Фигура Льва Давидовича Троцкого сегодня, скажем так, не менее популярна, чем фигура Сталина и Ленина. По-другому и быть не может ввиду той роли, которую сыграл Троцкий в истории России и международного коммунистического движения. По мнению сторонников, непосредственный участник, один из руководителей Великой Октябрьской Социалистической революции, «первый соратник» Ленина, главный противник Сталина. Мученически принял смерть (август 1940) после покушения, инспирированного советскими спецслужбами. Умер в ссылке, вдали от своей родины, непримиримым оппозиционером "термидорианского" сталинского режима.

Однако не так прост жизненный путь известного революционера. Уже многими подзабыты детали его деятельности до вступления в партию большевиков (август 1917) и после высылки из СССР (февраль 1929). Преданы забвению и теоретические наработки Троцкого, не считая, конечно, его критических нападок на сталинский СССР, столь беззаветно рекламируемых его последователями и буржуазной пропагандой в целом.

Чтобы не забывать корни троцкизма, редакция Бескома предлагает читателям весьма занимательную статью из советского журнала «Большевик» №3-4 1924 года, в котором коллектив Ленинского кружка Свердловского университета критикует ни много ни мало «гения революции», одного из первых лиц пролетарского государства и его теорию «перманентной революции», известную до сих пор! Коллектив кружка в 1924 году попросил каменевско-зиновьевскую редакцию «Большевика» напечатать критическую статью о Троцком, редакция согласилась, мы отыскали, и вот она перед вами.

Приятного чтения!

= = =

Об основных ошибках теории «перманентной революции»

I

Теория «перманентной революции» представляла собой попытку своеобразной оценки характера, перспектив и движущих сил революции 1905 г. Творцами этой теории являлись Парвус и тов. Троцкий. Сколько-нибудь значительной роли эта теория не играла ни во время революции 1905 г., ни после. Поэтому говорить о ней в Настоящее время можно было только в специальных исторических работах, да и то вскользь.

Но эта теория косвенно может сыграть известную роль, поскольку всплывающие теперь вокруг нее разногласия могут служить исходным пунктом более глубоких и опасных разногласий внутри нашей партии. То, что споры вокруг этой теории возникли в период попыток ревизии тактических основ ленинизма, персональное совпадение защитников этой теории со сторонниками бывшей оппозиции и т. п. дает основание предполагать, что маленькие разногласия по этому вопросу могут сыграть роль тех «маленьких» разногласий, которые являлись исходным пунктом больших потрясений в рядах нашей партии. Поэтому внимательный разбор и критика этой теории являются теперь необходимыми.

В каком отношении находится теория «перманентной революции» с меньшевистской и большевистской (ленинской) концепциями революции? Сторонники теории «перманентной революции», отрицая всякую связь ее с меньшевизмом, дают два объяснения. Одни утверждают, что теория «перманентной революции» совпадает с ленинской оценкой революции. Другие, не отрицая разногласия между Лениным и Троцким по этому вопросу, признают «ошибочность» ленинской оценки и правильность троцкистской, при чем Ленину отводится все же честь «уразумения» своей «ошибки» и присоединения к тов. Троцкому. Взаимная противоречивость этих двух доводов очевидна и тем более характерно, что часто оба эти довода приводятся одними и теми же товарищами в зависимости от обстоятельств, времени и места, — когда как удобнее.

Характерно, что сам тов. Троцкий в брошюре «Новый курс» (стр. 50—51) развивает вторую версию. В предисловии к брошюре «Итоги и перспективы», написанном в 1919 г., т. Троцкий, не отрицая разногласий, совсем обходит вопрос о том, каким образом они разрешены. Такой же характер носит подстрочное примечание (нечто в роде небольшого предисловия) к статье «Наши разногласия» в книге «1905» (издание 1922 г., стр. 270), по ясному же смыслу другого подстрочного примечания в середине этой же статьи (стр. 285) прямо следует, что большевики только потому не играют в революции 1917—24 г. контрреволюционной роли, что отказались от своей старой оценки революции («совершили идейное перевооружение») и присоединились к тов. Троцкому.

