Сегодня soviet wave («советская волна») – часть мировой моды на ретрофутуризм. Это хорошо узнаваемая эстетика плакатов, картин, фильмов, книг о космосе. Люди из разных стран обсуждают в Сети, насколько современно смотрятся «Отроки во Вселенной» по сравнению с голливудскими картинами, снятыми в 1970-х. Но молодым ценителям soviet wave уже непросто понять, что это был не только стиль, но и строгая идеология. И именно она сделала советский космос столь непохожим на западный.

Мечтатели и пропагандисты

Советское искусство со сталинских времен находилось под контролем государства. Авангардистские эксперименты первых послереволюционных лет быстро сменились гегемонией социалистического реализма. В этих условиях космическая тема оказалась отдушиной для тех, кто хотел делать что-то иное, – для осторожных мечтателей и фантазеров. Осторожничали они потому, что за слишком уж отвлеченные фантазии можно было понести наказание. Без идеологической нагрузки, без воспевания коммунизма путешествия к далеким звездам были недопустимы.

С одной стороны, советское космотворчество прославляло достижения отечественной космонавтики, а с другой – удовлетворяло желание погрузиться в «альтернативную реальность». Казалось бы, тенденции противоположные, но советский человек знаменит своей находчивостью, поэтому во многих произведениях и пропаганда, и эскапизм шли рука об руку, вполне благополучно уживаясь.

Основной корпус советского космического искусства сложился после того, как СССР начал осваивать внеземное пространство, но и до конца 1950-х было создано немало – в основном в жанре фантастики.

Красная планета под красным флагом

Константин Циолковский был не только отцом теоретической космонавтики, но и одним из первых советских фантастов: в 1920 году вышла его повесть «Вне Земли», рисовавшая картины межпланетных путешествий ближайшего будущего.

Циолковский работал над этим художественно-научным произведением еще с конца XIX века, поэтому оно получилось у него не таким идеологизированным, как наследовавшие ему творения советских фантастов. Полеты в космос, считал ученый, должны объединить человечество, а не обострять конкуренцию между государствами.

В целом ранняя советская фантастика не могла жить без мысли о коммунистической революции. Самый яркий феномен этой эпохи – «Аэлита», роман «красного графа» Алексея Толстого, вышедший в 1923 году и почти сразу же экранизированный Яковом Протазановым. Советские люди летят на Марс, где обнаруживают цивилизацию с признаками классового неравенства, влюбляются в инопланетянку, затевают революцию и летят обратно.

В фильме Протазанова предполагалась мультипликационная вставка, но режиссер решил не смешивать жанры. Тогда Юрий Меркулов, Николай Ходатаев и Зенон Комиссаренко сделали отдельный мультфильм «Межпланетная революция» (1924). Он получился еще более новаторским, чем «Аэлита», да и сюжет был лихой: спасаясь от мировой революции, буржуазия бежала в космос. Но карающая рука пролетариата настигала ее и там.

Тема революции и богачей, ищущих убежища на других планетах, встречается в романе «Прыжок в ничто» (1933) одного из главных раннесоветских фантастов Александра Беляева. Опять же далеко убежать им не удается: экипаж корабля оказывается сплошь большевиками. В результате на Земле торжествует революция, а капиталисты остаются влачить жалкое существование на Венере.

В чреве «Иосифа Сталина»

Распространение коммунизма во Вселенной было единственным веским поводом для разговора о космосе в ту эпоху. Даже аполитичный Циолковский был вынужден принять правила этой игры. В 1935-м при его участии создается «Космический рейс», вторая после «Аэлиты» легендарная фантастическая картина.

Ее снял Василий Журавлев – именно его студенческий сценарий «Завоевание Луны мистером Фоксом и мистером Троттом» в свое время лег в основу «Межпланетной революции». Журавлев, большой поклонник Жюля Верна, отправляет своих героев в космос на ракетоплане «Иосиф Сталин». Попав на Луну, академик Седых и его коллеги посылают сигнал на Землю, выложив гигантские светящиеся буквы «СССР».

Спецэффекты для картины создавал художник-постановщик Юрий Швец, впоследствии работавший над многими другими эпохальными космическими фильмами: «Небо зовет» (1959), «Мечте навстречу» (1963), а также документальными лентами 1950–1960-х: «Вселенная», «Луна» и «Марс». Швеца очень ценил Циолковский.

Вскоре после «Рейса» Швец участвовал в незавершенном проекте Александра Птушко «Утренняя звезда» о полете на Венеру. Сохранившиеся кадры свидетельствуют, что это мог бы быть настоящий блокбастер своего времени.

