1 часть https://pikabu.ru/story/priklyucheniya_arkhitektora_1_587365...

2 часть https://pikabu.ru/story/priklyucheniya_arkhitektora_2_587676...

_Как аферист стал архитектором

(Фото: Николай Винокуров / Фотобанк Лори)

В Москве Игорь первым делом занялся восстановлением прежних связей. И за этим занятием быстро осознал, что хоть в итоге и вернулся в Россию без гроша, но ничуть не прогадал, бежав когда-то за кордон… Ведь это, как минимум, дало ему возможность вернуться живым к тому времени, когда добрая половина имён и фамилий корешей из его записной книжки уже были выбиты на гранитных плитах Котляковского кладбища.

Тем не менее, кое-какие контакты удалось установить через «связных», с которыми он продолжал общаться из Европы, — тех самых, что подыскивали ему богатых клиентов здесь в России. Нашёлся один из бизнесменов-нуворишей (некий господин М, будем так его называть), интересы которого Игорю довелось некогда представлять на рынке европейской недвижимости. Сейчас в России он строил себе огромное поместье по проекту французских архитекторов. Точнее сказать, собирался строить — в тот момент только была куплена земля и ещё шла разработка проекта. Строительство также должна была осуществлять французская компания, которая, собственно, и вела проектирование. Ну и конечно, такое дело пахло большими деньгами, а Игорь этот запах различал за версту.

Все судьбоносные встречи в его жизни всегда происходили случайно. И к этим случайностям он всегда тщательно готовился...

«Случайно» встретив своего старого клиента на одной из шумных московских клубных тусовок и также «случайно» узнав и окликнув его, Игорь с видом расслабленного и довольного жизнью богатея в окружении весёлых подвыпивших девиц завёл непринуждённый разговор о том, о сём и о том, как оно вообще… Плюхнулись на диваны, выпили по бокалу виски, разговорились. Благодаря дьявольскому таланту Игоря располагать к себе людей, сразу нашлась масса «общих» тем. Выпили ещё. Шутки-анекдоты, кальян, воспоминания, случаи, общие знакомые... «Сами не заметили», как, покидавшись скомканными купюрами в стриптизёрш и похохотав от души, уже перешли на «ты» и заговорили о делах:

— А что ты делаешь в России? — поинтересовался М, перекрикивая громкую музыку.

— О! Мы тут запустили архитектурный бизнес, делаем эксклюзивные проекты — вещал Игорь ему на ухо.

— Да? Какие?

— У нас мощная партнёрская база в Европе, вывозим оттуда старинные фасады и собираем здесь.

— Не понял. Как это?

— Ну смотри: выкупаем старинные особняки, срезаем с них фасады — Игорь в свете дискотечных лазеров показал ладонью, как он «срезает фасад» — и везём в Россию. А здесь собираем на современных зданиях. Новая технология! Эксклюзив! Никто в мире так не делает. Это наше ноу-хау. И с интерьерами то же самое.

— Афиге-е-еть!

— Да-а-а. Заказы на шесть лет вперёд. Очень перспективное дело. У нас сейчас самые крутые проектировщики собраны, несколько резиденций строим в России.

— Слу-у-ушай, да мне же тебя сам Бог послал!

— Что-о-о? — переспросил Игорь, делая вид, что не расслышал через шум.

— Я говорю, дело к тебе есть!

— Да? А что такое?

* * *

Когда я познакомился с Игорем, одна из фирм, которые он возглавлял на тот момент, – «СтройКом» – уже почти два года выступала в роли генпроектировщика и генподрядчика поместья господина М. С французами М расстался по-плохому — через арбитражный суд. У них был юридически очень сильный контракт, защищавший проектировщика со всех сторон. Но заказчик сумел его расторгнуть и даже получить на руки рабочую проектную документацию, хотя условия контракта не предполагали её передачу заказчику до завершения строительства (это была своеобразная страховка для исполнителя, что его не кинут на самых «сладких» этапах работ). Спустя время, та видимая лёгкость, с которой французская фирма согласилась передать проект, и которую заказчик был склонен приписывать в заслугу своим адвокатам, оказалась ловушкой — местью за разрыв контракта. Знаете, у строителей есть такие свои хитрости: когда, например, заказчик кидает их на деньги в конце ремонта, берут и закладывают в одну из перегородок сырое яйцо с дыркой. Заштукатуривают и красят. А потом яйцо начинает смертельно вонять. И если не знаешь, где оно спрятано, то надо крушить все стены подряд, чтобы его отыскать.

В случае с французским проектом было нечто подобное. В строительных чертежах оказались намеренно заложены недопустимые погрешности в размерных линейках конструкций. Причём, это было сделано специально так, чтобы они не казались очевидными и не бросались в глаза. При поэтажном возведении дома, эти погрешности постепенно набирали «вес» и только к моменту монтажа кровли стало очевидным, что без их устранения достроить особняк нельзя. Но, в том и состояла суть мести, что устранение этих ошибок теперь требовало частичной разборки монолитного сооружения.

