В кабинете мэра Москвы Александра Репейникова царила напряжённая атмосфера. Стол был завален картами и документами. Военный комендант Ашот Карапетян мрачно уставился на огромный экран с разведанными. Александр Ваныч, ты должен понять, что одна мощная атака с использованием этой бомбы нанесёт такой удар по Тушино, который они никогда не забудут, – тыкал мясистым пальцем по стратегическим объектам на карте вояка, - минимум наших потерь. Мэр, однако, видел ситуацию иначе, использование грязной бомбы приведёт к масштабной экологической катастрофе, которая затронет не только Тушино, но и саму Москву, учитывая погодные условия и направление ветра, - Ты не понимаешь, мы не можем просто так сбросить радиоактивное дерьмо на них. Подумай о людях, которые будут страдать десятилетиями. Да и международное сообщество нас не поймёт, – возражал упитанный слуга народа. Карапетян осознавал все риски, - Да, последствия могут быть серьёзными, но ты прекрасно знаешь, что на войне, как на войне. К тому же, наши аналитики утверждают, что ущерб будет ограничен ввиду специфики географического положения этого гадюшника. Репейников отрицательно замотал головой. Мы можем использовать смертников-гастарбайтеров из питерского отряда Б.О.М.Ж., – предложил он, перекладывая карту ближе к себе, - Они смогут проникнуть на ключевые объекты и осуществить атаку изнутри. Гастарбайтеры, как аргументировал Александр, смогут легко сойти за местных. Карапетян понимал доводы мэра, но опасался вероятного провала. Он знал, что Тушино уже готовится к обороне, - Ты уверен, что они смогут добраться до целей? Время шло, оба понимали важность принятия правильного решения. Мэр тяжело вздохнул, осознавая, что в его руках оказались судьбы сотен тысяч людей. Между тем, подготовка к силовому решению тушинского вопроса уже шла полным ходом. Была развёрнута кампания по дезинформации, частью которой стали пиратские радиопередачи, распространявшие слухи о предстоящей бомбардировке и вторжение. Также были запущены через социальные сети вирусные инсайды о том, что Москва не собирается атаковать, а лишь ищет возможности для переговоров и мирного разрешения конфликта. Параллельно с этим из развалин Курчатовского института в центр столицы везли необходимые компоненты для ядреного удара. Технически грязная бомба может быть создана с использованием различных изотопов, таких как цезий-137, стронций-90 или кобальт-60. И все это москвичам дали реакторы древних развалин. Их транспортировка проходила в ночное время в специально оборудованных грузовиках с системой маскировки, предотвращающей обнаружение спутниками-шпионами. Грузы перемещали в несколько этапов, меняя маршруты и исполнителей. Как только компоненты прибыли в подземный бункер под театром Ермоловой, началась сборка, которую курировали лучшие военные инженеры. Саша, ты мой дорогой, мы должны действовать решительно, – продолжил Карапетян, – Тушино - осиное гнездо. Комендант не прекращал давить на мэра, видя колебания и сомнения в его глазах. Он начал приводить примеры из истории. Вспомни Хиросиму, вспомни Нагасаки, - переходил на крик Карапетян с нарастающей настойчивостью в голосе. Да, это были ужасные события, но они положили конец войне и спасли миллионы жизней. Политик должен принимать тяжелые решения. Мэр скривился от аналогии, но понимал, что аргументы коменданта были вескими. Александр Иванович, – не унимался Карапетян, немного снизив тон, добавляя некую интимность к разговору, – я понимаю, насколько это трудное решение. Но это вопрос жизни и смерти для всего города. Иногда приходится делать выбор, который не каждому по душе, но если от этого зависит жизнь наших людей, мы обязаны рискнуть. Мэр вздохнул, потирая виски. Серый рассвет проблескивал за окнами. Черт с тобой, – наконец, медленно произнёс он, – если это единственный способ обезопасить граждан, мы должны им воспользоваться. Грязная бомба, Сергей Николаевич. Этот термин звучит ужасающе, я согласен. Но мы должны посмотреть правде в глаза — наши обычные методы не действуют, - подытожил комендант.
