* 1 *

Молодой маг Элиот открыл глаза и нервно дёрнул ногой, на которой повис Ромми — маленький эльф с большими глазами, острыми ушками и пушистым телом. Элиот часто сравнивал его с говорящим котом, но Ромми на него не обижался, он сам любил этих шустрых животных. А ещё эльф просто обожал свой кожаный жилет из шкурки зайца-русака, на которых он периодически охотился, чтобы перекусить, и такую же кожаную повязку на бёдра с кроличьим хвостиком. Сам Ромми не обладал данной частью тела, но всегда хотел иметь. Это добавляло Элиоту ещё больше поводов шутить над своим эльфом. Впрочем, Ромми не сдерживал себя, чтобы ответить тем же. Несмотря ни на что, они оставались верными друзьями, а Ромми всегда считал, что ему повезло с хозяином, потому что чувствовал доброту Элиота.

Элиоту сегодня исполнялось двадцать лет, и сегодня он станет полноценным магом без ограничений на заклинания. Именно по этому случаю эльф так настырно будил хозяина.

— Ромми, отстань, я ещё сплю, — сонно пробубнил Элиот, ворочаясь на своём ложе из сена.

Внутри пещеры было тепло, тихо и уютно, просыпаться совсем не хотелось.

— Хозяин, подъем! — не отставал Ромми.

— Отцепись. — Элиот скинул с себя эльфа и повернулся на другой бок.

— Ах, так значит? — не сдавался Ромми. — Ну держись.

Эльф поднял лапки к небу, а вернее к своду пещеры, и Элиота окатил резкий и холодный поток воды, заставивший мага окончательно проснуться.

— Ах ты ж! — заорал ошарашенный Элиот.

Он вскочил с ложа и попытался схватить эльфа, но тот шустрым бегом, как тот самый заяц-русак, выскочил из пещеры. Маг побежал следом.

В глаза ударил яркий свет Солнца, и ослеплённый Элиот остановился у выхода. Сквозь прищуренные веки он заметил Ромми, корчившего рожицы.

— Думаешь, что я тебя не вижу, — тихо проговорил маг и выкинул вперёд руку.

Огненный шар быстро настиг Ромми, превратив его в кучку пепла.

Довольный маг осмотрелся и заметил, что справа на поляне собрались все маги, — почти все, за исключением детей и их нянек — около сотни человек, чтобы провести обряд посвящения. Элиот поправил свои мокрые волосы, вызвал небольшие огненные шары в ладонях и провёл возле тела, просушивая взмокшую после шалости Ромми одежду. Он спокойно пошёл к народу, вот только сердце взволновалось и неумолимо стало биться в груди, будто там завели отбойный молоток. Нет, было не страшно, а слишком волнительно. Сегодня он узнает, предстоит ли ему стать избранным, который сможет сдвинуть с мёртвой точки борьбу за добро.

* 2 *

Маг вышел на поляну, где был выложен круг из больших валунов. Сегодня в этот круг станет он. Элиот сделал пару глубоких вдохов-выдохов, сдерживая волнение, и тут же оказался лежащим на земле, сбитый с ног резким ударом в живот.

— Теперь повержен ты, — противно захихикал Ромми, взобравшись хозяину на грудь.

Эльфов не то чтобы невозможно было убить, сделать это было трудно. Они, как и известная птица феникс, всегда возрождались из пепла. Элиот это прекрасно знал, и до сегодняшнего дня ни разу не уничтожал своего эльфа, но ведро воды на голову, да ещё в день рождения — это был перебор со стороны Ромми, у мага не выдержали нервы.

— Ах ты ж, маленький негодник, — вскрикнул Элиот, скидывая с себя Ромми. — Я тебя опять уничтожу.

— Элиот, — сказал старый маг Дэметри, подойдя ближе, — не казни своего эльфа. Это был мой приказ разбудить тебя любой ценой. Время пришло.

Дэметри, отец Элиота, подал сыну руку, и Элиот поднялся на ноги. Дэметри прогладил свою длинную седую бороду и указал на круг:

— Прошу.

Элиот громко выдохнул и шагнул на место силы. Рядом стал и Ромми, как неотъемлемая часть каждого мага. Маги окружили Элиота и взялись за руки, а Элиот поднял ладони к верху и зажмурил глаза. Начался обряд.

— Соул мани, — хором проговаривали маги. — Соул пулкер. Ту дас нобис вире. Магус новус ест ин конспекту туо. Да магус ювенибус вире. Маниум да талентум. Маньяс дотс. Да эй виртутем ад беландум малум. Эт эрит проэльюм маниум. Эт люх ауференс малум эт тенебрас*.

*Великое солнце. Справедливое солнце. Ты даёшь нам силы. Перед тобой новый маг. Дай сил молодому магу. Подари большой талант. Подари грандиозные способности. Дай ему силы для борьбы со злом. И будет великая битва, и победит свет, прогнав зло и темноту.

— Соул мани. Соул пулкер. Ту дас нобис вире. Магус новус ест ин конспекту туо. Да магус ювенибус вире. Маниум да талентум. Маньяс дотс. Да эй виртутем ад беландум малум. Эт эрит проэльюм маниум. Эт люх ауференс малум эт тенебрас. Соул мани. Соул пулкер. Ту дас нобис вире. Магус новус ест ин конспекту туо. Да магус ювенибус вире. Маниум да талентум. Маньяс дотс. Да эй виртутем ад беландум малум. Эт эрит проэльюм маниум. Эт люх ауференс малум эт тенебрас.

Элиот вздымал руки к небу и мысленно проговаривал заклинание. Почувствовал, как тысячи молний прошлись по его телу, наполняя силой, и уже был готов выплеснуть мощную магическую волну, чтобы испытать свою настоящую магическую силу, как вдруг услышал:

— Аларма! Аларма!

Элиот открыл глаза, и увидел, как тёмный шар, словно взбешённая молния, летел прямо на него. Он успел упасть ничком, и шар взорвался в паре метров от круга, разбросав в стороны оглушённых магов и их эльфов. Разъярённый вмешательством в обряд Элиот снова вскочил и заметил отдаляющегося дракона, на котором и прилетел тёмный маг. Элиот размахнулся и бросил в убегающего врага огненный шар. Мимо. Обидно. Тут же его оглушил взрыв нового тёмного шара, ударившегося буквально в полуметре от Элиота. Маг вовремя пригнулся, прикрываясь от разлетевшихся кусков почвы, и успел увидеть ещё одного приближающегося дракона. В этот раз Элиот не растерялся и запустил огонь прямо ему в морду.

— На, лови! — выкрикнул маг. — А то мало огня даёшь!

Дракон встрепенулся, чуть не выронив из седла седока, и полетел прочь. Третий дракон, летевший вдоль горного хребта, пока не спешил приближаться.

— Что, струсил? — кричал Элиот, раздражённый тем, что ему не дали провести обряд до завершения.

Однозначно, он стал полноценным магом, это Элиот чувствовал по силам, а вот избранный он или нет, об этом уже никто не узнает.