Оказавшись так обидно наказанным, М снова было кинулся судиться с французами, но ничем полезным для него это не закончилось. Стройка на какое-то время встала, а сам заказчик частично охладел к ней. Его метущееся самолюбие было ущемлено и он подсознательно искал выплеск эмоциям, желая каким-то новым действием перекрыть эту неудачу. Когда у человека есть деньги – большие деньги – то он может себе позволить взять и на спор (!) купить гостиницу в центре Москвы. Господин М так и сделал — приобрел в собственность 20-этажное здание гостиницы Белград на Смоленской площади. То самое — пустое и полузаброшенное, с потухшими окнами и затхлым запахом, в старом лифте которого я поднимался на 11 этаж в декабре 2002-го, чтобы встретиться с человеком, чьё предложение меня заинтриговало.

https://voronkov-kirill.livejournal.com/189328.html

_Прощальная гастроль афериста

Под начальством Игоря я проработал два с половиной года. Сразу скажу, что НИЧЕГО из того, что мы с ним спроектировали за этот период, в итоге так и не было реализовано. Однако опыт, полученный мной в этот относительно недолгий отрезок времени, я считаю бесценным как в профессиональном, так и в личностном плане. Ещё крайне важным является тот факт, что этот опыт пришёлся на самое начало моей профессиональной карьеры. Дело в том, что конечной точкой самореализации любого архитектора, безусловно, является физическое воплощение его труда, выраженное в строительстве спроектированного им здания, реализации интерьера и т. п. Но и процесс проектирования, даже без реализации, также самоценен. Далеко не каждый архитектор получает возможность делать интересные проекты. Многим такой случай не выпадает и за весь период работы в профессии — просто нет достойного заказа. Не каждый же день люди строят что-то эдакое…

А когда выпадает заказ не только крупный и интересный с точки зрения потенциальной творческой самореализации, но ещё и сложный в техническом плане, это вообще мечта. А если у вас к тому же и карт-бланш на принятие проектных решений — просто сказка! Поясню на одном простом примере. На здании гостиницы Белград предполагалось возведение надстройки из гнутого стекла, в которой должен был разместиться ресторан с панорамными видами Москвы. А на крыше самой этой стекляшки заказчик очень хотел вертолётную площадку. Дело в том, что в 2002-м году полёты над Москвой на частных вертолётах были строжайше запрещены. Разрешение можно было получить только по предварительному согласованию и только для пролёта над рекой. А здание гостиницы как раз расположено на берегу Москвы реки, что делает её эксклюзивным объектом в этом плане. Ну и, казалось бы, какая проблема сделать гладкую площадку на крыше здания для посадки лёгкого вертолёта? Ну усилить перекрытие, чтобы выдержало дополнительный вес… Но далеко не каждый архитектор (и даже не каждый конструктор) задумается: а что делать со стёклами? С гнутыми стёклами, смотрящими в зенит. И не задумается он именно потому, что такая задача перед ним, скорее всего, никогда в жизни не стояла и решать её не приходилось. Ни один из сертифицированных в России лёгких (не бронированных) оконных стеклопакетов не выдержит давления воздуха, создаваемого работающими лопастями вертолёта при взлёте и посадке в непосредственной близости от него, при условии, что площадь остекления значительна.

Мне же уже в 24 года довелось решать такую задачу (и другие, подобные ей, как, например, устройство двадцатиметрового бассейна на последнем этаже высотного здания, конструктивно состоящего из стоечно-балочного железобетонного каркаса). Игорь в этом плане был для меня генератором подобных заказов и локомотивом в их согласовании перед заказчиком, а также получении финансирования на подобные разработки. В последующем это не только раскрыло мой профессиональный кругозор, но и дало определённую смелость в принятии сложных проектных решений. Я как будто выиграл в лотерею приз на прохождение высокооплачиваемой стажировки в крутом проектном институте сразу после ВУЗа.

Начав с оклада в 1600 долларов (400 в неделю) уже через четыре месяца я получал две тысячи, а через год с небольшим моя ставка составляла четыре тысячи долларов в месяц, не считая дополнительного заработка. В 2003 году это был фантастический доход для молодого архитектора, работающего по найму.

Проектные работы по гостинице были разбиты на зоны: первый этаж (лобби); типовой этаж; технические этажи; рестораны; этаж с апартаментами владельца и т. д. Каждым объёмом занимались разные архитекторы, одним из которых был я. У каждого архитектора были помощники, от 1-го до 3-х человек. У меня помощников не было — итак справлялся. Сначала я справлялся с ресторанами, потом стал параллельно справляться и с первым этажом. В конце концов, Игорь сделал меня ГАПом (главным архитектором проекта), а другие проектировщики частично перешли под моё начальство. Отсюда и рост зарплаты в два с половиной раза за год.

В отличие от остальных, я не сидел непосредственно в гостинице, а всю работу делал дома. Только появлялся через день, привозил свои эскизы с чертежами, на которые мои «подчинённые» смотрели разинув рты, проводил совещания, высказывал своё мнение о их работе, давал указания и уезжал. Конечно, в такой ситуации, я не был душой их компании, а скорее наоборот. Но мне это даже помогало осуществлять свою функцию более эффективно. Была в нашей команде одна девушка-архитектор. Приезжая, откуда-то с Урала. Как зовут, уже не помню. Склочная, горделивая баба. Так она даже пыталась плести какие-то интриги против меня — постоянно наговаривала Пузнянскому. А он потом всё это рассказывал мне и ржал. Она вытащила себе двух помощников со своей малой родины — молодых парней-архитекторов. Вот их имена помню: Сергей и Никита. Так те, наслушавшись игоревых рассказов, пораскрывали рты и впали в транс. «Это ТАКОЙ человек!», говорили они мне, «За него надо держаться!» В общем, готовые сектанты.

За весь период я ни разу не общался с нашим заказчиком. И никто из сотрудников с ним никогда не встречался, кроме Игоря, который вообще очень тактично, но трепетно сохранял такое положение дел. Он чётко ставил задачи, которые не требовали дополнительных пояснений; и всегда это делал от своего лица. Никогда не было случая, чтобы он сказал: «ЗАКАЗЧИК хочет так-то или так-то…». Все проектные материалы он всегда согласовывал сам. Мы только наблюдали из окна 11-го этажа, как к гостинице подъезжал лимузин в сопровождении двух джипов (один из которых на милицейских номерах и с соответствующей раскраской бортов), из него выходил человек в окружении пяти охранников и заходил в здание. Игорь брал стопку проектных материалов и покидал этаж. Возвращался часа через четыре. Как правило, он всё согласовывал. Даже самые невероятные и дорогостоящие решения.