Ясно, что принятие этого объяснения вносит целую революцию во все прежние наши представления об историческом развитии большевизма. Если данное объяснение верно, тогда неправ т. Зиновьев, когда он говорит об органическом развитии большевизма [2]: большевизм становится подлинно революционным только с 1917 г., когда в его ряды вошли сторонники теории «перманентной революции», принесшие большевизму свою оценку революции и подлинную революционную традицию, единственными хранителями которых до 1917 г. являлись т. Троцкий и его сторонники (Троцкий и Парвус в 1904—1907 гг., «нефракционная» фракция троцкистов в период между двумя революциями, «межрайонцы» до июля 1917 г.).

Несомненно, что в настоящее время внесение полнейшей ясности в оценку теории «перманентной революции» жизненно необходимо, и что не только присоединение к этой теории, но и просто благодушное к ней отношение может привести к опасным последствиям.

Очевидно, что для понимания теории «перманентной революции» необходимо ясное представление о тех оценках революции 1905 года, какие давались меньшевиками (Мартовым, Плехановым, Мартыновым и др.) и большевиками (Лениным).

II

В основном, вопрос о характере нашей тогдашней революции разрешен был партией задолго до самой революции. Это разрешение вопроса получило свою формулировку в программе партии, а именно в программе-минимум. В общем содержание революции сводилось к уничтожению всех остатков феодализма, крепостничества как в экономическом, так и в государственно-правовом строе России. Экономические и политические изменения, могущие произойти в результате революции 1905 г., при предположении даже наибольшего ее успеха, не затрагивали основ капитализма, а наоборот, расчищали почву для быстрого развития капитализма. В этом именно смысле революция 1905 г. определялась Лениным, как революция буржуазная.

Меньшевики, непосредственно из того положения, что наша революция буржуазная, не анализируя особенностей этой революции, строили свою схему движущих сил революции. Революция буржуазная, она не отвечает основным классовым требованиям пролетариата, которого удовлетворит только революция социалистическая. Пролетариат и его партия не может себя связывать ответственностью за ограниченный (буржуазный) характер настоящей революции. Поэтому он, если бы даже и мог (но он не может), не должен, не смеет стремиться к обеспечению революции своим руководящим в ней участием. Это привело бы его к растворению в буржуазной демократии, к отказу от самостоятельных социалистических задач, к подчинению их буржуазно-демократическим задачам. Пролетариат не может и не смеет в данной революции победить.

Именно так ставился меньшевиками вопрос в основном для тогдашнего периода меньшевистском документе—брошюре тов. Мартынова «Две диктатуры». Мартынов именно пугал перспективой победы. До чего доводил Мартынова страх перед возможностью победы, показывает тот факт, что он в этой брошюре договорился до того, что, если бы мы смогли предвидеть возможность такой победы, —

«... мы не имели бы исторического права уже в абсолютистской России строить свою самостоятельную политическую партию. Мы должны были бы ограничиться одной социалистической пропагандой» [3].

Исходя из этих соображений, меньшевики ставили все судьбы и перспективы революции; в зависимость от роли и поведения в ней буржуазии (а не пролетариата), т.-е. отдавали ей роль гегемона в этой революции:

«Предстоящая революция не может реализовать никаких политических форм против воли всей буржуазии, ибо она будет хозяином завтрашнего дня»,— заявлял Мартынов в той же брошюре [4].

Крестьянству никакого самостоятельного (от городской буржуазной демократии) революционного значения меньшевики не придавали. Оно распыленно, в его среде не может быть единства, т. к. оно дифференцировано, оно выставляет часто реакционные лозунги (или идет за реакционными лозунгами народничества), оно политически малосознательно и может служить опорой реакции и т. д., и т. п.

Иначе строил свою схему движущих сил революции Ленин. Не отрицая и даже подчеркивая (против эсеров) буржуазный характер нашей тогдашней революции, Ленин не ограничивался голым повторением этой формулы и бессодержательными аналогиями с западноевропейскими революциями, а исследовал особенности в отношении наших классовых сил в нашей русской буржуазной революции.

Эти особенности заключаются в чрезвычайной остроте у нас аграрного вопроса. Революция вызвана конфликтом между развивающимся у нас капитализмом и старыми крепостническими формами эксплуатации, сохраняющимися благодаря политическому господству крепостников-помещиков. По условиям, созданным у нас реформой 1861 г. развитие капитализма шло по двум линиям: 1) развитие крестьянского хозяйства в капиталистическое и 2) превращение крепостническо-помещичьего в капиталистическое же. Верно общее положение, что развитие капитализма уперлось в противоречащие ему остатки крепостничества. В этом смысле сохранение остатков крепостничества стало объективно совершенно невозможным, и победа капитализма неизбежна: нет таких сил, какие могли бы остановить теперь это развитие капитализма.