Решение принято. Репейников поднял трубку и набрал номер. Приступайте, – коротко сказал он. – Начинайте операцию. Карапетян поднялся, отдал честь и направился к выходу. Его фигура казалась стальной и непоколебимой. Кабинет в здании на Тверской, 13 накрыла невыносимая тишина. Мэр остался наедине со своими мыслями. Прошло несколько минут, прежде чем он снова поднял взгляд на дверь, через которую ушел Ашот.
Жуткий крик разорвал тишину леса. Из густых зарослей показались силуэты, бесшумно скользящие, как хищные бестии. Первое столкновение было недолгим, но жестоким. Парни из картеля понимали, что перед ними не просто дикари. Группа несла тяжелые потери, хотя бой был на расстоянии, отряд отступал вглубь джунглей. Доставка груза отошла на второй план, на первом же стояла задача – выжить. Головорезы впервые ощутили себя не хищниками, а добычей. Лидер банды Мартинес, высокий, жилистый мужик, понимал, что времени на раздумья нет. После переклички, он собрал уцелевших. Тринадцать герильяс, прикрывая друг друга, ринулись на штурм джунглей, расчищая путь мачете. Пот лил градом, впитываясь в ткань камуфляжа, тяжелые рюкзаки набитые порошком буквально уничтожали плечи. То, что они считали очередной делюгой, обернулось кромешным адом. Даже Мартинес, который прошел путь от простого пехотинца в Primeiro Comando da Capital до руля, не понаслышке знающий, что такое смерть, осознавал, что шансы предприятия стремятся к нулю. Сумерки опускались на джунгли, отряд продолжал вгрызаться в густую чащу леса в попытках найти безопасное место для ночлега. Мартинес вел группу все дальше, его товарищи по опасному бизнесу начали ворчать, и тогда командир объявил привал: они преодолели двадцать три километра, нужно поесть и дать отдых телу. Мартинес медитировал, уставившись на танцующие языки пламени. Огонь потрескивал, отбрасывая причудливые тени на суровые лица бойцов. Что мы будем делать с поставкой, Мартинес? - наконец прервал тишину один из парней. Они потеряли половину груза после стычки с дикарями. Мартинес задумался. Несмотря на то, что им удалось уйти, отряд понес ощутимые потери. Нужно решить, как выбраться из этих джунглей, - медленно ответил Мартинес, - а потом подумаем, что делать дальше с поставкой. Мартинес обвел глазами ночные джунгли, прислушиваясь к звукам, - Мы должны сохранить то, что осталось. Оставим пару парней охранять груз и отправим команду на разведку - нужно выяснить, кто были эти дикари, и что они хотят. Возможно, это вообще были конкуренты. В любом случае, мы не можем позволить потери. Как мы справимся без поддержки? – не унимался боец, которого звали Рамирес. Использовать все, что у нас есть, - четко ответил Мартинес, - личное снаряжение, ресурсы из джунглей. Необходимо организовать посты, поставить ловушки. Мартинесу нужно было мотивировать людей, поднять их дух после недавнего кошмара, - Вы все знаете, что мы работаем на условии – товар-деньги, деньги-товар. Но сейчас мы оказались в крайне сложной ситуации и уже показали себя настоящими бойцами. Если мы справимся и доставим коку, несмотря на все трудности, получим бонус. Но для этого нужно выжить и довести это дерьмо до пункта назначения. Давайте покажем, что мы стоим этих денег! Бойцы приветствовали слова босса. Они знали, что эта ночь может быть последней. Но если они выживут, то их ждет не только вознаграждение, но и уважение братвы. Если они выберутся отсюда живыми и с оставшимся грузом, то кредит доверия к ним многократно повысится. Мартинес еще раз огляделся вокруг. Никаких признаков дикарей, но и никаких гарантий, что они не вернутся. Костер весело потрескивал, даря тепло изможденной чертовой дюжине, как вдруг вокруг их лагеря разразился адский рев. Из-за деревьев внезапно появились люди, облепленные глиной, в доисторической униформе, украшенной рунами-молниями и головой Адама. Их лица были изуродованы шрамами и татуировками, глаза горели фанатичным огнём. Казалось, они потеряли последние остатки человечности, превратившись в чудовищ, вооруженных МП-40. Они рвались сквозь заросли, будто