Хорошая подначка конкурентов
Каждому королю нужен клоун.
С 50-летием, Макдональдс.
- Бургер Кинг
Каждому королю нужен клоун.
С 50-летием, Макдональдс.
- Бургер Кинг
Известный кинокритик о билетике «на Райкина», авоське и смертельно опасной профессии...
Было это где-то в начале восьмидесятых. Мне повезло достать билет в Театр эстрады и Театр миниатюр на концерт Театра Миниатюр — легендарного театра Аркадия Райкина. Те, кто не жил в ту эпоху, никогда не смогут представить, каким дефицитом были билеты «на Райкина». Тверже любой валюты, дороже самых желанных товаров и продуктов. У самого Аркадия Исааковича даже была миниатюра на эту тему (разумеется, текст написал Жванецкий), где он аппетитно ел бутерброд с икрой и называл дефицит «великим двигателем общественно-специфических отношений».
На моем билетике, правда, стоял штампик: «Константин Райкин». То есть в этот вечер должен был выступить (и выступил) сын великого артиста. Все знали: Аркадий Исаакович болеет, на сцену выходит редко и всегда неожиданно.
Так вот, вдруг посреди вечера случилась пауза, а потом голос за сценой объявил: «Народный артист Советского Союза Аркадий Райкин». С бокового места в первом ряду я видел, как за кулисами его поддерживали с двух сторон, как тяжело, устало, почти наощупь делал он первые шаги по сцене.
Потом случилось чудо. Включились, зажглись глаза, артист выпрямился, поначалу неуверенный голос обрел силу. И дальше — минут 30–40 перед зрителями, как всегда, уморительно смешно и невероятно остро. А потом — под овации — уход за кулисы, и пока он шел, прямо на глазах превращался в старика.
Теперь все знают Райкина-младшего — Константина Аркадьевича. Когда-то он не то чтобы сетовал, но признавал, что для большинства зрителей навсегда останется сыном Аркадия Райкина. Времена поменялись настолько, что теперь уже про Аркадия Исааковича кто-то может сказать: «А, так это отец Константина Райкина!» И уже приходится рассказывать о Райкине-старшем.
Он родился в начале прошлого века в Риге, в еврейской семье. Рос в Рыбинске, учился в хедере. Семья со временем переехала в Петроград. Работал лаборантом на химзаводе. Увлекся театром. Окончил техникум театральных искусств у именитых режиссеров Г.М. Козинцева и Л.З. Трауберга. Красавцу-брюнету прочили славу героя-любовника. Он успел несколько раз сняться в кино. И надо заметить — фильмы с его участием как минимум раз в неделю идут на различных каналах ТВ. Потом выиграл первый Всесоюзный конкурс артистов эстрады. Это и определило абсолютно уникальную творческую и жизненную дорогу.
На конкурсе он изображал Чарли Чаплина. Один знаменитый актер решил разыграть молодого коллегу и прямо перед выходом на сцену спрятал «чаплинскую» тросточку. А какой Чарли без трости? Тогда Райкин выпросил у гардеробщиц Колонного зала Дома союзов здоровенную палку-клюку.
Великий актер, он не мечтал о великих ролях. Не собирался играть Гамлета, Хлестакова или Тартюфа. Важнее и интереснее для него было менять маски и радоваться мгновенному узнаванию.
Райкин выбрал профессию шута — в нашей стране смертельно опасную. Смеялся над пороками, коих всегда хватало. И это воспринималось чиновными дураками из высоких кабинетов как прямая и явная угроза. А по сути, все его творчество было посвящено защите маленького человека.
Как объяснить нынешнему зрителю, почему запрещали райкинские скетчи, которые сегодня кажутся невинными? Вообще, что такое сатира? Вроде бы легкий жанр, но почему тогда артист, который им занимался, перенес несколько инфарктов? Самый тяжелый случился после очередного вызова в ЦК КПСС. О Райкине распускали грязные слухи, на несколько лет запрещали выступать в Москве и Ленинграде.
Доходило до абсурда. К 100-летию Ленина Райкин подготовил спектакль, состоявший из ленинских цитат. Спецкомиссия увидела в нем крамолу и антисоветчину. Одинаково одетые люди с одинаковыми портфелями приходили на спектакли райкинского театра — и закрывали, запрещали. И после всего этого он со своим тихим голосом и больным сердцем снова и снова шел на сцену как на амбразуру.
