Часть мирных жителей об этом догадывается.
Изнасилования, тем более детей, убийства, истязания это серьезные преступления в любой стране. Почему же во многих странах есть ставшие известными широкой общественности после поимки серийные убийцы и насильники, долгое время не попадавшиеся полиции? Почему некоторые из них собираются в группы, супружеские пары убийц, «отряды смерти», почему такие преступники орудуют годами и десятками лет?
Может быть, за последние пару веков не было науки криминалистики? Может быть, работа с местом преступления, сбор улик, их систематизация и объяснение, работа с осведомителями, методы следствия – это полицейская наука только наших дней? Конечно, нет.
Почему же серийные убийцы и насильники существуют не только в странах формальной демократии, но и явного тоталитаризма и сильного полицейского контроля? По моему мнению, у этого есть, как минимум, 2 причины.
Основная причина это тотальная, повсеместная, не зависящая от страны, режима, технической оснащённости, лень и глупость многих сотрудников правоохранительной системы. Любая полицейская и прокурорская система, от рождения и хронически, больна саботажем тех формальных принципов, на которых она якобы строится.
Ознакомьтесь с историей любого серийного убийцы, и Вы увидите одно и то же. Свидетели не только не опрашиваются полицией, но изгоняются из участка, их показания произвольно переписываются дежурными или следователями. Родные потерпевших или они сами, если остались в живых, получают отказы в приеме у полицейских, в даче показаний, в возбуждении уголовных дел. Полиция-милиция открыто отказывается выполнять даже минимальную работу, о выполнении которой разглагольствует.
Как пример, родители некоторых детей, чьи смерти официально приписаны маньяку подростку Винничевскому, в течение нескольких дней в нескольких отделениях милиции Свердловска получали отказы в возможности написать заявление о пропаже ребенка. Причем это было даже тогда, когда милиция знала о нескольких схожих убийствах детей.
Родители Винничевского (школьного друга Эрнста Неизвестного) до его преступлений работали в ОГПУ. Его отец был дважды исключён из партии и был массовым убийцей. Официальным, отец Винничевского был штатным палачом ОГПУ. Был уволен за убийство тех, кого следовало посадить.
Маньяки (как и преступники в большинстве своем) в массе своей потрясающе тупы. Кроме того, что многие из них это дегенераты генетически, без оговорок. В некотором роде быть преступником это клеймо умственной ограниченности, открытой тупизны, невозможности отвечать за себя и просчитывать последствия действий. Украл-выпил-в тюрьму, раскидал закладки-получил деньги-в тюрьму – типичная криминальная хроника многих населенных пунктов. Ловить таких преступников большого ума не требуется, достаточно использовать навыки оперативной работы.
Если преступник не имел очевидной связи с жертвой и выгоды от преступления, не заснул на нем пьяным, не оставил там своих документов, не явился с повинной сам и не растрепал друзьям о своих делах, то он навряд ли будет пойман полицией.
Предполагаю, что умственный уровень многих сотрудников правоохранительных органов в любой стране примерно равен таковому у большинства преступников. Возможно, но не точно, он ниже среднего умственного уровня обычных людей, не имеющих отношения к криминалу и его официальным противникам. Это было бы интересной темой для исследований. Я не нашел исследований IQ преступников и полицейских даже в малой выборке. Исключение, это исследование американского Информационного центра по серийным убийцам. На основе данных 4743 таких преступников было установлено, что их средний IQ составляет 94,5 баллов, а медианный 86 баллов.
В американском Нью-Лондоне в 2001 белого гражданина Джордана - бакалавра по литературе и сотрудника департамента тюрем, не приняли на работу в полицию. Его IQ был 125 баллов, что не входило в допустимый для полицейских диапазон от (предположительно 84) до 104 баллов. Законность решения полицейского начальства и их критерии подтвердил окружной суд.
Чикатило не был умным манипулятором, он уводил детей за собой обещаниями дать денег и выпивки. После одного из преступлений он мог бы быть пойман, если бы милиционер, увидев в лесу Чикатило в деловом костюме и с чемоданом, не поверил, что тот собирал в чемодан грибы. Или тот милиционер сделал вид, что поверил человеку, который «берет чемодан по грибы». И отпустил его.