Но и в дальнейшем это развитие возможно двумя путями, проложенными всем предыдущим историческим развитием. На пути дальнейшего капиталистического развития крестьянского хозяйства стоят помещичьи латифундии, крупное крепостническое землевладение. Без его уничтожения немыслим в данное время и в данных условиях действительный капиталистический прогресс сельского хозяйства. Крестьянская борьба против помещичьих имений выражает собой путь превращения теперешних худосочных крестьянских хозяйств в фермерско-капиталистические хозяйства американского типа.

Другой объективно возможный путь дальнейшего развития капитализма в сельском хозяйстве — путь перерождения помещичьих крепостнических латифундий в капиталистические экономии юнкерского прусского типа.

Первый путь — есть путь революционный и наиболее радикальный очищающий Россию от пережитков крепостничества. Второй путь — это путь медленной, мучительной эволюции.

Между размахом экономических преобразований и размахом: политических преобразований существует определенное соотношение. Двум объективно возможным исходам революции в экономической области — в политической соответствуют: полная демократизация государственного строя в первом случае, конституционный выкидыш — во втором. Революция и в том, и в другом случае будет буржуазной, но в зависимости от соотношения классовых сил, выступающих в революции, в зависимости от результатов их борьбы стоит выбор или последовательной, до конца доведенной революции (как, например, Великая Французская революция XVIII века) или революции половинчатой, незаконченной (как, напр., немецкая революция 1848 г.).

Отсюда ясно, что гвоздем, «оселком» нашей революции является аграрный вопрос, а исход ее стоит в тесной, непосредственной связи с тем, как будет вести себя крестьянство [5]. А это последнее обстоятельство зависит в первую очередь от того, сумеет ли пролетариат поднять крестьянство до уровня понимания необходимости решительной борьбы с царизмом. Смешение крестьянства со всей буржуазией, умаление роли крестьянства означает на деле отказ от задачи поднять это крестьянство на борьбу со старым строем, следовательно, отказ от решительной, доведенной до конца буржуазно-демократической революции.

Поскольку революция очищает почву для капитализма, постольку буржуазия заинтересована в этой революции. Но, поскольку такая революция создает условия для успешной борьбы рабочего класса против буржуазии и тем, следовательно, угрожает самому существованию буржуазии, постольку последняя кровно заинтересована в сохранении таких остатков крепостничества, на которые она может опереться в своей борьбе против пролетариата. Отсюда непоследовательность буржуазии, ее колебания между революционным народом и царизмом, неизбежность его перехода на почву сделок с царизмом, а не революционного его свержения.

Пролетариат заинтересован в буржуазной революции и потому, что она приближает его к самостоятельной основной его цели — социалистической революции, и потому, что в данное время он страдает не только от капиталистических форм эксплуатации, но и от остатков старых крепостнических форм. Пролетариат заинтересован, следовательно, в революции глубже, полнее, последовательнее, чем буржуазия. В старом строе он ничего не теряет, через новый демократический строй он придет к социалистической революции, и потому он последовательно до конца и может, и будет бороться против старого строя. Он, тем более, не должен связывать себя «волею всей буржуазии», как ему предлагают меньшевики.

Итак, меньшевистская оценка движущих сил революции отводила буржуазии роль гегемона, роль пролетариата сводила к толканию вперед буржуазии путем непосредственного воздействия на волю этой буржуазии, а не революционного воздействия на правительство [6], роль крестьянства не учитывала совсем, или, вернее, недооценивала, принижала. Большевистская оценка роль гегемона в революции отводила пролетариату, ход и исход революции ставила в зависимость от поведения крестьянства. Эти две оценки определили собой основные моменты в тактике большевиков и меньшевиков. В общем тактическая позиция меньшевиков сводилась к формулам: 1) «общенациональная коалиция во имя классической буржуазной революции» и 2) «оставаться крайней оппозицией по отношению ко всем возможным формам политического господства буржуазии, могущим возникнуть в ходе и результате революции». Большевистская тактическая позиция выражалась лозунгом «революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства».