обезумевшие звери, обрушив свинцовый град на отряд Мартинеса. Один из этих упырей добрался до Рамиреса и впился зубами ему в шею, выдрав приличный шмат мяса. После завалив бойца, начал обгладывать его лицо. Бой был ожесточенным, но, несмотря на бешеную атаку, отряд Мартинеса удерживал позицию, отбиваясь от врага. Каждая патрон - это шанс спасти свою шкуру. Внезапно из мрака джунглей появились три фигуры. Огромные, до ужаса мускулистые, они перли вперед, как живые щиты. Их могучие тела покрывали странные татуировки, светящиеся в темноте. На них не было ничего, огромные груди колыхались при каждом шаге, а между ног колом стояли хуи. Отряд оказался в ловушке: каннибалы наступали спереди, а боевые трансы сзади. Леденящий ужас парализовал Мартинеса, внезапно перед ними появилась высокая женщина в черной гимнастерке окруженная зелёным светом. Она запустила в босса фаербол. Мартинес как пушинка отлетел башкой в один из рюкзаков с дурью, разорвав его в клочья. В это момент одна из воинствующих членодевок начала швырять его людей как тряпичные игрушки. Молодой бандитос Буэно начал отбиваться от транса ножом. Это было безумие. Но это сработало. Отчекрыженная анаконда агрессора с титюнами залила поляну лагеря кровищей. С диким визгом оно скрылось в джунглях. Контуженный Мартинес ощущал невиданный прилив энергии. Отряхнувшись от стаффа он начал орать команды, но воздуха не хватило, горло пересохло. Держать позиции, - хрипел бывалый мафиози. Остатки команды пытались отбиваться, напор врагов был сумасшедший, противостоять магии не было никакой возможности. Мартинес не раздумывая, бросился к ведьме, зажав в руке гранату. Он, знал, что у него есть лишь одна попытка. Он видел, как она шептала заклинания, которые должны были уничтожить его людей. Не раздумывая ни секунды, он выдернул чеку и метнул М67 прямо в ее миловидную мордашку. Взрыв озарил всё вокруг ярким светом, разворотив голову ведьмы с пронизывающим взглядом зелёных глаз. Безумное племя с воем отступило в тьму ночных джунглей, оставив после себя кровавое месиво из тел герильяс и соплеменников.
Человеческие останки были разбросаны по всему пляжу, словно огромный людоед выблевал свой обед на берег. Кости, гнилое мясо, разорванные тряпки источали приторно-тошнотворный смрад, способный вывернуть наизнанку любого, кто окажется рядом. Ганс и Дма с трудом переваривали то, что с ними произошло. Ганс повидал говна в своей жизни, но такой кошмарный пиздец ввел его в ступор. Его взгляд упал на изуродованную голову Дины, которая идеально дополняла местный натюрморт. Ганс с трудом сдерживал тошноту. Дма сидел рядом, прислушиваясь к каждому шороху, чувствуя жгучую боль в груди. Рана, которую оставил бегемот-мутант, была серьезной. - Нам нужно уходить, - пробормотал он. Дма попытался приподняться, ухватившись за металлическую трубу, из которой сочилась серая жижица. - Держись, - прохрипел Ганс, - мы справимся, Дма, обязательно! - хотя он сам не был уверен в своих словах. Каждое движение приносило Дме невыносимую боль и выматывало бритого. Он уселся на сырой песок. Ганс снял с себя свою футболку, скомкав ее, что было мочи, - приляг, потерпи, бро, дай, я остановлю кровь, - придавливая к оторванной сиське товарища винтажный Thor Steiner, сказал Кривой Ганс. Дма страдал молча, зная, что его друг делает всё возможное, чтобы спасти ему жизнь. Ганс понимал, что остановка кровотечения не даст гарантии, что товарищ будет жить. Надо было наложить швы. У него были с собой нитки и иголка. Об их стерильности не шло никакой речи, он их носил с собой на всякий случай. Каждый стежок давался с трудом, Дма сжал зубы, чтобы не кричать от боли. Ганс наложил поверх свежих швов еще несколько слоев ткани, примотав всё, валявшейся в разложившейся рядом плоти, бечёвкой. – Хорошо, передохнем, - выдохнул Ганс. Дма закрыл глаза и отправился в бердовое путешествие, его тело раскалилось до невозможности, пот со лба лил градом, его трясло, лицо побелело. – Лишь бы не отъехал, - молился Ганс посреди кроваво-тухлого месива пляжа на канале имени Москвы.
