- Меня зовут Елена, мне 34 года, и мою жизнь разрушили декабристы.
По вторникам и четвергам я ненавижу свою работу. Это дни личных консультаций. Боже, храни Сергея Брина, Марка Цукерберга, Аркадия Воложа и Павла Дурова – интернет упростил профессию психолога до такой степени, что в нее могут прийти совершенно неадекватные интроверты. Вроде меня.
Свою проблему я осознавал с детства. Может быть, именно поэтому я отучился на психолога. Познай себя и все такое. А может быть, таким получился путь наименьшего сопротивления для подростка, которого папа устроил в мединститут. Это, впрочем, совершенно другая история – простите за цитату Леонида Каневского, но эту фразу могу говорить только его голосом.
Голоса в голове – это норма. Когда мало общаешься с людьми, мысли в голове летают в исполнении известных телеведущих и артистов. Рецепты я выписываю голосом Елены Малышевой, ем в исполнении повара Ивлева, а в такси катаюсь исключительно а-ля Юрий Никулин. Когда Елена сказала про декабристов, в голове включился Сергей Жигунов в образе гардемарина. Я понимаю, что гардемарины – это не декабристы. Но таков уж ассоциативный ряд.
К чему я клоню? Яндекс и Гугл, соцсети и мессенджеры позволили мне работать и при этом максимально дистанцироваться от пациентов. «Я экономлю ваше время» - прекрасная ширма, когда не хочешь видеть людей. Благо, 80% - это стандартные житейские консультации, где иногда хватает простого чата или звонка. Чаще всего – видеосвязь. Но есть 20% тяжелых. С ними – только очно. Отказаться от них не могу – это минус деньги, минус отзывы и, что самое неприятное, признание того, что излишняя мизантропия мешает мне работать. Принять такое поражение я не могу, а потому два раза в неделю лично слушаю пациентов. По вторникам и четвергам. Я, если честно, не помню, как сюда попала Елена. Наверное, записалась онлайн, а я не глядя ткнул в личный прием. Ну да ладно. Декабристы.
- Я просто погуглила сама, и поняла, что это навязчивое состояние. А с этим надо что-то делать. Мне, правда, неудобно, это все странно звучит. Но поверьте, послушайте меня, сами поймете - во всем виноваты декабристы.
Декабристы - экая невидаль. Звучит конечно бредово, но не страшнее геолога, который в вертолете начинал говорить фальцетом от страха. Или школьного историка, который начинал хохотать при виде свастики и или Гитлера. Вы не представляете, но с чем только люди не приходят к психологу. Один бизнесмен решил, что у него эдипов комплекс, потому что ему нравилось смотреть на свою беременную собаку. А у начинающей (я надеюсь, уже закатившейся) звезды батл-рэпа не выходили смешные панчи. Тоже мне, декабристы. Благо, загуглила. Значит, не все потеряно. Я ответил Елене что-то ободряющее и попросил продолжать.
- Это с детства началось, с детства. У меня в началке была книга такая про героев. Советских еще. Ну и тех, что с царизмом боролись. Там были они. Пятеро. Бестужев-Рюмин, Пестель, Муравьев-Апостол, Рылеев и Каховский. Павлика Морозова не жалко было, по героям Брестской крепости и молодогвардейцам не плакала, а тут разрыдалась. Как представила их казнь… Мне лет восемь было. И с тех пор они повсюду. Декабристы. Разные. Не только эти. Ну, Каховский чаще всего. Но он, понятное дело, в Милорадовича стрелял. Пестель реже. Лунин еще. Бестужев. Кто только не вылезает! И все – будто хоровод вокруг меня танцуют! Это же ни в какие ворота. Куда не пойду – декабристы, декабристы, декабристы…
Меня утешало лишь то, что на часах было 13:15. А это значит, что у нее осталось всего 35 минут. Сегодня я ей что-нибудь назначу или придумаю особую терапию. В оставшиеся 10 минут. Потом еще четверо – и домой.
- Ну так же не бывает, правда? В пятом классе уходит в другую школу Вера. Одноклассница моя, за одной партой сидели. К нам на этой же неделе переводят новенького. Муравьева! Сережу Муравьева! И сажают рядом со мной. Я, конечно, про декабристов тогда и думать забыла. А просидели мы с Сережей три года, пока учителя нам не разрешили самим выбирать с кем сидеть. Так вот, в шестом классе на уроке истории, нас учительница спросила, как называлась первая книга, напечатанная на Руси. Так Муравьев встает, и говорит: «Апостол»! Тут я своих декабристов-то из начальной школы и вспомнила.
