Приехали мы как то на автостанцию, билет на автобус покупать. Сестра пошла в кассу, а вернулась с котёнком, недели три от роду. Залипшие глаза, блохи и всё такое. Сестра забрала её к себе в город, пролечила, стерилизовали. Прожила у неё в однокомнатной квартире примерно год. Кошке было скучно, места мало - дурковала по полной (ела цветы, драла обои и москитную сетку, тыгыдыкала чуть ли не по потолку). По итогу привезла её обратно к нам в частный дом и вот тут у кошки душа развернулась). Гуляет где хочет, ест свой сухой корм, закусывает мышами и ящерицами, запивает молочком. Зимой спит на своей лежанка около батареи или на теплом полу. Летом в дом не загонишь. Вот такая вот у нас Тифаша).

Наш тг канал

Если представить христианство в виде небоскрёба, а затем копнуть глубже, чтобы увидеть колонны, уходящие в подземную кору и образующие основной фундамент, то можно увидеть, что это страх — страх перед целым рядом реальных и воображаемых бедствий. Ниже приведена цитата Бертрана Рассела:

«Религия, я думаю, основана в первую очередь и главным образом на страхе. Отчасти это страх перед неизвестным, а отчасти, как я уже сказал, желание чувствовать, что у тебя есть своего рода старший брат, который поддержит тебя во всех твоих бедах и спорах. Страх лежит в основе всего этого — страх перед таинственным, страх перед поражением, страх перед смертью. Страх порождает жестокость, и поэтому неудивительно, что жестокость и религия идут рука об руку. Это происходит потому, что в основе этих двух вещей лежит страх. В этом мире мы можем начать понемногу понимать вещи и понемногу овладевать ими с помощью науки, которая шаг за шагом прокладывала себе путь, борясь с христианской религией, церквями и противодействуя всем старым заповедям. Наука может помочь нам преодолеть этот трусливый страх, в котором человечество жило на протяжении многих поколений. Наука может научить нас, и я думаю, что наши собственные сердца могут научить нас не искать больше воображаемую поддержку, не придумывать союзников на небесах, а вместо этого обратить внимание на наши собственные усилия здесь, внизу, чтобы сделать этот мир пригодным для жизни, а не таким, каким его сделали церкви за все эти века».

По мере того, как человечество медленно, но верно освобождается от оков невежества и суеверий, потребность в том, чтобы развеивать наши страхи, становится менее насущной. Это означает, что христианство как продукт становится менее востребованным на рынке, за исключением одного — обещания вечной жизни. Страх смерти остаётся мощным стимулом для некоторых людей цепляться за маловероятное утверждение, даже если научные доказательства продолжают подрывать его правдоподобность. Но как только человек принимает неопровержимые доказательства того, что жизнь — это временное явление, и, возможно, даже осознаёт, что это к лучшему, страх исчезает, и христианство воспринимается как устаревшая система, которая больше не применима к современной жизни.