III

В чем же заключалась та оценка революции, какую давали в своей теории «перманентной революции» Парвус и Троцкий? Во избежание упреков в «фальсификации истории», примем ту общую формулировку этой теории, какую дает сам т. Троцкий после Октябрьской революции. Приводим в порядке «исторической последовательности» все такие формулировки. В своих «Итогах и перспективах» т. Троцкий писал:

«Защищавшаяся автором точка зрения может быть схематически формулирована так: начавшись, как буржуазная по своим ближайшим задачам, революция скоро развернет могущественные классовые противоречия и придет к победе, лишь передав власть единственному классу, способному стать во главе революционных масс, т.-е. пролетариату. Став у власти, пролетариат не только не захочет, но и не сможет ограничиться буржуазно-демократической программой. Он сможет довести революцию до конца только в том случае, если русская революция перейдет в революцию европейского пролетариата. Тогда буржуазно-демократическая программа революции будет преодолела вместе с ее национальными рамками, и временное политическое господство русского рабочего класса развернется в длительную социалистическую диктатуру. Если же Европа останется неподвижной, буржуазная контрреволюция не потерпит правительства трудящихся масс в России и отбросит страну далеко назад от демократической республики рабочих и крестьян. Став у власти, пролетариат должен будет поэтому не ограничивать себя рамками буржуазной революции, а развернуть тактику «перманентной» революции, т.-е. уничтожить границы между минимальной и максимальной программой социал-демократии, переходить ко все более и более глубоким социальным реформам и искать прямую непосредственную опору в революции на европейском Западе» [7].

В предисловии к своей книге «1905» т. Троцкий пишет:

«Мудреное название это («перманентная» революция. Авторы) выражало ту мысль, что русская революция, перед которой непосредственно- стоят буржуазные цели, не сможет, однако, на них остановиться. Революция не сможет разрешить свои ближайшие буржуазные задачи, иначе, как поставив у власти пролетариат, а этот последний, взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными рамками революции. Наоборот, именно для обеспечения своей свободы, пролетарскому авангарду придется на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но и в буржуазную собственность. При этом он придет во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии, которые поддерживали его на первых порах революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения, смогут найти свое разрешение только в международном масштабе на арене мировой революции пролетариата. Взорвав в силу исторической необходимости ограниченные буржуазно-демократические рамки революции, победоносный пролетариат вынужден будет взорвать ее национально-государственные рамки, т.-е. должен будет сознательно стремиться к тому, чтобы русская революция стала прологом революции мировой» [8].

Наконец, в своей дискуссионной брошюре «Новый курс», тов. Троцкий писал следующее:

«Перманентная революция в точном переводе означает постоянную или непрерывную революцию. Какая политическая мысль вкладывается в эти слова? Та мысль, что для нас, для коммунистов, революция не заканчивается после достижения того или иного политического завоевания, той или другой социальной реформы, а развивается дальше и пределом ее для нас является только социалистическое общество. Таким образом, раз начавшись, революция, поскольку мы в ней участвуем, тем более руководим ею, ни в каком случае не приостанавливается на каком-либо формальном этапе, наоборот, мы непрерывно и постоянно ведем ее вперед, разумеется, в соответствии со всей обстановкой, до тех пор, пока революция не исчерпает всех возможностей и ресурсов движения... В условии России это означало: не буржуазная республика, и даже не демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, а рабочее правительство, опирающееся на крестьянство и открывающее эру международной «социалистической революции» [9].

Прежде всего из приведенных формулировок может создаться то неправильное представление, что все социал - демократы (в том числе м большевики), кроме тов. Троцкого, ограничивали задачи пролетариата буржуазной революцией и были против революции социалистической. На самом деле вопрос шел не о том, необходимо ли нам вообще нести пролетариат к социалистической диктатуре, а о том, можно ли это делать сейчас, в данный момент, в момент подготовки к революции 1905 года. Во-вторых, приведенные формулировки отличаются гораздо более выдержанной и стройной... схематичностью, по сравнению с теми, какие т. Троцкий давал до февральской революции, т.-е. когда он разрабатывал свою теорию. Тогда все эти положения были утоплены в море фраз, теперь они выужены оттуда и скомбинированы (очень неудачно, как увидим ниже) под схему... Октябрьской революции. В-третьих, здесь недостаточно ясно подчеркнуто, к какой революции относятся эти формулировки: 1905 или 1917 г. Хорошо, что всем уже заранее известно, что теория перманентной революции представляет собой попытку оценки революции 1905 г. В-четвертых, в этих формулировках недостаточно четко выделено главное, основное, что составляет ее гвоздь, и чем она отличается и от большевистской и от меньшевистской оценки революции. Это основное—оценка характера и движущих сил революции.

