На новый уровень их конфликт вышел, когда Грачев-младший поступил на службу к купцу Третьякову, владевшему лесами, которые окружали деревню. Тот назначил Григория лесником, после чего Грачев стал выслеживать своих соседей, воровавших древесину, и без раздумий штрафовать их.
«Ты один — что хотим, то и сделаем»
Противостояние Грачева и односельчан прервала Первая мировая война. Григорий отправился на фронт — вначале служил рядовым, потом был переведен на должность санитара. Но воевал Грачев недолго: в районе Карпат он попал в плен к немцам и был отправлен в Германию.
Находясь в немецком плену, Григорий активно интересовался местными технологиями ведения сельского хозяйства. Вернувшись на родину, Грачев обнаружил, что соседи успели незаконно присвоить часть его земель. Тем не менее он попытался наладить с ними отношения, поделиться знаниями, полученными в Германии, и предложил организовать что-то вроде артели для более эффективной совместной работы. Но в который раз нарвался на оскорбления и насмешки.
Тогда Грачев решил работать в одиночку — на скопленные деньги первым в деревне приобрел современный плуг и веялку-сортировку. Успехи Григория, собиравшего большой урожай со своей земли, еще больше разозлили его односельчан. Стремясь досадить Грачеву, они стали писать на него жалобы местным властям.
В своих доносах жители Иванькова сообщали, что Григорий якобы захватил кусок соседского надела и отравил колодезную воду. В деревню зачастили проверяющие, которые, впрочем, не нашли никаких подтверждений обвинениям в адрес Грачева. Это еще больше раззадорило соседей, которые теперь стали травить еще и его жену Прасковью.
Понимая, что жизни ему в деревне не будет, Григорий попытался было выйти из общины по примеру своего брата Ивана — тот переехал в город и занялся там бондарным делом.
Правда, сам Григорий жизни без земли не видел: в ходе землеустройства он попросил выделить ему отруб — земельный участок в собственность. Но расположение участка для Грачева так и не согласовали, чему своими кознями активно поспособствовали ненавидящие его соседи.
Кроме того, они затеяли целый ряд судебных разбирательств, чтобы отнять у Григория часть его земли. Причем жители деревни не упускали возможность поддеть соседа и по этому поводу.
Уже достаточно озлобленного Грачева еще больше подогревали постоянные уколы по его самолюбию, переходившие иногда границы условного закона. Его не могли не раздражать возгласы вроде того: «Что, сел на отруб?», «Общипали, общипали!» или «Нас 17 домохозяев, а ты один — что хотим, то и сделаем»
В травле Грачевых участвовало не только мужское население деревни, но и жительницы Иванькова. Памятуя о трепетном отношении Григория к пруду, вырытому им еще на службе у купца Третьякова, крестьянки норовили подмываться там прямо на глазах у Грачева, чтобы вывести его из себя.
Не отставали от родителей и дети: они мазали фекалиями замки на воротах Грачева, а когда он шел по улице, бежали за ним и бросали в него куски земли.
Пятилетний Алешка Муравьев ругал Грачева настолько грязной бранью, что ее, несомненно, не понимал сам
У Грачевых продолжались конфликты и из-за общего крестьянского имущества, один из которых обернулся насилием. Поругавшись с Григорием из-за лошадей, житель Иванькова Афанасий Королев ударил Прасковью топором по руке — женщина получила серьезное увечье и стала инвалидом.
Но на скамье подсудимых в итоге оказался не обидчик, а бросившийся на защиту жены Григорий
Все односельчане как один промолчали об истинной причине происшествия, выставив виноватым Грачева. Получивший легкие ссадины Королев заявил, что Григорий безо всяких причин сам напал на него, а он якобы стал обороняться и случайно нанес удар Прасковье.
Отсидевшего положенный срок и вернувшегося в деревню Грачева стали дразнить с новой силой, называя Гришкой-арестантом и Гришкой-крокодилом. И тогда Григорий решил мстить.
Расправу над обидчиками Грачев, который служил стрелком в Ковенском крепостном пехотном полку и воевал на фронтах Первой мировой войны, решил устроить с помощью охотничьего ружья. Он тщательно готовился к мести: летом 1925 года распродал все имущество и вывез своих домочадцев в Судиславль, находившийся в восьми километрах от Иванькова.
Подготовив оружие и патроны, Григорий тщательно продумал план расправы, которую назначил на 26 июля
Около семи утра Грачев поджег свой дом и вышел на улицу с горящим факелом и бутылкой, полной керосина. Установив направление ветра, мужчина решил поджечь деревню так, чтобы огонь как можно быстрее распространился по ней.
Первыми вспыхнули облитые керосином дома семьи Муравьевых и Михаила Лисицина. Как и рассчитывал Грачев, пламя быстро охватило большую часть деревни: в это время он сам при помощи догоравшего факела поджег поле с рожью, готовой к жатве, и вернулся в Иваньково.
Тем временем из охваченных пламенем домов в панике выбегали жители деревни, в основном женщины и дети: мужчины на рассвете ушли на полевые работы. Не обращая внимания на плач и крики, Грачев вскинул ружье и открыл стрельбу. Всего жертвами кровавой бойни стали 11 человек.
Среди них оказались трое детей жителя деревни Николая Муравьева и полуторагодовалая Алевтина Королева — по словам бабушки ребенка, Грачев специально целился в девочку.
