Возможно ли, что если бы группа была более организованной и дисциплинированной, то всего нижеследующего удалось бы избежать?

Ладно, отдадим должное - случилась "жопа", но своих не бросили. Однако трэшняк и не думает заканчиваться!

Луке становится плохо. ... доктор предполагает отёк мозга. Советует сделать ему укол дексаметазона. Выясняется, что дексаметазон есть, но шприцы остались в другом рюкзаке, оставленном у Натальи.

Можно, конечно, объяснить стрессом, такскзать, участников, но всё равно как по мне это полнейшее отсутствие организованности. Но и это ещё не конец!

Через полтора часа они спускаются по верёвкам на 6400м. Выясняется, что у Гюнтера в рюкзаке нет палатки, которую они рассчитывали поставить

"А голову ты дома не забыл?" Сорян, но это уже даже не смешно. Я понимаю, мне могут сказать: " "Как бы ты смог в такой ситуации, посмотреть бы на тебя!", но в том то и дело, что я, будучи неготовым, не полез в горы. А если я правильно понял написанное в посте - то удивительно, что они новой "Группой Дятлова" не стали, и совсем, абсолютно не удивляет результат.
Итак, хочу спросить людей знающих, это норма - такая подготовка, или я наговариваю на людей? Отдельно хочу спросить @TomTonnay, правильно ли я понял описание их восхождения

⚡️25 августа. Операция по спасению альпинистки Наговицыной , которая более 10 дней пролежала со сломанной ногой в палатке, окончательно завершена.

Сегодня на пик Победы планировалось отправить дрон, чтобы проверить, подает ли женщина признаки жизни. В случае подтверждения её пытались бы эвакуировать на еврокоптере, пилотировать который должен был итальянец. Однако из-за неблагоприятной погоды полёт снова отменили.

По сообщениям СМИ, все спасатели-альпинисты, включая итальянцев, покинули базовый лагерь, свернули палатки и начали спуск. Вероятнее всего, тела альпинистки и итальянца, рискнувшего прийти ей на помощь, удастся эвакуировать лишь весной.

Спасатели улетели домой.

Одноклассники и школьные друзья вспоминают её как харизматичную девушку, которой нравилось выступать на сцене. Обладая приятной внешностью и железным спокойствием, Анна нередко была ведущей школьных концертов или праздников.

Радио

После окончания школы Анна поступила в Вологодский государственный университет на журналистику. Выбор специальности был вовсе не случайным - она хотела работать в СМИ и больше нигде.

Закончив первый курс, Анна оказалась на стажировке на местной радиостанции "Русское радио - Вологда". Молодой девушке доверили читать сводки новостей. Её голос, теплый и располагающий, быстро завоевал симпатию у слушателей, поэтому студентке предложили совмещать работу с учёбой. Она, конечно, согласилась.

Именно в эти годы Анна начала использовать псевдоним Азовская, под которым она и получила известность в Вологде. Получив диплом, девушка продолжила работать на радио, но теперь уже в роли радиоведущей.

Мужчина

Анну с юности окружали толпы поклонников, а когда она начала работать на радио, то приобрела ещё большую популярность у противоположного пола. Мужчины регулярно присылали ей букеты цветов прямо на работу. Однако, несмотря на многочисленные знаки внимания, она вежливо всем отказывала, потому что сердце Анны было занято.

Ещё в 2009 году Анна познакомилась с известным предпринимателем из Череповца (находится в 124 километрах от Вологды), Василием Соловьевым, который был старше её на 18 лет. Мужчина являлся владельцем нескольких бизнесов, включая радиостанцию в Вологде, где она работала.

Спустя некоторое время профессиональные отношения Василия и Анны переросли в романтические, и они начали встречаться. Стоит отметить, что пара держала свои чувства в тайне, избегая публичности.

Подарки

- Несмотря на разницу в возрасте, у них была очень глубокая связь и полное взаимопонимание в отношениях. Они не просто любили друг друга, они обладали духовным родством,

- делится источник, знакомый с парой.

