О людях неприятных
– Приятного аппетита, – процедила девушка, недобро взирая на Пашу из-под фирменной кепки. «Подавись своим долбанным кофе и сдохни», – говорил ее взгляд.
Парень принял бумажный стаканчик и поспешил за Лидой. Догнал он ее уже на улице и зашагал рядом, придирчиво разглядывая пенку капучино.
– Не, ну ты ее видела? – спросил Паша возмущенно. – Как можно при такой красоте быть такой злыдней? Я думал, она мне в кофе плюнет, и корицей в лицо сыпанет.
– Не богохульствуй, – осадила его наставница. – Кофе – это святое, – она сделала глоток из большого бумажного стакана и причмокнула от удовольствия. – А что до девушки… – она обернулась: сквозь прозрачное окно пекарни было видно, как высокая блондинка с аккуратным пучком на голове одаряет презрительными гримасами очередного клиента. – Сама бы на ее месте бесилась не меньше. А то и похлеще. Все-таки тяжело ей, фее, людей в общепите обслуживать.
Паша недоверчиво обернулся, смерив кассиршу пристальным взглядом. Нет, симпатичная конечно, и глаза такие – ух! – прозрачные, чистые, как озерная вода. Но фея?
– Ты меня разыгрываешь, да? – уточнил он у Лиды.
– Нет, – наставница снова сделала глоток. – Юная, могущественная фея, просто проштрафилась. Ты как будто сказок не читал, мальчик мой, – она, прищурившись, посмотрела на Пашу. –Три года и три дня ей служить людям в наказание за гордыню свою неуемную, – пафосно произнесла женщина, протянув вперед руку со стаканчиком. – Такое, на самом-то деле, часто случается, юные волшебницы вообще дамы довольно заносчивые и недобрые, а их магия такого, понимаешь ли, долго не выносит. Вот и перевоспитывают как умеют.
Она отогнула перчатку и взглянула на циферблат изящных часов.
– Пойдем-ка, мальчик мой, мне тут в копицентре фотографии надо забрать, должны быть готовы.
Они прошлись вниз по улице, спустились по ступенькам в полуподвальный этаж, оказавшись в небольшом помещении, почти полностью заставленном принтерами, станками и кипами бумаг. По ту сторону стойки стоял хмурый кудрявый юноша с татуировкой под глазом в виде ромба. Молча выслушав Лиду, он ненадолго скрылся в подсобке и вскоре вернулся с конвертом.
– Благодарю, – наставница улыбнулась ему, быстро просмотрела фотографии, а затем кивнула Паше: можем идти мол.
– А этот, скажешь, тоже фея? – ехидно спросил парень уже на улице, выбрасывая опустевший стаканчик и засовывая руки в карманы. – Наказанная и потому жутко хмурая, даже слово не вымолвит.
– Ну почему же фея? – невозмутимо хмыкнула Лида. – Вообще-то это техномаг, а неразговорчивый он, потому что в принципе нас с тобой, как гуманитариев, не особенно уважает.
Она убрала фотографии в сумку, перекинутую через плечо.
– Скажешь тоже, – фыркнул Паша. – Не существует таких.
– Да? – женщина ухмыльнулась. – Ты пробовал когда-нибудь находиться в помещении, полном техники в разгар рабочего дня, а? Можешь мне поверить, и пяти минут не пройдет, как компьютеры начнут виснуть, принтеры – жевать бумагу, а сканеры – выдавать ошибку. У тебя, насколько я помню, в ответственный момент даже калькулятор начинает тупить, куда там сложные машины.
Спутники повернули за угол. Лида продолжала задумчиво цедить свой кофе, парень шел за ней, рассеянно поглядывая по сторонам, и поэтому, должно быть, не заметил грузную тетку, ледоколом проплывавшую мимо.
– Смотри куда прешь, щ-щенок! – рявкнула она, оттеснив худенького Пашу к мокрой облупившейся стене.
– И вам того же! – буркнул он ей вслед, отряхивая рукава куртки. – Ну, а это? – парень дернул головой. – Ведьма в изгнании? Магистр трансфигураций?
– Всего лишь стажер на посту твоего ангела-хранителя пытается не дать тебе попасть под машину, – Лида придержала его рукой у перехода: для автомобилей загорелся красный, но белая иномарка, игнорируя светофор, почти бесшумно пронеслась мимо на бешеной скорости. – Справляется не очень, как видишь, и очень волнуется, потому и грубит, но ничего, наловчится еще.
Она смяла стаканчик, бросая его в урну, и первой, насвистывая, двинулась по пешеходной «зебре». Паша скептически улыбнулся и последовал за ней.
– Аха, коне-е-ечно….
***
«Слава богу, – думает ангел-хранитель, шагая за угол, и, обратившись вороной, взлетает на крышу, – слава богу, мальчик, прости ты меня, пожалуйста, очень уж торопился, ни за что бы не стал грубить, просто ты такой невнимательный славный мальчишка, день ото дня все труднее тебя беречь».
***
– Ну что ты опять ворчишь, – ласково говорит техномаг по имени Глеб, поглаживая горячий пластиковый бок принтера, – что значит «не любишь такую краску»? Черт возьми, Сеня, у нас там полно студентов и всем срочно нужны распечатки, давай, бери себя в руки и будем работать. Да знаю, я тоже от них устал.
***
– Еще два года, – шепчет себе под нос фея Аделина срывающимся от слез голосом, сидя в подсобке на мешке муки. – Еще два года, два дня и пять, нет, уже четыре часа, дорогая моя, совсем чуть-чуть, а потом – свобода.
Она вздыхает тихонько, поднимается, вытирает слезы, надевает на нос очки, надвигает кепку, чтобы никто не увидел острых ушей.
Негромко стукает дверь подсобки, Аделина вновь становится за прилавок и холодно улыбается посетителю.
– Здравствуйте, – говорит она, – что будете брать?
© Анна Шикова
