Дороги Азерота - Чёрный снег. Похождения роги в мире World of Warcraft. Отрывок №5. Искушение скарлета
Бумаги, бумаги и снова бумаги. Отчёты, счета, списки, ведомости, накладные, донесения, жалобы, заявки, заявления, инвентаризационные описи, приказы, распоряжения… Всего не перечислить. Жизнь каждой организации состоит из множества бумаг. Бойцы ордена не смогут сражаться, если им не подвезти вовремя снаряжение, фураж и продукты. Да какой сражаться, они и в поле-то не выйдут! Могучие воины дразнят писарей чернильными душами, но преспокойно пользуются налаженной системой снабжения. Вообще-то, это называется лицемерием. И это при том, что писарь, помимо чисто бумажной работы, должен иметь войсковую специальность и посещать тренировки наравне с остальными бойцами. И где «чернильная душа»? Точно так же в грязи ползать, бегать кроссы по пересечённой местности, лупить манекены. А потом бойцы идут в казарму отдыхать, а писари в канцелярию работать. У бойцов в десять отбой, а писарь идёт спать, когда всё сделает. И подъём у бойцов в шесть, а писарь может и вовсе не лечь, если не успевает доделать работу. Говорят, где-то писари живут вольготно, работают только в канцелярии, на тренировки не ходят, построения пропускают, просыпаются к завтраку. Здорово, наверное. Но писарь Кеглер о таком только слышал, работал он, не покладая рук, совмещая учёбу на боевого мага с бумажными хлопотами. У него был чёткий почерк и законченное среднее образование, поэтому юноша был поставлен в узел всех маршрутов документации ордена. Несколько месяцев он осваивался с потоками бумажек, разобрался во всём, и теперь замещал начальника отдела. Фактически, делал за него всю работу, свою работу, и работу двух секретарей. Архивариус Галфорд научил способного юношу всему, что знал, а потом получил перевод в Стратхольм. Инструктор Карвин, пришедший ему на смену, быстро убедился, что работа и без него налажена, поэтому можно появиться утром, раздать распоряжения, и с чистой совестью уйти, зная, что всё будет исполнено в лучшем виде. Кеглер досадовал на тунеядца, но и радовался, что избавлен от ограниченного и туповатого начальника, который получил эту должность благодаря связям. Сам писарь, благодаря своим знаниям, постепенно приобретал известность и влияние, потому что мог помочь просителям и выполнить любую бумажную работу по приказу начальства. Постепенно он стал выбивать себе различные льготы, вроде улучшенного питания, отдельной кельи на офицерском этаже, права оставлять на ночь девушку. Вообще, жизнь стала налаживаться. Полезная работа, хорошее жалование, «леваки», смазливая любовница. Правда, по наблюдениям Виолетты, девушкой двигала выгода.
Беатрисс Кин служила в боевых расчётах, дежурства проходили в поле. Конечно, после суток, проведённых в грязи, лучше прийти не в казарму, а в отдельную комнату. Вместо общей бани и жёстких трёхъярусных лежаков отдельная ванная и мягкая кровать. В казарме нормально не отдохнёшь, то уборка, то учебная тревога, а у Кеглера она весь день валялась с вышивкой. В общей столовой солдатам положена капуста с брюквой, а у Кеглера на столе всегда мясо с картошкой. Да и приставать к ней перестали, опасаясь гнева писаря, который мог и перевод на передовую организовать. Одна выгода. К счастью, мотивация любовницы не имела значения.
- Не понимаю, на что ты рассчитываешь? – ворчала Лилиан. – Адептов Ордена натаскивают так, что они даже и помыслить не могут заключить сделку с нежитью.
- Так то адептов, а он простой писарь, - возражала Виолетта, - год, как в орден вступил. Ему нужна безопасность, а тут возможны варианты.
- Ничего у тебя не получится, - упрямо гнула своё Восс.
- Давай просто попробуем. Я сейчас уйду свитком в Андерсити, а завтра начнём. Бетти как раз с дежурства вернётся, всё будет правдоподобно.