В частности, он согласовал идею делать всю гостиницу в стиле американского Арт-Деко 20-30-х годов XX века. Этот буржуазный стиль в принципе очень дорогой. Но ни о какой имитации «под стиль» даже речь не шла. Всё должно было быть аутентичным — натуральный мрамор, травертин, бронзовое литьё, настоящие витражи, стены из наборного стекла, лифтовые панели и ковровые покрытия на заказ и т. д. и т. п.

И мы всерьёз прорабатывали эти решения: изучали технологии, делали чертежи, искали и находили поставщиков, вели с ними переговоры, изготавливали пробные образцы, формировали сметы…

В плане личных отношений мы с Пузнянским почти дружили. Точнее, наши отношения походили на общение двух закадычных приятелей. Прежде всего, этот тон задавал сам Игорь. Он называл меня «дружище», всегда был открыт и демократичен, всегда в позитивном настрое. Глядя со стороны, никто бы не подумал, что он мой начальник, а я его подчинённый. Игорь легко расставался с деньгами. Когда в августе 2003-го мы сидели в его кабинете, и я обмолвился, что женюсь и хочу взять отпуск, он откинулся в кресле, вскинул брови и почти прокричал: «О! Дружище, поздравляю! Погоди-ка…». Полез в карман, достал пачку стодолларовых купюр, отсчитал тысячу и протянул мне. Типа подарок на свадьбу.

Но все наши «приятельские отношения» ограничивались одиннадцатым этажом здания на Смоленской площади. Вне бизнеса мы больше нигде и никогда не пересекались. Всякого рода корпоративы и дни рождения сослуживцев отмечались там же — в гостинице.

К Игорю постоянно приезжало множество разномастных посетителей. Среди них были как солидные иностранцы, так и откровенные братки из 90-х. Из их разговоров, свидетелем которых мне довелось стать, я мог заключить, что многие невероятные факты его биографии, в которые не верилось, были правдой. Также было понятно, что Игорь ведёт дела далеко не только в Москве. Ему жали руки какие-то инвесторы из Владимира и Краснодара, по телефону он постоянно обсуждал некую стройку во Франции, «братки» трещали с ним о текущих делах «во Владике» и так далее. А его секретарша как-то рассказывала, что рассылала от его имени письма на английском, адресованные голливудским звёздам – Арнольду Шварценеггеру, Микки Рурку, Майклу Дугласу – с предложением о представлении их интересов в России.

Однажды Игорь предложил мне отдельный проект — надо было сделать дом для некоей богатой семьи. Заказчицей была якобы внучка бывшего директора ГРУ (Генеральное Разведывательное Управление — особо засекреченная спецслужба бывшего СССР), некая Ирина. В тот момент к подобным легендам, звучащим из уст Игоря, я уже относился ровно, без особых эмоций. Это, можно сказать, были «стандартные вводные». Поехали смотреть место. Где-то в Подольском районе мы остановились на трассе посреди пустого поля. Подождали минут 15, и за нами приехали двое — мужчина непримечательной наружности и женщина среднего роста с ярко-рыжей копной кудрявых волос, конопатая, с большими губами и большими зубами. Эдакая повзрослевшая Пеппи длинный чулок. У неё и голос был соответствующий — с достаточно низким тембром для женщины, но одновременно какой-то детский, похожий на голоса карликов. Это и была та самая Ирина со своим мужем. Но примечательным было то, на чём они приехали — старая советская десантная амфибия, некая лодка на колёсах с тентом и рулём посередине. Они подъехали со стороны поля. Мы вчетвером сели в этот агрегат и погнали по полю. Потом углубились в лес, и тогда стала ясна суть всей затеи — дорога пролегала через крутые лесные овраги и болотистые броды, через которые никакой джип не прошёл бы. Выехали на холмистую опушку. Как оказалось, на этом месте когда-то была помещичья усадьба, от которой нынче сохранилась лишь каштановая аллея. Участок в несколько гектар выкуплен в собственность. На нём уже стояли два огромных деревянных дома из кедра с брёвнами диаметром сантиметров по шестьдесят, а также хозяйственные постройки. За чашкой чая, когда мы беседовали с хозяевами, я обратил внимание на фотографии, висящие на стенах. Там было много старых снимков, на которых красовались люди в форме. «Хрен его знает», подумал я, «может и правда внучка директора ГРУ»…

Дом они хотели большой, каменный, но самый банальный: эдакое хранилище таксидермических изделий — охотничьих трофеев в виде голов косуль и кабанов с соответствующей их уровню архитектурой. Я набросал эскиз, и он им понравился. Договорились о том, что они сделают геодезию места, отправят её Игорю, и мы начнём эскизный проект…

Но вскоре Игорь уехал, как он сказал, в командировку. Вернулся через неделю, побыл в Москве дней десять и снова уехал на две недели. Задержал выплату зарплаты, чего раньше не случалось. Потом прилетел загорелый и со всеми рассчитался. С этого момента его отъезды из Москвы «по делам» стали регулярными, минимум раз в месяц.

Работа по проекту реконструкции гостиницы Белград подходила к завершению. У нас уже копились стопки проектной документации на столах. Началась поэтапная сдача проекта. На пилотном типовом этаже уже шли работы по сносу старых перегородок и вывозу мусора. А Игорь стал всё больше пропадать и задерживать выплаты. Задержит на месяц — рассчитается. Потом на два… и снова рассчитается. Эти задержки он объяснял тем, что заказчик стал туго расставаться с деньгами. Однажды, когда очередная задержка составляла два месяца, он снова уехал «на неделю». Но неделя прошла, а он не вернулся. Телефон не отвечал. Позвонили его жене — та очень спокойным тоном сказала, что не знает где её муж и повесила трубку. Прошла ещё неделя, и ещё одна. Игорь не появился. Где он никто не знал. Жена перестала отвечать на звонки. В офис начали потоком идти факсы из самых разных точек страны и даже из-за рубежа примерно с одним текстом: «Игорь, здравствуйте. Не можем вам дозвониться. Что с нашим контрактом? Деньги мы перечислили неделю назад». В умах коллектива начались брожения. Вспомнились все рассказанные им небылицы, истории про многочисленные аферы и так далее… Но нужно было сдавать инженерные разделы проекта и я собрал совещание со всеми смежниками. И тут началось интересное…

На мой прямой вопрос представителям смежных организаций о готовности их разделов проекта все они, практически в один голос, рассказали мне одну и ту же историю. Оказывается, свои смежные проекты в течение последнего года они выполняли без копейки денег и без договоров, но у них была неформальная договорённость с Игорем, что перед самой сдачей проектных работ с ними будут заключены контракты на выполнение подрядов по ним. А это миллионы.