В третьего дракона полетели десятки огненных шаров, и нерешительному демону пришлось ретироваться. Такие налёты тёмных последнее время повторялись всё чаще и чаще, но до сих пор светлым удавалось держать оборону, а вот совершить такую же вылазку на сторону врага они не решались: силы были абсолютно не равны. Конечно же, если бы тёмные хотели уничтожить светлых, то уже сделали бы это, но в мире свои законы, и без добра исчезнет зло, а без зла исчезнет и добро, а мир перестанет существовать. И только поддержание баланса добра и зла помогало не превратить Землю в ад. Увы, сейчас этот баланс был сдвинут в сторону зла.

Элиот подошёл к отцу, обнимавшему перепуганную жену, мать Элиота.

— Несмотря ни на что, — грустно вздохнул Дэметри, — поздравляю тебя.

— Спасибо, па.

— Ты в порядке? — спросила Рамонда.

— Да, мам. Жаль, что эти недорослики обряд прервали. Было бы прикольно стать избранным.

— Это не так уж и весело, — возразила Рамонда. — По пророчеству избранный должен будет пожертвовать своей жизнью ради спасения мира.

— Да? — задумался Элиот, не подавая виду, что внутри у него всё похолодело. — Тогда ладно. Не очень-то и хотелось.

Элиот впервые услышал о таком бонусе для избранного, и он пока не понимал, смог бы пойти на закланье ради светлой магии. Как-никак, он ещё молод, полон сил, и хочет насладиться жизнью сполна.

Маг махнул рукой, отгоняя дурные мысли, и пошёл обратно в пещеру. На сегодня все интересные события закончились, можно отдыхать, тем более, пришлось немало жизненной энергии выплеснуть на тёмных. Ромми, как и положено преданному питомцу, поскакал следом за хозяином.

* 3 *

Следующим утром Элиота разбудил не эльф. Тот сам сладко спал под боком у мага. Громкий спор двух магов заставил Элиота прислушаться, ведь там прозвучало слово «золото». Дело в том, что этого металла, который постоянно расходовался на зелья, в лагере постоянно не хватало, и его периодически приходилось добывать на стороне тёмных. Что ж, будет прекрасная возможность испытать свои силы во взрослой, так сказать, жизни.

— Да, именно, — говорил Маркон. — Эта ведьма не подчиняется ни одной из сторон, и она охраняет большое месторождение золота.

— Мне кажется, ты просто перечитал мифов, — засмеялся Салазар.

— Это правда! Я даже место на карте могу показать. Это в пятистах милях от нашего лагеря.

Маркон наколдовал изображение, и Элиот увидел карту с отмеченным логовом ведьмы.

Что ж, это было относительно недалеко, особенно если добираться на единороге. Единственной проблемой было поймать эту строптивую лошадь в северном лесу, кишащем тёмными. Хорошо, что силы зла не имели власти над единорогами, иначе они бы их всех загоняли до смерти.

— Ромми, — заговорчески проговорил Элиот.

— Да, хозяин, — сонно ответил эльф.

— Как ты смотришь на то, чтобы попасть в логово ведьмы?

— Я всегда за любой движ кроме голодовки, — пробормотал полусонный Ромми.

— Тогда погнали.

— Прямо сейчас? — встрепенулся эльф, подняв наконец голову.

— А зачем терять время?

Спустя полчаса Элиот вместе с Ромми вошёл в северный лес.

— Тс-с-с, — прошипел маг. — Тут обитают тёмные.

Ромми поднял ладони кверху и замер, прислушиваясь. Он слушал шум леса, раскаты трелей птиц, крики животных. Он был способен из всей этой красоты природы вычленить приближающуюся опасность в виде дракона, крылатого аспида или какого-нибудь оборотня-волкодлака. А вот приближение тёмных магов умел чувствовать сам Элиот.

— Что там, Ромми?

— Всё спокойно, — ровным тоном ответил эльф, опуская лапки.

— У меня пока тоже. Ищем единорога.

Элиот соединил кончики пальцев, чтобы в ладонях сгенерировать шар поиска, прочитал заклинание и выкинул руки вперёд. Голубоватый сгусток, похожий на прозрачный клубок, покрутился немного на месте и резко рванул вглубь леса, оставляя за собой светящийся след.

— Вперёд за ним, — скомандовал Элиот.

Ромми в плане бега был намного проворнее Элиота. Оно и понятно: маленький и юркий. Он бежал за шаром поиска даже не спотыкаясь, ловко уворачиваясь от деревьев и густых кустов, встречающихся на его пути, и вот когда эльф увидел прогуливающегося на просеке величественного единорога, вдруг почувствовал, как земля ушла из-под ног, и взлетел. Почти взлетел. Его схватили за загривок и подняли вверх. Это был тролль — человекоподобный лохматый великан, верный слуга тёмного мага, приехавшего сюда на огромном ящере карапурте.

Чудовище имело длинную плоскую морду с огромными клыками, длинное тело, переходящее в такой же длинный хвост, и удлинённые упругие лапы с выдвигающимися когтями, так что по земле он бегал довольно шустро. Карапурт был полностью покрыт твёрдой чёрной чешуёй, служившей для него бронёй, а потому был практически неуязвим, даже для магии.

Ромми почувствовал невыносимый смрад дыхания тролля и тихонько взвыл:

— У тебя во рту тысячу зайцев сдохло?

— Попался, гадёныш, — прокричал тёмный маг.

— Отцепитесь, проклятые! — в ответ заорал эльф. — Как твоя пятая точка? Не расцарапал на своём чудовище?

— У меня крепкое седло, блохастик.

— Сам ты блохастик! — Это уже крикнул запыхавшийся Элиот.

Наконец-то маг догнал своего помощника, вот только сейчас помощь требовалась самому эльфу. Элиот всего на пару секунд отвлёкся на заклинание и выпустил мощный огненный шар в тёмного мага. Тот пошатнулся, сполз с седла и повис на стремени. Здорово, Элиот смог оглушить врага. Карапурт, почувствовав слабость своего наездника, резко выгнул спину, порвав все ремни, и прыгнул в сторону так, что земная гладь содрогнулась. Тёмный маг при этом просто свалился на землю вместе с крепким седлом и замер.

Казалось бы, угроза прошла, но карапурты терпеть не могли светлую магию, и прямо сейчас этот зверь медленно и уверенно шагал на Элиота. Он мог в один прыжок достать мага, но карапурты имели не только грозный вид, но и обладали хорошим интеллектом. Чудовище прекрасно знало, что магия его не достанет, а вот потрепать нервы светлому ему было просто за счастье.

Расчёт зверя был точным: Элиот испугался. Да, предки немало рассказывали о лесных чудовищах, но одно дело слушать сказки о них, а другое — встретится с ним практически наедине.

— Элиот! — закричал эльф. — Освободи меня! Быстро!

Маг повернулся на голос, и вспомнил про Ромми. Что ж, орку будет достаточно обычного огненного шара.

