Yuriy910

В определённый период своей жизни я стал активно увлекаться туризмом, но, вследствие нелюдимой натуры, редко брал кого-то с собой в походы. Да, многие возразят, что путешествовать по бескрайним лесам заснеженной Сибири будет гораздо безопаснее в компании верного спутника, товарища, на которого всегда можно положиться. И я полностью согласен с подобным утверждением, однако, к большому сожалению, подобных людей среди моих немногочисленных знакомых не нашлось. Походам по непролазной тайге они предпочитали поездки в солнечные и тёплые уголки нашей земли. Никто из них даже близко не понимал той романтики, что царила в этих нетронутых человеком местах на самом краю цивилизации. Во время одной из подобных вылазок со мной случилась крайне неприятная ситуация, послужившая катализатором дальнейших событий. Согласно запланированному маршруту, я должен был пройти через небольшой, по местным меркам, отрезок тайги и выйти прямо к просёлочной дороге. Там меня бы ждал человек, вместе с которым мне предстояло проехать добрых две сотни километров до ближайшего города. Вот только то ли по моему недосмотру, то ли из-за ошибок в картах, я, по-видимому, немного отклонился на восток, из-за чего пропустил пункт назначения. По началу я списывал долгую дорогу на свою усталость и медленный темп, а когда заметил ошибку уже начало темнеть. Как назло, вопреки всем прогнозам мет центра, отовсюду стал завывать пробирающий до костей ветер, через несколько десятков минут переросший в непроглядную метель. Из-за нулевой видимости я ещё больше сбился с пути, добрых полчаса блуждая практически наугад среди царившей повсюду белоснежной мглы. Метель всё не утихала и я уже было хотел присесть отдохнуть у одной из сосен, как вдруг увидел вдалеке между деревьев очертания хижины. Небольшой русской избы из простого сруба, прямо как в старых сказках. Из последних сил продираясь сквозь буран, я добрался до строения и с надежной всем телом навалился на закрытую дверь. Та с протяжным скрипом отворилась и я практически запрыгнул внутрь, тут же захлопнув её, тем самым отделяя себя от бушевавших снаружи холодных ветров. Не веря своему счастью, я ещё несколько минут сидел на холодном полу и грел руки от переносной керосиновой лампы, которую всегда брал вместе с собой в походы. Немного придя в себя, я решил осмотреть избу и вытянул вперёд свой единственный источник тепла и света. От увиденного у меня по спине прошёл лёгкий холодок. Нет, в комнате не было ничего ужасного или шокирующего - она даже не выглядела заброшенной. В углу избы была старая русская печь с небольшой лежанкой на ней, чуть поодаль у стены стояла простая деревянная кровать с накинутой поверх простынёй, а в самом центре помещения находился длинный стол с парочкой приставленных к нему стульев. Странным и одновременно тревожащим было то, что у меня ни с того ни с сего возникло ощущение, будто бы я прожил тут всю свою жизнь. Я буквально мог описать любую выбоину и трещинку на срубах этой избы, узнать на слух скрип каждой половицы. Что-то дико кричало, буквально вопило во мне из-за этого ощущения, но перспектива замёрзнуть в объятиях царившей за окном метели заставила собрать всю волю в кулак и попробовать переждать в этом странном месте хотя бы до утра. Вокруг всё выглядело так, будто бы кто-то ухаживал за этим местом, хотя никаких вещей кроме простыней и тряпок я не заметил. За окном царила кромешная тьма и завывания ветра с каждой минутой становились лишь сильнее. Не найдя чем растопить печь, я перекусил говяжьей консервой и не раздеваясь лёг на кровать, укутавшись в принесённое с собой одеяло. Даже не смотря отсутствие источников тепла, внутри было относительно тепло и уютно, из-за чего я достаточно быстро вырубился. Той ночью мне снились странные и завораживающие сны. В них я будто бы наворачивал круги по этой самой хижине, занимаясь обычными повседневными делами – вытирал пыль со столов, готовил в печи какую-то еду. Повсюду царило чувство некоего умиротворения, словно бы мне уже приходилось заниматься этим множество лет и ничего другого в жизни было и не нужно. Но стоило только взгляду зацепиться за окно, как я увидел за ним непроглядную мглу. Она казалась мне пугающей и враждебной. Я не мог оторвать от неё взгляда и когда мертвенный холод сковал всё тело, я проснулся. Из окна пробивались лучи утреннего солнца и я, лениво разлепив веки, встал с кровати и стал собирать вещи. Прождав ещё некоторое время в ожидании хозяев, я оставил несколько банок консервов на столе, как бы извиняясь перед ними за причинённые неудобства, после чего вышел на улицу. Несмотря на отличную погоду и яркое солнце, меня тут же обдало морозным ветром, заставив съёжиться от холода. Не теряя времени я сверился с картами и спустя пару часов дошёл до трассы, откуда попутками добрался до ближайшего города. С тех самых пор в походы я больше не ходил. Жизнь словно бы вернулась в привычное русло - дом, работа, редкие посиделки с друзьями. Но самое странное и в то же время тревожащее заключается в том, что после возвращения меня преследует один и тот же сон. В нём я лежу на кровати в той самой хижине, в то время как за окном царит кромешная тьма, а ветер мерно завывает за закрытыми окнами. И мне так спокойно на душе, что после пробуждения весь окружающий мир кажется холодным и бездушным местом. Чувство тревоги и страха теперь преследуют меня, куда бы я ни пошёл. Коллеги, друзья, знакомые –все они стали будто бы чужими, холодными. Молчаливые кивки и односложные ответы теперь являются частым аккомпанементом наших разговоров, будь то простое общение или рабочие собрания. Даже оказываясь в родной квартире, где я рос и жил всю свою жизнь, меня не покидает это всепоглощающее чувство холода. С каждым разом засыпать становится всё сложнее. Закрывая глаза, я буквально кожей чувствую, как что-то смотрит на меня, под завывания ветра подходит всё ближе и ближе, и, в конце концов, застывает, склонившись прямо над моим лицом. Но стоит только раскрыть веки, как это нечто пропадает, оставляя после себя мерзкое чувство пробирающего до костей холода. Лишь сны о той самой хижине приносят успокоение. К сожалению, в ближайшее время у меня не будет никакой возможности вернуться туда - нужно продать квартиру, закрыть кредит, рассчитаться на работе. Всё это займёт не меньше нескольких месяцев, но с каждым днём мне становится только хуже. Поэтому прошу у вас помощи – можете посоветовать хорошее снотворное? Главное, чтобы рубило наповал, но не без сновидений.