Слишком оптимистично

После войны Юрий Швец начал писать впечатляющие космические картины: «На планете двойной звезды», «Пост управления звездолетом» и другие. По названиям видно, что это были полотна визионера-фантаста. Одна из известнейших его работ «Луна. Океан бурь. Проспект им. Гагарина, 1996 год», написанная в начале 1970-х, часто приводится в пример того, как оптимистично советские люди думали об освоении околоземного пространства: в 1996 году на Луне ожидалась бурная жизнь.

Основоположником советской космической живописи был Петр Фатеев, основатель художественной группы «Амаравелла» (1920-е годы), в которую входили Виктор Черноволенко, Борис Смирнов-Русецкий и другие. Фатеев рисовал фантастические космические пейзажи, вдохновленные работами Николая Рериха и Микалоюса Чюрлениса. «Амаравелла», как и все послереволюционное передовое искусство, просуществовала недолго: в начале 1930-х группа распалась, а ее участников репрессировали. Фатеев чудом избежал тюрьмы, несколько десятилетий прожил, стараясь не привлекать к себе внимания властей, и только в 1960-х, на склоне лет, вышел из вынужденного подполья.

Ближний прицел

До наступления хрущевской оттепели в советской фантастической литературе доминировал принцип «ближнего прицела» (иногда можно встретить вариант «ближний предел»).

Все началось с первого Всесоюзного съезда советских писателей в 1934 году, на котором научной фантастике поручили воспитывать молодежь и прославлять советскую науку. «Ближний прицел» означал ориентированность на самое скорое будущее, на достижения советской науки и ее предстоящие успехи. Мечтатели-эскаписты не приветствовались. Тема космоса не была в приоритете, так как казалась слишком отвлеченной. На фоне индустриализации, коллективизации, а затем войны и послевоенного восстановления полеты к далеким планетам и звездам действительно выглядели непозволительной роскошью.

В рамках «ближнего прицела» творили Владимир Немцов («Огненный шар»), Вадим Охотников («Электрические снаряды»), Григорий Адамов («Тайна двух океанов»), Виктор Сапарин. Сапарин, кстати, первым в художественной литературе, в повести «Новая планета» (1950), употребил слово «космонавт».

Установкам «ближнего прицела» соответствовали и книги одного из главных советских фантастов середины века Александра Казанцева. Но в душе он симпатизировал «дальней» фантастике и, когда идеологический климат немного потеплел, опубликовал космические повести «Лунная дорога» и «Внуки Марса».

Среди писателей, в непростое время отваживавшихся на дальний предел, можно упомянуть Александра Беляева с его повестями «Звезда КЭЦ» (1936) об орбитальной станции и «Небесный гость» (1937) о полете к звездам, Владимира Владко, писавшего в «Аргонавтах Вселенной» (1938) о путешествии на Венеру, и Бориса Анибала, чьи «Моряки Вселенной» (1940) рассказывали о полете на Марс.

Начало золотой эпохи

В начале 1950-х Георгий Мартынов написал роман «Гость из бездны», но не спешил его публиковать, возможно, опасаясь критики адептов «ближнего прицела». Естественно, им не понравилось бы уже само время действия романа – XXXIX век. Мартынов считал, что светлое будущее человечества наступит еще очень не скоро. Однако после полета Гагарина писатель понял, что недооценил темпы научно-технического прогресса, и наконец опубликовал «Гостя». Сделай он это раньше, роман мог бы произвести фурор, но в итоге Мартынов опоздал и оказался в тени таких популярных к тому времени фантастов, как Иван Ефремов и братья Стругацкие.

В 1957 году был опубликован роман Ефремова «Туманность Андромеды», ставший символом новой советской фантастики: прицел был уже дальним, но коммунистические идеалы остались прежними. В конце 1960-х Ефремов попал в опалу: в антиутопии «Час Быка» бдительные критики усмотрели клевету на советский строй. Книгу изымали из библиотек, а писателю пришлось объяснять, что, изображая жизнь на планете Торманс, он имел в виду гибрид маоизма и капиталистической олигархии, а не пародию на Советский Союз.

В 1958 году в журнале «Техника – молодежи» дебютировали братья Стругацкие (рассказ «Извне»), а в следующем году выходит их первая повесть «Страна багровых туч» об освоении Венеры. За ней последовали «Путь на Амальтею», «Полдень, XXII век», «Стажеры» и другие. Вскоре Стругацкие стали популярнейшими советскими фантастами.

Отдельно стоит сказать о феномене советских научных журналов – таких, как «Техника – молодежи», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Юный техник». В них традиционно публиковались фантастические романы и повести с продолжением, отечественные или переводные. В оформлении этих изданий, особенно «Техника – молодежи», регулярно участвовали «космические» художники: из одних только обложек журнала можно составить галерею советского космического искусства, не говоря уже о репродукциях картин и рисунках, публиковавшихся в качестве иллюстраций к статьям и рассказам.

