Вы знаете, это тематика, про которую нельзя говорить в американском обществе. Ирина погибла в том числе и потому, что она украинка. Не потому, что этот убийца пытался убить украинку, он пытался убить белых. Как украинка Ирина была недавно приехавшим в страну человеком. Она не знала многие вещи, а никто не знал, как ей сказать. Люди не знали, как ей сказать, что не надо садиться в этот поезд.

А если ты уже сел в этот поезд, не садись спиной к подобному индивидууму. Становись спиной к стеночке. И не смотри никому в глаза, но постоянно сканируй окружающее. Мы все это знаем, но мы не можем об этом сказать, потому что нам не разрешено. Я вот недавно ехала из Сент-Луиса на своей машине. Огромная пробка на полтора часа на выезде из города. И мой GPS раскалился мне, как показывает.

Вот выезд, ты можешь съехать вот направо, пустой выезд, ты сэкономишь себе полтора часа времени, ну выезжать, выезд же. А я сижу и смотрю прямо перед собой, и не съезжаю на выезд. И все, кто со мной сидят в этой пробке, видно у них тоже GPS, он пытается, так съедь же вот. И никто не съезжает, все знают, почему мы не съезжаем. Мы знаем, что там, на этом выезде, восточный Сент-Луэс, где уровень убийств хуже, чем в Магадишу.

Но мы не можем про это сказать, и мы знаем, что никогда эту историю никому не расскажем. Мы знаем, но поделиться этим нельзя, потому что это неназываемая проблема в обществе. И вот оно дошло, когда люди увидели эти кадры, совершенно кошмарные, абсолютно невинной девушки, девушка, которая продуктивный член общества, приехала в Америку, нашла работу, честно трудится, вообще никому не мешает, едет, да, со своим телефончиком, своих наушниках, но не может быть более продуктивного, мирного человека, чем она.

И вот такое зверское, кошмарное убийство, которое к тому же начинает замалчиваться, и в этот момент у людей прорывает. Люди ощущают, ну вот сейчас я скажу, вот наконец-то я могу, нету сил больше молчать. И это действительно, здесь сошлись годы вынужденного молчания, которые уже приводят к вот этим ситуациям, и люди хотят начать об этом говорить.

У нас в Соединенных Штатах больше 40% убийств совершаются представителями группы, которая составляет всего 2% населения Соединенных Штатов. 2% населения составляют более 40% всех убийств. Это молодые афроамериканские парни. Говорить об этом нельзя, это я вам сейчас говорю, но я никогда такое не скажу по-английски, хотя это миллион исследований, их кипы, их можно цитировать годами. Это как бы общеизвестный факт, это есть в статистике ФБР, но говорить об этом нельзя.

Поэтому мы все как бы знаем, куда нельзя идти, идем в другие места. В Америке произошло начиная с 70-х годов то что называется белый побег «white flight» белые бежали из больших городов выехали огромными количествами белые и афроамериканцы среднего класса потому что не могли больше сосуществовать с криминальным элементом и поэтому выехали в пригороды. Абсолютно белые пригороды сделали так чтобы не ходила электричка из городов, вот такая электричка на которой убили Ирину Заруцкую, чтобы такая электричка не ходила в эти белые пригороды. И там тишь до благодать, великолепно, а большие города, не целиком, конечно же, нет в больших городах, в том же Сент-Луисе есть красивейшие райончики, там такие красивые дома, дворцы буквально есть, магазинчики, кафе, ресторанчики.

Вот немножечко отойдешь, не знаю, пару улиц, а там ты видишь такую разруху, как вот, я вот не преувеличиваю сейчас, поверьте, как будто у них идет война последние 20 лет с бомбежками, и ничего не чинят.

Это абсолютная разруха, и видишь вот несчастные афроамериканские детки, красивенькие, чудесные, играют среди этой разрухи, и ты понимаешь, что их не ожидает ничего хорошего, и сделать ничего нельзя, потому что все те же политики, которые организовали вот это, чаще всего очень коррумпированы, продолжают контролировать ситуацию в городе и это длится, вот это ухудшается начиная с 70-х годов, оно становится только хуже и хуже, разруха продолжается, убийства продолжаются и мы просто все про это молчим. Ну просто мы туда не ходим, ну просто мы не обращаем внимания, просто мы в электричку не садимся, а Ирине просто забыли об этом сказать.