На ближайших улицах друзей у неё не было, а дальше из окна Фария уже и не увидела бы, куда убежала дочь её, поэтому и не хотела, чтобы с кем-то там её дочь начала водиться. Погуляла и домой. Тем более и по дому нужна была помощь. Не всё же гулять, да друзей себе заводить.

Так Илена и росла, то матери поможет на рынок сходить, то с отцом детальки пособирает, то с Николой по городу прогуляется, разнося часы хозяевам. Он-то и был её другом единственным, когда оказывался свободен. Как поручит ему Ильнарий сходить куда, Илена тотчас за ним увязывалась.

На праздник собралось много народу. Давно такого не было. Только раз в году и получалось людей с тёплых мест согнать. Даже сам Правитель Ваданор времени нашёл, да свиту свою прийти заставил. Уважил он обычаи своего народа. Не стал беду называть на своё имя. А то, как бы это было-то, если народ просил у Покровителей Небесных сжалиться над ними, да простить за все дела не хорошие, а их правитель бы мимо прошёл, да не замолвил бы ни слова?

Бедняки радовались больше остальных. В такой день только самые жадные не давали им монету, стараясь не пересекаться с грязными бродягами взглядом. Не осталась в стороне и Илена, положив в ладонь беззубого босого старика медяк, пока её родители ещё оставались в церкви. Он сидел здесь каждый день, заслужив доверие и симпатию маленькой девочки. Уже не раз она подходила поговорить с бедняком, но монету выпросила у отца впервые. Вильм хорошо знал добрую Илену, не брезгавшую компанией бродяги.

- Здоровья вам и вашей доброй дочери, - прокряхтел Вильм, обратившись к Ильнарию, подошедшему к Илене, - Не каждый готов поделиться своим временем с таким как я.

Старик излучал неподдельную радость, сжимая в кулаке монету.

- Должно быть, я и вам должен быть благодарен за подать.

Не сказать, что Ильнарий был доволен тем, что его дочь оказалась рядом с перепачканным бродягой. Он не презирал его, как это делали некоторые жители города, и даже не жалел монету, не обратив на неё внимания, он лишь хотел уберечь свою дочь от несчастий. Бездомные жили где попало и умирали там же, становясь жертвами различных болезней, сами того не зная, принося их с собой в стены города.

- Благодарю.

Ильнарий видел, как довольна была и Илена. Она ещё не понимала, чем ей могло это обернуться, но и оттащить дочь от старика отец себе не мог позволить. Только то, что перед ним сидел на земле человек, не имеющий всего того, что было у часовщика, не могло стать оправданием высокомерия и призрения по отношению к бездомному.

- Сегодня славный день, не правда ли? - прищурив глаз, Вильм посмотрел в небо.

Он был готов говорить часами на любые темы, лишь бы не оставаться в одиночестве с протянутой рукой. Пользуясь возможностью, он пытался уделить себе ещё немного времени.

Мастер не горел желанием долго оставаться рядом с бродягой, желая ещё успеть встретиться со своими старыми знакомыми.

- Отец, Вильм сказал, что раньше он был стражником.

- О-о-о, это правда.

Вильм заулыбался, увидев на лице отца Илены удивление.

- Как ты оказался на улице? - спросил Ильнарий, с затаившимся сомнением.

Вильм мог бы пересказывать эту историю вечно, вспоминая счастливое время, когда он проходил, не глядя на таких, кем сейчас был он сам.

- Когда богачи разрывали нашу крепость на части, перетягивая власть в разные стороны, я усомнился, что служу правильному человеку. За мою верность мятежнику, единственному законному Хранителю, я был изгнан с родной земли.

- Что это за земли?

Ильнарий был не силён в картах, но слышал несколько историй, возможно среди них могла оказаться и та, что ему рассказывал бродяга.

- На юге Июньяра стояла наша заснеженная крепость Кеонери. Оттуда я и родом. Теперь греюсь в лучах Ансандорского солнца.

- Не слышал о такой.

- Уже двадцать лет о ней ничего не слышно, - усмехнулся бродяга, - Она осталась только в памяти таких как я.

Мастер ещё раз взглянул на редеющую толпу, рискуя пропустить намеченную встречу.

- Прости меня и мою дочь…

Ильнарий хотел попрощаться со стариком, но не знал, как к нему обратиться.