Вот оно. Свершилось! «Запасной вариант». Похоже, что Игорь исчез навсегда, а все мы стали очередной историей в его биографии, которую он будет рассказывать кому-то, кто не сразу в неё и поверит.

* * *

Лично я оказался кинутым на 8 тысяч зелёных. Перед своим исчезновением Игорь обзвонил руководителей всех смежных организаций и, посулив им скорое подписание контрактов, занял у каждого денег на личные нужды с обещанием всё вернуть через месяц. Заказчик, как оказалось, все платежи за последние полгода осуществлял вовремя и даже передал лично Игорю деньги на резерв технологической линии итальянской фабрики под изготовление мебели на весь будущий номерной фонд.

На следующий день в гостиницу всех впускали, но никого не выпускали без беседы с начальником службы безопасности. По коридорам ходила охрана и следила за тем, чтобы никто из кинутых сотрудников не попытался вынести оргтехнику. Разрешали забрать только личные вещи. Двери во все кабинеты были открыты настежь, а сами кабинеты обысканы, везде на полу валялись бумажки, а какие-то люди стопками складывали документацию в лифтовом холле. Моих личных вещей тут не было, и я просто бродил в этой суматохе, заглядывая в номера с ухмылкой в душе — всё-таки это было красиво. Так долго рассказывать всем, как он всю жизнь разводил людей, а в конце развести их самих. Ну, круто же, чё.

Я зашёл в разгромленный номер Игоря. Замки на тумбочке у его стола были раскурочены, все полки шкафов опустошены, сейф вскрыт (уверен, что кроме дохлых тараканов в нём ничего не нашли), вся оргтехника повыдернута из розеток…

И тут мой взгляд упал на факсимильный аппарат у стола секретарши. В его лотке лежала стопка факсов, пришедших за последние пару недель. Я тихонько выглянул в коридор — охранник был далеко, но он внимательно посмотрел на меня и пошёл в мою сторону. Чтобы не вызывать подозрение я вышел и небрежно заговорил с ним:

— Да, круто он всех кинул.

— Не говори. Гастролёр, бля. Но мы утром уже дали наколку по братве.

— Думаешь найдут?

— Найду-у-ут. Не таких доставали. А ты чё тут шкуру трёшь?

— Да я вещи свои ищу. Папку зелёную с портфолио. Не видел?

— Чё? Не, не видел… Документы там все в холле лежат.

— Да это не документы, это картинки.

— Тогда не знаю… Ищи.

У него сработала рация, он отвлёкся на неё, и мы разошлись. Я сделал вид, что продолжил поиски и заглянул в соседний номер. Когда вышел, он уходил по коридору и не мог меня видеть. Пулей влетев в кабинет Игоря, я схватил стопку факсов, быстро свернул как можно плотнее и сунул за пояс под рубаху. Застегнул ветровку до середины и пошёл прочь мимо распахнутых кабинетов, мимо охранников, мимо стопки документов в лифтовом холле, чтобы последний раз спуститься на старом скрипучем лифте и навсегда покинуть это здание.

* * *

Дома, разбирая и анализируя тексты факсов, я пытался найти в них хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что могло бы навести на след или как-то помочь. Но эти тексты мало отличались друг от друга: «Почему не отвечаете?», «Где наши деньги?», «Что случилось?», «Не можем дозвониться»…

И вот читаю такое сообщение: «Игорь, куда пропал? Где французские документы?». И подпись: «Ирина».

Ирина – Ирина… Ну да — рыжая. Внучка директора ГРУ. Я же её знаю! Может и не она, конечно, но чем чёрт не шутит. На факсе был обратный номер. Звоню по нему. Там, слава Богу, не автомат, взяли трубку. Я сказал, что мне нужно поговорить с Ириной по важному делу и что я от Игоря Пузнянского. Оставил свой номер. Через пятнадцать минут мне перезвонили:

— Алло. Это вы оставляли телефон?

Она! Я сразу узнал её по голосу.

Мы встретились на Таганке в кафе Пиноккио и я ей всё рассказал.

— Так-та-а-ак — протянула она нервно улыбаясь, держа в одной руке чашку кофе и постукивая длинными ногтями другой по столику — Замечательная история.

— А что такое?

— Да ничего особенного. Просто он у меня триста тысяч евро взял на строительство дома во Франции.

— Вот как? — участливо сказал я, а в душе снова ухмыльнулся: вот ведь жучара, все концы свёл в один пучок и разом перерубил.

— Вы знаете, кто мой дедушка? — продолжила она.

— Да. Игорь мне рассказывал.

— Ну так вот! — она сжала губы, и свела три пальца в щепотку, как делают православные крестясь, но направила это троеперстие вниз к столику — Его теперь найдут, вот так за ушко возьмут — подняла опрокинутое троеперстие вверх, как будто «поднимает его за ушко» — и передо мной поставят! — стукнула пальцами по столу — И вот тогда мы с ним поговорим...