Однажды, в те далёкие времена, когда домашние стационарные телефоны были одним из немногих способов коммуникации, я увлекался перепиской по почте с другими жителями нашей необъятной родины. Помню, как после школы старательно выводил кривые буквы своих незамысловатых посланий, а затем с большим трепетом закрывал их в только что купленный на карманные деньги конверт. Все собеседники, с которыми я таким образом коммуницировал, были либо дальними знакомыми моих родителей, либо другими детьми, с которыми мне посчастливилось познакомиться во время пребывания в одном из летних лагерей. Мое детское сознание, ещё не избалованное современной информационной доступностью, будоражили описания пейзажей далёких мест и живших там своей, казалось бы, обычной жизнью, людей. Заснеженные таёжные леса, пустынные барханы и скалистые горы разительно отличались от привычных степей, простиравшихся за пределами моего города до самого горизонта. Но, среди всех собеседников, мне особенно запомнился мальчик под именем Вовчик. Именно так он всегда подписывал свои письма, неизменно приходившие на мой адрес каждую неделю. Его истории не выделялись особым слогом или выразительностью, но в них всегда было что-то манящее и таинственное. Описываемые им места мне никогда не доводилось видеть даже на страницах фантастических романов, не говоря уже о реальной жизни. Даже будучи не самым умным младшеклассником, я списывал большинство написанного им на детские фантазии, которые, однако, от этого не становились менее захватывающими. Огромные шпили, простиравшиеся до самих небес, леса, состоявшие из огромных, высотой в человеческий рост, цветов и загадочные существа, что приходили вместе с утренним туманом. Всё это воспринималось мной не более чем интересные истории, вплоть до одного случая. В очередной раз придя в почтовое отделение, я с удивлением обнаружил, что вместе с долгожданным письмом с адреса Вовчика ко мне пришла небольшая бандероль. Пулей влетев в квартиру, я с нетерпением принялся кухонным ножом вскрывать загадочную посылку от своего друга по переписке. Найденные мной там вещи представляли собой множество разнообразных безделушек - какие то мелкие камешки, фантики от жвачек и конфетные вкладыши, но больше всего моё внимание привлекли монеты. Они были странной угловатой формы с тремя ровными отверстиями по центру, формировавшими собой небольшой треугольник. Узоры на них, одинаковые со всех сторон, напоминали какие-то верёвки или можно даже сказать, лианы, что цеплялись друг за друга, образуя собой плотный узел. В самом же углу посылки лежало то, что до недавнего времени я считал проявлением своей бурной фантазии, воплотившей в жизнь захватывающие истории друга по переписке. Небольшая стопка фотографий, сделанных, по видимому, на фотоаппарат мгновенной печати. На большинстве из них почти ничего нельзя было разобрать, но те, на которых изображение все же было различимо, не на шутку меня напугали. Помимо пары весьма заворживающих изображений огромных цветов, больше всего походивших на те, что произрастают в непроходимых джунглях Южной Америки, на них был лишь плотный туман, сквозь который едва проступали некие фигуры, отдалённо напоминавшие человеческие силуэты. Они были изломаны и растянуты, словно бы из-за какого-то дефекта съёмки, но увиденное на последнем фото заставило меня усомниться в этой версии. На ней был различим маленький мальчик, примерно моего возраста, стоявший посреди бескрайней каменной пустыни. Он приветливо махал рукой в сторону оператора, в то время как позади него, из простиравшейся до самого горизонта туманной глади, поднимался изломанный силуэт какого-то огромного существа.

***

После этого случая Вовчик перестал что-либо писать. Когда моё очередное послание осталось без ответа, я постепенно переключился на другие хобби, которых у меня в детском возрасте всегда было предостаточно. Я, наверное, даже и не вспомнил бы про всю эту историю, если бы снова не нашёл те самые письма, когда стал разбирать груды старого хлама, оставшиеся на нашей старой квартире после переезда. В памяти тут же всплыло множество тёплых моментов из детства и я во что бы то ни стало решил связаться со своими старыми друзьями по переписке, с целью узнать, куда же их в итоге завела дорога жизни. Конечно же, первым мне на ум пришёл тот самый Вовчик, индекс которого намертво засел где-то в подкорках моего разума.