К утру лихорадка отпустила увальня с одной бабской сиськой, он с жадностью пил сомнительную жидкость из трубы, один черт знает, откуда она текла, но слаще ее на тот момент ничего не было. - Чо, почапали, друже? - слабым голосом обратился он к Гансу. - Ты смотри, козленочком не стань, после этого, - радостно приветствовал друга Ганс, - ну или не обосрись, - начал ржать скин со шрамом на роже. Однако, его игривое настроение разом улетучилось, он с ужасом и отвращением уставился на своего старого камрада, - Ты ахуел? – смог из себя выдавить Ганс. Дма за рыжую паклю волос поднял голову Дины. – Она пойдет со мной, - с улыбкой ответил он, прилаживая то, что осталось от рейверши к ремню своих штанов, - заебись брелок?! Ты сам брелок, - выдавил из себя Ганс, охуевая от перфоманса товарища, - нормально тебя покусали, смотрю! Не очкуй, все по фэншую, мне Динка нравилась, выебистая, но нравилась, не бросать же ее здесь, тут этого добра полно и без ее башки, - пытался успокоить Ганса Дма, смачно отрыгнув водицей из трубы. После чего продолжил, утерев рот, - До моста отсюда идти минут 10, попробуем что-нибудь придумать, авось просочимся. - Смотри, чтобы очко у тебя не просочилось, - парировал Ганс, косясь на новый аксессуар друга.
Изрядно покоцанная парочка вывалилась на пустынную Большую Набережную улицу. Перемазанные в крови, уставшие, обессиленные они дворами направились в сторону блокпоста парней из Итальяно. - Нам надо переодеться, - начал Ганс, - привести себя в порядок, иначе нас хлопнут еще на подходе. – Скажем, что мы к бабушке на день рождения, - ответил с ухмылкой ему Дма. – Ага, а на ремне гостинец, парировал Ганс. Оба как не в себя заржали. Но сменить шмот надо, но Динку не оставлю, - продолжил Дма. – И как мы с ней к бабушке пройдем через шмон, - удивился Ганс. Не ебу, - отрезал огромный трансгендер, - Давай, обшарим местные квартиры на предмет одежды, может, что модное найдется, - с ухмылкой добавил он. Парни зашли в подъезд трехэтажного древнего дома на Подмосковной, 8. Всех местных выгнали отсюда, когда объявили здесь буферную зону. Кроме вояк и мародеров здесь никого и не встретишь. Большинство квартир были уже залутаны, повсеместно валялись ненужные тряпки, старые игрушки, нехитрая и некому ненужная утварь. Ничего пригодного парни найти не могли. Уже отчаявшись сменить гардероб, они наткнулись в одной из квартир на старый чемодан. В нем они обнаружили старые потасканные рясы и фелони православного попа. Хуя себе, день перестает быть томным, - гыкнул Ганс, напяливая на себя платья священнослужителя. – Тебе идет, только вот скуфьей ирокез прикрой, - бросил в товарища черный чепчик Дма, также примеривая на свое израненное тело черную мантию. – Тебе в пору наряд монашки, - ухмыльнулся Ганс. На хуй иди, - огрызнулся ряженый батюшка-тренсгендер, - Короче план такой, башку Дины я запихну в коробку, скажем, что это мощи святой Динарии и мы идем к язычникам с миссией вернуть их в лоно истиной веры, продолжил Дма. – В залупу ты сам вернешься, - не согласился Ганс, - Как ты себе это представляешь? Кто тебе поверит, что обглоданная рожа Дины – святая? - Скажем, что она недавно померла мученической смертью, стала святой, свежачок так сказать, сила в ней неимоверная, - стал уговаривать Ганса Дма. - Ага, твой план надежен, как швейцарские часы, чую, встрянем мы по самое не балуй, - негодовало лицо со шрамом. Ладно, знала бы Динка, как ты к ней трепетно относишься. Обязательно бы дала, - предположил Ганс, Дма тяжело вздохнул, держась за откусанную грудь.