Звездные войны по-советски

Несмотря на оттепель, советские идеологи старались держать полет писательской фантазии под контролем и, если нужно, одергивать литераторов, улетавших слишком далеко. Так, например, досталось Сергею Снегову, в конце 1960-х опубликовавшему «Галактическую разведку» и «Вторжение в Персей», первые две части трилогии «Люди как боги». Автор слишком увлекся описаниями межзвездных битв, за что был обвинен в прозападных симпатиях. Из-за этого публикация третьей части задержалась на 10 лет.

Не радовали цензуру и романы Владимира Михайлова о капитане Ульдемире с библейскими названиями «Сторож брату моему» (1976) и «Тогда придите, и рассудим» (1983). А вот среди любителей космических приключений это был настоящий хит.

Популярным автором золотой эпохи советской фантастики был Кир Булычев. Больше всего он известен книгами о приключениях Алисы Селезневой, но помимо них у Булычева есть цикл о космическом враче Павлыше (роман «Поселок», повести «Последняя война», «Тринадцать лет пути» и другие).

Большим событием позднесоветской космической фантастики стал роман Сергея Павлова «Лунная радуга», экранизированный в 1983 году.

Были среди писателей и космонавты: Юрий Глазков, автор повестей и рассказов, печатавшихся в журналах и вошедших в книгу «Черное безмолвие», а также Евгений Хрунов, в соавторстве с Левоном Хачатурьянцем написавший «Путь к Марсу», «На астероиде» и другие повести. Втроем Глазков, Хрунов и Хачатурьянц писали и нонфикшн: книга «На орбите корабля» рассказывает о работе космонавтов.

Всюду космос

Как научная фантастика – это не обязательно космос, так и космическое искусство СССР – далеко не только научная фантастика. Это еще и наглядная агитация, и декоративно-прикладное искусство.

В ожидании полета Юрия Гагарина художник Таир Салахов создал символическое полотно «Тебе, человечество!»: обнаженные фигуры, мужская и женская, летят в межзвездном пространстве, держа перед собой белые светящиеся шары – свет знания и просвещения. Картина была показана 12 апреля 1961 года.

В том же 1961 году Александр Дейнека написал «Покорителей космоса»: на переднем плане дюжие молодые люди то ли полируют, то ли просто держат вертикально ракету чуть выше человеческого роста. На заднем плане женщина смотрит в телескоп, а еще дальше, за пределами павильона, в небо стартует ракета. Картина создавалась как эскиз к мозаичному панно для Дворца съездов. Панно так и не было сделано, зато по всей стране в 1960–1970-х появились монументальные мозаики, изображающие покорителей космических просторов: фигуры людей в скафандрах и без, неудержимо рвущихся к звездам. Это и «Завоевание космоса» Владимира Мишина на улице Гагарина в Челябинске, и «Выход в космос» Юрия Лабинцева в подземном переходе в Ростове-на-Дону на Большой Садовой. Это мозаичные панно в Киеве на улице Закревского, в Воронеже на здании Телецентра, сотни безымянных работ в многочисленных пионерских лагерях и домах отдыха.

Выпускались даже палехские шкатулки на космическую тему.

От наглядной агитации до лунных пейзажей

Классикой советской космоэстетики стали многотиражные плакаты: «От моделей ученических до кораблей космических», «Наш триумф в космосе – гимн Стране Советов!», «Гордись, советский человек, ты к звездам путь открыл с Земли» и так далее.

Они выдержаны в типичном плакатном стиле, только с добавлением образов ракет и космонавтов. Но попадались и исключения, выглядевшие более фантазийно, например, постер «Покорителям Вселенной – слава!»

Полнее космические визионеры могли выразить себя в живописи. Полотна Геннадия Голобокова, почти полностью парализованного художника, изображали сцены из будущего: «Парадокс времени» (пожилая женщина встречает молодого космонавта, своего отца, вернувшегося из путешествия и не состарившегося — задолго до «Интерстеллара»), «Сеятель» (человек в скафандре разбрасывает семена на какой-то далекой планете), «Великое Кольцо Вселенной. Контакт» (люди, то ли пилоты корабля, то ли сотрудники ЦУПа, видят на экране таинственное лицо среди звезд).

Физик, генерал-майор Георгий Покровский на своих картинах любил изображать инженерные сооружения будущего. Он предлагал создать в Москве Дворец мирового научно-фантастического искусства.

Георгий Курнин писал воображаемые виды дальних планет: «Закат зеленого Солнца», «Планета системы трех солнц», «Планета с пятью лунами». Поклонником и пропагандистом творчества Курнина был, в частности, космонавт Виталий Севастьянов.

Космонавты у холста

Самым известным советским космическим художником был Андрей Соколов. В отличие от большинства живописцев, он специализировался только на космических сюжетах. Соколов писал и достижения советской космонавтики, и футуристические фантазии, делал обложки научных книг и журналов, репродукции его картин воспроизводились на почтовых открытках и марках. Уже в 1965 году Иван Ефремов посвятил Соколову рассказ «Пять картин». Художник дружил со многими другими писателями, в том числе с братьями Стругацкими.