Придя в почтовое отделение, я с удивлением обнаружил, что нужного мне адреса не существует и, раздосадованный, решил спросить у матери, с чем это может быть связано.

– А, Серёж, так ты, наверное, ошибся. Это же тётки Любы индекс то, только цифра последняя не три, а восемь должна быть.

Сейчас я сижу в своей комнате и пишу этот текст, пытаясь понять, что же именно произошло тогда, в далёком 1996 году. Среди множества конвертов мне так и не удалось найти ни одного с адресом Вовчика, хотя, по воспоминаниям, писал он мне больше всех. Это можно было бы списать на детские фантазии, выдуманного друга, если бы не одна находка, что уже несколько дней никак не выходит у меня из головы. Разгребая очередные груды хлама, состоявшие из моих детских вещей, я совершенно случайно обнаружил маленькую коробочку из-под чая, в которую, во времена далёкого детства, складывал самые интересные для обычного младшеклассника вещи. Среди множества переводных татуировок, фишек, разноцветных попрыгунчиков и вкладышей от жвачек, мне на глаза попались несколько странных монет, а также небольшая стопка выцветших от времени фотографий. Несмотря на потрёпанность, на одной из них всё ещё можно было различить расплывчатый силуэт мальчишки, с виднеющимися где-то вдалеке очертаниями огромного существа, вздымавшегося прямо над раскинувшимся до самого горизонта туманом.

Глава 1 - (Костилище)

Глава 2

— Что это за шутки? Откройте дверь! Нападение на проходчика карается законом нулевой платформы! Вы меня слышите? Эй!

Я прекрасно понимал, что для местных мои угрозы были не больше, чем просто пустой звук.

В тот момент мы находились в порядка пятидесяти привалах от ближайшей подконтрольной властям платформы, поэтому помощь пришла бы ещё очень нескоро. Я огляделся. Стены, пол и даже потолок помещения были покрыты молодой костью, уродливыми опухолями прораставшей прямо через бетон. Стальная обшивка на стенах проржавела и сгнила, давая циклу возможность беспрепятственно захватить это место. Огромные коридоры цехов, залитые тусклым светом ламп накаливания, вызывали чувство страха и иррациональной тревоги перед тем, что может скрываться в их глубинах. Где то в темноте раздавался пронзительный скрежет ржавых опорных балок, тут же эхом проносясь всему цеху. Оставаться здесь было небезопасно и я стал думать, что делать дальше. Если это стандартная застройка платформы длительного проживания, то и коридоры, соответственно, должны располагаться по типовому проекту, так ведь? И если я пройду к торцу производственных помещений, то несомненно упрусь в технический выход, коридоры которого должны вести в костилище напрямую. В памяти тут же начали всплывать воспоминания о том, как в детстве я со своими друзьями пробирался за периметр через подобные тоннели, не взирая на запреты родителей. Как мы, прокрадываясь мимо безликих, считали двери подсобных помещений, чтобы не заплутать в длинных коридорах производственного цеха. С этими мыслями я и направился в темноту заброшенного строения.

Атмосфера запустения и редкий скрежет проржавевшего пола давили на разум, отвлекая от поставленной задачи. Согласно моим препдположениям, выход находился за восьмым поворотом от главного производственного цеха. Нужно было сосредоточиться. Поворот направо, первая дверь, поворот налево, вторая дверь, спуск вниз, третья дверь, коридор… Коридор. Нечто вызвало во мне лёгкую дрожь, когда я преодолел очередной поворот. Воздух здесь был затхлый и сырой, пропитанный зловонным смрадом и тем, что я научился распознавать почти мгновенно за время работы проходчиком. Смертью. Луч фонаря скользнул по стене и выхватил на ней нечто выпуклое и пульсирующее. Кокон, сотканный из переплетающихся костей, словно опухоль выпирал прямо из бетонной стены. В его очертаниях было что то тревожное, едва уловимое. Голова, изогнутая под странным углом, руки, словно бы вытянутые в мольбе. Осветив коридор, я увидел десятки, если не сотни точно таких же наростов, оплетавших стены, пол и даже потолок. Ужасающая догадка возникла в моей голове, заставив отшатнуться. Пятно света скользнуло дальше и быстро уперлось в полотно мрака, закрывшее собой проход вперёд. Тьма, царившая там, была чем-то большим, чем простым отсутствием света. Страх, ужас или нечто иное, находившееся за гранью человеческого понимания, не давали сделать и шагу, как вдруг из дальнего конца корридора послышался едва различимый голос.