Игорь пробудился от тяжелого, беспокойного сна, весь покрытый холодным потом. Он попытался приподняться с дивана, но его тело, изнасилованное запоем, категорически отказывалось подчиняться. Едкий запах перегара и спертого воздуха оккупировали его кабинет. Ему стоило немалых усилий вспомнить допрос Шлёма и нападение Рафика, с последующей бойней в подвале. Водки явно был перебор. Мозги едва соображали. Алкашка поглощала его. – Что Игорек, забухал? – ворвался в берлогу Игоря Растидырн, - знай, пьешь алкоголь – ссышь мозгами, смотри все не проссы. Давай, - вставай, поправляйся, я тебе отвар из мухоморов принес и пошли дела государственной важности порешаем. Москали, сорока на хвосте принесла, к нам лезть надумали, - тараторил жрец. – Погоди, бородатый, не так быстро, то ты меня под дых колдуешь, теперь своим рэпом добить решил, хуево мне, не видишь, - пробурчал алкаш, - Я секу, что народ ожидает решительных действий и мудрости, а я пребываю в состоянии душевной смуты. Чего? – прибалдел от высокопарной речи Игоря жрец, - вроде дури на острове нет, цыган мы извели еще в самом начале, ты где достал? Конечно, зачем тебе конкуренты с твоими мухоморами? – съязвил похмельный вождь. Давай, одноглазый, не бзди, иначе в лягуху превращу, пошли частичную мобилизацию мутить и мост перекрывать, проблюйся и пей отвар, - прошипел колдун. А пивко есть? – взмолился Топор, - есть, на жопе шерсть, совет созывай, пропойца, - рявкнул Растидрын.
Планирование обороны с полевыми командирами - походило на извращенную пытку. Башка Игоря рвалась на коловрат. Похмелье не смотря на отвар не собиралось сваливать от Топора. Совет длился долго и проходил весьма напряженно, что добавляло мучений вождю. Необходимо было разработать все возможные сценарии наступления врага и проанализировать оборонительные контрмеры, а также провести мобилизацию. Командиры собрались вокруг стола, на котором лежала карта Тушино, разукрашенная стрелками, маркерами и пометками. Они в унисон высказывали свои мнения, перекрикивая друг друга. Игорю дико хотелось выгнать всех к чёртовой матери и остаться одному. Огненной болью пульсировала голова, и каждый голос рисовал перед его взором красные круги, которые растворялись в лицах боевых товарищей, жёстких и угрюмых. Тошнота подступала к кадыку лидера. Старший сотник Князь рекомендовал укрепить Тушинский мост и усилить его резервами. Командир разведки Медведь, настаивал на предупреждающем ударе по ЧВК Итальяно и советовал действовать малыми мобильными отрядами. Игорь пытался собраться с мыслями, внимательно слушая каждого из командиров, проглатывая жгучее месиво желудка обратно. Полевой командир с позывным Банан, переживший множество стычек, настаивал на диверсиях в центре Москвы, чтобы отвлечь противника. – Так стоп, парни, как я себе это вижу, - перебил советчиков похмельный Игорь, - есть два варианта. Первый. Враг, вероятно, попытается пробиться широким фронтом, надеясь на численное превосходство. Для этого надо укрепить передовые рубежи, подготовить камикадзе, летунов и штуромов, ну и засадные отряды. Второй сценарий - ночной рейд, когда москали, воспользовавшись темнотой, попытаются проникнуть к нам в тыл. Здесь тоже самое – но плюсом необходимо завести дополнительные посты охраны, - смачно рыгнул мухоморным душком Топор. Командиры прыснули от смеха, Игорь грозно на них зыркнул и продолжил, - ну первоочередная задача — увеличить мобильность войск, улучшить коммуникацию между отрядами и постараться предугадать все возможные маневры противника, и набрать новых парней, усилить отряды, то бишь начать мобилизацию, но не всех, возьмем от 30 лет, - подытожил он. Каждому полевому командиру была поручена своя конкретная задача.