Мужчина не жалел средств, чтобы порадовать Анну. Василий подарил девушке дорогую немецкую иномарку, квартиру в Москве на улице Полины Осипенко, а также недвижимость в Вологде и дом в Череповце.

Эти щедрые жесты подчеркивали серьезность намерений Василия и желание обеспечить любимой женщине комфортную жизнь. Анна, в свою очередь, ценила его заботу, но оставалась независимой, продолжая строить карьеру и развивать свои проекты.

Трагедия

Однако счастье пары оказалось недолговечным. Весной 2021 года Василий Соловьев почувствовал себя плохо и обратился в больницу. Медики, сделав анализы, нашли у него коронавирус.

Василия положили в больницу, но, несмотря на лечение, его состояние продолжало ухудшаться. Не помогло ни подключение к ИВЛ, ни другие меры. В июне 2021 года мужчина скончался. Ему был всего 51 год.

Уход Василия стал тяжелым ударом для Анны. Она, по рассказам близких, погрузилась в тяжелую депрессию и замкнулась в себе. Девушка почти перестала появляться на публике, предпочитая оставаться в одиночестве.

Мажор

В этот сложный период в жизни Анны появился Владимир Маклаков, сын друга её покойного возлюбленного. Он был младше радиоведущей на год и обладал лёгким жизнерадостным характером, что позволило им без труда найти общий язык.

Отец Владимира занимался бизнесом в сфере лесозаготовки и лесопереработки, являясь весьма состоятельным предпринимателем. Однако его сыну деловая хватка не передалась, по крайней мере, так рассказывают люди, которые знакомы с ситуацией.

- Маклаков-младший пришел в семейный бизнес в декабре 2019 года. Занял пост гендиректора ООО "Кичгородецкая лесная компания". Но только номинально. Делами продолжал рулить его отец. Владимира больше привлекали тусовки и вечеринки, чем серьезные дела, -

поведал журналистам анонимный источник.

Вторая сторона

Но это была половина беды. Ещё Владимир любил выпить, становясь при этом агрессивным и неуправляемым. Зато в трезвом виде мужчина представлял собой в высшей степени вежливого, внимательного и обаятельного человека, способного расположить к себе любого.

Что касается его личной жизни. Там дела Владимира обстояли, мягко говоря, сложно. В 20 лет он женился, но брак распался через несколько месяцев. Позже он некоторое время жил с женщиной, которая родила ему дочь, но и эти отношения закончились неудачно.

- Поговаривали, что все женщины сбегали от Владимира из-за его непредсказуемого поведения. Якобы он давал волю рукам, сильно ревновал. В общем вёл себя неадекватно, особенно если находился под градусом, -

рассказывает знакомая Владимира.

"Спасательный круг"

Но Анна об этом не знала и легко поддалась чарам Владимира. Судя по всему, его забота и внимание стали для неё чем-то вроде "спасательного круга", когда она больше всего нуждалась в поддержке.

К концу 2021 года между ними завязался роман. Владимир проявлял к Анне искреннюю теплоту, помогая ей постепенно возвращаться к жизни, поэтому она видела в нём идеального мужчину, с которым можно построить счастливые отношения.

Только вот со временем Анна начала замечать, что Владимир не всегда такой замечательный, каким он казался ей в начале отношений. В первую очередь это касалось его пристрастия к алкоголю и сцен ревности.

"Никто ничего не знал"

Как и в случае с Василием, Анна скрывала свои отношения с Владимиром практически от всех. Она не стала рассказывать о них даже после того, как мужчина поднял на неё руку.

- Я знаю, что отношения были - с ним, не с ним. Про него никто ничего не знал. Она при всех всегда была одна. Она просто не хотела, чтобы кто-то за неё переживал, не хотела никого тревожить никогда, -

рассказывает подруга Анны.