хххх
В тот вечер ничего не предвещало беды. Кеглер после ужина принял ванную и лёг отдохнуть, ему предстояло ещё полночи работать над свежими сводками. Вскоре пришла с дежурства Бэт, поела и налила себе ванну. Писарь дремал, дожидаясь любовницу, которая всегда ублажала его перед сном. Иногда ему казалось, что девушке после смены это утомительно, но она никогда не жаловалась, и он не задумывался над этим. В этот раз Бетти задержалась, Кеглер начал уже засыпать, но усилием воли встряхнулся и заглянул в ванную, работать же ещё. Бэт сидела перед зеркалом, в оцепенении рассматривая своё отражение в зеркале. По всему её телу расползались чумные пятна, девушка мелко дрожала, парализованная ужасом. Писарь отступил в холодном поту, захлопнул дверь и без сил упал на кровать. Они оба знали, что это значит. Бэт казнят как заразившуюся, его посадят на месячный карантин, а потом, даже если он не заболеет, писарю никогда не поручат сколько-нибудь значимой работы, опасаясь, что он попал под контроль Плети. В голове было пусто, тело какое-то чугунное. Это конец. Он вышел из кельи и побрёл по коридору, не зная, что предпринять. Бежать с доносом? Самому приблизить свой крах? Совсем не хочется. Кеглер спустился в старую молельню, где стояли статуи святых Лордерона. Орден отдал пальму первенства Свету, молиться святым стало рискованно, могли обвинить в ереси, но Кеглер пользовался своим положением, чтобы возносить мольбы привычным святыням, а сейчас ему и вовсе было не до страха перед каноном. И так всё кончено, чего ему опасаться? Обширный зал, рассчитанный на сотню гостей, был пуст, послушники боялись гнева священников, никто не видел, как писарь преклонил колени перед статуей и начал горячо молиться. Ужас и надежда терзали душу молодого хумана, он не мог смириться с тем, что жизнь окончена, но что делать, не знал.
- Святая Джанет, покровительница и заступница, внемли, услышь! Не корысти ради, жизни для прошу. Отведи беду, дай силы, направь Свет на сынов твоих праведных. Да минет меня соблазн, да пройдут мимо лукавые речи. Спаси мою душу, защитница, не оставь в трудный час…
Окна в зале были спроектированы так, что на статуи круглосуточно падал свет, лучи солнца и луны переходили от изваяния к изваянию, холодный мрамор светился тёплым отблеском светил. Раньше это радовало, но сегодня только подчёркивало безысходность положения. Мраморная девушка ласково улыбалась коленопреклонённому скарлету, равнодушная к страданиям, безучастная к просьбам. А потом раздался тихий смех. Кеглер с изумлением поднял голову и увидел, как статуя раздвоилась. Из-за мраморной головы выглядывала девушка-нежить, она оплела статую руками и ногами, чтобы не сорваться.
- Юноша, камень не разговаривает, - с насмешкой сказала Виолетта. – И помощи от него не дождаться.
Писарь вскочил, порываясь позвать на помощь, но горло стиснула удавка, а за шиворот из стелса вцепились крепкие руки.
- Не надо так переживать, - спрыгнула на пол нежить. – Я не собираюсь тебя убивать, я хочу помочь.
- Сгинь, нечистая! – захрипел Кеглер. – Свет защитит меня! Армии зла не сломить воинов Алого Ордена!
- Но-но! – возмутилась Виолетта. - Я не чумная, я мёртвая! От меня угрозы столько же, сколько от тебя. Да вот, смотри!
Он скинула шлем и перчатки, стала расстёгивать куртку. Лилиан морщилась с досадой, не понимая, зачем так затягивать беседу, но её напарница намеренно раздевалась как можно дольше, чтобы писарь успокоился. Нужно убрать стресс из ситуации, перевести её в обычный разговор, а что может быть лучше, чем наблюдать за раздевающейся девушкой. Кеглер действительно стал иначе смотреть на нежданную гостью, обнаружив, что одета она на порядок лучше его любовницы. Все эти подвязочки, шнурочки, пуговки, жилетик, красивая рубашка, шейный платок, чулочки под штанами – баба как баба. Виолетта крутилась нагая под лунным светом, демонстрируя чистую кожу. Скарлеты очень болезненно реагируют на нежить, нужно успокоить писаря, заставить его смотреть на неё пусть даже пренебрежительно, главное, чтобы, как на обычную девушку.
- Я Отрёкшаяся, я не из Плети. Я сама за ними охочусь. Вот мой жетон Серебряного Рассвета.
Кеглер старался не смотреть на груди, которыми Виолетта чуть ли не тыкала ему в лицо, показывая зачарованную серёжку. Красивые, кстати. У Бэт побольше, но более обвислые. Да и вообще, симпатичная, если бы не травма лица.
- Я давно за вами наблюдаю, у меня задание Сильваны Ветрокрылой. Алый Орден совершает много благих дел, но ваша ненависть ко всему мёртвому создаёт проблемы. Моя госпожа ищет пути примирения, мы не враги вам. И Отрёкшиеся, и скарлеты жили раньше на этой земле, живём сейчас и не хотим уступать её Плети. Андерсити заключил мир со многими народами, нас признали во всём Азероте, мы хорошие союзники…
- Оденься! – буркнул Кеглер.