— Артёёём…

Постепенно, один за другим, отовсюду стали раздаваться странные щелчки, напоминавшие звук ломающихся костей. Воображение тут же подкинуло картины ужасающих чудовищ, сворачивавшихся в спираль и ломающих самих себя лишь затем, чтобы подобно огромному червю пробираться через норы по тёмным уголкам заброшенных тоннелей. Но больше всего раздающиеся звуки напоминали то, что издают… Суставы. Когда отец постарел, в нашей квартире то и дело стали раздаваться громкие щелчки, представлявшие из себя хруст стёртых суставов. Щёлк. Отец встал со своего кресла и пошёл в соседнюю комнату, проверить как себя чувствует больная мать. Щёлк. Отец проснулся и стал собирать вещи перед уходом на работу. Щёлк. Отец встал со стула прямо в разгар праздника, чтобы произнести тост. Щёёёёлк.

С протяжным щёлкающим звуком из темноты показалась голова отца. Он посмотрел на меня с выражением лёгкого беспокойства и даже некоторого сочувствия. Уголки губ на старом, сморщенном лице были опущены, словно гримаса потрепанной театральной маски.

— Артёмка, ну ты опять за старое? Ну сколько раз тебе можно говорить — не смей больше лезть в эти тоннели. Я прекрасно знаю, что ты со своими дружками собирался опять выйти за периметр. Что, хочешь закончить как Гена Зубарев? Ты же знаешь, что случилось с Геной Зубаревым, соседским мальчиком? Ты же знаешь, что случилось с Геной Зубаревым, соседским мальчиком? Ты же знаешь, что случилооо.....

Словно бы заевшая пластинка, голос из темноты исказился и завис на одной протяжной ноте, становившейся всё громче и громче. Лицо отца приблизилось и вслед за ним из плотной тьмы показалась шея, собранная из множества позвонков, что издавали лёгкий щелчок в такт судорожным изгибам непропорционально маленькой головы. Она всё приближалась и вот уже практически достигла моего лица, как вдруг громкий визг из кармана плаща привёл в чувство. Ищейка разрывалась от крика и я был уверен, что взгляд маленького существа был направлен прямо на находившуюся в темноте тварь.

Судорожно выхватив из кармана живострел я не глядя выпустил иглу в сторону приблизившейся головы. Та извернулась и отскочила в сторону, издав при этом протяжный крик, от которого тут же заболела голова а барабанные перепонки были готовы взорваться. Клочья кожи свисали с уродливого черепа, в пустых глазницах которого копошилось что то влажное и пульсирующее. Шея твари стала ещё длиннее и вот вот была готова ринуться в атаку, когда я вновь вскинул оружие и нажал на спусковой крючок. С лёгким свистом живострел исторгнул из себя вторую иглу, что тут же скрылась где то в темноте коридора. Из темноты послышался протяжный вой и длинная шея чудовища начала медленно отступать обратно во мрак. Под истошные крики раздиравшейся в кармане ищейки я побежал. Преодолевая поворот за поворотом, мне всё чаще мерещились многочисленные тени, прятавшиеся среди мусорных куч и проржавевших дверей. Они будто ждали удобного момента, чтобы разом накинуться на уставшую и истощённую добычу. Ищейка прекратила кричать, но сердце всё также бешено колотилось, заставляя бежать всё дальше и дальше вглубь заброшенных цехов. Когда впереди показался проблеск тёплого света, огня, безопасности я без раздумий рванул в его сторону. Сердце бешено стучало, лёгкие горели огнём, но чувство радости и эйфории от того, что мне наконец удалось найти клочок безопасности среди непроглядного мрака придавали сил. Добравшись до цели, я остановился. У костра сидел немолодой бородатый мужчина с растрёпанными волосами, крепко сжимавший в руках самодельное копьё. Старый порванный комбинезон ярко контрастировал с грубо сделанной костяной бронёй, что покрывало тело незнакомца. Дыхание всё ещё не восстановилось после длительного бега и я сделал глубокий вдох, после чего прерывисто закашлялся. Встрепенувшись, незнакомец тут же направил копьё в мою сторону и оскалился, обнажив зубы. Пасть живострела смотрела прямо ему в грудь и я был готов в любой момент нажать на спусковой крючок.

— Ты… Кто ты такой? - лёгкие всё ещё болели и мне с трудом удавалось произносить слова.

Мужчина немного отошёл назад и вскинул голову, будто бы прислушиваясь. Спустя пару секунд, он медленно убрал копьё и посмотрел мне прямо в глаза.

— Здесь небезопасно, нужно уходить.

Незнакомец медленно повернулся ко мне спиной и шагнул в темноту одного из коридоров. Немного поколебавшись, я всё же решил последовать за ним, держа своё оружие наготове.

Спустя пару минут блуждания в темноте, мы оказались в большом просторном помещении, у стены которого находилась грубо сделанная из множества стальных листов хижина. Я сразу подметил, что в такой можно спокойно переждать цикл, не боясь того, что прибор Насонова даст очередной сбой. Мужчина открыл ключом дверь и жестом пригласил меня войти внутрь, после чего зашёл сам и запер за собой замок. Я всё также не спускал с него взгляд, крепко сжимая в своей руке живострел, но всё же мельком осмотрел комнату. Вокруг всё выглядело весьма плачевно. Несколько стальных ящиков заменяли столы и стулья, а где то в дальнем углу виднелся металлический каркас кровати с накинутой на неё простынёй. Прямо около двери располагался стеллаж, доверху набитый разнообразными банками и хозяйственным инструментом. Выбрав ящик покрепче, я присел на него и вопросительно посмотрел на своего собеседника. Тот что то пристально разглядывал через глазок дверной глазок и, видимо, удовлетворившись результатом наблюдений, облегчённо выдохнул, присев напротив меня прямо на бетонный пол и став сбивчиво говорить.