Анне было трудно признать тот факт, что Владимир настоящий абьюзер и их отношения не приведут ни к чему хорошему. Она пришла к этому выводу лишь в декабре 2022 года.

- Она сказала мне, что хочет с ним расстаться, потому что у них слишком разные взгляды на жизнь. Про то, что он поднимал на неё руку, она не рассказывала, но намеки были, -

вспоминает её подруга.

Москва

Тем не менее Анна согласилась встретить Новый 2023 год с Владимиром. Пара решила отметить праздник в Москве. Они приехали в столицу 30 декабря 2022 года, остановившись в квартире девушки на улице Полины Осипенко.

Новогодняя ночь и следующий день прошли идиллически - пара гуляла по городу, ужинала в ресторанах, сходила в кино. 2 января они съездили на совместную фотосессию к дорогому фотографу. По его словам, Анна и Владимир пребывали в хорошем настроении, никаких предпосылок грядущей драмы, которая разыграется между ними спустя несколько часов, не было.

Вернувшись домой в приподнятом настроении, Владимир совершенно неожиданно для Анны завёл разговор о браке, дав понять девушке, что он готов сделать ей предложение. Вряд ли мужчина ожидал, какой его ждёт ответ...

Нож

Как вы, наверное, догадались, Анна ответила ему, что не собирается выходить за него замуж и вообще их отношения обречены на провал, так как "они друг другу не подходят".

- Я думал, что она меня тоже любит, а она оказалась самой обычной ***. Я вышел из себя и схватился за нож, -

рассказывал потом правоохранителям Владимир.

Анна каким-то чудом смогла вырваться из рук возлюбленного и забежала в туалет, заперев за собой дверь. Но мужчину это не остановило. Он выломал замок и ворвался внутрь...

247

Полицию вызвали соседи, которые слышали душераздирающие крики Анны. На просьбы правоохранителей открыть квартиру добровольно Владимир не реагировал, поэтому им пришлось вызвать спасателей, чтобы те вскрыли дверь. Когда правоохранители, наконец, смогли попасть внутрь, их глазам предстало страшное зрелище.

Пол и стены квартиры были покрыты кровавыми разводами. Сам Владимир сидел рядом с телом Анны и нецензурно выражался в адрес своей возлюбленной. Увидев полицейских, которые хотели его арестовать, он оказал сопротивление и был "скручен".

Позднее судмедэксперт насчитает на теле Анны более 247 ножевых ранений... Я не припомню ни одного дела, чтобы преступник совершал с жертвой нечто подобное, разве что в истории сатанистов из Ярославля (там было 666 нoжeвыx рaнeний) - "Исчезновение четырёх подростков и неожиданная развязка спустя полтора месяца".

Сколько же злобы и ненависти должно быть в человеке, чтобы он сотворил подобное?..

Наказание

Суд над Владимиром Маклаковым завершился через 11 месяцев. 21 ноября 2023 года его приговорили к 14 годам колонии строгого режима. Также суд удовлетворил гражданский иск родителей Анны в размере 5 миллионов рублей моральной компенсации.

Хотя в суде Владимир заявил, что "признаёт вину и раскаивается", позднее он пытался обжаловать приговор, требуя смягчения. Но это не помогло, суд оставил решение в силе.

- Мой подзащитный пострадал от общественного резонанса. Всем за такие преступления дают по 8-9 лет, а Владимира приговорили к 14 годам лишения свободы. Не было у него умысла. По моему убеждению, следователь ошибся в квалификации дела. Это не статья "Убийство", а "Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего", -

заявил его адвокат, Александр Борзов.

Освобождение

В начале августа 2025 года в социальных сетях появилась информация о том, что Владимир Маклаков вышел на свободу. Как оказалось, мужчина отправился в зону проведения СВО ещё в 2023 году, вскоре после своего осуждения.

Отслужив полгода, мужчина вернулся на малую родину - в село Кичменгский Городок, где его заметили местные жители и позднее сообщили журналистам.