Ход рассуждений т. Троцкого приблизительно таков.

По ближайшим своим целям наша революция буржуазная. И все же, Несмотря на это, по своему характеру революции не буржуазная. Почему? Потому что главной движущей силой этой революции, за отсутствием буржуазной демократии, должен явиться пролетариат, а он не может ограничиться рамками буржуазной революции и вынужден будет перейти к революции социалистической. Уже в этом основном рассуждении скрываются основные ошибки тов. Троцкого. Пролетариат явится главной движущей силой в революции не потому, что ему принадлежит в ней гегемония, как указывал тов. Ленин, а по злой, вынужденной необходимости, потому что классического гегемона буржуазной революции—буржуазной демократии—у нас, к сожалению, совсем нет. По мысли тов. Ленина гегемония в нашей буржуазно-демократической революции принадлежит пролетариату, а у тов. Троцкого получается, что классическим гегемоном в буржуазной революции является буржуазия. Что это заключение не является вольным истолкованием,—докажет сам тов. Троцкий. Вот что он писал в своей статье «Политические письма»:

«Может-быть... с какой-нибудь абстрактной... точки зрения можно утверждать, что было бы очень хорошо, если бы у нас была руководящая якобинская партия с перспективой диктатуры в будущем, с обязательством выполнять черную работу в настоящем, а мы сохранили бы за собой только чисто-политическое руководство пролетариатом. Но этого нет, черная работа должна быть выполнена, и нам необходимо, потому что мы честные революционеры, взять ее на себя, а это значит монополизировать ее. Выполнение этой черной работы революции, организация боевого выступления, становится в данный момент нашей высшей политической обязанностью» [10].

Итак, революция—это «черная работа». Хорошо бы ее возложить на «руководящую якобинскую партию». Мы сохранили бы тогда за собой «чисто - политическое руководство». Однако, «этого нет, черная работа должна быть выполнена нами». А раз мы беремся за дело, то мы его обязательно должны «монополизировать».

«Руководящая якобинская партия»—это партия буржуазной демократии. Если бы такая партия нашлась, тов. Троцкий уступил бы ей гегемонию — «с перспективой диктатуры в будущем», а рабочей партии оставил бы «чисто - политическое руководство», т.-е. участие в политической деятельности при гегемонии буржуазии.

История навязывает рабочей партии выполнение «черной работы». Она — гегемон поневоле. А гегемонию тов. Троцкий понимает весьма вульгарно: кто гегемон, тот «монополист» революционной работы. При «монополии» пролетариата, крестьянство, понятно, превращается в его простой придаток.

Роль крестьянства сводится к «поддержке» рабочего правительства. На чем основывается это определение роли крестьянства?

Как у меньшевиков, так и у тов. Троцкого крестьянство не игнорируется совершенно. Но как у меньшевиков, так и у тов. Троцкого совершенно ясно проглядывает непонимание доминирующей, первенствующей роли в нашей революции «крестьянского», аграрного вопроса. Крестьянство несознательно, распылено, оно может в лучшем случае «поддержать»... у меньшевиков — буржуазию, у Троцкого (раз буржуазная демократия отсутствует совсем)—пролетариат. При всей своей несознательности (вернее, благодаря своей несознательности) это - то крестьянство может сделать. Так именно и формулировал тов. Троцкий:

«русская буржуазия сдает пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством. При той ситуации, которая создается переходом власти к пролетариату, крестьянству останется лишь присоединиться к режиму рабочей демократии. Пусть даже оно сделает это не с большей сознательностью, чем оно обычно присоединяется к буржуазному режиму» [11].

Мартов в 1909 г. признал «справедливость» именно такой постановки вопроса об отношении к крестьянству. Ленин, возражая Мартову, писал в статье «Цель борьбы пролетариата в нашей революции»:

«Всего более неверно третье из приводимых тов. Мартовым мнений тов. Троцкого, которое кажется тов. Мартову «справедливым»: «Пусть даже оно (крестьянство) сделает это («присоединится к режиму рабочей демократии») не с большей сознательностью, чем оно обычно присоединяется к буржуазному режиму». Пролетариат не может ни рассчитывать на несознательность и предрассудки крестьянства, как рассчитывают на них и опираются на них владыки буржуазного режима, ни предполагать сохранение в революционный период хотя бы обычной несознательности и пассивности крестьянства [12].