— Моё имя… Меня зовут Андропов Виктор Михайлович, бывший цеховой пятьдесят второй платформы.

— Ну а я Артём, приятно познакомиться. Но прежде чем мы перейдём к светской беседе, я бы попросил наконец рассказать, что здесь, мать твою, происходит?!

Виктор тихо усмехнулся и провел рукой по своему лицу.

— С чего бы начать… Я уже как второй цикл скрываюсь в этих тоннелях от толпы безумцев снаружи, в то время как среди коридоров за мной охотится порождение из костей. Понятного мало, но начну по порядку.

Цеховой отложил копьё и слегка наклонился впёрёд, внимательно вперившись своим взглядом прямо мне в глаза.

— Всё началось с того, как добытчики принесли из-за периметра странное существо, которое, как они сказали, поможет решить проблему голода среди населения. Кто то был против, кто то рукоплескал своим спасителям, но больше всего это заинтересовало смотрителя. Как только оно выросло, чёртов кретин распорядился срезать с него куски мяса и раздавать людям вместо пищевой смеси. Вот только эта тварь… Она медленно сводила с ума тех, кто жрал это чёртово мясо. Проникало в их головы и заставляло поклоняться ей как грёбаному божеству. Совсем недавно смотритель окончательно сбрендил и, повелеваясь воле своего нового бога, повредил прибор Насонова. Теперь мы все здесь гниём заживо в этих стенах! Но не всё потеряно, нет. На платформе осталось полно народу, что как и я не поддались влиянию твари. Вместе мы сможем победить! Мой план таков — нужно пробраться в генераторную и взглянуть на аппарат Насонова. Я знаю, как он устроен и смогу его починить, потом мы получим доступ к электросети и сможем…

— Послушай, допустим, я тебе поверил. Но соваться снова в эти проклятые коридоры будет самоубийством. В стенах твоего убежища мы сможем переждать ещё как минимум три цикла, за которые меня хватятся и сюда наверняка успеет подоспеть помощь. Я не хочу снова рисковать жизнью ради призрачной возможности что то противопоставить толпе безумцев!

— Да как же ты не понимаешь! Платформа умирает и мы должны что то сделать! Все здесь будут обречены, если мы срочно что-нибудь не предпримем!

Андропов стал переходить на крик и я заметил в его глазах нечто, вызвавшее у меня тревогу. Безумие. Словно бы бывший цеховой окончательно сошёл с ума за то время, что провёл в этих заброшенных тоннелях.

Цеховой поднял с земли копьё и вскочил со своего места. Спустя пару мгновений он достал откуда-то пыльный мешок и направился к стеллажам, став спешно сгребать разложенные на них припасы.

— Я не хочу ждать здесь, пока безумцы ищут нас. Когда они узнают, что та тварь не сцапала тебя, то лично придут завершить начатое. Так что выбирай, Артём, либо ты будешь послушно ждать своей смерти, либо же пойдёшь со мной и попытаешься хоть что нибудь предпринять.

Я оценил свои возможности. Если сказанное Андроповым было правдой, то времени действительно было в обрез и действовать следовало незамедлительно. Достав из кармана ищейку, я увидел, что глаз существа периодически направлялся то в одну, то в другую сторону, словно бы следя за движениями чего то достаточно быстрого, чтобы за секунду преодолевать расстояние целого коридора.

— Так что, ты со мной?

Ещё раз взглянув на Андропова, я громко выдохнул и покрепче сжал в руке живострел.

Глава 1

Отец всегда называл меня беспечным, говорил, что у меня никогда не получалось осознать той опасности, что несёт в себе цикл. Поэтому он не особо удивлялся, когда маленький я вместе со своими товарищами забредал в самые удалённые уголки костилища, из-за чего потом приходилось даже звать безликих, чтобы те вытаскивали нас оттуда. Доставалось мне тогда знатно, но, по правде говоря, никто не хотел бы, чтобы их сын однажды оказался сплавленным с полом в каком то древнем и забытом тоннеле. Тогда перспектива закончить вот так меня нисколько не пугала, а даже наоборот, придавала азарта нашим детским играм. Генка Зубарев, по прозвищу «Клык», происхождение которого, я надеюсь, объяснять не требуется, каждый раз выступал зачинщиком подобных вылазок среди местной ребятни, подбивая неокрепшие умы сбегать с уроков прямо в недра уходящих за пределы платформы тоннелей. Ровно до тех пор, пока не решил пойти в костилище в одиночку. Возможно, в нём взыграла жадность, ведь в таком случае не пришлось бы делиться с товарищами найденными там диковинками, а, возможно, перспектива того, что среди знакомых он окажется тем самым парнем, что не побоялся без чьей либо помощи отправиться в опасное приключение. Как бы то ни было, посланные за ним безликие вернулись ни с чем. Ходили слухи, что они якобы принесли с собой несколько пакетов того, что осталось от Генки, и молча, чтобы не раздувать паники, отдали их родителям для захоронения. Правда же, на мой взгляд, куда страшнее. Он до сих пор где то там, в объятьях этого лабиринта из движущихся костей, забытый, сломленный, зовущий на помощь, но прекрасно понимающий, что никто к нему не придёт. По прошествии лет история забылась, погребённая под слоем проблем и лишений, что ежедневно выпадали на плечи каждого из жителей платформы. Достигнув совершеннолетия, несмотря на все протесты отца, я всё же решил стать проходчиком. Прямо как в детстве мне приходится пробираться по этим длинным тоннелям бледно-жёлтого цвета, находя новые безопасные пути между периметрами и раскапывая останки старого времени. Но, каждый раз, засыпая среди этих костяных коридоров, я слышу крики Генки Зубарева. Они смешиваются со стонами и плачем моих бывших товарищей, знакомых, всех тех, кто когда либо умер здесь.