Мне казалось, что Елена похожа на сенбернара. Не комплекцией, а скулами и глазами. Знаете, такие чуть провисающие щеки и чуть впалые глаза. Лицо при этом худое. Но смотришь на нее, и видишь сенбернара. Я понимал, что место Елены, скорее всего, в неврологическом профилактории. Или на стационаре. Но отказать ей в том, чтобы выслушать эту историю в полном формате, было «непрофессионально», как говорят узкие специалисты. Обычно ты сам платишь за то, чтобы получить доступ к полной версии игры. Здесь все работает наоборот. Психология!
- Потом опять в школе. Пестики-тычинки. Биология или ботаника. Помните. Так вот, я оговорилась: сказала Пестели-тычинки. Весь класс хохочет, а я рассказ про казнь вспомнила и чуть не в слезы. Еле удержалась. И так постоянно. Где-то, да попадется декабрист. Я классу к десятому поняла: что-то идет не так. Ухаживал за мной Серега Селиванов. Провожает домой. А ты-то сам, говорю, где живешь? А он такой: «На Каховского!». Потом. 11-й класс. Экзамен по истории. Тут уже вообще издевательство! Конечно, мне в билете попались декабристы. А вторым вопросом – реформа Сперанского! А он же и суд над ними организовывал!
Потом – экономфак. Я любила историю и литературу, но, кажется, подсознательно держалась подальше, чтобы не пересекаться с декабристами. И что? Общежитие на улице Герцена. Замдекана по фамилии Рюмин. Одногруппник Трубецкой… Знаете как звали моего первого мужа! Николай! Николай, мать его, первый! По фамилии Лунин! Это уже вообще ни в какие ворота! Хорошо, что фамилию свою брать не заставил…
Я понял, что соприкоснулся с настоящим. Настоящим, всамделишным заболеванием. Это не жена бизнесмена, которая плачет из-за цвета обоев. Не молодой любитель миндального РАФа с боязнью немытых рук. Это был он. Случай для передачи в профильное медицинское учреждение!
- Доктор, я слишком долго рассказываю, буду быстрее… В общем, у мужа родственники в Чите – там декабристы сидели, а у дяди его фамилия Бестужев. Моя дочка обожает «Поле Чудес»… ну вы помните декабриста Якубовича. У моего начальника фамилия Муравьев, а его заместитель – Борисов. В общем, мне нет покоя ни дома, ни на работе. У дочки даже в школе физрук Волконский!
Недавно я ездила в магазин, надо было наволочки новые купить. Так вот, специально для меня – опечатка. Пестельное белье! Не пастельное, не постелное, а именно что пестельное. Или, вот, племянника моего сестра крестила. Покупала ему образок апостола. Пробили чек – ИП Муравьев…
Я все-таки выписал Елене пару препаратов и рекомендовал заглянуть через пару недель. Отправить ее на стационар, оставив дочь Елены на Николая Первого (прицепилось же, зараза) было слишком жестоко даже по отношению к жертве декабристов. В общем, Елена была отпущена с миром. Я даже успел выкурить сигарету перед следующим пациентом. На часах было 14:05. В дверь постучали.
- Чуть опоздал, извините, доктор. Николай Семенович меня зовут. Рылеев. Я сам не местный, бригада моя подряд взяла - плитку меняет на Сенатской площади. А я к вам по поводу жены – она, кстати, со мной приехала…
Проблему Николая Семеновича мы решили быстро. Просто его жена никуда не хотела одного отпускать. Договорились, что на время его длительных командировок ездить она будет к маме. Я даже не удивился, когда Николай обмолвился, что мама живет в Нерчинске.
А моя жизнь постепенно начала меняться. Вступил в Северное общество практикующих психологов. У меня появилась девушка. Рюмина Оксана. Мы с ней познакомились, когда я пришел к ней на помощь: у Оксаны оборвалась веревка качелей, на которых она пила кофе в парке. Сейчас наблюдаю очень интересного пациента по фамилии Герцен: мужчина просит разбудить его внутреннее «я».
Если вы вдруг встретите Елену – ту самую, которой 34 года, передайте ей, чтобы больше ни с кем о декабристах не говорила. Кажется, это передается воздушно-капельным.