Как добиться поддержки крестьянства? Какова должна быть тактика пролетарской партии по отношению к крестьянству? Из разобранной выше оценки крестьянства тов. Троцким ясно, что предлагаемая им в теории «перманентной революции» тактика в лучшем случае могла представлять собой Bauernfangen («уловление крестьянства»)—худший вид демагогической тактики, всегда резко порицаемой тов. Лениным [13]. На деле, фактически тов. Троцкий неизменно и всегда поддерживал масловско-плехановскую, т.-е. меньшевистскую тактику по отношению к крестьянству—знаменитую «муниципализацию» против большевистской «национализации» [14] Характерно и показательно общее отношение тов. Троцкого к масловским работам по аграрному вопросу. Вот какую оценку давал тов. Троцкий главной работе Маслова, обосновывающей программу «муниципализации»:

«книга Маслова представляет капитальное исследование русских аграрных отношений. И научная ценность этой работы так значительна, что автору, можно простить не только крайнее несовершенство ее: формы, но даже и его совершенно несостоятельную переработку марксистской теории земельной ренты»[15].

Тов. Ленин, разбирая масловские работы, доказал их «совершенную несостоятельность» и в теоретическом, и в политическом отношении и доказал, что эта несостоятельность объясняется (между прочим) тем, что Маслов произвел «пошлую ревизию» теории земельной ренты Маркса. Связь между программой муниципализации и отрицанием абсолютной земельной ренты Ленин доказал. А тов. Троцкий, расшаркиваясь перед «значительной научной ценностью», «прощает (!!) за нее» переработку марксовой теории земельной ренты!

Таково отношение тов. Троцкого к крестьянству, как оно выявилось в теории «перманентной» революции. Когда теперь тов. Троцкий в своей книжке «Новый курс», «разводя руками», недоумевающе спрашивает: в чём выразилась его недооценка крестьянства, требует «цитат» и «доказательств», то мы можем тут сделать двоякого рода предположения: или тов. Троцкий и до сих пор не понял того, что говорили и писали Ленин и другие большевики о крестьянстве, и чем отличается от ленинской оценки крестьянства его, Троцкого, оценка, или же т. Троцкий забыл все, что он сам писал по этому поводу, когда был ещё «троцкистом, а не коммунистом. Если так, тогда понятно, почему тов. Троцкий так иронически относится к «воспоминаниям молодости» некоторых «ближайших учеников т. Ленина».

Продолжение следует...

Ленинский кружок лекторского курса Свердловского университета

Журнал “Большевик” №3-4

источник

Примечания:

[1] Настоящая статья является результатом коллективной работы Ленинского кружка лекторского курса Свердловского университета. Вопрос был обсужден на двух специальных занятиях кружка. Специально выбранная комиссия переработала и проредактировала проект статьи, представленный докладчиком, т. Струевым. После зачтения настоящей статьи на общем собрании кружка было постановлено: просить редакцию «Большевика» напечатать ее от имени кружка.

[2] См. Зиновьев. Сочинения, том I, предисловие.

[3] Мартынов. «Две диктатуры». Изд. «Книга» 1918 г., стр. 74.

[4] Там же, стр. 77. Подчеркнуто Мартыновым.

[5] Тов. Ленин, определяя нашу революцию 1905 г. как буржуазно-демократическую, часто употреблял еще выражение «крестьянская революция». Всякая крестьянская революция есть революция буржуазная,—но не всякая буржуазная революция бывает революцией крестьянской—говорил т. Ленин, характеризуя особенности нашей революции. (См. Ленин «Аграрная программа... «Собр., сочин. т. IX, стр. 533—567).

[6] Классическое выражение этой тактики меньшевики дали в т.-н. «Земской кампании», см. Ленин, т. VI, «Земская кампания и план «Искры».

[7] Л. Троцкий. «Итоги и перспективы», изд. 1919 г., стр. 4—5.

[8] Л. Троцкий. «1905». Изд. 1922 г., стр. 4—5.

[9] Л. Троцкий. «Новый курс». Изд. 1924 г., стр. 50—51.

[10] Сборник «Искры» «За два года», ч. II, стр. 173, изд. 1906 г.