Банди постоянно возил в багажнике авто свой набор инструментов хищника. Попался при случайной проверке дорожной полицией. После обыска в его жилье полиция не нашла фотографии жертв, о которых позже сообщила, что Банди их прятал дома. Это к вопросам о качестве проведения обысков и о фальсификации улик.
На примере едва ли не любого серийного убийцы видно, что полиция на протяжении месяцев, лет и десятков лет (намеренно) плохо работала. Нарушала свои же правила работы, не проявляла здравый смысл, сочувствия к жертвам преступлений и их родным. Не опрашивала свидетелей, теряла вещественные доказательства. При поимке хоть кого-то похожего на искомого убийцу фальсифицировала улики, манипулировала свидетелями, входила в сговор с прокуратурой ради скорейшего закрытия дела и расправы над тем, кого называла преступником.
Чтобы поскорее перестать искать реального преступника (который оказался Чикатило), советская милиция с прокуратурой через суд убили 2 человек и 11 лишили свободы.
Массовый и системный саботаж своей работы советская милиция проявляла не только в делах о серийных преступниках. Один из лучших советских следователей белорус Жавнерович орудовал 39 лет среди коллег, подобных ему методами, но менее успешных. Пытки, подтасовка улик, сокрытие преступлений, круговая порука – практика работы Жавнеровича, его коллег и советской правоохранительной системы. Среди заведомо невиновных людей, пострадавших от его рук, был один казненный и 14 осужденных. Это только по одному из уголовных дел. Жавнерович даже не отсидел за свои преступления, система не сдала своего.
В российском Череповце на протяжении многих лет часть убийств приписывается «даниловскому маньяку». Одним из оправданий руководителей карательных органов является предположение, что преступник - один из их бывших коллег и имеет понимание, как избегать поимки. По классике со времен "Джека-потрошителя", милиция приписывала маньяку хирургическое образование и мастерство даже в разделке трупов. То есть, в оправдание милиции создавался образ умного злодея; как это бывает, если преступник не сдался сам.
Два трупа, приписываемых «даниловскому маньяку», были найдены у недостроенного здания РОВД в центре города. У маньяка определенно было чувство юмора.
Спецслужбы и полиция США 10 лет не могли поймать деда, который распространял плохо нарисованные им 1-долларовые купюры. 10 лет толпа агентов кормилась этими поисками. 73-летний, на день поимки, дед по прозвищу, данному в ФБР, Мистер 880 был пойман случайно. По одной версии, в его доме случился пожар. И пожарные выкинули на улицу его приспособления для создания фальшивых денег. По другой версии, в дом к деду залезли соседские дети, увидели там эти приспособления и сообщили своим родителям.
Вторая причина неуловимости серийных преступников в том, что многие из них действуют не в одиночку. У многих из них есть родственники, которые в курсе дел преступника. Невозможно отлучаться на убийство, изнасилование, разделку тела более 1 раза, чтобы дети, жена, мать не поняли причину отлучки. Обычный человек после корпоратива с коллегой уединится, а жена или муж дома все сразу поймут.
Родственники дают алиби, стирают кровавую одежду, не сдают в полицию, помогают удерживать жертву в плену. Мало кто готов к общественному позору, допросам, разлуке с родственником-преступником. Нежелание родственников давать показания, нежелание полицейских принимать и обрабатывать их – обычная цепь событий в мифе о неуловимости маньяков.
Беды с головой у маньяков обычно не появляются мгновенно. Родственники в курсе странностей и наклонностей маньяка еще до первого преступления. Преступник становится моральным заложником своих родных. Очень удобно и это наверняка поднимает высокомерие родственникам. Может, некоторые из них оправдывают себя чувством вины за вред, причиненный ранее родственнику-преступнику.
Сейчас российская полиция имеет базы данных по следам рук и образцам ДНК, почерка, помощь специальных ИИ по определению серий преступлений, доступ к миллиону видеокамер наблюдения, к распознаванию лиц, к ИИ по обработке данных соцсетей и многому другому. Отменит ли это внутренний саботаж работы полиции и прокуратуры? Ответ очевиден.