Ну что ты справился, - улыбнулся Растдрын, когда последний боевик покинул кабинет Игоря. Я еле сдержался, чтобы не метнуть пиццу перед парнями, - пожаловался смахивающий на Одина амбал. Я видел, не хер бухать, вон Банан завязал, спортом начал заниматься, в кружок фольклорного пения записался, частушки поет, идеи недурственные тебе давал, - ответил Растидрын. Затем жрец продолжил, - ты не учел еще один фактор, ядрическую бомбу, зря, что ли эти унтеры в Курчатовском копошились? Брехня, все на уровне слухов, им самим не выгодно, если хуйнет и до центра Москвы дойдет, они там, что, думаешь, кукухой поехали, - ответил Игорь. Поехали, не поехали, но мы им костью в горле, да и на первом эта ебаная элитка сидит плотно, слыхал, у них дефицит образовался, что-то пошло не так и поставок последних не было, как ты на водочке сидят, отпаиваются, снимаются уебаны, - сообщил сплетню жрец. Чтобы у них цирроз печени ебанул, - прорычал проклятие Топор. Цирроза ты бойся, такими темпами, а у меня идейка наклевывается, мой давнейший знакомый поставляет им в мэрию водочку. Ее, конечно, проверяют на предмет отравы всякой, там и анализы и тестеры, всякое короче. Но у меня снадобье есть летальное с замедленными действием, думаю добавить им в втихаря, предложил диверсию Растидрын. А как это возможно, - удивился вождь. Какой к верху, знакомый мой – он зомбак мой, обращался ко мне со всякими просьбами, я его и запрограммировал подчиняться мне беспрекословно, - начал вещать ведун. А есть такая магия? – перебил Игорь. Магия не причем, наши архаровцы еще в смуту достали допотопный аппарат – мозговое радио еврея одного шипко умного Кажинского, слыхал за такого? – спросил жрец. Нет, - ответил Игорь. Так вот этой приблудой я его и зазомбировал, очень полезные аппарат. Растидрын продолжил, я ему пальцем двину по телефону, специальный код скажу, после чего он выполнит любой приказ, а отраву переправим через чепушил из ЧВК, там есть человечек, деньги любит очень. Только действовать надо сейчас прямо, до начала войнушки. Потравим, а Игорек, этих мразей, - возбудился верховный жрец Тушино. Добро, заебись, а с бомбой – поживем – посмотрим. Какое-никакое ПВО имеется, - одобрил план колдуна Игорь «Топор» Темников. Похмелье отступило.