В данный момент Владимир, как сообщают некоторые источники, живёт в Вологде со своей новой девушкой и помогает отцу в управлении семейным бизнесом.

Если вам нравятся тру-крайм истории, приглашаю вас на мой канал "Малдер расскажет" в Телеграм - t.me/malderstory. Там материалы выходят ежедневно.

Он вечно стоял за спиной у Аркадия, его тяжёлое, гнилое дыхание ощущалось даже сквозь запах жареного лука.

— Аркаш, хули ты впадаешь в ступор? Шевели жопой, очередь копится!

— Котлеты не картины писать, давай быстрее, а то зарплату хуй получишь!

— Опять пережарил? Руки не из жопы растут?

Каждое слово било по нервам, как молоток. Ярость подкатывала к горлу кислым комком, но Аркадий глотал её, закусив губу до крови. Что он мог сделать? Джамбулат был не человек, а ебучий гигант. Поэтому он молча терпел, стараясь пропускать мимо ушей и ненавистные ухмылки, и унизительные подзатыльники.

Но та неделя была особенной. Адской. Начальство, в лице всё того же Джамбулата, решило устроить «генеральную уборку». После закрытия их заставляли драить до блеска всё: фритюрницы, грили, полы, даже вентиляцию. Аркадий возвращался домой затемно, его тело ныло от усталости, в глазах стояли белые круги от яркого света ламп. Он не шёл, а доплывал до своей квартиры, едва находя в себе силы повернуть ключ в замке. Он не раздевался. Он падал в прихожей на пол, потом на четвереньках доползал до дивана и проваливался в беспамятство, похожее на кому. Утром будильник вырывал его из небытия, и он, как зомби, автоматом плелся обратно на каторгу.

Мысль о Молочке пробивалась сквозь свинцовый туман усталости урывками, обрывками. «Корм в миске ещё есть... Воды налью вечером...» — убеждал он себя, заглушая голос совести.

И вот настала пятница. Заветная, выстраданная. Аркадий уже мысленно был дома: он чувствовал шершавый язык Молоточка на своей щеке, слышал его счастливый визг, представлял, как они смотрят какой-нибудь дурацкий сериал, и пёс спит у него на коленях, посапывая.

И в этот миг его пронзила мысль. Холодная, острая, как лезвие.

Он совсем забыл. Не на день. Не на два. Он не кормил Молоточка всю неделю.

Сердце упало куда-то в пятки, оставив в груди ледяную пустоту. По спине пробежали мурашки. Паника, мгновенная и всепоглощающая, сжала горло.

Он сорвался с места, снося на своём пути тележку с гамбургерами, и бросился к Джамбулату, который вальяжно пил кофе в подсобке.

— Джамбулат, ради бога, мне домой, срочно! — голос Аркадия сорвался на визгливый, почти истеричный шёпот. — У меня там собака одна... я забыл... она может умереть!

Джамбулат медленно, с наслаждением отхлебнул из кружки. Его маленькие, заплывшие жиром глаза с презрением скользнули по бледному, трясущемуся лицу повара.

— Собака? — он флегматично хмыкнул. — А хули она, работать вместо тебя будет? Иди на место, Аркаш. До конца смены три часа. Или ты уволиться хочешь?

В глазах Аркадия всё поплыло. Красные круги, чёрные пятна. Он не видел больше ни этого жирного лица, ни грязной подсобки. Он видел только пустую миску. Тишину в прихожей. Предательство, самое чудовищное — своё собственное.

И его тело среагировало само, без команды разума. Резкий, отточенный годами тренировок в институте (анатомия, трупный зал, знание всех уязвимых точек) взмах ногой. Колено в пах. Жёстко, точно, безжалостно.

Раздался не крик, а какой-то хриплый, захлёбывающийся стон. Гора мяса и злобы сложилась пополам и с глухим стуком рухнула на пол.

Аркадий не видел этого. Он уже мчался. Сердце колотилось в висках, в ушах стоял оглушительный звон. Он летел по улице, сшибая прохожих, не чувствуя под ногами асфальта.