Или, вернее сказать, никогда уже не умрёт.

***

— Здравствуй, путник!

Услышав эти слова, я дернулся от испуга, инстинктивно потянувшись к карману плаща, в котором лежал живострел.

— Спокойно, спокойно! Я просто хотел погреться у костра, можно?

Передо мной стоял немолодой мужчина невысокого роста с густой чёрной бородой. Он был одет в рваные тряпки, а за спиной виднелся безразмерный рюкзак, доверху набитый разнообразным скарбом. Судя по всему, торговец или добытчик, возвращающийся с очередной вылазки.

— Садись, только не нужно вот так подкрадываться, а то у меня и так нервы ни к чёрту…

Услышав мой ответ он кивнул и осторожно присел напротив, поставив рюкзак перед собой. Затем снял с правой руки кусок лохмотьев, обнажив под ним длинное костяное лезвие, растущее прямо из запястья.

— Вижу, прихворал ты немного, — сказал я с долей любопытства, кивая в сторону руки незнакомца, — Не расскажешь, что случилось?

— Да что тут рассказывать… Намедни, прямо под цикл решил до соседней платформы дойти, да и заметил, что из кучи мусора ножик торчит, красивый такой. Ну, с дуру схватился за него, пока мимо пробегал, думал, вытащу и пойду себе дальше. Даже уже стал прикидывать, себе оставить или выменять на что. Да вот только ручка ножа того из костяной стали была, только почувствовал жжение в пальцах, глядь, а она в руку уже вплавилась, — пробурчал мужик с определённой долей неловкости в голосе, насаживая при этом на лезвие кусок чего-то съестного — Ну ничего, у нас на родной платформе резчики своё дело знают, мигом всё поправят. Меня, кстати, Шилом кличут, а тебя как?

— Артём

— Ну что же, будем знакомы, Артём. Я тут до крайней шёл и много чего по пути выторговал, хочешь взглянуть? Тут и ножи, и инструменты, костяные изделия всех видов и размеров, а ещё вот, смотри…

Пока торговец оживлённо рекламировал свой товар, мой взгляд уцепился за несколько пластов красных, сочащихся кровью стейков, обмотанных прозрачной плёнкой, что, по видимому, когда то была кутикулой одного из местных порождений.

— Откуда мясо взял?

В моём голосе читалось явное недоверие. В последнее время ходило множество слухов об оголодавших платформах, что совершают набеги на своих соседей с целью пополнить запасы провизии. Ежели и у тех не оказывается заветной питательной смеси, каннибалы забивают пленников на мясо. Излишки потом уходят торговцам, которые не задают много вопросов по поводу его происхождения, тем более по такой низкой цене.

— А, это… По северному тоннелю, в десяти привалах отсюда, есть платформа такая, Светлой кличут, или же 569а, если по официальному. Стенная кость там совсем тонкая, сантиметров пятнадцать, не больше, вот местные и добывают мясцо из недр костилища. Я так скажу — качество отменное, не каждый день тебе доведётся отведать настоящей еды, а не той серой дряни, что из раздатчиков на платформах вытекает. Вот, возьми, попробуй!

Торговец протянул мне лезвие своего ножа, на которое был насажен небольшой кусок мяса, только что обжаренный на костре. Не долго думая, я отправил его себе в рот, с большим удовольствием став жевать вкуснейший деликатес. В голове всё ещё были сомнения по поводу правдивости истории о его происхождении, но мучивший уже как третий привал голод заглушил голос разума, позволив телу вдоволь насладиться пищей.

— Меняю стейк на четыре чеканки, — деловито сказал торгаш, удовлетворённо наблюдая за моей реакцией.

— Заберу за три, больше дать не смогу, мне и за эти траты перед начальством отчитываться придётся. Да и ты вряд ли успеешь донести его до следующей платформы, пропадёт ведь.

— Эх, чёрт с тобой, забирай. У меня тут ещё кое чего есть, думаю, тебе понравится.

С этими словами торгаш достал из рюкзака кусок белой кости округлой формы, размером с ладонь взрослого человека. В середине диковинки вращался шар с чёрной точкой по центру, чем то напоминая человеческий глаз.

— Это ищейка, редкая вещица, реагирует на костяных тварей. Если одна из таких окажется где-то неподалёку, она заверещит и будет смотреть в сторону уродца. Многим подобная штука жизнь спасала, да и не раз.