— Ромми, прости! — выкрикнул Элиот и запустил сгусток магии в орка. Тот взорвался в пыль вместе с эльфом.

А Карапурт всё также медленно приближался к Элиоту. Светлый от безысходности выбросил и в чудовище огненный шар, но магия просто искрами рассеялась на карапурте. Элиот испуганно стал отступать назад.

— Ах ты ж жаба колючая! — начал орать Элиот, пытаясь привести свои нервы в порядок. — Ты просто большой! А чем больше шкаф, тем он громче падает!

Крик Элиота был как писк комара для карапурта, и, как показалось магу, чудовище нахально улыбнулось во все свои пятьдесят два клыка, насмехаясь над беззащитным светлым.

Элиот уже был близок к отчаянию, когда возродившийся Ромми вдруг встал рядом с Элиотом и выкинул вперёд лапки. В карапурта полетел разряд молнии. Чудовище дико взревело, оглушив всех в округе, и мощно ударило передними лапами по земле. Ромми выпустил ещё одну молнию, и зверь, испытав дикую боль от электрического разряда, решил отступить. Развернулся и шумно погрёб вглубь леса.

— Чё, так быстро? — удивился опешивший Элиот.

— Силы природных стихий — не магия. Карапурты против них бессильны, — пояснил эльф, горделиво улыбаясь, только что он спас жизнь своего хозяина.

— Так, ладно, пора ловить единорога, — облегчённо выдохнул Элиот, — пока новые тёмные не наведались.

Ромми вытащил из-за пазухи своего жилета краснобокое яблоко.

— Это что? — спросил удивлённый Элиот, беря в руки обычный на вид фрукт.

— Яблоко приворота существ. Сорвал, пока бежал за шаром поиска.

— Ну ты и шустрый… Погоди. А разве оно не должно было сгореть вместе с тобой?

— Кстати, — стал в позу эльф. — Я хоть и умею возрождаться, но умирать — это достаточно больно. Второй раз за сегодня.

— Ну, прости, Ромчик, я же ради спасения.

— Та знаю, — улыбнулся подобревший эльф, поглаживая свою одёжку. — Яблочко могло и сгореть, но его защитил мой жилет. Неубиваемая штука, я тебе скажу. Надо ещё себе сшить, а то шерсть внутри выгорела.

— И что делать?

— И чему тебя мастера учили? — помотал головой эльф.

— Многому. Просто я не всё запомнил.

— Так, ладно, ты единорога собираешься ловить, или как?

— Или… а как?

— Бери яблоко и просто скорми лошадке.

— Он не лошадка.

— Иди-и-и! — уже не выдерживал Ромми.

Всё хорошо, но эльф не уточнил, что скормить яблоко единорогу окажется не такой простой задачей.

* 4 *

Элиот аккуратно подошёл к величественному единорогу, наивно протягивая к нему ладонь с яблоком. Тот важно поднял морду и посмотрел на приближающегося светлого мага, всем своим видом показывая полное презрение.

Единорожек медленно прошагал мимо Элиота, даже не взглянув на угощение. Элиот смущённо опустил руку и обратился к «нелошадке».

— Вот чего тебе надо, а? Ты хоть понимаешь, что сейчас происходит? Тёмные держат весь мир, а ты ещё морду воротишь от светлых. Если тебе самому по барабану, то подумай хотя бы о других, которые хотят жить в добре, а не зле. Ты возьмёшь?

Элиот вновь протянул яблоко Единорогу. На удивление тот вернулся к непрошенному гостю и аккуратно откусил пол-яблока, затем носом ткнул в руку мага.

— Что? — не понял Элиот.

Единорог повторил своё движение, подталкивая ладонь с яблоком ближе к магу.

— Что? Мне что ли съесть?

Элиот пожал плечами и тоже откусил кусочек фрукта. В тот же момент вокруг него и единорога раскрутился светящийся ураган, поднимая вверх и гриву, и волосы, и одежду, да резко выпал искрами вниз.

— Рассказывай. В чём тебе нужна моя помощь? — спросил единорог.

— Ах, вот в чём дело! — Элиот наконец понял предназначение яблока. — Я тебя понимаю.

— Именно, — фыркнул единорог. — Кстати, меня зовут Шанду.

— А я Элиот.

— Рассказывай уже, зачем я тебе понадобился?

— Мне нужно добраться до ведьмы, а в лесу куча тёмных. Без твоей помощи я просто сгину.

— Хорошо, я понял. Мохнатый едет с нами? — кивнул Шанду на эльфа.

— Конечно.

— Садитесь.

Элиот ловко вскочил на единорога сам и помог взобраться Ромми.

— Держитесь крепче за гриву, — предупредил Шанду. — Это будет быстро. Очень быстро.

— Ты знаешь дорогу? — уточнил Элиот.

— Кто ж её не знает, — ответил единорог и сорвался с места.

Нет, деревья не пролетали мимо Элиота, они превратились в сплошную стену, а ветер плотно заложил уши, так что нестись с такой скоростью было не так уж и страшно, если не обращать внимания на пронизывающий насквозь холод.

Минут пять они летели…. Пятьсот миль за пять минут. Почти две мили в секунду. Ох, нет, лучше уж на драконе, тот немного медленнее носится. Шанду остановился аккурат возле огромных деревянных ворот, закрывавших проход к замку ведьмы. Продрогший Элиот почти свалился с единорога, держа в охапке эльфа, словно тот был величайшей драгоценностью мира. Шанду почтительно кивнул головой и с такой же скоростью унёсся назад.

— Ну в-в-вот, — еле выговорил маг. — А с-с-спросить, нужна ли п-п-помощь на обратную д-д-дорогу, д-д-даже не п-п-подумал.

— Разберёмся, — выкрикнул эльф, вырываясь из объятий хозяина. — Пошли к ведьме.

— И что я скажу?

М-да, вот этот самый вопрос нужно было задать ещё до путешествия в такой дальний край. Замок ведьмы, состоявший из нескольких башен, внушал страх и панику. Элиот даже не понял, что к чему, хотя это было обычное охранное заклинание.

* 5 *

Подумать над тем, что же делать дальше, им не дали. Элиот вовремя заметил, как над башнями взлетел трёхглавый дракон, который имелся только у этой самой ведьмы, которую звали Мирамис. Дракон сделал круг над замком и выпустил из пасти горящее пламя в направлении непрошенных гостей, а из охранной башни, стоявшей у ворот, выпрыгнула чёрная пантера. Вот кого-кого, но увидеть здесь и сейчас эту большую кошку Элиот не ожидал. Пантера, служившая ведьме фамильяром, грозно рыкнула на пришельцев, и маг решил на всякий случай просто замереть. Ворота со скрипом стали открываться, и за ними показалась сама ведьма. Элиот опешил ещё больше. Реально, он ожидал увидеть маленькую сгорбившуюся старуху с бородавкой на носу, а перед ним престала вполне красивая женщина, лет тридцати пяти на вид, с длинными золотистыми волосами, на её утончённые плечи был накинут бежевый плащ, свисающий до самой земли.

