Steampunk Cat
Автор Uliszs_AP
Автор Uliszs_AP
Машинное отделение современного грузового судна вовсе не так эпично выглядит, как показано в кинофильме "Титаник" – гигантские поршни, полуголые грязные механики, огонь, пар – сущий ад, а посередине стоит карета, где Ди Каприо лишает Кейт Уинслет ликвидности на рынке невест.
Сейчас всё наоборот. Современный корабль, это полный хайтек – трубы, датчики, автоматизация всего и вся, чистые, как мальчики из католического хора, механики, и никто никого в карете не сношает. Души нет в современном плавающем средстве, изюминки. А в душеньку хочется если не насрать, то плюнуть. По-возможности ещё и выебать.
Когда совсем становится невмоготу, можно тихонько подрочить в зиповой, потом аккуратно помастурбировать в мастерской-воркшопе, потом вежливо передернуть за дизелями и, наконец, интеллигентно погонять лысого, ремонтируя котлы, подумывая, каким макаром ты будешь душить удава в электрощитовой – скромно, или наоборот, академично.
А судовой механик Фёдор Иванович тащился по Тиму Бертону, алкал бурлеска и стим-панка, и чтобы обязательно с душой, которая, без сомнения, имеется в каждом кустарном механизме, начиная от заводной лягушки и заканчивая Эдвардом Руки-Ножницы.
В поисках механической души, мастер взял обрезок трубы, обточил, проложил железку утеплителем, хитрым образом обтянул изнутри и снаружи искусственой кожей. С одной стороны трубы мастер сделал крепёжные проушины, а с другой оставил избыток материала. Получилась вполне себе пизда, только синяя, как полоска на милицейском бобике. Проушины же, как вы догадались, весьма походили на уши. Изделие опытное «Пизда с ушами синяя» – ПУСИ-1.
В мастерской, где планировался высокотехнологичный разврат, крутящий момент обеспечивало точило, а переходник на поступательно-возвратное движение гений эротической механики собрал из запасного судового гирокомпаса, да ещё и струбцину к нему приварил. Нечаянно иль специально, но устройство в сборе стало походить на крокодила Гену, только с синей пиздой на носу.
Теперь во время сексуального томления достаточно было закрепить переходник, накинуть ременную передачу на точило, зафиксировать изделие в переходнике, смазать отверстие техническим вазелином и, как умная подопытная макака, нажать заветную кнопку удовольствий.
Поехали!
Плавал корабль далеко, долго, и Фёдор Иванович времени счёт потерял. Запирался в воркшопе и наслаждался своим изобретением ночами напролёт. Лишь лёгкое стрекотание, как от швейной машинки, глухо разносилось по машинному залу, терялось в реве дизелей и мерном гудении главной турбины.
Но однажды всё случилось. Не даёт этот мир просто так людям грешить, не оставляет в покое, и наказать за хорошо проведённое время норовит, гад эдакий!
После ночной смены механик возвращался к себе в каюту, наслаждаясь приятным гудением в паху. Чу! В каюте из-за двери музыка играет – Валерий мать его Леонтьев – "Амана кукарейра нафанана!" И топоток такой, как стук молоточков по наковальне, только в такт музыке. "Выключал же радио! Что такое?"
Фёдор Иванович дрожащими руками отпер каюту и тут же обмяк, привалившись к косяку и скуля, как побитый щенок.
В каюте танцевал Чебурашка. Да, да, вы не ослышались! Только Чебурашка не обычный, а полумеханический. Ростом Фёдору Ивановичу по пояс, уши – две большие шестеренки, глаза – плафоны с лампочками-миньонами в форме свечи, руки-ноги – трансмиссии с пружинами. Тело обтянуто синим дешёвым дермантином, а жопа живая, обычная такая волосатая жопа, прямо как у Федора Ивановича, только меньше. Жопа азартно виляла под "аману кукарейру". В целом Чебурашка неуловимо смахивал на нашего корабельного механика.
Безумную картину разнузданой вечеринки добавляли две дорожки измельченной канифоли, раскатаные на табурете, и лежащая рядом банковская карточка Федора Ивановича. Пенькофф банк.
– Что, папаша, полундра? – нагловатым металлическим баском хохотнул Чебурашка.
– Па-папаша? – от страха механик стал заикаться.
– Ну что же вы, папаша, удивляетесь? Мамку уже до дыр истерли, баб-юзерство процветает, а как приплод увидели, так в отказку? От лютой мужской безответственности в стране демагрофический кризис махровеет, и что же делать? Что делать, я спрашиваю? Скажите, а как у вас тут с бабами?
Чебурашка изобразил лыжника, намекая на конечную цель вопроса.
– Мыыыыыыы, – мычал механик.
– Да ты заходи, не мычи, как Достоевский на уроке финансовой грамотности. Увидит кто.
