— Ну и что мне с тобой делать? — Сейн присел на корточки и заглянул курице в глаза. — Сколько раз просил не трогать мою сумку.
Курица топталась по платью Марго и гадила под себя. Вокруг валялись разноцветные склянки. Все целые, кроме одной. Сейн поднял кусочек стекла и задумчиво почесал щетину.
Столько лет он потратил, чтобы доработать “Куд-кудах”, но рассчитать время обратного превращения всё ещё получалось очень приблизительно. Заклинание оставалось неустойчивым, и варить оборотное зелье было не вариант: девушка могла вернуть свой облик лишь частично и навсегда остаться с клювом вместо носа или крыльями вместо рук. Придется ждать, пока чары развеются сами.
Скрипнула дверь.
— Эй, путники, платить пора, — сказал трактирщик с порога и осекся.
Курица вытянула шею, крикнула и ни с того ни с сего бросилась к выходу.
— Проклятье! — Сейн вскочил и кинулся следом, проскользнул в проем мимо ошарашенного трактирщика.
Алхимик гонялся за курицей сначала по двору, а потом и по улице, понося Марго всеми словами: сейчас в ней было мозгов подстать птичьей тушке, а инстинкт заставлял бежать. И она бежала, с клекотом и на вытянутых лапах, ловко уворачивалась от протянутых рук, ныряя между ног или меняя направление в последний момент. Под смех деревенских Сейн остановился отдышаться, упершись ладонями в колени. Вытер вспотевший лоб, не сводя взгляда с шальной птицы. Та скользнула в узкий проем между домами.
Алхимик пошел за ней.
Ступая по влажной траве, добрался до околицы. Там растянулся наспех выстроенный загон из натянутых между колышек рыболовных сетей. Куры в загоне шумели и теснились так, что чуть на голову друг дружке не лезли. Один из деревенских держал ивовую клетку, второй ловко доставал из нее куриц, прижимая крылья к тушке, и перебрасывал через невысокое ограждение.
— Мужики. — Подошел к ним Сейн. — Тут несушка не пробегала?
Тот, что с клеткой, ответил, не обернувшись:
— Может, и пробегала. Нам чаво?
— Это моя курица.
— У нее гузно подписано? — Пожал плечами второй.
Деревенские обменялись улыбками. Сейн только сейчас заметил, что они похожи, как из одного чрева.
— Только не говорите, что закинули ее к остальным. — Алхимик подошел самому улыбчивому и заглянул ему в лицо, покрытое желтеющими гнойниками. — Не шути со мной.
— А то как? — Второй поставил пустую клетку и положил руку на пояс, поверх охотничьего ножа.
Их окликнули.
— Ну что тут у вас, закончили? — К загону по грязи шлепал Староста, то и дело поглаживая пышные усы. — Зельевар, ты чего здесь?
Сейн объяснил, что потерял курицу. Вдаваться в подробности и пугать местных не хотелось.
— Ну не вопрос, бери любую, у нас все хороши. — Староста похлопал его по плечу и широким жестом показал на загон. — Или хош, оплачу тебе?
Сейн покачал головой.
— Мне моя нужна, конкретная.
— Так забирай, кто не дает-то? — гыкнул тот, что с ножом.
Сейн присмотрелся к пернатым.
— Знать бы, какую, — пробубнил он. Снова выругался.
— Чудной ты человек. — Староста с прищуром посмотрел на алхимика, не переставая щипать усы.
Сейн глянул, как братья стягивают веревкой пустые клетки.
— Зачем вообще такой ненадежный загон, да еще и на краю деревни?
— Известно зачем, время огневку нашу кормить. Уплата по курице со двора — таков порядок!
Сейн посмотрел в серое небо, прикрыл глаза. Он не хотел знать, но всё равно пришлось спрашивать: уж очень не понравилось ему это “кормить”.
— Совсем ты издалека, раз про нашу лисичку-огневку не слыхал, — крякнул Староста. — Повадилась, значится, к нам лиса огненная. Уж не знаю, колдунство какое али кара Богов… Первый раз, как ее приметили, по полям носилась. Ох, сколько мы тогда урожая потеряли! Год потом голодный был, так что до сих пор живот от воспоминаний сводит. По следующей весне, значится, в курятник к нашим охотникам залезла.
Староста кивнул на братьев, они уже тащили клетки обратно в деревню.