— Вау! — бесцеремонно воскликнул Ромми. — Обалденная!

— Твой фамильяр абсолютно не воспитан, — проговорила бархатным голосом ведьма.

— Я не фамильяр, я друг. — Эльф гордо вскинул голову, показывая свою важность.

— Ромми, погоди, — заторопился Элиот и продолжил, обращаясь к ведьме. — Мой эльф — действительно мой друг и верный помощник.

— Чудной, — сделала вывод Мирамис. — Чего пожаловали?

— Да вот… как сказать… — замялся Элиот.

— Я поняла. Ты, как избранный, просишь у меня помощи в одолении зла, окутавшего наш мир. Я верно сформулировала твой вопрос?

— Эм-м-м… Что?

Элиот задумался. Что ведьма имела ввиду, когда сказала про избранного? Обряд не был совершён до конца. Откуда она могла знать про избранного? Либо она действительно чувствовала, либо просто предположила.

— Ты видишь меня старухой? — спросила ведьма.

— Нет. Ты вполне красивая женщина.

— Вот именно. Мои чары морока бессильны против твоего таланта. Ты обладаешь именно теми способностями, которые способны нанести сокрушительный урон силам тьмы. С моей помощью, конечно.

— И… — замялся Элиот. — Я, на сколько знаю, погибну при этом.

— Не сразу. Ты выплеснешь всю мощь своей магии, которая просто высосет до дна твои жизненные силы. Ты медленно угаснешь, но угаснешь во имя добра. Так что? Ты согласен?

Элиот почувствовал всплеск адреналина и взбесившееся внутри сердце. Ему сейчас предстоит выбор: либо вернуться в лагерь с золотом и остаться в живых, либо погибнуть, но при этом одолеть тёмных. Такой себе выбор, не радужный. В первом случае он окажется просто трусом, а во втором его просто не станет. Всё. Его не будет. Будет вечная пустота.

— Я чувствую, как ты колеблешься, — спокойно проговорила Мирамис, поглаживая пантеру. — Можешь подумать.

— Я подумал! — вдруг выпалил Элиот. — Я готов!

Ромми посмотрел на мага и в который раз пришёл к выводу, что ему очень повезло с хозяином.

— Если что, я тоже готов, Элиот.

— Тебе-то что? — грустно выдохнул маг. — Ты умеешь возрождаться.

— Опять ты плохо слушал лекции. Эльф погибает вместе со своим хозяином-магом.

— Вот как? — удивился Элиот. — Что ж. Мы готовы.

— Я и не ожидала услышать другого.

Ведьма вложила кончики пальцев в рот и звонко свистнула. Из ворот выбежал чудесный голубой конь с серебристой гривой. Тоже магический, не иначе.

— Нам далеко? — скривился Элиот, понимая, что они с Ромми сейчас пешие ходоки.

— Да, — кивнула ведьма. — Обернись.

Элиот развернулся и увидел своего недавнего знакомого единорога.

— Тоже на твой свист прискакал? — заинтересованно спросил маг.

— Почти. Седлайте его и за мной.

— Нет у него седла, — проворчал Элиот, понимая, что предстоит ещё одна нелёгкая прогулка.

* 6 *

Шанду послушно скакал за лазурным конём, не переходя на сверхзвуковую скорость, и Элиоту такая поездка понравилась больше, а Ромми вообще обалдел от красот северного леса, хотя чуть не свернул шею от любопытства. Конечно, так далеко в лес он ещё не заходил.

Странно, но они не встретили ни одного тёмного по пути к лагерю светлых. Элиот, правда, не совсем понял, почему они туда вернулись, но последующие события всё расставили по местам.

Когда они доехали до поляны, на которой Элиот стоял совсем недавно, принимая в себя магию, был уже вечер, и заходящее солнце отбрасывало красноватые лучи на центр каменного круга, будто подсказывая, что сейчас будет происходить.

Мирамис ловко спешилась, и Элиот последовал её примеру. Эдинорог, как и следовало ожидать, в ту же секунду исчез из виду. Мирамис величественно осмотрела лагерь светлых и заметила приближающихся к месту силы магов, человек тридцать, преимущественно мужчин постарше.

— Дэметри! — выкрикнула ведьма. — Если честно, я думала ты не подойдёшь. Испугаешься.

— Мне нечего пугаться, Мирамис. — Дэметри выступил вперёд и ближе всех стал к ведьме.

— Ты стал лидером беженцев?

— Мы не беженцы.

— А кто же?

— Нас сюда согнали тёмные, только здесь мы можем чувствовать себя в безопасности.

— Твои слова о бесстрашии расходятся с обстоятельствами, по которым вы все здесь. Почему не выступаете против сил тёмных?

— Ты же знаешь, потому что силы не равны.

— Да, да, а ещё вы ждёте избранного, который переломает ход событий. Бла, бла, бла.

Ведьма противно засмеялась, и её смех никак не вмещался в рамки её образа привлекательной девушки. Мирамис повернулась к Элиоту, и маг увидел ту самую ведьму из детских сказок: страшную, с крючковатым носом и патлатыми седыми волосами.

— Скажи, — обратилась она к Элиоту, — ты не передумал?

— Нет! — как можно громче ответил молодой маг.

— Он же не избранный, — грустно выдохнул Дэметри.

— Знаешь, — прищурилась ведьма и так заплывшими на глаза веками, — я даже не могу определить, рад ты этому или всё-таки огорчён. Впрочем, ты как был тридцать лет назад трусом, так и остался.

— Что ты несёшь? — возмутился Дэметри.

— То и несу, о чём знаю. Расскажи всем, как на тебя выпал жребий в твои двадцать.

Между магами пронеслась волна непонимания.

— Да! — продолжала Мирамис. — Весь ваш ритуал — это обычный жребий, кого отдать на растерзание силам тьмы. Вы все всерьёз поверили в то, что ни на что не способны, и что только некий избранный спасёт мир. А на самом-то деле, просто никто не решается на самопожертвование. Ваше преступное бездействие и вера в чудо погрузило мир во тьму на целый век. Целый век вы сидели на месте и ничего не делали, пока этот юноша не высказал своё согласие на заклинание! Первый из двадцати, кто ко мне приходил за все эти годы.

Вокруг воцарилась звенящая тишина. Слова ведьмы каждого мага ударили, как ножом по сердцу, особенно Дэметри.

— Нет, — обречённо воскликнул старый маг. — Он мой единственный сын.

— Но она же права, — проговорил Элиот. — Кто-то же должен сделать это наконец.

— Он не избранный, — не оставлял попыток сохранить жизнь сыну Дэметри.

— Каждый из вас избранный! — закричала ведьма. — Каждый! И каждый в своё двадцатилетие мог вернуть миру свет, но каждый из вас просто струсил. Как и ваш предводитель Дэметри в своё время. Что ж вы за светлые такие, а? Всё, не хочу больше с вами разговаривать. Элиот, ты готов?

— Да, готов, — снова подтвердил свою решимость Элиот.

