было сложно.

В итоге, я вооружился словарём и поехал с этими датскими островитянами на их базу. Радости их не было предела - мы заказали еды на 60 человек на четыре месяца, а это, примерно, две трети всего их склада. К счастью, я всё перевёл правильно и Иваныч ходил по судну грудь колесом, мол опыт не пропьёшь и никаких собачьих сосисок. А у нас впереди был длинный переход через океан. Боцман крепил всё на палубе по походному, матросы суетились и таскали что-то туда-сюда, механики проверяли машину, а я сидел на верхней палубе, вдыхал горько-солёный воздух океана и вспоминал уроки географии, которые становились явью прямо на моих глазах.