— Два дома тогда огонь забрал. Ну, отстроились, всем селом помогали, как могли. На третий год, решили мы, значится, кур за деревню носить. Лиса брюхо набьет и во дворы не лезет. С тех пор так и спасаемся.
— И что, всех кур одна сожрет?
— Не-е! Кого на месте выпотрошит, крови попить, кого с собой унесет. Но не всех, значится, не всех. Это мы, так сказать, для шуму столько нагоняем. Чтоб наверняка не пропустила.
— А сам-то ты лису ту видал? — уточнил Сейн.
— А то! Как тебя сейчас! Морда наглющая, глазищи шельмины сверкают, а замест шерсти пламя так и пляшет... — Староста так увлекся, что слишком сильно дернул ус: между пальцами остались торчать несколько пожелтевших волосков. — Намедни, значится, мужики снова огни со стороны леса видели, а утром на самой опушке пень обугленный нашли. Теплый еще. Время, значится, пришло…
Сейн устало потер виски и повернулся к деревне. Они с Марго задержались всего на день, переждать ливни и поесть горячего из печи. Всего день, а он успел проморгать королеву, которая станет теперь кормом для огненной лисицы.
…Всадник нагнал их со Старостой уже в деревне. Высокий, с копной сивых волос, спадающей на плечи. Сейн подумал, что видел это лицо совсем недавно, помоложе и не такое заросшее.
Староста представил старшего из братьев как своего лучшего ловчего.
— Добыл чего?
— Последняя нора, — буркнул патлатый и сбросил с лошадиного крупа пару дохлых лис. Следом из мешка полетели окровавленные комочки шерсти.
— Давить детенышей сапогом, с этим только лучшие справятся? — поморщился Сейн.
Ловчий сплюнул.
— В них могло быть семя бесовское. Второй огневки нам не надобно, — и повернулся к Старосте. — Ямы готовы.
Сейн наклонился к мертвым лисятам. Достал из-за голенища короткий нож и срезал немного шерсти.
***
Лишь сумерки коснулись околицы, охотники расположились в кустах неподалеку от загона и во все глаза принялись высматривать огневку.
Сейн ждал неподалеку, рядом переминался с ноги на ногу Староста. Когда они встретились впервые, деревенский голова занемог животом до дрожи в коленях, но зелье алхимика вмиг отвело недуг. С того момента проникся Староста к Сейну уважением, а потому болтал при нем без всякого стеснения.
— … уж не знаю, за что Боги такую напасть…
— Богам до вас дела нет, уж поверь, — ответил Сейн, не сводя взгляд с загона. — Демонов тоже курами не остановить. В животных обычно вселяются духи полуразумные. С такой же звериной натурой. В одном ты прав — неспроста.
К ним подкрался Щука, младший из братьев. Рука его как бы невзначай всегда лежала на ноже.
— Не дергайтесь только, — сказал тихо.
— Как ловить-то будете? — спросил Сейн.
Щука посмотрел на Старосту, тот вздохнул. Весь день усач пытался отговорить братьев-охотников от рисковой затеи.
— Земля тут глинистая, вода не уходит. Как ливни пройдут, одна топь.
Щука рассказал, как они рыли ямы, в которых собралась вода, и как прятали их под слоем дерна.
— А как еще? — Щука резким движением, без единого звука, придавил мошку на руке. — Стрелы ее не берут. Собак тоже не спустишь, вся пылает. Водой будем брать!
— Не натворить бы большей беды, — простонал Староста.
Сейн покачал головой.
— Сильного духа таким не возьмешь. Его можно только изгнать или подчинить, но сначала нужно выяснить...
— Шел бы ты отсюда, советчик, — раздался над самым ухом шепот второго брата. Алхимик почувствовал смрад от его дыхания и не стал оборачиваться, чтобы не видеть лицо в воспаленных чирях.
Когда охотники вернулись на свою позицию, Староста придвинулся к Сейну, зашептал:
— Они, значится, свое дело знают, то правда. Лучшие ловчие в этих краях, круглый год дичь бьют. Мясо у них, шкуры, всё по высшему разряду. Только вот, — он замялся, оглянулся через плечо, — в деревне их не шибко жалуют. Они, значится, добычу сразу не убивают, калечат только. Забава у них такая, раненого зверя веревкой задушить иль каменьями голову разбить. А то и похуже…
Сейн слушал, доставая из сумки склянки. Из первой отпил, из второй капнул густого масла на руки, растер между пальцами и за ушами.