Он всегда умел разглядеть в темноте зала «доброго зрителя в девятом ряду». Даже песенку о нем спел. К нему и обращался.
Райкина называли «человеком с тысячью лиц». Это было, как теперь говорят, его ноу-хау — фантастическое умение мгновенно менять маски и образы, превращаясь из одного человека в другого.
Десятилетиями люди говорили фразами из его монологов, копировали интонации Райкина. Он даже сам придумывал слова. Популярное в советскую эпоху слово «авоська» пришло из райкинского скетча, посвященного дефициту: в те годы эту сетчатую сумку всегда клали в карман — авось, что-нибудь удастся купить по случаю.
Конечно, он был больше чем артист. Он был великий артист, подобных которому за последние 50 лет не было. Нисколько не преувеличивая, мы говорим об эпохе Аркадия Райкина. Закончилась ли эта эпоха? Вряд ли. Это только кажется, что сейчас мы смеемся над другими шутками. Великий райкинский смех эхом отдается в сердцах современных зрителей и как компас ведет к вершинам мастерства новые поколения артистов.
мульт на английском
Автор: Андрей Гуренко.
Как и о всяком шуте — покровительствует им шутовской бог, не иначе — о рождении Пьетро Мира осталось мало сведений: был он сыном скульптора, родился в Неаполе в 1690-х, владел скрипкой и буффонадой.
Иван Иваныч Голиков, автор "Деяний Петра Великого" описывает некоего "Педриеллу", бывшего при Петре Алексеевиче шутом, занимавшимся судьбой незадачливых дворянских сыночков, вернувшихся из заграницы и не добившихся успехов в учёбе за государев кошт. Впрочем, достоверно неясно, тот это Педрилло, или только его предшественник.
Дело в том, что это прозвище происходит от имени одного из персонажей комедии масок дель арте. Какой-то другой итальянец тоже мог взять себе имя, ввергавшее русских в гомерический хохот без особых усилий со своей стороны.
Легенда относит прибытие Педрилло-2 в Россию к 1 апреля 1732 года. Она похожа на правду: сохранились расписки Анны Иоанновны на пожалования "италианскому музыканту" ста рублей. Дважды, в 1733 и 1734 годах. На придворную жизнь, впрочем, этого, видимо, не хватило...
Потому что главный этап русской службы для Пьетро начинается после 1735 года: он примыкает к музыкальной труппе Франческо Арайи как скрипач и певец ролей буффа (то есть клоуна) в придворной итальянской опере, однако, повздорив с начальником (вероятно, из-за денег, к которым Педрилло, как и Остап Бендер, питал давнюю и взаимную страсть), уходит из банды клоунов-итальянцев и определяется на придворную службу шутом.
И оказывается здесь чрезвычайно успешен! Анна Иоанновна, безумно скучая на престоле – в истории России вообще много властителей, чья судьба, жизнь или характер были несовместимы с обладанием сколь-нибудь серьёзной властью, кроме власти шутовской – в перерывах между охотами, балами, маскарадами, приглашением в Россию иностранцев и изредка — государственными делами активно занимается устройством жизни собственного двора. И отсюда горячо берётся за пополнение штата шутов.
Некоторые, как Голицын и Апраксин, оказываются на малопочётной при отечественном дворе должности в наказание за "отход от православия"; капитана Волконского приглашают ко двору "из милости" за донос на жену, бывшую личным врагом императрицы; Ян д`Акоста и Иван Балакирев остаются в должности ещё со времён Петра, ценившего и уважавшего интеллектуальные шутовские проказы. Нашему Педрилле просто нужны деньги, а русская царица готова дорого платить за приколы.
Забавы нового двора, впрочем, отличаются от забав прошлого разительно: теперь ценятся грубые шутки на грани фола, издевательства, битьё морд и катанье по полу, — в общем, полный абсурд, сюр и пошлость, искажающие чопорную реальность Галантного века до неузнаваемости, и тем смешнее придворным.
В новых обстоятельствах Пьетро оказывается заводилой и главным бузотёром, и, что немаловажно, отборным картёжником (что в те времена значило "нечистым на руку"): императрица регулярно ставила его держать за себя картёжный банк во время маскарадов, а в благодарность поигрывала с ним сама, премируя хитрого неаполитанца.