Марко проснулся резко и мгновенно. Он с удивлением понял, что не помнит, как уснул. Последние недели прошли в безумном вихре событий. Коктейль из адреналина, усталости и постоянного стресса давал о себе знать. Он сел на край койки, таращась на брезент палатки. Михаил Величко уже не спал, меряя шагами небольшое пространство между койками. - Чо вырубило? Нормально ты подавил на массу! - тихо бросил он в сторону командира, почесывая щетину. Марко кивнул и утер ладонью заспанное лицо. - Какая тут может быть дрема? - пробормотал он, словно сам себе. - А если нас всех просто используют? – подумал он вслух. Марко, вспомнил семью - жену Кэти и маленькую дочку Люси. Ради чего он здесь? Ради денег, ради обещанного будущего? Михаил присел рядом, - Марко, ты же понимаешь, что мы всего лишь исполнители. У нас приказ и нет другого выбора. - Его голос дрожал, словно он был не уверен в своих собственных словах. Марко облокотился на холодный металлический каркас койки и выдохнул. - Знаю, Миш, знаю. Ты думаешь, мы выберемся отсюда живыми? - продолжил Величко, пробежав пальцами по цевью автомата, стоящего рядом. Марко уставился на товарища, - Не знаю, Миш, вопрос этот риторический. Сегодня я снова видел дочь во сне. Она смотрела на меня большими глазами, ожидая, что я ей скажу нечто важное. Но я не смог, не нашел слов, — голос Марко задрожал. Михаил молча, слушал матерого война, но ничего не стал ему отвечать. Все харэ, зови всех, - закончил свою исповедь командир. В палатке на самодельных сиденьях, сидели несколько человек. Заходили и выходили бойцы, гудела рация. Марко объявил план мэрии. Полная блокада Тушина и применение ядерной бомбы, после чего вторжение. Для этого Итальяно должно оставить блок пост, отойти ко второй линии и после часа X уже в составе группировки зайти в Тушино. План командования был чудовищно прост и вместе с тем ужасающе эффективен.
Ашот Карапетян деловито шагал по длинному коридору мэрии, во внутреннем кармане сердечко грела «беленькая». Перед кабинетом Репейникова он на мгновение остановился, распахнул дверь и с ходу доложил, что подготовка к сбросу грязной бомбы завершена. Сама обстановка кабинета - массивный письменный стол, аккуратно стопки документов, картины на стенах — только подчеркивала контраст между тишиной закулисных переговоров и бурей военных приготовлений. - Основной удар примет на себя северо-западная часть ТНР. Жертвы неизбежны, но наши стратеги разработали оптимальный сценарий, - голос Карапетяна был твердым. Мэр на мгновение задумался, но время действовать пришло, двое смотрели друг на друга с пониманием неизбежного. – Может, бахнем за успех предприятия, так сказать, а Сан Ваныч, - прищурился комендант. – С утра? – парировал градоначальник. У меня все с собой, - настаивал армянин в военной форме. А чего нам терять, окромя своих оков, разливай? - сдался Репейников, подойдя к сейфу и достав оттуда рюмки-сапожки.
Звук вращающихся лопастей вертолета разгонял утреннюю прохладу. Механики челночили между ангаром и взлетно-посадочной площадкой, проверяя оборудование и таская необходимый груз. Капитан Соколов внимательно следил за каждым шагом своих подчиненных. Он понимал важность миссии и знал, что любой сбой в технике может стоить жизней. Видавший виды вертолет Ми-17, приспособленный для перевозки грязной бомбы, стоял в центре площадки. Снаряд уже был закреплён. Инженеры проделали хорошую работу по модернизации вертушки, оснастив её современными системами. В кабине пилотов капитан Григорий Еремин и старший лейтенант Сергей Павлов проверяли системы. Еремин был опытным летчиком, за его плечами были сотни мирных миссий и не меньше боевых вылетов. Павлов, несмотря на молодость, также был матерым летуном, а главное фанатично преданный своему делу. Оба понимали значимость предстоящего задания - поражение цели могло существенно изменить ход конфликта. Командование рассчитывало на точный и молниеносный удар. Вертолет поднимался в воздух без груза всего 60 секунд, но при полной нагрузке и особенно в условиях боевого вылета требовалась повышенная внимательность и сноровка. Пока механики и пилоты привычно занимались проверкой всех систем вертолета, на командном пункте шли последние приготовления к началу операции. Военный комендант, попахивая перегаром, согласовал все детали с разведкой и контролировал передачу координат цели. Протоколы обмена данными и шифрование позволяли оперативно передавать обновления о нахождении противника, погодных условиях и возможных изменениях в планах. Любая, даже мелкая деталь могла стать критической, поэтому координация действий между штабом и экипажем имела первостепенное значение. В каждом движении и приказе чувствовалась напряженность и ответственность, ведь на кону победа и жизни солдат. Ашота немного мутило.