Виолетта продолжала болтать всё время, пока одевалась, отвлекая скарлета и не давая ему думать о злобных мертвецах. Кеглер поневоле смотрел, и это было так обыденно, так по-домашнему, так походило на Бэт, а уж когда Отрёкшаяся открыла рот, поправляя тушь на ресницах, она навсегда ушла в его глазах из армии тьмы.
- Это всё понятно! – перебил он девушку, убедившись, что ничего конкретного она не предлагает. – Что тебе от меня-то надо?
- Так я же говорю, мы хорошие союзники. Аптекари Андерсити день и ночь изучают Чуму, многому научились. Например, останавливать и обращать вспять процесс на начальной стадии.
Сердце Кеглера замерло, а потом застучало с удвоенной силой, когда нежить многозначительно помахала пузырьком с зелёной жижей. Бэт исцелится? Это решит все проблемы… но какой ценой?
- Что ты хочешь?
- Пустяки. Сущие пустяки. Почитать кое-что из архивов. Само собой, в твоём присутствии, могу даже с твоих рук.
Архивы? То есть, непосредственной угрозы ордену нет, оперативную переписку нежить не требует, но всё же… она же нежить, враг. Он вступает в сговор с врагом, вредит ордену, который его кормил и поил, защищал.
- Я не могу заключать сделок с нежитью, - с усилием проговорил Кеглер, чувствуя, как с каждым словом ужас с новой силой овладевает всем его существом.
Не будет исцеления, Бетти превратится в чумного вурдалака, её разрубят на куски и сожгут, а сам он отправится на передовую, скорее всего, в штрафбат, где быстро погибнет. И это только его выбор.
- Жаль! – расстроилась Виолетта. – Мне всего-то нужно было почитать, как Вайтмейн и Могрейн стали такой дружной командой.
- Устав Ордена запрещает…
- Поняла, - вздохнула девушка. – Ладно, так бери, безо всяких условий.
- Почему?! – изумился Кеглер.
- Потому что я не мраморная святая, - язвительно ответила Виолетта. – Если меня просят, я помогаю, а не улыбаюсь молча.
Она поставила пузырёк на пьедестал и ушла в стелс. Кеглер долго стоял, не зная, на что решиться. Принять помощь от нежити? Вроде бы, не положено. Но он же ничего не отдаёт взамен, помощь бескорыстная…
- Что ты творишь?! – в ярости шипела Лилиан. – Что за балаган?! Я чуть не попалась, когда ползала с твоей отравой, еле-еле смогла подлить этой дуре, а ты всё испортила!
- Если я буду его шантажировать, он предаст нас при первой же возможности, - пожимала плечами Отрёкшаяся. – А так у него появятся моральные обязательства.
- Не смеши меня! Скарлеты нежить за людей не считают, поэтому разрешают любой обман и подлость, лишь бы уничтожить нас.
- Посмотрим.
Кеглер всё же взял пузырёк. На самом деле, Виолетта заказала у аптекарей не Чуму, (зачем ей такой риск?) а обычный яд, разрушающий кровь, от которого по всему телу расползаются гематомы. В самом худшем случае, если бы писарь не взял противоядие, через неделю пятна прошли бы сами, и Отрёкшаяся заявила бы, что это её заслуга. Запуганные Плетью скарлеты поверили бы, у неё в любом случае был бы прогресс. С антидотом реакция пошла быстрее, через сутки Беатрисс вышла на смену, как ни в чём ни бывало. Писарь не находил себе места, глаз не сомкнул, каждую минуту ожидая ареста, а когда девушка вернулась со смены, оба упали без сил. Кеглер еле поднялся утром на службу, а Бэт проспала сутки. Всё вернулось на круги своя. Писарь начал забывать про малюсенькую сделку с совестью, но однажды в дождливую ночь в окно канцелярии постучали.
- Что тебе? – сердито спросил он, увидев на подоконнике знакомую рогу.
- Холодно и промокла! – так же сердито ответила Виолетта. – Пусти обсохнуть, я задубела.
- Подожди.
Кеглер в раздумье отступил к двери. Это могло быть ловушкой, нежити верить нельзя. Он вызвал охрану и приказал проверить все посты. Через пятнадцать минут посыльный вернулся с докладом. Везде тихо, никаких происшествий. Значит, она не пытается скрыться у него от погони.
- Изверг! – кинулась к камину рога. – Я на подоконнике окончательно промокла, хоть бы предупредил, что не сразу откроешь!
Она расставляла стулья перед огнём и развешивала одежду, отжимала волосы и вытирала салфетками влажную кожу.
- Вот, возьми, - протянул ей Кеглер тёплый плед.