— Я уже и так и эдак вразумить пытался. Но что с них взять, безотцовщина. Мамку их медведь загрыз, как только Щука, младшенький, ходить научился. Бабка растила, но какая у бабы управа? Да и та померла пару зим как. А как дом им лисица сожгла, совсем одичали…
Сейн всмотрелся в загон расширенными зрачками: теперь алхимик отчетливо видел через натянутую сеть засохшую грязь на перьях притихших кур. Староста зажал нос:
— Ты эту дрянь весь день варил? То-то бабы жаловались, вонь на всю улицу, как от пса немытого…
Сейн не ответил. Лисицу с такого расстояния он заметил первым. Черная, с приглаженными ушами, она аккуратно подбиралась к загону, пригнувшись так низко, что хлябь налипала ей на брюхо.
Алхимик встал и пошел навстречу.
— Куда? — сдавленно пискнул Староста.
Из соседних кустов прилетел тихий рык:
— Стой, гнида.
— Только спугни, я тебя…
Сейн шел, не оборачиваясь. Лиса заметила его. Замерла, прильнула к земле. Алхимик не сбавил шага, тело его расслабилось. Если зелье из шерсти лисят сварено правильно, то зверь не почует опасности, а острый человеческий запах не погонит прочь.
Сейн заметил, что огневка обошла почти все ямы, выбирая нужное направление. Остановился в паре шагов, рассматривая хищницу. Шерсть ее обуглилась и почернела, местами обнажив запекшуюся плоть.
Алхимик опустился на четвереньки, подполз, пачкая балахон. Лиса дернулась, но не убежала, лишь навострила уши. Сейн посмотрел ей в глаза, провалился в блестящие радужки...
...Дух забрал ее тело, но сознание лисицы никуда не делось. Она боялась, она не понимала что происходит, она искала защиты и тепла сородичей...
Сейн протянул руку и замер.
— Ну же, — пробормотал алхимик. — Только позволь.
Кончиков пальцев коснулся шершавый язычок. Сейн потянулся и зарылся пятерней в сухую, ломкую шерсть. Почесал за ухом, спустился к загривку. Лиса завизжала, закряхтела от удовольствия, вытянула морду и прикрыла глаза. С пальцев посыпались яркие искры, ослепляя…
...ОН долго наблюдал за ними. Раненого молодого оленя душат по очереди. Медвежат давят валунами под общий смех. Волку ломают лапы, а потом спускают собак. Ловят в курятнике лису, тащат подальше от людских глаз, к полям. Обвязывают соломой и поджигают. Она вырывается и бросается в жито… ОН ждет ее там. ЕМУ надоело смотреть...
Сейн одернул руку, искры жалили разъяренными пчелами. В нос забился запах гари.
Лиса взвизгнула и отпрыгнула, когда ей в бок ударил камень. И провалилась через дерн в одну из ям, заколотила лапами. Шерсть вспыхнула даже под водой, озаряя лицо алхимика. К ним уже бежали охотники, Щука на ходу сматывал пращу.
Старший брат снова появился верхом, его лошадь тянула по скользкой грязи тяжелую решетку. Ею и прикрыли яму с бурлящей водой
— Что будете делать, когда вода выкипит, и лиса расплавит железо? — спросил Сейн, когда посмотреть на пойманную огневку собралось полдеревни, и стало ясно, что духа успокоить не удалось.
— Почем знаешь, что расплавит? — спросил Щука.
Пар за его спиной валил из ямы столбом.
Из толпы деревенских посыпались предложения:
— Землей засыпать, да и дело с концом…
— Больше воды…
— Не поможет это. Дух найдет дорогу, — сказал Сейн
Староста, казалось, вознамерился окончательно оторвать себе усы, причитая:
— Чего ж делается… А я предупреждал, говорил, на кой оно, зверя-то злить было?
— Куриц вскрыть, — сказал патлатый охотник. — Кровью яму залить, успокоить тварюку. А там и скумекаем, как добить.
Сейн повернулся к собравшимся жителям.
— Вы можете набить лисье брюхо птицей. Можете успокоить духа кровью. Но лишь на время. Он будет возвращаться снова и снова жрать ваших кур. Вам не избавиться от напасти, пока эти будут здесь!
Алхимик показал на охотников и пересказал видение толпе.