— Мы готовы! — пискнул Ромми.

— Идите в круг.

Элиот со своим верным помощником прошли в центр каменного круга, и Мирамис начала обряд.

Элиот особо не вслушивался в слова, да и не до этого было. Его голову заполонили мысли о речи ведьмы и её претензиях. Элиот не мог поверить, что всё действительно так, как она сказала, и вернуть мир к балансу тёмных и светлых можно было раньше. Он посмотрел на своего отца и прочитал в его глазах безысходную грусть. Что ж, его можно понять, сам Элиот не был уверен в правильности поступка, но дороги назад уже не было.

— Элиот! — крикнула ведьма. — Подними руки к небу и прими в себя всю энергию природы.

Элиот приподнял ладони вверх и зажмурился, прислушиваясь к внутреннему состоянию. Огромная сила, вошедшая в мага, вскружила ему голову, он готов был разорваться на кусочки от распирающей силы, но Мирамис направила его готовность в нужное русло.

— Бросай огненный шар прямо в небо!

Элиот раскрыл глаза и увидел, что держит в руках огромный голубовато-серебристый сгусток магии, который и должен был поразить всех тёмных на земле. Маг резко вскинул руками, и шар, подлетевши на несколько десятков метров, шумно разорвался, выпустив над землёй взрывную магическую волну.

Элиот тут же почувствовал дикую слабость и грохнулся на землю.

— Теперь ваша очередь, светлые! — воскликнула ведьма, не обращая внимание на потерявшего сознание мага. — Поднимайтесь, выходите из своего логова и гоните тёмных в свои земли. Баланс сил снова на вашей стороне.  

* 7 *

Элиот открыл глаза и увидел, что лежит у себя на ложе в привычной ему пещере. Он подумал, что ничего не было, не было никаких обрядов с ведьмой, и светлые всё так же ютятся на кусочке далёкой земли. Маг хотел было приподняться, но тут же на него накинулся Ромми с крепкими объятиями.

— Какое счастье, какое счастье, — радостно пищал он, не отпуская хозяина.

— Ромми, что такое? Я на месте, крепко спал, проснулся. Так ведь?

— Нет, хозяин, ты не спал, ты трое суток лежал без сознания.

— Значит, ведьма мне не приснилась.

— Нет. Всё хорошо, и мы победили.

— Я же должен был умереть, ведь так? — ничего не понимал Элиот.

— Не так. Ты мог умереть, но не должен был. Это ведьма так объяснила. Просто, когда маг уверен, что погибнет, там сильнее идёт магия, что-то в этом роде. Отсюда и сказки про избранного и его смерть после обряда.

— Значит, всё хорошо?

— Всё замечательно! — радостно взвизгнул Ромми.

— И мир спасён?

— Спасён.

— И я жив.

— И ты жив.

— И я теперь великий маг.

— Ты теперь не просто маг. Ты теперь лидер светлых.

— Нет, — замотал головой Элиот. — Как? Я не хочу. Я молод ещё, а это большая ответственность.

— Поздно уже. Позд-но!

— А как же отец?

— Да нормально всё с твоим отцом. Он просто признал, что ты намного сильнее его как в магическом, так и в ментальном плане. Так что, сегодня будет новый обряд. Обряд посвящения в лидеры.

Элиот улыбнулся. Трудно было осознавать, что он выпутался из всей этой передряги живым и при этом так просто стал лидером. В свои-то двадцать. Сможет ли он вести светлых по правильному пути? Посмотрим. По крайней мере, он всегда сможет обратиться за помощью к своему отцу.

От копоти сильно слезились глаза, когда он подошел уже к своему дому, с последними усилиями перешагнув через то, что раньше было забором. Сдавленный стон, попытки позвать Эллару. Она – красивая женщина с темными волосами, заплетенными в тугую косу и с улыбкой на губах, когда встречала мужа после длительных странствий. И две милые озорные и веселые девочки тоже встречали отца. В этой части города уже все прогорело практически до основания, огню уже не хватало пищи, и он затихал. В таком милом и уютном родном доме его уже никто не ждал после длинной дороги. Хотя он так надеялся, что беда не коснется его семьи, но понимал, что все это бесполезно.

Без сил он свалился на пол возле порога, угодив прямо в серую пыль руками. Попытался привстать, двинул рукой и почувствовал под пальцами что-то металлическое. Разворошив кучу, достал предмет – это был металлический гребень, тот самый, что он дарил своей любимой. Момент осознания и воспоминаний, потом судорожно стал искать в пыли дальше. Конечно же он нашел и их – кольца, которые были на ее руках. Да, они немного оплавились, но не узнать их было невозможно. Тогда он как был на коленях, упал в кучу пыли, которая и была всем, что осталось от его любимой, и зарыдал, завыл от дикой боли, поразившей его сердце. Больше он никогда не сможет увидеть свою любовь, своих очаровательных маленьких дочек, не услышит их голоса и не сможет обнять. Долго он пролежал на куче серого пепла, не вставая.

Кто же это мог сделать – у него не было никаких сомнений, только старый черный дракон способен на такое. Его жилище находилось в паре дневных переходах от города. Дракона не видно было уже несколько лет, но именно он мог извергать такое пламя, от которого человеческие тела превращались в пепел, а камни в труху. Человек встал, выпрямился и принялся внимательно оглядывать небо в поисках врага. Вдалеке мелькнула тень, которая становилась ближе и ближе, страшно увеличиваясь в размерах. Челюсти огромного дракона стали раздвигаться, поток пламени устремился в сторону стоявшего человека, который не успевал уже ни уклониться, ни убежать. Потом пламя коснулось, причиняя невыносимую боль и страдания. Он проснулся весь мокрый от ужаса на своей кровати.

Это был сон, всего лишь сон – повторял он про себя. Но все было настолько реалистично, что не оставляло никаких сомнений в том, что это был вещий сон. А в таком случае мог подсказать только один старый орк-шаман, живший в городе. Ронан встал с постели и подошел к зеркалу, с той стороны был пронзительный жесткий взгляд серых глаз, обветренное лицо с многочисленными мелкими шрамами бывалого авантюриста, рыжие волосы с уже пробивавшейся кое-где сединой. Его отец еще не был седым в таком же возрасте, слишком рано для нее. Ронан зачерпнул из горшочка темную желеобразную массу и распределил по начинающим отрастать небольшим усикам и щетине на подбородке. Через некоторое время, как средство подействовало, смыл водой из умывальника и прошелся ладонью по коже, проверяя гладкость. Результат его вполне устроил, вытерся полотенцем и вышел в общую комнату.