Дверь. Ключ. Дрожащие руки, не попадающие в замочную скважину.

Щелчок. Он распахнул её.

Тишина. Та самая, мёртвая, гробовая тишина, которой не должно было быть никогда.

И в этой тишине, в полумраке прихожей, лежало маленькое, бездыханное тельце. Молоточек. Он не спал. Он не подбежал. Он просто лежал там, где его оставили — у порога, в тщетном ожидании, что хозяин вернётся и наконец-то покормит его.

Он не смог оправиться после этой потери. Он стал другим. Во всём он винил рабский строй этого мира, несправедливость, а самое главное — Джамбулата. Аркадий винил не себя — дабы защитить свой пострадавший мозг, — только Джамбулата. Тщательно спланировав план, собрав инструменты в свой хромированный саквояж, надев безупречно белый халат, Аркадий, прозвавший себя Хирургом, отправился к своей жертве.

По пути он раздумывал, что лучше всего провернуть, как лучше всего поступить, и нужно ли это? Но его мозг почти не слушался — он просто имел цель. Он хотел практики. Аркадия уже не было — был только Хирург.

Дверь его квартиры захлопнулась с тихим, финальным щелчком. Не грохотом, а именно щелчком. Так щёлкает затвор. Так щёлкает выключатель. Этот звук отсек его от прошлого. Мир снаружи — грязный, шумный, пахнущий перегорелым маслом и ложью — остался за спиной. Теперь его окружала лишь стерильная тишина. Его тишина.

Он больше не Аркадий. Аркадий умер в той же позе, что и его пёс — вытянувшись в узком коридоре у входной двери. Он сгнил вместе с ним, его слезами и его немой яростью. Из этого гнилого компоста проросло нечто новое. Чистое. Острое. Хирург.

Он провёл пальцем по холодному хрому саквояжа. Инструменты лежали в бархатных ложах, как священные реликвии. Скальпели, пилы, зажимы. Не орудия мести. Нет. Это были ключи. Ключи к истине, спрятанной под кожей, под жиром, под грубой ложью бытия.

«Они все думают, что внутри они особенные, — прошептал он. Голос был чужим, металлическим, будто из старого радиоприёмника. — Но внутри все одинаковые. Только комплектация разная. Кости, мышцы, жир... Слишком много жира. Засоряет систему. Мешает работе механизма.»

Он смотрел на своё отражение в оконном стекле магазина. Белый халат сиял призрачным светом в сумерках. Маска скрывала нижнюю часть лица. Оставались только глаза. Глаза Хирурга. Они не горели ненавистью. В них была холодная, бездонная любознательность патологоанатома.

«Джамбулат, — произнёс он, и имя обрело вкус на языке, как проба нового химического реактива. — Не человек. Симптом. Опухоль. Доброкачественная, разросшаяся от вседозволенности. Сдавливает окружающие ткани. Мешает нормальной циркуляции. Требует иссечения.»

Город перед ним преобразился. Это больше не был город. Это был гигантский операционный театр. Улицы — разрезы на теле планеты. Фонари — софиты. Случайные прохожие — медсёстры и санитары, не ведающие, в какой грандиозной операции участвуют. Их бормотание сливалось в один непрерывный гул — шум анестезии.

«Они спят. Все спят. Жуют свои гамбургеры, ходят на не любимую работу, рождаются и умирают под наркозом повседневности. Кто-то должен их разбудить. Показать им, что внутри. Сделать больно, чтобы исцелить. Или... или просто посмотреть.»

Его пальцы в стерильных перчатках сжимали ручку саквояжа. Внутри черепа гудело. Это не были мысли. Это был протокол. Чёткий, выверенный алгоритм действий, написанный на языке, который знал только он.

____________________________________________________________________________

Дверь в квартиру Джамбулата была закрыта. Он сидел на огромном диване, который казался ему вдруг тесным и давящим, и смотрел в одну точку на стене, не видя её.