— Вы все знали и продолжали брать добычу из их рук.
— Заткни. Пасть, — процедил патлатый.
— Люди думают, что зло приходит в наш мир за добром. Ищет невинную жертву. Но это не всегда так. — Сейн обошел яму, следя за тем, чтобы никто из братьев не двинулся к загону. — Чаще зло порождается еще большим злом. И жестокость ради забавы сливается с принесенной болью в нечто более жуткое. Привлекая на эту сторону хищников куда опасней волков и медведей.
Сейн повернулся к охотникам.
— Дух преследует вас. И вы не сможете вечно копать ямы и откупаться курами.
— Зачем слушаете чужака? — обратился патлатый к односельчанам. — Кто кормил вас, когда погорел урожай? Кто носил вам шкуры, чтобы вы не замерзли длинными зимами?
Жители молчали, не решаясь глянуть ни на охотников, ни на алхимика. Староста дернул Сейна за руку, сказал в лицо с жаром:
— Помоги мне, зельевар. Я сам их не выставляю, меня не поймут. Сам видишь. Че хошь проси, спасай только! Не оставляй со злобной тварью…
— Вот и славно. — Щука достал нож. — Значит, по-нашему будет.
Сейн подумал, что Марго, должно быть, весьма неплохо устроилась среди сородичей, пока он тут разгребает дерьмо, спасая ее пернатый зад.
— Погоди! — остановил охотника Сейн и подошел к бурлящей яме. — Мне надо подумать. Если так посмотреть, это тот же котел…
Братья переглянулись. Алхимик чуть ли не кожей чувствовал их желание сбросить его к лисе в кипяток. Но его слова оставили в глазах охотников что-то еще, незнакомое, едва уловимое… Будто всего на один миг они впервые почувствовали добычей себя.
Старший согласно кивнул.
— Времени тебе чуть. Потом мы сами.
Алхимик попросил принести любой чистый сосуд из глины, который можно закрыть пробкой. Все смотрели, как Сейн лезет в сумку, достает склянки, мелет в ступке травы. Как прокалывает кожу на пальце и смазывает кровью горлышко глиняной бутылки. Никто не смог расслышать, что он шепчет себе под нос, но если бы и расслышали, не поняли бы ни слова.
Когда все ингредиенты оказались в яме, Сейн протянул над ней бутылку. Столб пара дрогнул, завертелся вихрем и с громким хлопком втянулся через горлышко. Глина потеплела.
Алхимик закрыл бутылку ладонью, чувствуя кусачий жар.
— Готово, — выдохнул он. Вода в яме перестал бурлить.
— Он там? — спросил патлатый.
— Да.
— Давай сюда. Повезу к реке, со дна точно не выберется!
Сейн размял шею и, не глядя на деревенских, повернулся к охотнику. Вспомнил блеск в лисьих глазах, касание розового языка.
— К реке, в поле или в лес, мне всё едино. Главное, чтобы быстро.
— Что? — не понял охотник.
— Я говорю, беги! — улыбнулся Сейн.
И убрал ладонь от горлышка.
***
— Ты смердишь дохлой псиной
— А ты куриным дерьмом.
— Я не хотела… Я случайно опрокинула твою сумку.
— Знаю.
— Ничего не помню. Мне кажется, я ела грязь. Зачем я ела грязь?
— Хорошо, что не съели тебя.
Он обнимал Марго рядом с загоном, прижимал к себе, скрывая балахоном ее наготу. На ее дрожащих плечах осталось несколько перьев.
У ограды терпеливо ждал Староста.
— Чего тебе? — спросил Сейн, не переставая гладить девушку по волосам.
— Мы тут с мужиками покумекали… — запинаясь, начал Староста. — Не пустим этих обратно. Не нужны нам такие.
Помолчав, добавил:
— Знатно она им пятки подпалила, никогда не видел, чтобы так бегали. Только теперича с огневкой-то что?
Сейн кивнул на лес. Оттуда к ним во всю прыть возвращалась лиса с пылающим хвостом. Даже Марго перестала всхлипывать, завидев зрелище.
— Духа можно изгнать. Или подчинить.
Алхимик поднял бутылку, а когда лиса в прыжке обернулась дымом и влетела через горлышко, закрыл сосуд пробкой.
— А эти пусть бегут, — сказал Сейн. — И лучше бы им не останавливаться.
Другие работы автора: https://vk.com/pritonlisa
