Однажды, будучи на природе, я наблюдал удивительное зрелище: в мой пятилитровый прозрачный бачок с водой попало несколько десятков муравьев. Сначала они барахтались врозь, но потом постепенно начали собираться в кучку. Увидев, что муравьи взбираются друг на друга и, как мне показалось, топят своих же, чтобы выжить, - я отказался от мысли им помочь.

Каково же было мое удивление, когда через два часа увидел этих муравьев живыми. Они создали маленький плавающий живой островок, расположившись друг на друге в виде пирамиды. Меня заинтересовала живучесть этих насекомых, и я стал наблюдать за ними. Те, что были внизу, конечно же, находились в воде, но до ОПРЕДЕЛЕННОГО времени. Их ДОБРОВОЛЬНО сменяли муравьи с верхнего ряда. Они спускались в воду и только после этого, уставшие держать своих сородичей, насекомые вылезали на этот живой островок для отдыха, чтобы потом вновь сменить уставших. Причем НИ ОДИН из них не пытался быстрее подняться наверх, наоборот, спешили спуститься в воду, туда, где было труднее всего.

Я был поражен их героическим самопожертвованием и взаимовыручкой и потому решил быстрее им помочь. Мне удалось найти ложку, которая легко входила в горлышко сосуда. Когда муравьи увидели спасение, они организованно по одному вылезли на сушу, но один, все-таки обессиленный, не смог зацепиться за край ложки и остался барахтаться в воде. Заметив это, последний муравей, замыкающий колонну, вернулся обратно.

Я как будто слышал, как он зовет утопающего и умоляет: держись, брат, я тебя не брошу!. Видя, что с края ложки не дотянуться, муравей стал спускаться в воду, но тут я не мог больше смотреть на эту щемящую сердце картину и подвинул ложку поближе. Тогда он легко дотянулся до своего собрата и вытащил его. Таким образом, эта живая плавающая пирамида выжила благодаря взаимопомощи. Весь процесс наблюдения вызвал у меня массу сменяющихся чувств. Сначала было осуждение, когда я подумал, что муравьи топят друг друга. Затем удивление, что они остались живы после долгого плавания в воде. Наконец восторг, когда я увидел четко отлаженную систему взаимовыручки и самоспасения. Каждое насекомое знало, что ему нужно делать. Своим поведением они заставили меня устыдиться и, конечно же, я сожалел, что с самого начала не помог муравьям.

Последнее чувство, которое я тогда пережил, была великая досада. Непрерывным потоком ко мне шли мысли о нашем людском равнодушии, разногласии, недоброжелательности и т.п. Хотелось закричать на весь мир: Люди! Если вы не знаете, как надо жить, научитесь хотя бы у муравьев. Неужели мы хуже и глупее насекомых?! Нет толку от людских молитв, если они не подкрепляются делами. Давайте будем как муравьи... помните, сила в единстве!

В 90ые бухали все. От безысходности, от рухнувшей картины мира, от того, что завтра неиллюзорно могло не наступить. У каждой семьи, наверняка есть друг или родственник, который был просто так убит в 90ых на улице. Наркоманами, грабителями. У каждой семьи есть друг или родственник, который не выдержал творящегося кошмара и сам свел счеты с жизнью. А кого-то зацепило терактами, по чьим-то семьям прошлась война. Со мной в школе учились беженцы из бывших советских республик, которые тоже насмотрелись на некоторое дерьмо, перед тем как смогли сбежать в Россию.

И мы это пережили. 90ые, как я считаю, это почти война. А в провинции девяностые продолжались почти до конца нулевых.

Когда я учился в старших классах, я знал, что по некоторым районам лучше не гулять, изобьют за то, что ты не местный. Мы дрались класс на класс, школа на школу, район на район. Дрались часто. В нулевых никто не писал в газетах, про то, что кого-то избили или убили за внешний вид. Не потому что этого не было, а потому что этим было никого не удивить.

Повторюсь. Мы всё это пережили. Мы жили одним днем, потому что планировать на завтра часто было бессмысленно.

Современные взрослые люди 30-40 лет - это дети девяностых. Полной грудью надышавшиеся воздухом звездеца и хлебнувшие эпохи перемен. Люди 50-60 лет, это те, кого перемололи жернова перестройки и девяностых. Я не скажу, что они или мы лучше молодежи. Мы просто другие. Мы - продукт очень тяжелого времени. Стрессоустойчивые, в чем-то злые, умеющие драться, и потому деремся мы неохотно, но бьем наверняка. Мы можем отрываться, как будто завтра не наступит, мы можем грустить, когда весело, и смеяться когда грустно. Потому что прошли эпоху перемен.

Не дай бог нынешней молодежи пройти через то же самое. Одно верно - перемены рождают сильных людей. И сколько бы я не общался с иностранцами, мне кажется, сейчас, на этом отрезке времени, русские - самый сильный народ. Битый, матерый, закаленный. И именно по этому, мы ценим спокойные времена и мирную жизнь. Дальше будет только лучше.