С середины 1960-х Соколов начал работать в тандеме с космонавтом Алексеем Леоновым, первым человеком в открытом космосе и талантливым живописцем. Наиболее известные картины Леонова «Над терминатором» (видимой с орбиты границы земного дня и ночи), «Солнечный ветер», «Над Черным морем», «Автоматическая стыковка».

Писал картины и космонавт Владимир Джанибеков. У него более земная манера: «На работу» (космонавты идут к ракете), «Перед стартом» (космонавт у люка в окружении белых голубей).

Учитель Лукаса

Советская космическая фантастика отличалась от зарубежной большей строгостью. Здесь не особо приветствовался дух развлечения, свойственный западному искусству. В центре внимания находился советский человек, а инопланетянам, в отличие от Голливуда, не уделялось почти никакого внимания. И тем не менее Голливуду приходилось учиться у советских кинематографистов.

Легендой космического кино был и остается режиссер Павел Клушанцев. Он прожил долгую жизнь, но снимал немного, причем преимущественно научную документалистику. Тем не менее два его художественных фильма, «Дорога к звездам» (1957) и «Планета бурь» (1961), вошли в историю. Поклонниками Клушанцева были Джордж Лукас, отец «Звездных войн», и Стэнли Кубрик, автор «Космической одиссеи 2001 года».

Голливудские продюсеры купили права на «Планету бурь», но показывать фильм в оригинальном виде не стали, так как самым неприятным персонажем советской картины был инженер-американец. Вместо этого из фильма Клушанцева, перемонтировав его и досняв несколько сцен, сделали два новых: «Путешествие на доисторическую планету» (1965) и «Путешествие на планету доисторических женщин» (1968). При этом советские спецэффекты были сохранены.

Дети в ракете

Популярными космическими фильмами конца 1950-х – начала 1960-х были «Небо зовет» и «Мечте навстречу» Михаила Карюкова. Первый рассказывал о полете на Марс, а второй, более сложно сделанный, – о контактах с пришельцами с планеты Центурий. «Я был спутником Солнца» (1959) Виктора Моргенштерна повествовал об экспедиции к звезде.

Снималось немало нефантастических картин о космической отрасли: «Человек с планеты Земля» (1958) и «Взлет» (1979) о Циолковском, «Самые первые» (1961) о подготовке космонавтов, «Главный конструктор» (1973) и «Разбег» (1982) о Королеве, а также «Укрощение огня» (1972) с неким собирательным образом советского ученого с намеком на Сергея Королева.

Отдельная категория – космические фильмы для детей и юношества. Одним из первых стал «Полет к тысячам солнц» (1963) Алексея Ерина, в котором мальчик, наслушавшись рассказов ученого во время ночной рыбалки, в своем воображении совершал космическое путешествие.

Вершиной юношеского жанра стала дилогия Ричарда Викторова «Москва – Кассиопея» (1973) и «Отроки во Вселенной» (1974) о приключениях школьников в космосе и их контактах с инопланетянами. «Большое космическое путешествие» (1975) Валентина Селиванова было более скромным зрелищем, зато в этом фильме звучали запоминающиеся песни Алексея Рыбникова.

Свою дань космической теме отдал и Андрей Тарковский, сняв в 1972-м «Солярис» по мотивам одноименного романа Станислава Лема.

Соблазнительная невесомость

Больше всего фильмов о космосе появилось в 1980-х, на излете советской эпохи. Кинофантастика была тогда общемировым трендом. Полные залы советских кинотеатров собирали отечественные картины «Через тернии к звездам», «Петля Ориона», «Звездный инспектор», «Лунная радуга», «Возвращение с орбиты», «Семь стихий», «Корабль пришельцев», «Подземелье ведьм» и другие.

Мультфильм «Тайна третьей планеты» (1981) по мотивам историй Кира Булычева с гениальной музыкой Александра Зацепина стал космической классикой на все времена.

В первые годы после распада СССР мало кому было дело до космического искусства. И оно снова стало формой эскапизма. Никакой государственной поддержки или большой идеи за ним уже не стояло. Голливуд же продолжал исправно производить космические картины: «Армагеддон», «Звездный десант», «Аполлон 13» и другие.

Потребовалось немало лет, чтобы Россия вспомнила о космическом жанре, начав снимать исторические фильмы о триумфах советской космонавтики: «Гагарин. Первый в космосе» (2013), «Салют-7» (2017), «Время первых» (2017). А в этом году появился и «первый фильм, снятый в космосе» — тот самый «Вызов», брошенный, видимо, Западу нашими кинематографистами.

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: fanfanews