- Зовите меня Вильм.

- Нам пора, Вильм. Надеюсь, моя монета поможет тебе.

- Не сомневайтесь, - улыбнулся бродяга.

Ильнарий с Иленой вернулись в собравшуюся компанию Фарии, Брута, Клауса, сапожника Кирена и рыбака Фарика с супругой Лоэртой. Раньше все они часто виделись, пока в какой-то момент не ощутили, как день за днём начали пролетать, не предоставляя им возможности для встречи.

Илена сидела на руках у отца, внимательно слушая сапожника.

Кирен, активно жестикулируя, рассказывал одну из своих историй, которых у него набралось больше, чем сапог в его мастерской. Рассказывал он про охотников, наткнувшихся на спящего медведя.

- … Они думали дать дёру, медведь же и проснуться мог. Сожрал бы их, да и не вспомнил бы о них никто. Но Вахаген, герой, чтоб его, решил зарубить зверя. Подошёл к нему, замахнулся, а у самого поджилки трясутся. Надо рубить уже, а он всё думает, с какой стороны лучше, чтобы наверняка. Феадор всё шепчет и шепчет, мол, надо уходить уже, пока беда не случилась, а Вахаген уже всё. Встал как вкопанный. Ни туда, ни сюда. И ударить боится, и уходить не хочет. Тут медведь проснулся. Увидел над собой охотника с топором, да как зарычит. Вахаген только хотел рубануть, а медведь как махнёт лапой когтистой. Хорошо не достал его. Только рубаха в клочья, да пару ссадин оставил на животе. Тут и вернулся рассудок к Вахагену. Бросил топор, да и бежать быстрее Феадора. Хорошо медведь спросонья был, не стал догонять их, а так бы… -

- Странно, странно, - раздался странный голос, - Я слышал у этой истории другой конец.

Кирен, увидев Правителя Ваданора, покраснел от стыда. Появление столь величественной фигуры поставило каждого в неловкую ситуацию. Правитель, да так рядом, а все стоят ещё и смеются. Никто и не заметил его. А ведь уже и народ расходиться начал, не хотели путаться под ногами у него.

Но это нисколько не смущало самого Ваданора. Он был не из тех, кто требует кланяться при своём появлении. Наоборот, поднимал за шкирку каждого, кто такой жест выкидывал. И советникам своим запрещал властью пользоваться, чтобы не зажрались они. К счастью, они его верными друзьями были, следя и за своими исполнителями. Кто хотел ходить, нос задрав, того Ваданор быстро с поста скидывал, да за стену городскую высылал, а там уже не его проблема была, куда деваться провинившемуся. Хочет, пусть в деревню идёт устраивается, хочет, за горы уходит в города соседние. Поэтому и не было во Дворце его зазнавшихся богачей, вокруг сидели только те, кому он мог доверять .

- Мне Вахаген до сих пор обещает принести лапу того медведя, да всё не несёт что-то. Теперь-то я над ним посмеюсь, - усмехнулся Правитель.

Улыбка не могла не появиться на лицах остальных, как бы её не пытались сдержать.

- Да как же. Может, не будете говорить-то ему, а то он меня, а я … не так я хотел рассказать-то… - начал оправдываться Кирен.

- Ладно тебе, - засмеялся Ваданор, - Знаю я и так всю правду. Трепло твой Вахаген, ещё каких поискать надо. Наказать бы его, да кто ж смешить-то народ будет? Шут, да и только. Но не подслушивать ваши истории я пришёл. Просить я тебя хотел, - обратился к Клаусу Правитель, - Хорошо, пришёл ты в Ансандор, путь такой проделал. А я уж хотел к тебе гонцов посылать. Выручай. Приедут ко мне скоро соседи, за хребтом горным которые, а угостить мне их и не чем. Придётся им ужин устраивать, да выпил я всё, что брал у тебя в прошлом году. Поручи-ка виноделам, да пивоварам, которых ты знаешь, чтобы поработали на меня, а я им, да и тебе отплачу.

Клаус был добрым стариком. Все его любили не за таверну, что стояла за рекой и лесом, а за душу его человеческую. Поговорить с ним можно было, поделиться своей бедой. Выслушает всегда, советом поможет, опытом своим богатым поделится, а если сможет, так и выручит.