— Ты мне зубы то не заговаривай, — сказал я, продолжая жевать кусок обжаренного мяса, — такие штуки дольше недели не живут, а с учётом того, что ты таскаешь её с собой уже хрен знает сколько привалов, больше чеканки не дам.

— А ты не так то прост, Артём. Хорошо, по рукам,- торговец передал мне вещицу и я тут же определил её в карман своего плаща. - Куда путь держишь?

— К пятьдесят второй иду. Нужно составить карту маршрутов.

— Ааа, так ты из проходчиков. Опасная у вас работёнка. Я тут слышал, что на той платформе сейчас неспокойно. Поговаривают, много тварей видели в этих местах за последнее время. Обороняться то есть чем?

Ничего не ответив, я достал из кармана припрятанный живострел, со знанием дела став проверять, не успели ли отрасти снаряды в пасти существа.

Торговец как заворожённый уставился на оружие в моей руке. Сантиметров сорок в длину, оно отдалённо напоминало берцовую кость, с той лишь разницей, что это было живое и дышащее существо. Из отверстий по бокам то и дело с лёгким свистом выходили потоки воздуха, слегка более тёплого и влажного чем тот, что был вокруг, и поэтому превращавшегося в пар. Спереди существа находилась розоватая пасть, из которой торчали три длинные иглы. Завершал картину спусковой крючок, крепившийся на так называемом «брюхе», плавно переходящем в рукоять оружия.

— Меняешь?

— Ну уж нет, мне эта вещица и самому нужна. К тому же, не ты ли только что говорил, что в этих краях небезопасно, а?

Странник насупился и ничего не ответил. Я же с некоторой опаской посмотрел на торчащий из его ладони нож. Лезвие выглядело внушительно и угрожающе, поэтому живострел в моей руке был как раз кстати. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от очередного незнакомца. Он может казаться отличным парнем, но как только поймёт, что перед ним лёгкая добыча — нападёт без раздумий, а потом продаст твой скарб на какой-нибудь из ближайших платформ.

— Ладно, поговорили и хватит, мне уже пора. Удачи тебе, Артём.

Сказав это, мужик поднял с земли свой рюкзак и отряхнулся, после чего махнул рукой, скрывшись в темноте одного из тоннелей.

Несмотря на оружие в руках, чувствовал я себя неспокойно. То ли приближавшийся цикл давил на нервы, то ли действительно что то странное было в этом незнакомце, но меня не покидало чувство, что нечто наблюдает за мной из темноты тоннелей, готовое наброситься в самый неожиданный момент. Со временем чувство лишь усилилось, поэтому я собрал пожитки и продолжил свой путь к платформе. Пройти оставалось совсем немного, а ожидание предстоящего отдыха на станции придавало сил.

***

Около ворот пятьдесят второй платформы меня ждало неожиданное открытие — вместо пары безликих, что должны были стеречь вход, там расположилась группа мужиков, столпившаясь около большого кострища, разведённого прямо на бетонном полу. Каждый из них был вооружён чем попало — костяные топоры, дубины, луки, кто то даже имел при себе копьё с наконечником из самой настоящей стали. Но примечательней всего было то, что буквально у каждого прослеживались симптомы воздействия цикла — костяные пластины и белёсые наросты покрывали их тела почти целиком, на манер уродливого доспеха. Здраво прикинув, что новый цикл должен наступить в течение ближайшей пары дней, а до следующей платформы как минимум три привала, я всё же решил двинуться в сторону постовых. Заметив моё приближение, они тут же повскакивали со своих мест, при этом схватившись за оружие. Самый грузный из них вышел вперёд, держа при этом в руках украшенную множеством острых зубов дубину.

— Ты чьих будешь?

Голос мужчины звучал неприветливо и угрожающе, будто бы во мне он видел не простого путника, а потенциальную угрозу.

— Из Астафьевских я, проходчик.

— А к нам на кой ляд припёрся? Не видишь что ли, чэ пэ на платформе, впускать никого не положено.

— Хотел попросить цикл переждать, да карты обновить, вы то местные, вам всяко больше моего про здешние тоннели известно. Вы не переживайте, за неудобства вам с нулевой компенсацию пришлют, когда отчёт составлю.

Мужики переглянулись и стали тихо перешёптываться между собой. Я было уже хотел плюнуть и пойти дальше, в надежде найти по пути безопасную стоянку, как вдруг грузный постовой опять подал голос.

— Пошли, к смотрителю тебя отведём, переговорите с ним с глазу на глаз.

Кивнув своим товарищам он махнул мне рукой и мы вместе вошли на платформу через открывшиеся ворота. Внутри всё было очень плачевно — повсюду проступали следы расслоения, бетонные блоки косились и изгибались под неправильными углами, то тут то там из стен выпирали бледно-жёлтые наросты, что словно опухоли разрастались по улицам. Пару раз в своих странствиях мне доводилось видеть подобное — устройство Насонова иногда всё же даёт сбои и не может полностью нивелировать эффекты воздействия цикла. Однако здесь масштаб проблемы выглядел во много раз серьёзней, чем просто последствия единичного сбоя. Помимо всего прочего сильно напрягало отсутствие безликих — во время нашего пути ни один стальной истукан так и не показался в моём поле зрения. Спустя пару десятков минут блуждания по коридорам, мы всё же достигли массивной металлической двери, что отделяла кабинет смотрителя от остального блока. Мой спутник что то набрал на механической клавиатуре возле интеркома и оттуда послышался едва различимый голос.