Ради интереса я прикинул, на какую общую сумму Игорь нагрел окружающих. Только по той информации, которой я располагал, выходило более восьмисот тысяч долларов. А сколького я ещё не знал. Все эти факсы…

Стоит ли уточнять, что ни «наколка по братве», ни «ушко» не принесли никаких результатов. Игорь скрылся с концами. Позже на допросе в прокуратуре я узнал, что его задержали по горячим следам во Владимире и прислали сообщение в Москву. Но когда туда приехала опергруппа, выяснилось, что никакого задержания как бы и не было вовсе, а сообщение якобы отправили по ошибке. Это мне сам следователь рассказал. И сам же заключил: «Откупился, ясное дело». Мы с этим следователем вообще душевно поболтали. Помню он меня спросил:

— А вы вот такого Сергея знаете, который у него работал?

— Парень с Урала?

— Да.

— Знаю, конечно. Он был моим подчинённым.

— А он нормальный вообще?

— В смысле?

— Ну, он мне такую комедию здесь ломал. Да, говорит, меня Пузнянский на деньги кинул. Но если его поймают, я буду за него стоять горой. Это, говорит, ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК! За него простым людям надо держаться.

В общем, поржали мы с ним на этом допросе от души…

А Ирине с мужем я спроектировал их охотничий дом и неплохо на этом проекте заработал. О Игоре Пузнянском с тех пор я больше ничего не слышал. Если когда-нибудь ещё повстречаю его, то горой за него стоять, конечно, не буду, но и морду бить точно не стану. В принципе, я благодарен судьбе за встречу с этим человеком. Я многому научился, благодаря ему. А уж сколько всяких баек наслушался о его службе во флоте — вообще отдельная история.

https://voronkov-kirill.livejournal.com/198167.html

эта история закончена

дополнение

_Как я рисовал круговые панорамы вручную

В самом начале двухтысячных, когда я был ещё начинающим, но уже профессиональным архитектором, визуализации для всех проектов мы рисовали вручную. 3D–Max тогда уже использовался, но немногими. В основном им владели технари. Нас же в 90-е учили отстраивать перспективные виды («картинную плоскость») на бумаге, и этим умением мы владели в совершенстве.

Сейчас, чтобы представить заказчику, скажем, интерьер в нескольких ракурсах, строится ОДНА компьютерная 3D модель, которая рендерится с разных точек. Тогда же каждый вид приходилось строить и отрисовывать отдельно и вручную.

И вот как то раз я наткнулся в интернете на программу для просмотра панорамных фотоснимков. Тогда это было диковинкой. Смотришь вокруг себя, крутишь головой, а изначально деформированное широкоугольной линзой фотоизображение, преобразуется в иллюзию трёхмерного пространства. Я был впечатлён. И меня посетила мысль!

А что если через эту программу подавать проекты. Отстраивать ОДНУ круговую картинную плоскость, а потом крутиться в любые стороны, да ещё с эффектом 3D. Благо знаний и умения для выполнения такой работы хватало. А получить подобный эффект не позволял даже новомодный тогда 3D-Max.

Так я и сделал — отрисовал за вечер круговую панораму интерьера ресторана, отсканировал, загнал в программу и понёс своё ноу-хау к новым заказчикам, как проектное предложение. Сказать, что они были поражены — ничего не сказать. Они были в шоке. Смотрели проект, как мультик или компьютерную игру. Я получил заказ! Впоследствии я ещё несколько лет использовал эту эффектную подачу, пока компьютерное моделирование окончательно и прочно не вошло в сферу архитектурного проектирования.

(Покрутить панораму можно здесь)

http://www.dermandar.com/p/cYLVFM

https://voronkov-kirill.livejournal.com/186883.html

«В первый день здесь я сказал бы, что вина за то, что происходило, пятьдесят на пятьдесят или шестьдесят на сорок распределяется между мной и моей женой. Но сейчас я понимаю, что виноват на 98-99 %», — говорит мужчина в широкой футболке с эмблемой спортивной команды. Он один из двенадцати мужчин, которые пришли сегодня на групповое занятие для тех, кто склонен к домашнему насилию. На пластиковых стульях, расставленных в форме круга, сидят самые разные люди — в трениках, кепках, худи и футболках с логотипами любимых команд. Темы и направление разговора задают две женщины-координатора (по правилам, вести занятие должны мужчина и женщина, но сегодня исключение), но разговор строится вокруг того, что готовы и хотят рассказать сами мужчины.

Это не первое занятие курса, и многие уже иначе смотрят на партнёрские отношения — хотя, конечно, не все. Кто-то из присутствующих остался с женой или партнёршей и с помощью занятий пытается наладить отношения; кто-то завёл новые отношения и учится решать конфликты без насилия; кто-то пытается восстановить связь с детьми. Некоторые вспоминают, что и сами были жертвами домашнего насилия в детстве, а теперь повторяют то, что происходило с ними. Многие злоупотребляли алкоголем и наркотиками; один из участников признаётся, что ходит не только сюда, но и ещё на три-четыре других группы поддержки в неделю.

Большой зал, где сижу и я, принадлежит организации Domestic Abuse Intervention Programs, сокращённо DAIP. За окном виднеется Верхнее озеро — мы в Дулуте, штат Миннесота, городе, который многие знают как родину Боба Дилана и одно из мест действия сериала «Фарго». Здесь родилась дулутская модель противодействия домашнему насилию, методы которой применяются и в других городах США и мира.

Дулутская модель

DAIP создали в 1980 году три активистки — тогда организация называлась Domestic Abuse Intervention Project, она должна была поддерживать убежище для жертв домашнего насилия. Первый год вся DAIP располагалась в кухонном помещении над бесплатной клиникой, и только после этого активистам удалось переехать в более крупное пространство. Ещё в первые годы существования организация придумала так называемую скоординированную реакцию общественности (coordinated community response) — модель, при которой жертву насилия поддерживало бы всё общество, а не только специальные организации и активисты. Активистки начали сотрудничать с полицейскими и судебной системой и обучать их тому, как лучше взаимодействовать с жертвами домашнего насилия, а также пролоббировали изменение самих процедур ареста, чтобы жертва как можно скорее оказывалась в безопасности. Процесс был непростым и небыстрым, но принёс плоды.