- Чего ж не помочь-то? - согласился старик, - Попрошу я их потрудиться во благо. Я и сам хотел запастись к осени, погреба свои заполнить. Много ко мне кто заходит, а всем налить надо. Попробовать хотят. А запасы-то не бездонные.

- Ну и договорились. Ты мне только скажи, я к твоим ребятам повозки прикажу подогнать.

- Принесёт голубь весточку, - усмехнулся Клаус.

Ваданор уже хотел было уйти, но заметил, как любопытно на него смотрела маленькая девочка с большими голубыми глазами. Приглянулся ей широкоплечий Правитель. Жилет его кожаный, да плащ лиловый. Да и волос таких длинных как у него не видела Илена ни у своего отца, ни у Николы. Бурые. Ниже плеч.

- Красивая дочь у тебя будет, - заметил Ваданор, обратившись к Ильнарию, - Жениха ей пора искать, - усмехнулся он.

Фария благодарно кивнула в ответ, посмотрев на Илену.

- Спасибо за слова ваши, Правитель Ваданор, - ответил Ильнарий, почувствовав гордость за дочь свою.

- Когда ж и вы-то наследником обзаведётесь? - спросил Клаус.

Ваданор засмеялся.

- Не надо мне этого. Семья только время моё истратит. Не могу я лишить себя женского окружения, променяв красавиц земных на одну единственную, что потом ещё мне и ненавистью отплатит, когда я буду на других поглядывать. У меня, к счастью, брат позаботился о нашем роде. Он в совете большого города обосновался на западе, дела Правителя тамошнего решает. Вот он пусть и отдувается. Растёт сын у него, наверное, постарше дочки твоей будет.

Засмеялись все вокруг от слов Правителя. А ему это и нравилось, когда с людьми посмеяться можно было, а то стоят как истуканы все при виде его.

- Ладно, пора мне. Дела не терпят отложения, и копить их тоже не хочется. Я к тебе, Ильнарий, за часами зайду на днях, а то Послы твердят, что надо бы мне за временем следить, а где ж за ним уследишь, когда стены голые. Вот повешу везде часы твои, да и пусть только мне ещё раз напомнят о времени. Лишу их жалования, вот и будут знать, как подгонять меня, - улыбаясь, сказал Ваданор.

Любил он пошутить. Иногда казалось, что правду говорит, озлобился, а потом раз и смеётся. Добрый он был мужик. Простой. Не своё будто место он занимал. Народ любил его и ему служил верностью.

Уже хотел он уйти, как вспомнил что-то, остановившись.

- Ильнарий, - обратился он.

Мастер застыл в ожидании. Знал он, что Ваданор плохого не скажет, всё же неудобно было как-то. Ни разу он Правителя не видел так близко, впрочем, как и почти все, кто стоял рядом.

- А чего ты не хочешь дочь свою отправить к преподавателям? Там её научат рукоделию, манерам всяким. Я-то вот сам не бывал там в годы детские, негде было, а сейчас мне уже и разницы нет в какой руке вилку держать, да за говором своим следить, а дочь-то твоя красавицей вырастет, должна знать о таком. Пусть научат её. Да даже бы чему вы не сможете научить, ей покажут. Мир на картах увидит, много чего интересного.

Ильнарий и хотел бы, да не знал, что такое есть в Ансандоре. И стоило это, наверное, не мало. А Ваданор как раз и планировал открыть залы для занятий. Насмотрелся он у соседей, какие все умные ходят, вот и в своём городе решил не отставать.

- Так, а куда же? Разве есть у нас учителя?

Ваданор усмехнулся.

- А ты не слышал что ли? Сидишь там в лавке своей, да сюда ходишь только. Привёзу я знающих людей. Умниками себя считают. Сейчас построим им залы знаний к весне, да и приводи дочь свою. Как её зовут?

- Илена, - сама ответила девочка, заставив Правителя ещё больше заулыбаться.

- Молодец, какая. Перед ней Правитель, а она и не струсила, в отличие от вас всех. Не съем я никого. Приходи к учителям, чего нового узнаешь, - сказал он Илене. 

- А вот и приду, - ответила она ему.

- У-у-у, какая, - ласково потрепал он её по волосам, - Ну, будьте здоровы.