— …Да?..

— Тут к вам гость, говорит, что проходчик, хочет перекантоваться у нас на станции.

— …Пусть войдёт, останься возле двери, я поговорю с ним лично.

После этих слов массивная стальная дверь стала медленно подниматься вверх, позволяя мне пройти внутрь для встречи со смотрителем. Сопровождающий остался у входа, напоследок бросив в мою сторону настороженный взгляд.

Пройдя немного дальше по открывшемуся коридору, я упёрся в единственную находившуюся здесь дверь и осторожно постучал в неё.

— Войдите

Голос по ту сторону принадлежал глубокому старику и не вызывал чувства опасности, однако ощущение чего то неправильного, что царило в этом месте, не покидало меня даже в блоке смотрителя.

Войдя в кабинет я оказался в просторном помещении, стены, пол и даже потолок которого были обиты множеством толстых стальных пластин, что, по видимому, позволяло этому месту даже в отсутствие аппарата Насонова пережидать цикл без каких либо последствий.

За письменным столом сидел сгорбившийся старик, одетый в старую фуражку и тёплый бушлат — стандартную униформу любого смотрителя платформы. Увидев меня он медленно привстал, после чего, облокачиваясь на письменный стол, направился к центру комнаты, осматривая меня при этом с головы до ног.

— Моё имя Вячеслав Левицкий, двадцать восьмой смотритель платформы. С кем имею честь говорить?

— Артём Беличев, проходчик.

— Ну что же, добро пожаловать, Артём. Как видишь, устройство Насонова на нашей платформе работает с перебоями, поэтому не советую тебе оставаться здесь надолго, да и местные не будут рады лишнему рту, тут уж сам понимаешь.

Старик проговорил это, почёсывая одну из костяных пластин на своём запястье и недовольно кряхтя после каждого сказанного предложения, будто бы произношение слов давалось ему с большим трудом.

— А ты вообще чьих будешь?

— Я из Астафьевских, платформа 34б

— И какими же судьбами к нам?

— Прокладываю маршруты для цикловых. Чёрт знает, зачем им в такие дали нужно лезть, но приказ есть приказ.

— Может хотят паранерв через нас протянуть? Ежели так, то это просто отлично, хоть какая то связь будет с дальними платформами.

Во время разговора я внимательно осмотрел своего собеседника. То, что изначально было принято мной за строгое соблюдение униформы, оказалось вынужденной необходимостью — из-под бушлата то и дела выглядывали разрастающиеся, грубые шрамы, готовые в скором времени превратиться в костяные наросты. Страшно подумать, как выглядит среднестатистический житель платформы, если даже сам смотритель уже почти не может скрывать последствия воздействия цикла на свой организм.

— А что у вас с безликими?

Я немного колебался, думая о том, стоит ли спрашивать о подобном у смотрителя, но любопытство всё же взяло верх. Старик глубоко вздохнул.

— После последней атаки со стороны порождений наш блок пребывает в очень плачевном состоянии. Безликие были растерзаны, а резчиков, чтобы новых сделать, у нас отродясь не было. Будем ждать вестей от нулевой, авось пришлют кого-нибудь на подмогу.

Сказав эти слова, смотритель прикрыл рот рукой, закашлявшись, и я мельком успел увидеть небольшие капли крови на его ладони.

— Если всё же решишь остаться на платформе, советую переждать цикл в старом инженерном цехе — там заденет меньше всего. С утра двинешь по главной до сто пятьдесят четвёртой, карту тебе отдадут часовые. Там люди приветливые, так что волноваться не о чем.

Я ещё раз взглянул на старика и, немного подумав, всё же решил принять его предложение.

— Вот и отлично. Тебя сопроводят до цеха и покажут, что да как. Приятно было пообщаться, но дела не ждут.

С этими словами старик опять уселся за старый стол и стал перебирать какие то бумаги, всем своим видом показывая, что мне уже пора.

На выходе из блока меня уже ждала пара охранников, подобно остальным покрытых многочисленными костяными наростами. Увидев их в первый раз я было отшатнулся от неожиданности, но тут же взял себя в руки. Когда мы шли до цеха через многочисленные коридоры блока, в глаза бросалось кое-что странное. За всё время пути мы не встретили ни одного прохожего. Улицы были пусты, словно платформа вымерла.

— Комендантский час, — сказал один из сопровождавших, увидев в моих глазах немой вопрос. Подобный ответ хоть и был весьма банальным, но всё же принёс некоторое успокоение.

Преодолев немало запутанных коридоров, мы, наконец, оказались у небольшой, но на вид крепкой двери из чистой стали, пусть и потрёпанной временем. Введя что то на соседней панели, охранник повернул вентиль и с громким скрежетом проход открылся и перед нами предстала чёрная темнота коридора. Один из спутников раскрыл подсумок и, достав оттуда электрический фонарь, протянул его мне.

— Иди первым, светить будешь

Взяв устройство, я нехотя шагнул во мрак, но тут же услышал за своей спиной звук закрывающейся двери.