Практически с самого начала DAIP начали работать и с самими абьюзерами. Поначалу волонтёры организации навещали мужчин, арестованных за домашнее насилие, наутро после ареста и говорили с ними о последствиях их действий. При этом DAIP всегда считали, что одними тюремными заключениями решить проблему домашнего насилия нельзя — поэтому в 1982 году запустили группы для мужчин, прибегающих к физическому насилию. Сначала программы были посвящены только управлению гневом, но уже к середине восьмидесятых организаторы поняли, что этого недостаточно — и обратили внимание на культурные установки, которые легитимизируют насилие. Сейчас групповые занятия в DAIP рассчитаны на двадцать семь недель, они платные. По данным организации, их проходит от девяноста до ста человек ежегодно. В DAIP отмечают, что семь из десяти человек, прошедших курс, больше не арестовывают за домашнее насилие.

Переосмысленная мужественность

DAIP — одна из первых, но далеко не единственная организация, работающая с абьюзерами. Первые подобные программы появились в конце 1970-х годов, и тоже в США — например, EMERGE в Бостоне, AMEND в Денвере и RAVEN в Сент-Луисе. Одна из старейших европейских программ — норвежская Alternative to Violence — появилась в 1987 году. В Великобритании одну из первых таких программ начала проводить организация The Domestic Violence Intervention Project (DVIP) в 1992 году — за основу методики они взяли наработки Дулута, Бостона и Новой Зеландии.

Чаще всего подобные организации предлагают групповую работу — многие считают, что она эффективнее. Некоторые также предлагают индивидуальные психологические консультации или семейную терапию для абьюзера или его жертвы. Группы для тех, кто совершал домашнее насилие, не обязательно ведут лицензированные терапевты: координаторами могут быть бывшие жертвы домашнего насилия или сами абьюзеры, которые переосмыслили своё поведение и хотят помочь другим. Но это не означает, что работа совсем не контролируется: организации работают по специальным методикам и проводят тренинги для сотрудников.

Специалист по работе с агрессией, гневом и насилием Станислав Хоцкий считает, что основа эффективной работы с тем, кто применяет насилие, — безоценочное отношение к личности. «Это базовое правило для любой области психологической работы, но здесь оно особенно важно, потому что тема заряжена и провоцирует нарушать этот принцип. Именно поэтому я не использую слова „абьюзер“, „насильник“ и тому подобные, заменяя их безоценочным „автор насильственных действий“, — говорит он. — Я думаю, что работа эффективна, если психолог оставляет любое морализаторство и фокусируется на анализе потребностей клиента, на том, почему тот выбирает насилие, какие последствия это влечёт и что можно выбрать взамен».

В американском штате Айова пробуют курс Achieving Change Through Values-Based Behavior (ACTV), то есть «Перемены, достигнутые благодаря поведению, основанному на высоких моральных принципах». Создательница курса, исследовательница Университета штата Айова Эми Зарлинг, считает, что программы, работающие с чувством стыда виновников насилия, менее эффективны. На ACTV абьюзеров учат понимать свои чувства и эмоции — а также справляться с ними и не впадать в ярость, если эти эмоции оказываются негативными.

В организации House of Ruth Maryland, которая помогает жертвам насилия и тоже работает с абьюзерами, большое внимание уделяют тому, чтобы развивать в последних эмпатию к жертвам. «Мы работаем в небогатых районах города, среди тех, кто приходит к нам, очень много небелого населения с низким уровнем дохода. Мы знаем, что многие участники наших программ сталкивались с расизмом или оказывались в ситуации, где они чувствовали себя беспомощными, — рассказывает директор тренингов и образовательных программ House of Ruth Maryland Лиза Ницш. — Мы спрашиваем, что они чувствуют, когда им кажется, что правила устанавливает кто-то другой и правила всегда в пользу этого человека. Мы спрашиваем, каково это — чувствовать, что твою работу недооценивают, или когда охранник следует за тобой по пятам, когда ты делаешь покупки в магазине. Они злятся, грустят, возмущаются, чувствуют себя задетыми. Затем мы проводим параллели с тем, что может чувствовать их партнёрша или партнёр в отношениях, где правила устанавливает кто-то другой и правила всегда приносят пользу только ему». Ницш рассказывает, что на занятиях они много говорят о предрассудках и сексистских стереотипах.

В House of Ruth Maryland работают и с мужчинами, и с женщинами-абьюзерами. По словам Лизы Ницш, каждый случай индивидуален, но если сильно обобщать, то мужчин к домашнему насилию чаще подталкивает чувство собственного превосходства. Женщины же могут прибегать к домашнему насилию, так как в прошлом сами были его жертвами — и не хотят, чтобы подобное повторилось вновь. Ницш подчёркивает, что ничто не оправдывает насилие, но говорит, что эти открытия могут помочь предотвратить его в будущем — если бороться с гендерными стереотипами, создавать новый образ маскулинности, не связанный с насилием, и защищать женщин от насилия в семье и в партнёрских отношениях.

В России тоже есть организации, работающие с мужчинами, прибегающими к домашнему насилию. Одна из самых известных — санкт-петербургская АНО «Мужчины ХХI века», созданная в 2007 году при поддержке кризисного центра для женщин ИНГО. Специалисты центра предлагают индивидуальные и групповые консультации тем, кто чувствует, что склонен к насилию в отношениях — за основу работы были взяты норвежские методики. В последние годы организация начала помогать и специалистам из других регионов — проводить мастер-классы и супервизии для психологов и социальных работников.

Психологи «Кризисного центра помощи женщинам» в Астрахани разработали программу «Переосмысленная мужественность» — она подразумевает и групповую работу, и индивидуальные консультации. Аналогичную бесплатную программу запустили специалисты центра «Семья» в Томске — с желающими здесь также обещают работать в группах и индивидуально.