И всё бы хорошо, да только с женой Педрилле не везёт (позднее драматург Горин, сделав отсылку на придворные слухи, выведет его в своей пьесе как гомогея, — хотя Педрилло был вполне себе натуралом). На эту тему сохранились два анекдота.
Первый такой: шут, живший со своей женой очень дурно, спрашивал ее, на ком бы ему жениться, если она умрет. “На чертовой матери”, – c неудовольствием отвечала жена. “Это противно закону, – возразил тот, – ибо я женат на чертовой дочери”.
Второй: жена Педрилло, журя своего брата за карточную игру, из-за чего тот и промотался, говорила ему: “Долго ли ты будешь транжирить денежки?” – “До тех пор, пока ты будешь изменять мужу!” – отвечал брат. “О, несчастный, видно картежничать тебе по гроб свой!” – заметил шурину шут.
Придворные часто над этим потешались, и зачастую даже в лицо Педрилле, отчего у того возник однажды хитрый план. “Это правда, что ты женат на козе?” – cпросил его как-то в очередной раз фаворит императрицы герцог Бирон. “Не только правда, – ответил шут, – но жена моя беременна и на днях должна родить. Смею надеяться, что Ваше Высочество не откажется по русскому обычаю навестить родильницу и подарить что-нибудь на зубок младенцу”.
Балтийский немец, Бирон со смехом согласился поддержать русский обычай итальянца, ещё не зная, что именно ждёт его самого и двор. Спустя несколько дней Педрилло разослал пригласительные, и придворные, являясь на шутовское торжество к нему в квартиру, могли с удивлением видеть, что "на пышной постели и богатой кровати, убранной малиновым штофным занавесом, лежала коза, самая хорошенькая из козьего прекрасного пола. ... Подле нее на богатой подушке лежала новорожденная козочка, повитая и спеленатая как должно” Рядом с козочкой лежал Педрилло и с серьезным видом принимал от гостей поздравления и бесчисленные подарки..."
Шутки шутками, но куш в десять тысяч рублей на подарках козе (за вычетом стоимости самой козы и украшательств) Пьетро тогда сорвал.
Его коммерческую жилку Анна Иоанновна использовала довольно часто, отправляя шута заграницу по разнообразным комиссионерским поручениям. Известно одно из них: выкуп у старого тосканского герцога Джона Гастоне Медичи знаменитого европейского бриллианта, "Флорентийца". В 1736 году Педрилло составил тому послание, в котором пообещал помощь русскими войсками — в Тоскану тогда вторглись испанцы, — “однако же надлежит для содержания сих храбрых войск, – предупреждает он, – чтобы ваше королевское высочество приказал приготовить довольное число самой крепкой гданской водки, такой, какою ваше королевское высочество пивал, и оною охотно напивался допьяна".
Шутка, впрочем, не удалась, и "Флорентийца" после смерти герцога в 1737 году унаследовали Габсбурги.
Под конец придворной жизни он решил выпросить у Бирона пенсию в 200 рублей, оправдываясь тем, что теперь ему совершенно нечего есть. Покровитель щедрой рукой отписал ему довольствие, но через некоторое время Педрилло снова обратился к Бирону с просьбой о пенсии. “Как, разве тебе не назначена пенсия?” – cпросил герцог. “Назначена, ваша светлость, и теперь я имею, что есть. Но теперь мне решительно нечего пить”. Герцог рассмеялся и удвоил шутовское содержание.
Эрнст Иоганн Бирон
После смерти Анны Иоанновны судьба её шутов сложилась удачно, но уже не при дворе: Балакирев отъехал в свой Касимов, пожалованный ему как-то в шутку Екатериной I, а Педрилло вернулся в свой Неаполь, где сменил шутовской колпак на фартук трактирщика и, как говорят, славно жил на деньги, заработанные когда-то в далёкой снежной России.
Автор: Андрей Гуренко.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_345589
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Роберт Бёрнс "Честная бедность"
Кто честной бедности своей
Стыдится и все прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство —
Штамп на золотом,
А золотой —
Мы сами!
Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее,
А между тем дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом, —
Таких зову я знатью!
Вот этот шут — придворный лорд,
Ему должны мы кланяться,
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всем при том,
При всем при том,
Хоть весь он в позументах, —
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют ум и честь
И все такое прочее!
Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.
При всем при том,
При всем при том,
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом
Все люди станут братья!