Врач, егерь и депутат. Глава 6
Начало здесь:
***
Место, в котором судьба свела Михаила и Гордея, в узких кругах посвященных называлось Ручьи.
В Советские времена в глубине сибирской тайги на невысоких живописных сопках, поросших стройными соснами, елью и кедром, стояла маленькая военная часть, даже не часть, а небольшое подразделение. То ли отслеживали траекторию учебных пусков ракет, то ли сопровождали полёты стратегических бомбардировщиков, то ли ещё что - сказать точно сегодня уже никто не мог. Радиопозывной этой точки у военных был - «Ручьи 3». В начале 80-х годов вокруг армейского подразделения зародилась и вольная гражданская жизнь: под сопкой, на которой располагались военные вагончики, в распадке, на пологом берегу у неглубокого, но широкого ручья организовал свои перевалочные точки вездесущий таёжный люд.
И когда с началом перестройки и смутного времени военные вывезли всё оборудование и ушли, за местом так и закрепилось название Ручьи. Официально здесь остался только пункт метеорологических наблюдений, который передали в гражданское ведомство. Остался и весь бродячий таёжный народ, которого в эти вольные и беззаконные времена заметно поприбавилось. И теперь они, - лесные, суровые и немногословные люди, - считали себя настоящими хозяевами этого далекого, дремучего, таежного уголка.
Добраться до Ручьев в сезон с весны до осени можно было только на вертолёте или пешком от Посёлка на Большой Реке, а это около двухсот километров. Зимой, когда болота промерзали, били трассу-зимник, снегоходами и вездеходом завозили топливо для генераторов, продукты на метеостанцию, запчасти, строительные материалы и прочие, необходимые для обособленной жизни в тайге вещи и припасы.
При метеостанции сформировалась своеобразная таежная перевалочная база: с десяток маленьких избушек и щитовых домишек, разбросанных на достаточно большом расстоянии по опушке леса, вокруг большой поляны на пологом берегу чистейшего ручья. Это отстроили свои квартиры промысловики и браконьеры, белые, серые и черные золотоискатели-старатели, рыбаки и геологи, сборщики даров природы и прочие лесные люди.
Ушлые предприимчивые коммерсанты, приближенные к властям предержащим и администрации этой территории, построили два достаточно комфортабельных домика со всей бытовой инфраструктурой для ублажения своей неукротимой тяги к природе: рыбалке, охоте и пьянке у костра. Здесь, вдали от цивилизации, семей, подчиненных и прочих производственных проблем полюбили отдыхать большие начальники, удачливые бизнесмены, политики разного уровня и прочий подобный контингент. Эти два, сравнительно крупных и комфортабельных, домика все называли коттеджами. Были они огорожены от чужого взора двухметровым зелёным забором, что в глухой тайге в двухстах километрах от ближайшей вышки сотовой связи вызывало некоторое недоумение. Но, видимо, не все гости хотели афишировать своё здесь присутствие.
На постоянной основе проживали в Ручьях только Михаил с Гордеем. Михаил числился метеорологом, а у Гордея была какая-то хитрая должность типа егеря или лесничего. Он был официально трудоустроен на это место и даже получал какую-то смешную зарплату от районного лесничества. Но основной его задачей было встречать и развлекать охотой и рыбалкой разнообразных важных руководителей, крупных бизнесменов, известных спортсменов и медийных персон, государственных чиновников и политиков у которых хватало денег, связей или административного ресурса на заброску вертолётом в эту первобытную таёжную глушь.
Остальные обитатели медвежьего угла появлялись лишь набегами - каждый в свой сезон. Им некогда было отсиживаться, все они зарабатывали в тайге деньги, а в межсезонье возвращались назад в цивилизацию.
Обычно в этих широтах природа достаточно приземиста и скупа на яркие краски и впечатления, но здесь сложилась такая удивительная, пронзительная, природная гармония, такая идеальная лесная красота, что всякий, побывавший в Ручьях человек, навсегда запоминал этот идиллический пейзаж, достойный кисти Левитана, Шишкина или Поленова.
И многие, даже очень обеспеченные люди, которые могли позволить себе отдых в любой точке планеты, побывав один раз в Ручьях, проникались чарующей красотой этого удивительного места и с удовольствие возвращались сюда на отдых, выкроив недельку между Бали, Карибами, Мальдивами или какими другими экзотическими островами.
В самом-самом начале осени в Ручьях почти каждый год случался, – как смеялись местные завсегдатаи, – «сезон дождей». В один из сентябрьских дней, в результате какой-то чисто местной метеорологической аномалии, пробегающие по небу тучки вдруг сливались в единый серый пасмурный ковёр, отяжелев, снижались с больших высот, цеплялись за верхушки деревьев на вершинах сопок, останавливали свой бег и спускались совсем низко к земле. И из сплошного облачного покрывала проливался на землю мельчайший, моросящий, непрекращающийся дождь. Длилось это, ещё не изученное большой наукой, природное явление от десяти дней до двух недель. Потом налетал сухой и тёплый восточный ветер, мощным потоком прорывался по склонам сопок и руслу ручья к промокшей земле, поддавливал тучи снизу и поднимал их над деревьями, где рвал сплошное облачное покрывало в крупные лоскуты, с которыми быстро расправлялось ещё достаточно сильное сентябрьское солнце.
В короткий «сезон дождей» связь Ручьёв с внешним миром была совсем затруднена. Вертолёт не летал из-за низкой облачности и отсутствия видимости, а по суше добраться было очень тяжело, потому что само понятие «суша» было в это момент совсем, – в буквальном смысле, - размыто: дожди напитывали ручьи и болота, которые совсем отрезали территорию от большой земли. Делать в Ручьях в этот дождливый период, было абсолютно нечего, куковать столько времени взаперти никому не было никакого смысла, и Михаил до этого сезона всегда оставался дождевать совсем один.
И вот сейчас, первый раз за три года, в этой дикой таёжной глуши, отрезанной природной стихией от всякой цивилизации, с ним остаётся кто-то ещё.