[11] Л. Троцкий: «Итоги и перспективы», стр. 43.

[12] Ленин, Собр. сочин. том XI, часть 1-я, стр. 229 подчеркнуто нами.

[13] См. Собр. сочин., том IX, стр. 499—504»

[14] См. об этом «Итоги и перспективы», стр. 68—71.

[15] «Пролетариат и русская революция», статья из «1905», стр. 258. Почему т. Троцкий, перепечатывая в 1 922 г. эту статью (написанную в 1908 г.) не сделал к выписанному месту никаких оговорок? Неужели он и теперь остается при старом мнении?

Расписала дверку шкафчика в ванной. Акрил, фанера. Долго не могла определиться с сюжетом, по итогу получились коты, занимающиеся туризмом. Не судите строго, я просто любитель.

Наверное все без исключения люди когда-то переживали ситуации, в которых от них ничего не зависело, или зависело совсем мало. В тот момент они чувствовали себя игрушкой судьбы, тряпичной куклой, и переживали бессилие, беспомощность и ужас.

Взрослые люди могут столкнуться с такими состояниями, если стали жертвами стихийного бедствия, теракта или какой-то иной катастрофы или насилия. Дети же переживают такие состояния гораздо чаще, в силу своей хрупкости и зависимости от взрослых. Если такие ситуации вызвали у них чрезмерно интенсивные чувства, то они получают психическую травму, зачастую наряду с физической.

Воспоминания о том, что со мной случилось нечто, где я был абсолютно бессилен, хранятся реже в памяти, поскольку это слишком неприятные ощущения.

Их послание — от меня ничего не зависит, я ничего не могу поделать, но и пережить и принять не в состоянии — сильно влияет на всю дальнейшую жизнь человека, особенно, если эти ситуации он переживал, часто неоднократно, в детстве, в момент проживания детского всемогущества.

Если от меня ничего не зависело, то этот опыт воспринимается как глобальный, пока отсутствует другой, где я замечаю, как могу воздействовать и влиять на свою жизнь, когда я — хозяин своей жизни.

Есть и второй аспект такой травматизации, другая форма защиты от несостоятельности и бессилия. Когда человек не в состоянии вынести своего полного бессилия, он решает, что отныне все будет контролировать, что все должно зависеть от него, что он больше никогда не допустит такого.

Эти решения, конечно же принимаются совершенно бессознательно и невозможно их выполнить. Но человек будет сильно стараться никогда ни от кого и ни от чего не зависеть. Становятся практически невозможными близкие отношения, любое сотрудничество, способность принимать что-то от других и проявлять свою уязвимость. В итоге он погружается в пучины вины, ведь вина возникает там, где ответственность за происходящее не может быть взята.

Например, я виноват за то, что болею. За то, что со мной случилось что-то непоправимое, например, я приехал в регион,где случилось это бедствие, и т.д. За то, что в нужный момент чего-то сделал или не сделал, хотя на самом деле точно не мог этого предполагать. За то, в итоге, что вообще стал жертвой такой травмы, он начинает считать ответственным самого себя. И круг безумного всемогущества замыкается.

В обоих случаях исцеление придет через переживание своего бессилия и принятия границ своих возможностей. Через столкновение со своей уязвимостью и хрупкостью, через признание того, что в жизни так может быть, что я не смогу на что-то повлиять и мне останется только лишь смириться с неизбежным. Через отделение того, что может и должно зависеть от меня, а в чем я и на самом деле бессилен. Когда такое дифференцирование станет возможно, человек возвращает себе свой собственный свободный выбор и возвращается к жизни, оживает.

Мой telegram канал - "Психологическое счастье"

На самом деле в Бермудском треугольнике происходит ничуть не больше кораблекрушений или загадочных исчезновений, чем на большинстве других водных путей.

Так, Всемирный фонд дикой природы в 2013 году опубликовал список самых опасных участков в Мировом океане. Интересно, что Бермудский треугольник, расположенный в Карибском море, даже не попал в него.

Окрестности Треугольника дьявола, как еще иначе называют Бермуды, являются одними из самых посещаемых судоходных путей в мире. И суда успешно пересекают его, отправляясь в порты Северной и Южной Америки, Европы и Карибских островов. Также по региону постоянно курсируют круизные лайнеры и прогулочные суда, над ним регулярно летают коммерческие и частные самолеты.