Эллара стояла возле стола и готовила, ее нежные руки были перепачканы мукой, кольца она предусмотрительно сняла, а подаренный гребень украшал собой основание заплетенной тугой косы. Ронан подошел и приобнял ее за плечи, стараясь не сильно помешать работе. Жена улыбнулась как всегда своей милой улыбкой с ямочками и сложила губы трубочкой, делая вид, что его целует. Мужчина полюбовался еще какое-то время ее гибким станом и вышел на улицу, где его чуть не сбили с ног Лилиан и Эвелин – совершенно неугомонные и озорные девочки. Ронан потрепал их слегка за косички, обнял, поцеловал каждую в макушку и вышел в город. Было шумно, соседи опять спорили из-за того, чья очередь идти на рынок, детское веселье, крики, смех, слезы. Все это было таким родным и знакомым. Солнце припекало мощеные дороги и дома, росли кусты и деревья вдоль заборов, щебетали птицы. Это было таким контрастом по сравнению с его сном, что мужчина невольно вздрогнул.

– Ронан, что случилось, ты внезапно побледнел и сам на себя не похож? – спросил его один из соседей, проходящих мимо.

– Ничего, добрый Гален, все в порядке – ответил он.

– И с девочками твоими все хорошо, никто не заболел?

– Да, Гален, все замечательно, не переживай. – Ронан, убедившись, что его сосед отошел подальше, накинул капюшон на голову, чтобы не показывать никому больше свое волнение и состояние и устремился дальше по дороге. Через некоторое время он уже подходил к каменному дому шамана Рнар’ра. Старый орк на удивление ждал его уже возле дома.

– Заходи, Ронан, будь как дома, всегда рад тебя видеть. – от внимательного взгляда шамана не могла убежать ни одна мелочь. Он увидел, что мужчина более бледный, чем всегда, но никак не показал своего удивления.

– Заварил чай, как ты любишь, выпьешь со мной? – спросил Рнар’р

– Да, конечно, с огромным удовольствием, верховный шаман. – ответил Ронан.

Вместе они зашли в большую комнату и расположились в креслах возле накрытого столика, где стояли две глиняные чашки и чайник с ароматным чаем, от которого шел упоительный запах. Ронан налил из чайника и протянул одну чашку орку. Тот набил трубку табаком, щелкнул одним ногтем, разгорелось магическое пламя и пошел дымок. Рнар’р затянулся, выпустил несколько колец в воздух, отпил из чашки и произнес

– Рассказывай, с чем пожаловал.

Мужчина в подробностях описал шаману свой сон, рассказал про испытываемые чувства, после чего замолчал.

– Похоже, что Эджор не упокоился еще, как все думали и готовит нам очередную каверзу. Только в этот раз все намного серьезнее, чем обычно. Нам нужно будет пойти на опережение. Ни о чем постарайся не волноваться, я передам совету города информацию о грядущей угрозе. Мы придумаем, что делать и справимся, как всегда.

На следующее утро Ронана уже ждал посланник от Рнар’ра. Сна он больше не видел, но тем не менее быстро собрался и в скором времени уже был возле дома шамана. В этот раз было уже много участников встречи – представители совета, люди, эльфы, орки, гоблины, гномы. Несмотря на обилие рас и их представителей, никаких недоразумений не возникало, никто не толкался, не выяснял отношений, все было заодно в грядущей борьбе с Эджором.

Ронан был многим известен, с ним здоровались, хлопали по плечу, говорили что-то, пока он шел как в тумане до шамана. У Рнар’ра от пламени дракона Эджора погиб любимый сын, а потом и внук, поэтому весь город знал про его ненависть. Но тем не менее все восприняли вещий сон вполне серьезно, поэтому начали готовиться к отправке карательного отряда. В кузницах застучали молоты, заработали мехи, нагнетая нужную температуру для плавления мифрила или эльфийского серебра. Ковались доспехи, кольчуга, мечи, наконечники стрел и копий. Город пробудился ото сна и началась лихорадочная суета с целью сбора отряда в поход. Фрукты и мясо засушивались, вялились. Кожевники не оставались без работы, как и швеи, булочники и прочие ремесленники. Натягивались новые луки, изготавливались подкладки в доспехи, лошадей обеспечивали новыми подковами, седлами и уздечками. Гонцы от казначейства города расплачивались за все проделанные работы полновесными золотыми монетами.

Ронан тоже собирался, проверил и вычистил все свое оружие, а любимая Эллара наготовила много вкусного мужу в дорогу.

– Милый, не рискуй понапрасну, буду молиться за тебя в твое отсутствие – произнесла она своим мягким голосом.

– Солнце мое, не беспокойся, я не собираюсь возвращаться домой без победы!

– Ты возвращайся в любом случае живым и невредимым.

– За это не беспокойся, милая, я не собираюсь просто так умирать. Мы победим этого дракона!

Грустно посмотрела на хвастающегося мужа Эллара, сердцем она чувствовала, что надвигается что-то ужасное и спокойнее ей не становилось.

– Люблю тебя и жду домой! – поцеловала она мужа перед дорогой. А в душе ей было тревожно, как будто мужа она видит в последний раз. Она смотрела на него такого высокого, красивого, родного и с трудом сдерживала слезы, предательские рвущиеся из глаз.

– Я сильная, справлюсь – думала она, провожая мужа. У двух их прекрасных дочурок тоже глаза были на мокром месте, так им не хотелось, чтобы их папа уходил куда-то в неизвестность.

Ронану тоже было немного грустно так скоро покидать свой дом и семью, но он мужчина, поэтому его долг был защитить родных от злого дракона. Пообещав скоро вернуться, он взобрался на своего верного коня и отправился к месту сбора за городом. На улице начинало уже рассветать, легкие облачка, пролетавшие по небу, уже окрашивались розовым цветом. Тонкие ручейки из всадников стекались по улочкам мимо торговой площади в центре, мимо величественных зданий казалось бы навстречу новому дню. Обозы с продовольствием и огромными баллистами уже тронулись в путь ранее, всадники не спеша их смогут догнать уже к вечеру. А еще через день и доехать до нужного места по бескрайним просторам степи.

Для быстроты передвижения пеших в походе не было, каждый был на лошади или в телеге. Собравшаяся тысяча воинов была воодушевлена грядущей битвой с Эджором. Перед походом все получили личное благословение от Рнар’ра и по кожаному мешочку с амулетом, который было необходимо бросить в тело дракона. Амулеты должны были сильно ослабить Эджора своим воздействием, и шаман просил не забыть это сделать каждого в обязательном порядке. Обещание было дано, что не только сами выполнят, но и проследят за другими. К вечеру воины достигли небольшого леса возле ручья, где остановились на ночной отдых, напоили лошадей, поели сами. Костры не разжигали, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Наутро еще до рассвета тронулись в путь дальше, чтобы к вечеру засветло достичь логова дракона. Не доезжая пяти сотен шагов, все спешились, привязали лошадей, накормили и надели им на головы блиндеры, закрывая уши и глаза, чтобы не испугались присутствия грозного хищника. Несколько разведчиков двинулись ко входу в пещеру. Эджор лежал, громадная туша занимала треть логова, голова опущена на передние лапы, глаза закрыты, было слышно дыхание спящего черного дракона. Чешуя уже не выглядела целой и здоровой, кругом были подпалины, царапины и сколы. Ронан выслушал доклады, принял решение дождаться подхода баллист и сразу же приступать к атаке. Он уже не раз руководил воинами, возражений насчет его верховенства в вопросах проработки тактики и стратегии с их стороны не было.