Сам же Григорий утверждал, что выстрелил в Алевтину случайно, когда «с ружьем что-то не заладилось»
Стрелок ранил беременную мать Алевтины Матрену, девятилетнего Павла Лисицина и нескольких пожилых крестьянок. К слову, на суде Григорий утверждал, что не хотел добивать жертв — мол, если кто-то из них падал, но оставался живым, больше он уже не стрелял. Но, по показаниям свидетелей, Грачев не останавливался на одном выстреле.
Грачев четыре раза стрелял в пожилую женщину Александру Васильевну Лисицину, приговаривая ей: «Ах ты, гад, еще жива»
При этом, по воспоминаниям очевидцев, стрельба не была беспорядочной: так, Грачев со словами «муж у тебя хороший мужик» отпустил одну из соседок. Не стал он убивать и прибежавшую из леса крестьянку из другого селения: женщина даже не подозревала о грозящей ей опасности и думала, что Иваньково охватил стихийный пожар.
Между тем ходили слухи, что о будущей расправе знали несколько жителей деревни: они якобы вступили в сговор со стрелком, в роковой день укрылись в безопасном месте и не пострадали. Но доказать факт их сговора с Грачевым так и не удалось.
Семьи своих непосредственных обидчиков Грачев не щадил: он с явным удовольствием допрашивал ползавших у его ног женщин о местонахождении их мужей и отпускал шутки по поводу того, что, застраховав дома, крестьянки забыли застраховать свои жизни.
Ко времени, когда в деревню начали сбегаться увидевшие зарево пожара мужчины, Грачев пришел туда, где паслись деревенские лошади, и в упор расстрелял 12 из них.
После этого стрелок бросился в сторону леса, где столкнулся с четырьмя представителями власти, спешившими в деревню, и сразу взял их на прицел
Вероятно, Грачев понимал, что этим он подписывает себе смертный приговор: прежде чем приступить к мести, он изучил законы — и знал, что за убийство представителей власти ему положена высшая мера. Но он все равно открыл огонь, убив милиционера и ранив судью.
После Григорий неделю скрывался в лесах Судиславского района: там он несколько раз натыкался на милиционеров и открывал по ним огонь, но, к счастью, никого больше не убил. Затем Грачев сам пришел сдаваться в милицию Судиславля, предварительно утопив ружье в болоте.
Всего к моменту сдачи он убил 12 и ранил восемь человек, а итогом устроенного им пожара стало полное уничтожение деревни Иваньково — сгорели все находившиеся там 16 домов и 65 хозяйственных построек. Для помощи погорельцам создали специальную комиссию Губисполкома.
Стройматериалы для возведения домов и построек лишившимся жилья людям предоставили бесплатно, а средства на привлечение рабочей силы, приобретение сельхозинвентаря, машин и скота выделили на льготных условиях.
Следствие по делу Грачева шло десять дней — пока сыщики собирали улики и доказательства вины стрелка, с ним работал прокурорский врач-эксперт, который признал Григория вменяемым. С этим вердиктом был категорически не согласен другой психиатр, который также общался с арестантом, — врач настаивал на дополнительном обследовании Грачева в психбольнице.
Этот психиатр утверждал, что хоть Григорий и осознавал, что творит, собой он в момент бойни не владел. Впрочем, к этому мнению следователи не прислушались и передали в суд дело о массовом убийстве в Иванькове.
Специально под процесс над Грачевым оборудовали зал костромского кинотеатра «Пале-театр» — но, поскольку число мест там было ограничено, а от желающих присутствовать не было отбоя, на слушания пускали лишь по специальным приглашениям.
Кроме массового убийства Грачева обвинили в антигосударственных настроениях: выжившие жители Иванькова хором заявляли о злобных высказываниях стрелка насчет неудач советской власти после революции. Впрочем, эти заявления суд учитывать не стал: защитники Григория привели неоспоримые факты его лояльности к новой власти.
В частности, Грачев своевременно платил налоги, помогал в организации сельской школы и не имел признаков кулаческой зажиточности. Но доказать факт постоянной травли своего подзащитного адвокатам не удалось. Суд посчитал, что причиной конфликта Григория с односельчанами стало его недовольство законным переделом земель.
Кроме того, по версии обвинения, в силу склочного характера Грачев пытался установить в деревне свою власть.
Основания для вражды были, но оснований для такой жестокой мести не было. Варварство не соответствует степени его [Грачева] обид
Не внял суд и доводам самого Григория, которые тот привел в своем последнем слове. Впрочем, в содеянном стрелок так и не раскаялся.
У меня не задрожали бы руки перестрелять всех своих обидчиков. Какую мне чашу налили, такую и я им
Приговор суда, на вынесение которого ушло шесть часов — смертная казнь, — многие из участников процесса встретили ликованием и аплодисментами. Но радовались они рано: в январе 1926 года после ходатайства Верховного суда в Президиум ВЦИК высшая мера для Грачева была заменена 20 годами тюрьмы.
При пересмотре приговора свою роль сыграли показания жителей соседних селений, которые отзывались о Григории исключительно добрым словом.
Это стало для суда основанием полагать, что в заявлениях стрелка и его адвокатов о травле земляками все-таки есть доля правды
Наличие судимости лишало Грачева права на УДО, но он каким-то образом сумел выйти на свободу, отбыв лишь половину срока. После этого его следы затерялись: известно лишь, что в Иваньково он больше никогда не возвращался. А материалы дела о кровавой бойне, устроенной им в родной деревне, позже загадочным образом исчезли из архивов.