- Не поможет, я же мёртвая, - покачала головой Виолетта. – Сердце не бьётся, кровь холодная. Я, как ящерица, зависима от внешних источников тепла. Сперва нагреюсь от огня, а потом уже завернусь.
Она стояла голая перед камином, раскинув руки и ноги, чтобы увеличить площадь нагрева, и скарлет в очередной раз убедился, что эта нежить простая женщина. Шёлковый платок маскировал повреждённую челюсть, и Виолетта в неровном свете камина и свечей напоминала святых мучеников во время их пыток. Писарь поспешно отогнал от себя кощунственные мысли, но избавиться от плотского интереса оказалось сложнее. Они с Бетти спали порознь, объявив добровольный карантин, обнажённая нежить волновала его фантазию, Кеглеру стоило больших усилий сосредоточиться на работе. Но едва его мысли потекли спокойно, как Виолетта положила его руку себе на грудь.
- Пощупай, я не перегрелась? – озабоченно спросила она. – Мне трудно оценивать перепады температуры.
Её кожа была горячей, плоть мягкой, от девушки сладко пахло тортиком, несколько мгновений скарлет не мог думать ни о чём, кроме порочных удовольствий.
- Ты, главное, поясницу проверь, там слабое место, - повернулась она к нему спиной, а из-за того, что писарь сидел за низким столом, её ягодицы оказались на уровне его глаз.
- Достаточно! – с неимоверным усилием произнёс Кеглер и уткнулся в сводки.
Нежить, это всего лишь нежить, мёртвая женщина, которая ничего не чувствует, холодная и бездушная… как же давно он не ел фруктовые кексы. К счастью, Виолетта завернулась в плед и с ногами забралась в кресло епископа, взяв со стола стопку отчётов. Вообще-то, это кощунство, пускать мёртвую на священное место, но, если она будет расхаживать по залу, он рискует совершить ещё большее кощунство. Пусть уж сидит и читает… Эй!
- Я не разрешал тебе брать документы!
- Не будь занудой! – обиженно надула губки девушка. – Мне чертовски скучно, а какую цену имеют эти отчёты недельной давности?
- Как тебе может быть скучно? Ты же на работе.
- Мне приказано решить проблему Алого Ордена, а это нудно и скучно.
- Как решить? – напрягся Кеглер.
- Не знаю, - пожала плечами Виолетта. – Просто Сильвана вызвала меня и сказала, скарлеты достали, сделай с ними что-нибудь.
- И сколько батальонов тебе дали?
- Я одна.
- А… э-э… как тогда? То есть, я хочу сказать… ты одна должна уничтожить весь наш Орден?
- Почему сразу уничтожить? Дружим же мы с Серебряным Рассветом. Они нас не убивают, напротив, дают работу и защиту. А ведь вы вышли из одного ордена. Если я смогу добиться, чтобы вы прекратили за нами охоту, Тёмной Госпоже этого будет достаточно.
- Ты одна, - на всякий случай повторил Кеглер.
- Да, - кивнула нежить, не поднимая глаз от бумаг.
- Идиотка, ты что творишь?! – шипела ей на ухо Лилиан. – Все планы сдаёшь с потрохами!
Виолетта её не слушала. Что такого она может сдать скарлетам? Восс по земле каталась, когда узнала о её задании, скарлеты тем более не примут её серьёзно. Это именно то, что добивалась девушка. Затея нелепая, под стать безумной нежити, поэтому Кеглер не будет рассматривать её как угрозу. Бедная девушка носится, пытаясь выполнить нелепый приказ, её можно только пожалеть. Он не будет особо волноваться, давая ей читать бумаги, ведь в этом всё равно нет смысла. Не может одна рога победить разветвлённую военизированную хорошо снаряжённую организацию. Не воспринимая её как врага, Кеглер позволит ей многое. Надо только постоянно предоставлять ему доказательства, что она не опасна. Перекладывая бумаги, Виолетта позволила пледу соскользнуть с одного плеча, приоткрыв грудь. В Сильвермуне у гламурных дамочек выучила. Живая ты или мёртвая, сиськи остаются сиськами, а глаза мужиков им не принадлежат. Кеглер так и не смог сосредоточиться на работе, сделав едва половину, потому что девушка то ходила вокруг стульев, перекладывая просохшую одежду, то снова грелась, то в нижнем белье сидела на столе, листая тяжёлые рукописи, но благоразумие у роги было на первом месте, она честно ушла, как только высохла одежда.
- И чего ты добилась?! – раздражённо спросила Восс, которая проскучала всё это время.
- Теперь он будет терпеть моё присутствие, - пожала плечами Виолетта. – А я буду читать всё, что вздумается.