Солнце еще не успело зайти, когда ко временному лагерю наконец-то прибыли телеги с важным грузом. Через некоторое время, после сборки баллист, выдвинулись в пещеру, стараясь не производить слишком сильного шума. В полутьме логова также было слышно спящее дыхание, как и раньше. Расчет баллист выдвинулся вперед, воины окружили тушу и постарались стянуть как можно больше и сильнее веревками с заготовленными грузами, чтобы дракон не смог даже шевельнуться. Амулеты подложили как можно ближе, от чего Эджор вдруг беспокойно начал шевелиться, потом раздался громкий стон.

Ронан и его сподвижники застыли с оружием в руках, сильно насторожившись, но никакой больше реакции от огромного тела не последовало. После опутывания веревками пошли в ход огромные цепи из мифрила, а ничто больше не смогло бы удержать разъяренного дракона, даже сталь лопалась и рвалась как нитка в руках неумелой швеи. Цепями в несколько слоев обложили дракона, но тот словно и не почувствовал тяжести, продолжая спать. Концы постарались закрепить где только можно, по команде несколько воинов начали вбивать длинные штыри с запорами в стены и пол пещеры. Эджор по-прежнему спал, не обращая внимания на шум, лязг и шепот. Когда цепи были окончательно закреплены и проверены, Ронан подал знак заряжающим.

Свист вылетающих огромных копий, впивающихся в тушу, был перекрыт сначала стоном, потом полуревом дракона. Эджор открыл глаза, и узкие зрачки уставились на окруживших его врагов. Тут же подбежавшие два воина с копьями ослепили его. Дракон заревел еще громче и попытался пошевелиться, цепи сильно натянулись, в это время лучники стали стрелять из арбалетов и луков, продырявливая чешуйки и дальше шкуру, сверкая серебром наконечников в полутьме. Часть воинов с копьями пронзали тушу, часть с палицами били по лапам и пасти дракона. Ронан перехватил в руках большое копье из чистого мифрила и с криком – За Эллару, Лилиан и Эвелин – вонзил глубоко внутрь, стараясь попасть в сердце Эджора.

Через некоторое время не прекращавшейся бойни дракон испустил последнее дыхание и замолчал навсегда, больше не подавая признаков жизни. Ронан и его соратники какое-то время продолжали бить, вонзать, крушить, пока не остановились. Потом тяжело дыша от напряжения, не оставлявшего их, начали радоваться и поздравлять друг друга с победой. Чуть позже, отдышавшись, воины сняли уже ненужные цепи с туши, собрали копья и наконечники стрел из ран и вернули на телеги. Переночевав, они двинулись в сторону города обратно, отправив сразу после битвы гонца на самом быстром коне для извещения о победе над драконом.

На этот раз не стали останавливаться с ночевкой в поле и уже к середине следующего дня увидели стены города. А потом был праздник с запуском магических фейерверков, изображавших сцену битвы с драконом и окончательную победу. Все веселились, понимая, что только что избавились от страшной угрозы, нависшей над городом и всеми жителями. И никто не видел, как кто-то тенью проскользнул в пещеру поверженного врага и стал готовить темный ритуал призыва. Были начертаны давно забытые всеми расами руны на туше дракона, на полу и стенах логова. Амулеты, созданные не только для ослабления, но и удержания его души, исправно выполнили свое предназначение.

Некромант, а это был именно он, вложил в пасть лежащей туши драгоценный камень – будущую филактерию для частицы души будущего короля драконов – драколича.

– О, Эджор, взываю к тебе, услышь меня! Вернись для мести своим обидчикам, разрушь весь город! Пусть мир содрогнется от звуков твоего рева!

Три ночи продолжал приходить некромант, обновляя руны свежей кровью и призывая душу дракона обратно.

– Эджор, я знаю, что ты слышишь меня! Возвращайся в мир живых, чтобы предстать в своем величии!

На четвертый день с туши стали отваливаться и стремительно гнить куски мяса, пока не остался лишь один скелет. Тень больше не появлялась в пещере, ритуал был успешно закончен. К концу недели в глазницах черепа загорелись красные угольки глаз драколича. Эджор проснулся, скелет вздрогнул и поднялся на кости бывших лап. Он был очень голоден. Оглядев логово, обнаружил, что все его сокровища исчезли, не осталось ничего. Несмотря на отсутствие легких, костяной дракон мог издавать звуки. В ярости он зарычал и ударил хвостом по стене пещеры, сметая и обваливая камни вокруг. Эджор чувствовал себя намного сильнее после перерождения, чем был до этого. Старый и больной дракон уже не мог летать и передвигался в последние годы своей жизни по земле. Даже целительный сон драконов уже не помогал ему. Многими годами раньше неделя или две отдыха восстанавливали ему здоровье и даже повреждения чешуи зарастали. Да и непохож был последний его сон на обычный, слишком он странный, как будто кто-то наслал на него проклятие. Эджор был мудрым драконом, он понимал, что им воспользовался кто-то для своих целей. Но сильный голод, ярость и злость от отсутствия его огромных собранных сокровищ затмевали ему рассудок. Он выполз из пещеры, расправил свои крылья и взлетел в воздух. Запах людей, орков, эльфов и прочих рас вел его в сторону города. Едва взмахивая крыльями, чтобы удерживаться в воздухе, Эджор полетел по следам. Драколичу уже не требовалась обычная пища, вода, сон. Только души разумных могли успокоить возникший голод.

В городе после праздника вернулась обычная и размеренная жизнь. Вывезенные сокровища дракона были распределены как между участниками битвы, так и ремесленниками, благодаря которым стала возможной такая бескровная для воинов города победа. Ронану больше не снились сны, ничто его не беспокоило. Только у Эллары по-прежнему сжималось сердце от нехорошего предчувствия, но она старалась не подавать виду и плакала лишь пока никого не было дома. Рнар’р поздравил воинов с победой и отправился в небольшое путешествие по степи, чтобы насобирать нужной ему травы для проведения шаманских обрядов и ритуалов. Однажды вечером в дом Ронана постучался гонец и доложил о небольших беспорядках на южной границе, которые требовали внимания и могли заблокировать доступ к шахтам.

Других городов уже не существовало. Когда-то люди жили в своих городах, создавали и разрушали королевства, империи. Орки жили в горных поселениях на севере и юге. Гномы и гоблины жили под землей, а эльфы в своих вечнозеленых лесах. Места всем хватало, совместных поселений не было, но торговля между расами существовала.

Потом начались катаклизмы. На севере проснулись вулканы, огромная снежная масса растаяла и превратилась в воду, которая затопила все земли, пещеры и прочие места обитания ледяных великанов, гоблинов, орков. На востоке были землетрясения и сильные ливни с ураганами. Леса, которые не сгорели от молний во время разразившихся бесчисленных гроз, погибли от сильных ветров, которые вырывали деревья с корнями из земли. Так и эльфам пришлось покинуть свои привычные места для обитания. На западе сильнейшие засухи привели к ухудшению плодородности земель.