Тем не менее говорить, что подобные программы в России стали обыденным делом, пока рано. В стране по-прежнему нет закона о домашнем насилии, отношение к проблеме остаётся неоднозначным, а культура психотерапии только начинает развиваться — поэтому это пока единичные эксперименты.

Недобровольное участие

Главный вопрос, который неизбежно возникает при обсуждении методик работы с абьюзерами, — насколько они вообще эффективны. Исследования показывают, что от пятидесяти до девяноста процентов мужчин, прошедших программу противодействия насилию, впоследствии воздерживаются от физических проявлений агрессии (в расчёт брали периоды от полугода до трёх лет после окончания курса). При этом оценить, действительно ли насилие в партнёрских отношениях прекращается, трудно — как минимум потому, что данные о повторных арестах не дают полного представления о ситуации. Прошедшие программу абьюзеры могут просто научиться лучше скрывать своё поведение или перейти к другим формам абьюза — психологическому или экономическому насилию: например, контролировать финансы жертвы или запрещать ей видеться с другими людьми.

Кроме того, далеко не все участники программ проходят их от начала и до конца. По данным нескольких исследований, проводившихся с 1986 по 2001 год, от 22 до 42 % участников американских и канадских программ на определённом этапе их бросают. Привлекать участников не менее трудно, чем удерживать их в программе — и на это тоже жалуются многие специалисты. Именно поэтому часто организации работают в первую очередь с теми, кто приходит к ним по решению суда, если это позволяет законодательство страны. Суд может обязать агрессора пройти курс терапии вместо тюремного заключения, а также после или во время него.

Лиза Ницш отмечает, что большинство участников программ House of Ruth Maryland записываются на них именно по указанию суда; некоторых направляют организации, защищающие права детей, или другие социальные службы. «К сожалению, даже за почти двадцать лет работы я так и не встретила человека, который пришёл бы по-настоящему добровольно, у кого не было бы какой-то мотивации извне, — говорит она. — Большинство партнёров, применяющих насилие в отношениях, чувствуют, что это оправданно, или обвиняют во всём жертв. Они редко признают, что это им нужно бороться с проблемой, а если это и происходит, маловероятно, что они запишутся на долгосрочную программу — тем более платную».

Станислав Хоцкий считает, что есть две основные причины, останавливающие мужчин от того, чтобы обратиться за помощью. Первая — незнание того, что на самом деле представляет собой психологическая работа. «Распространены заблуждения, что психолог либо лечит, либо учит, как жить. С одной стороны, мужчина не хочет ассоциировать себя с ментальной болезнью, а с другой — ему неприятно выступать в роли ученика в столь интимной сфере, как отношения с партнёром», — отмечает специалист. Вторая причина, по мнению Станислава Хоцкого, в стереотипах — например, что «настоящий» мужчина должен справляться с проблемами самостоятельно. «Кроме того, многие верят, что именно женщина отвечает за эмоциональный климат в семье. Тогда мужское насилие — это результат её неуспеха. Так часто кажется тем, кто приходит ко мне», — добавляет специалист.

Руководительница Центра при МИГИП по устранению последствий агрессии и насилия Анна Корниенко считает, что мужчины, прибегающие к физическому насилию, редко видят в этом проблему: «Чаще всего они считают, что поступают правильно: она сама спровоцировала, она виновата, надо не зарываться. Зачем им идти к психологу? Эстела Уэлдон, судебный психотерапевт, работающая с преступниками, говорит: „Перед многими моими клиентами ставили выбор — отправиться в тюрьму или ко мне, на курс лечения. И значительная их часть выбирала тюрьму.“ Переживают ли такие мужчины печальные эмоции? Тоску, тревогу, горе — возможно. Но они предпочитают справляться со всеми невзгодами сами. Думаю, если бы такой мужчина разрешил себе поделиться своими переживаниями с кем-то, ему было бы проще спокойно разговаривать со своей женой».

Источник

первобытно-общинный строй. рабовладельческий. феодализм. капитализм. всё проходит.

социализм неизбежен. это наше будущее. с праздником 🙌🏻🍀☀💧

p.s. «левый поворот» обязательно будет. нам, диванным социалистам, нужно объединяться. подписывайтесь на тэг «социализм»

Здравствуйте, пикабушники!

Я очередной бизнес-шмизнес гуру, директор веб-студии, который пытается вас чему-то поучить:)

Ребята. Переделываю эту статью в 10 раз. Хотел написать что-то полезное, нужное и читаемое при этом не отхватив тонну минусов и обвинений в некомпетентности. Отдал последний вариант нашему техническому директору и получил резюме: "тут дыры, тут ошибки, тут вода и вообще непонятно для кого ты это пишешь и что полезного предлагаешь. Баян для одних и тарабарщина для других". Но лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Требует душенька у меня выложить буковы, выкладываю. (Да-да, это вода, ее будет много).
Кто целевая аудитория этого поста? Люди, которые считают тиу.ру доской объявлений; Люди, которые используют отдельные рекламные инструменты, сливают туда деньги и делают вывод, что интернет это не для них и это не работает; Люди, которые хотят получить какую-то первичную информацию о рекламных инструментах от людей, имеющих успешный опыт продаж в интернет для многих клиентов.
Отвечая на возможные нападки со стороны, уверен, компетентных в своей сфере людей. Я не обладаю фундаментальными знаниями во всех областях, про которые говорю, поэтому могу делать ошибки. Моя задача сформулировать общий план действий для компании. На практике подобные планы корректируют компетентные специалисты уже по ходу работы.Объять необъятное и написать сейчас нечто идеальное со всех сторон, теоретически можно. Но на практике это все пойдет в стол и люди, которые могли бы получить отсюда полезную для них информацию, ее не получат.
В этом посте перечислю некоторые инструменты, которые могут пригодиться условному клиенту «МеталлыЯмалаКалугиИщётаШабашка», сокращенно "МЯКИШ".