Его грызла совесть. Но это было слишком мягкое слово. Это было не угрызение, это было медленное, методичное перемалывание костей. Картина сегодняшнего дня вставала перед глазами с пугающей чёткостью: искажённое отчаянием лицо Аркадия, его сломленный, умоляющий голос, а затем — внезапная, дикая боль, опрокинувшая его, Джамбулата, на липкий от жира пол «Бургер Кинга».

Этот удар по яйцам был не просто физической болью. Это был аксиоматический удар молотком по ржавому замку его души. Замок треснул, и дверь распахнулась, вывалив наружу всё, что он годами старательно запихивал и забывал.

Теперь он видел. Зависть. Именно ею, едкой желчью, было пропитано каждое его слово, каждый взгляд в спину Аркадию. Он завидовал его образованию, тому, что этот тихий, замкнутый русский парень знал что-то, чего Джамбулат никогда не будет знать. Он закончил медицинский. Он был хирургом по диплому. А Джамбулат? Родители продали в горах часть скота, чтобы отправить его в Россию — «стать первоклассным хирургом, помогать людям, быть лучшим». А он оказался тупым, ленивым быком. Слова в учебниках сливались в непонятную кашу, латынь была набором чуждых звуков, а практика вызывала не трепет, а панический страх — он боялся не справиться, боялся навредить, боялся взять на себя ответственность за чужую жизнь.

Он сдался. Сбежал. Променял белый, стерильный, пахнущий антисептиком мир на вонь перегорелого масла и унизительную власть над теми, кто слабее. Аркадий стал его личным символом всего, чего он не достиг. Каждый день, видя его на кухне, Джамбулат видел собственное провалившееся «я». И он мстил. Мстил за свои несбывшиеся мечты, за разочарование в глазах отца, за стыд, который гноился в нём годами. Его подколки, издевки, незаслуженные упрёки — это был жалкий, ничтожный способ самоутверждения, попытка доказать самому себе, что он здесь главный, что он чего-то стоит.

И сегодня он перешёл черту. Он знал, что у Аркадия что-то случилось. В его глазах читалась настоящая, животная паника. Но Джамбулат наслаждался своей сиюминутной властью, этим жалким подобием могущества. «Либо остаёшься, либо увольняют». Эта фраза отдавалась в его ушах теперь оглушительным, позорным эхом.

А потом — удар. И физическая боль была ничто по сравнению с другим ощущением — ощущением полнейшего, окончательного морального падения. Его, гиганта, двухметрового качка, одним движением низвергли в грязь, показав его истинную цену. Он был не грозным начальником, а жалким мучителем, которого наказали за бессердечие.

И теперь он сидел один в тишине своей квартиры, и эта тишина была оглушительной. В ней звучали все его оскорбительные слова, выкрикнутые Аркадию. В ней стоял крик его собственной совести, которую он так долго и старательно глушил.

Он не просто хотел извиниться. Он чувствовал острую, физиологическую потребность в этом. Как в глотке воды после долгой жажды. Он должен был найти Аркадия, посмотреть ему в глаза и сказать… что? Что он сожалеет? Что он завидовал? Что он — ничтожество, прикрывающееся мускулами и голосом, чтобы скрыть свою внутреннюю убогость?

Он сжал свои огромные кулаки. Они могли ломать кости, но были беспомощны против собственного стыда. Он был грубой, неотёсанной глыбой, которая вдруг осознала, что является всего лишь куском грязи, и захотела стать чем-то бóльшим. Но было ли уже поздно?

Снаружи послышались шаги. Ровные, отмеренные. Метроном, отсчитывающий последние секунды его старой, гадкой жизни. Джамбулат поднял голову, прислушиваясь. В них была какая-то неестественная, зловещая точность. И ещё один звук: тонкий, звенящий, как поступь призрака. Словно кто-то нёс с собой набор колокольчиков, готовясь сыграть погребальный звон.