Сады и поля превратились в непроходимые болота из-за ливней, либо высохли и сгорели до состояния праха. Феи также покинули свое королевство, как и прочие расы, и устремились ближе к югу. В пустынях жить было невозможно, а в степной части и оазисах стали появляться беженцы. Сначала из-за острой нехватки места для жилья вспыхивали войны. Люди не хотели жить рядом с орками и гоблинами, гномы не желали быть с эльфами, а последние тосковали по своим лесам и не хотели видеть никого другого рядом. Каждое ожесточенное и кровопролитное сражение уменьшало численность населения все больше и больше. Некоторые расы были уничтожены полностью. Невзгоды, катаклизмы, жизнь полная лишений, войны сделали так, что со всех сторон остались лишь горстки способных держать оружие. Да и то уже давно требовало починки или замены. Места уже давно всем хватало, но продолжали воевать скорее из-за привычки.

И настало время переговоров, когда уже все сторонники боевых действий погибли или слишком устали от войн. Люди договорились с орками, эльфами, гоблинами, гномами. Неизвестно кто был инициатором мирного договора, но он был в итоге заключен. Никто ничего не делил, остатки рас поселились в одном городе, прежняя вражда была забыта. Постоянные голод, нехватка нужных ресурсов сплотили всех, образовался совет города из представителей оставшихся рас. Совместно были освоены доступные шахты, в оазисах размещены небольшие заставы, засеяны поля для земледелия, охотники добывали мясо, рыбаки ловили рыбу из ручьев. В центре города высадили семена меллорнов, они уже успели приняться и вырасти, чтобы обеспечить эльфов более привычным жильем. Прочим расам также были созданы необходимые условия. В городе было абсолютное смешение всех стилей построек, что не мешало ему быть родным для всех.

С обычными монстрами справлялись своими силами охотники. Изредка для борьбы с особо сильными тварями привлекали воинов. Катаклизмы не только разумных двуногих заставили покинуть привычные места для обитания, но и таких монстров как змеи, гидры, мантикоры, виверны и драконы. Именно для предупреждения их появления в стенах города и были поставлены заставы с постоянным дежурством. В случаях угрозы зажигался огонь на специальных сторожевых башнях, его было видно со стен. Воины собирались из приготовленных заранее запасов на такие случаи и выдвигались в сторону опасности. Дежурные следили за горизонтом днем и ночью посменно, чтобы успеть вовремя среагировать и поднять тревогу. А когда бывало что-то необычное, то шли с докладом к разбирающимся в этом людях.

– Ронан, на западной заставе видели нежить.

– Белон, ты уверен?

– Абсолютно, сам видел своими глазами поднятый скелет убитой мантикоры.

– Хм, надо съездить и посмотреть, если это не шутка. Уже много лет никто не слышал про некромантов. Я думал, что все погибли давно. Подожди меня, скоро соберусь.

Ронан быстро собрался, взял доспехи. Эллара принесла ему еды на дорогу. С приездом посыльного ей стало очень жутко. Она попросила мужа долго не задерживаться и быть осторожнее. Ронан поцеловал обеих дочек, жену и отбыл на заставу. После того как два всадника выехали через западные ворота, на восточные проскользнула некая тень. Что-то сделав над едой и кубками дежурных солдат, снова исчезла в ночи. Ничего не подозревая, заступили новые караульные на пост, сменив прежних, которые также ничего не заметили. Через некоторое время один из воинов отправился в сторожку выпить воды. Вкус показался ему странным, но он не обратил внимания и вернулся на место. Потом второй решил немного перекусить, как вдруг почувствовал позывы и не смог удержаться. В это время первому так сильно захотелось спать, что он тер глаза, не переставая. В итоге дежурный не удержался на ногах и, свалившись на пол, захрапел.

И конечно же никто не увидел зажегшегося огня с востока, а через некоторое время и следов от сигнальной башни не осталось. Так что подбежавший второй караульный растолкал первого, потом они вместе сообщили о случившемся сержанту, который раздумывал объявить ли тревогу в городе, но ничего не увидев на горизонте, решил не беспокоить жителей понапрасну. Тем временем двое всадников добрались до заставы, где видели поднятую нежить. Утром Ронан решил все осмотреть, а пока, наскоро перекусив, заночевал в одной из палаток. Проснувшись, он последовал за воинами, которые показали ему скелет мантикоры с отрубленным черепом. Только так смогли упокоить чудовище. Воины осмотрев место битвы, решили проверить окрестности в поисках места возможного ритуала некроманта.

Пока оглядывали все, к ним присоединились и другие. Наконец, возле входа в одну из пещер нашли следы от приношения кровавой жертвы

– У нас объявился некромант, это плохо, нужно немедленно сообщить в город. Пора готовить карательную экспедицию для поиска и поимки темной твари, пока не стало поздно. – сказал Ронан и направился к своему коню, чтобы спешить быстрее назад.

Взобравшись в седло, поскакал в сторону города. Через некоторое время он пришпорил коня, потом еще и еще. Бедное животное никогда не видело такого обращения от хозяина и спешило изо всех сил, пока не упало без сил перед остатками стен города. Ронан успел вскочить на ноги еще до падения. Доспехи громыхнули на нем, когда он приземлился в прыжке. Его разум отказывался смотреть на то, что открылось перед его глазами. Нет, это уже не было сном. Драколич летел над городом, от его дыхания здания сгорали в призрачном огне до пепла. Некоторые здания еще продолжали стоять, как будто целые и невредимые. А остальные осыпались от любого дуновения ветерка.

Кошмар пришел и в этот город – последний оплот как человечества, так и других рас. Все было напрасно и бесполезно. Все эти поиски, битвы и сражения. Ронан вспомнил свое детство, когда ему пришлось бежать из дома. Его родителей, погибших от рук и когтей поднятой нежити одним орком-некромантом. Они до последней минуты своей жизни защищали свое дитя, велев ему бежать как можно дальше изо всех сил. Те воспоминания, которые он старательно гнал от себя всю свою сознательную жизнь, нахлынули на него потоком. А с воспоминаниями и пришло совершенно позднее осознание. Что единственный орк, живший в их городе, никогда не был шаманом на самом деле. У него были атрибуты шамана, но он не пользовался ими при всех.

Рнар’р, присвоив себе чужую личность, был на самом деле тем самым некромантом, от которого погибли родители Ронана. И сына у него не могло быть, так удачно погибшего от пламени дракона. И тем более внука, столь лицемерно оплакиваемого добрым дедушкой. Все эти мысли проносились в голове мужчины, стоявшего перед остатками последнего оплота, который не заметил очевидного. Погруженный в свои воспоминания, не видел он и того, что драколич Эджор развернулся и летит к нему. Огромный череп с красными угольками глаз и гигантскими зубами навис над ничтожной букашкой – человеком, который потерял все.