ООО «МЯКИШ» продает / производит промышленную продукцию, которую покупают оптовики, хотя часть маржинальных позиций продается в розницу. На текущий момент у МЯКИШа есть простой корпоративный сайт, в котором представлен каталог его продукции, настроен Яндекс.Директ и магазин на avito. Приток клиентов приходит в основном за счет холодного прозвона менеджерами, но кто-то приходит и по входящим обращениям. Где клиенты нашли их телефон компания «МЯКИШ» не знает (хоть и просит менеджеров спрашивать звонящих в их компанию).

География работы - Свердловская, Тюменская (+ХМАО, ЯНАО), Челябинская области, Пермский край, Башкирия. Теоретически в другие регионы тоже могут поставлять, но увеличиваются транспортные расходы и пока "мы туда не продавали".

Как мы будем строить работу с подобной компанией?

I. Работать «в слепую» нельзя! Нужно сформулировать представление о деятельности заказчика.

Необходимо выяснить каковы приоритеты заказчика; какие товарные группы продаются лучше всего в данный момент; в какие регионы он реально может поставлять (имеет клиентов на данный момент); какие есть преимущества у заказчика, почему стоит покупать продукцию у него, а не у конкурента; какие сроки поставки/производства; есть ли какая-то продукция в наличии и т.д.

II. Далее, перед выбором инструментов необходимо сегментировать целевую аудиторию. Описать потребности каждой аудитории; как их решает продукция компании «МЯКИШ»; с какими проблемами сталкивается потенциальный покупатель при выборе поставщика и т.д.

Таким образом, мы получаем возможность сформулировать наиболее адресное предложение для отдельных групп аудитории, а значит увеличить возможную конверсию в обращения еще на уровне оффера (крутяцкого предложения для клиента).

III. Ниже я опишу некоторые инструменты, которые "МЯКИШу" помогут.

1. Аналитика эффективности текущих рекламных каналов, чтобы не сливать бюджеты / допиливать слабые рекламные каналы.

Отдельные телефоны для отслеживания звонков; отдельные почты для отслеживания обращений через формы на сайтах и подсчета заявок напрямую на почту.

2. Нужно выяснить насколько корректно работает основной сайт, проанализировав его.

Предположим, что в рамках анализа мы обнаружили ошибки. Тогда для компании «МЯКИШ», актуально создание (переработка текущего) корпоративного сайта.

Корректная структура, SEO оптимизация, актуальная информация, правильная подача этой информации позволяет эффективно привлекать входящие обращения.

Важно, что наш "МЯКИШ" интересует несколько регионов. Для этого мы сделаем поддомены для основного сайта, где разместим уникализированную информацию. Это позволит продвигаться сайту не только в домашнем регионе, к которому он привязан, но и в регионах, где МЯКИШу было бы интересно продавать свою продукцию (т.к. поисковики будут определять эти поддомены вида: tumen.sait.ru, chelyabinsk.sait.ru, perm.sait.ru  как местные).

Для поддоменов мы установим местные номера или единый номер 8-800, т.к. наш домашний +7 (343) будет снижать конверсию.

3. Отличный инструмент для покрытия широкой аудитории – это порталы.

Из наиболее актуальных, которые я бы порекомендовал для ООО "МЯКИШ":

а) тиу.ру - фишка этого портала в том, что покупая платный пакет "Вся страна" за 28000 рублей в год можно привлекать трафик и с самого портала (а у него приличная посещаемость 17 млн уников в месяц) и напрямую из Яндекс и Google со всех интересующих регионов РФ. Тиу любят поисковики и если сайту не задан конкретный регион, то он отлично выпадает в поисковиках по РФ по низкочастотным запросам, давая неплохой трафик.

На графике ниже пример подобного сайта в промышленной тематике. В разрезе этого заказчика показатели очень неплохие, прибыль со входящих заявок в разы превышает затраты на этот рекламный канал.

б) пульсцен.ру - для "МЯКИШ" я бы попробовал в домашнем регионе. Пульс не идеальный и дорогой инструмент. Однако если предварительно оценить конкурентов, которые уже на нем размещаются, посмотреть их результаты и т.д., то можно принять решение для теста подобного инструмента.

в) сатом.ру - клон тиу.ру, в определенных тематиках собирает неплохую аудиторию. Для "МЯКИШ" рассмотрел бы возможность размещения на этом портале.

ВАЖНО! Недостаточно просто купить пакет и загрузить товары. Сайты на порталах требуют настройки как любой другой сайт на любой cms. Необходимы уникальные тексты, корректно заполненные метаданные и т.д.

4. При сегментировании своего предложения и понимании целевой аудитории выделенных групп товаров можно создавать такие популярные сегодня лендинги с последующим привлечением рекламного трафика из Директ и Adwords.

Пример одного из клиентов.

Основной сайт: dynamic-eq.ru (мы его только доделывали, а не разрабатывали, к сожалению такая специфика у конкретного проекта).

Пример лендинга dynamic-vibro.ru, сделанного для привлечения рекламного трафика (конверсия в обращения с такой страницы увеличилась почти в 2 раза по сравнению с той же р/к запущенной на основной сайт). На базе этого лендинга сделаны еще несколько на приоритетные направления заказчика.

Вот, собственно первый набор инструментов, которые я бы предложил использовать ООО "МЯКИШ". Конечно, обязательно оценивать эффективность каждого рекламного канала отдельно.

Когда будет решена проблема с потоком входящих обращений нужно работать над их качеством, дальнейшими этапами воронки продаж, пробовать разные офферы (оценивая их эффективность) и т.д., но это совсем другая история.

Короче, я наконец это написал. Теперь можете критиковать. Если кому-то показался данный материал интересным, я буду благодарен за обратную связь.