С этими словами, плавно перешедший на "ты" Чебурашка затащил безвольного механика в каюту и запер дверь.
Пока Фёдор Иванович переодевался, моргая, щипая и постукивая себя, Чебурашка втянул в обе ноздри канифоль и – как это модно сейчас говорить – заколдобился.
– А с бабами надо вопрос решить... – прикайфовавший механизм поудобнее устроился на кровати и стал философствовать, мигая глазами-лампочками. – Ты мне мамку только не предлагай, слышь? Нехорошее это дело – мамкоёбство. Инцест или как там называют? Мне нужна баба настоящая, заботливая и трахливая. Не из родственников. Породу нашу улучшать буду.
Чебурашка повернулся к радио и сделал потише. Посерьёзнел.
– Как назовёшь меня, папаша? Не могу же я ходить без имени?
Федор Иванович затравленно посмотрел на чудо-зверя, пустил слезу. Одно дело кинофильмы Бертона, другое дело лицезреть всё это у себя на кровати.
– Ф-Филя? – спросил механик и заревел.
– Филя!? – взвизгнул Чебурашка. – Ты на меня посмотри! Мне ко всей природной красоте ещё и "Фили" не хватало. Да любая блядь от смеха обоссытся, как только услышит – Филлип Фёдорович Коробейкин, разрешите слегонца привдуть-с.
Чебурашка возмущённо стучал железной рукой по краю стола так, что от поверхности отлетали мелкие кусочки. Глаза-фары ярко разгорелись, словно мощные прожекторы. Приступ гнева длился недолго.
– Буду Эммануилом. – внезапно решил он.
– А Эммануилу да-дадут? – всхлипывая, поинтересовался Фёдор Иванович, которому немногочисленный женский контингент сухогруза не дал бы даже под страхом смертной казни, если только за большие деньги. А больших денег у механика не водилось, хотя по земным меркам он получал вполне себе прилично.
– Спорим? – азартно вспыхнул Эммануил. – Так к кому тут яйца подкатить? Рассказывай.
Континье то би
alexeygagach
Братья Оймены умудрились задолжать городу еще до того, как до него добрались. После залпа яхта, что называется, дала течь. Сорвало канаты и большую часть стога водорослей разметало. Начали падать. Юп может и успел бы спасти водоросли, но он тушил пожар, который так же внезапно разгорелся на палубе. Сату утверждал, что он не виноват. После пожара рули окончательно заклинило и судно начало кидать по ветру. Неуправляемый дрейф с неожиданными вывертами. И они услышали. Протяжный хруст, похожий то ли на плач, то ли на вой. Мачта дала трещину.
Пираты ушли от погони. Виноваты в этом были все понемногу. Сами братья, яхту которых пришлось ловить нескольким Охотникам, чтобы не грохнулась оземь. Искусность пиратов — шериф потом рассказал, что это был Йухтен, а он второй по старшинству, злобности и коварству капитан в крупной флотилии пиратов, которая терроризируют местные города. Виноват был Экватор, по которому пираты умчались, умудрившись напоследок дать еще один залп и пустить к земле одного из преследователей. И сами Охотники, которые не решились оставшимся числом гоняться за Йухтеном по Экватору, где он чувствовал себя, как шомпол в стволе.
Закончилось все тем, что шхуна шерифа взяла на буксир «Трех толстяков». Скребя мачтой о землю, их приволокли в город. Водрузили сразу на верфь и разошлись по своим ежедневным делам. Солнце уже подходило к полудню и зависло над Экватором. Кто-то утверждает, что в этот момент блики от хрусталя стены самые яркие. Думаю, все зависит от того, откуда смотреть.
— Что теперь будем делать? — спросил Юп ближе к вечеру, выбираясь из под одеяла, которым укрывался с головой прямо на палубе.
— Добрый день, — ответил ему Сату и почувствовал, что голова все еще помнит вчерашний бой, — уффф.
— Предлагаю сходить к торговцам и рассказать, что случилось с Вьеном.
— Денег это нам не прибавит, а мы должны за буксир местной страже, потому что согласились, чтобы нас сюда приволокли, — напомнил Сату, — а еще мы обязаны оплатить Охоту, потому что пираты ушли, с них не спросишь. И ремонт того неудачника, что получил полный залп от Йухтена.
— Я не понимаю, как можно было поймать все ядра и сразу пойти к земле с порванными парусами, сломанными рулями и пожаром на борту? — возмутился Юп.
— Так же как и мы, только после первого залпа, а не второго, — парировал Сату.
— Насчет того, что наш пожар был результатом залпа, я до сих пор не уверен,- поднырнул под парирование Юп и все же уколол брата, хотя и дружески.
— Ладно, идем к торговцам.
Еще до заката все стало хуже. Братья Оймены брели по вечерней улице спиной к Солнцу.
— Подумать только,- Сату неудачно пнул камень и больно ушиб палец, — это их реликвия!
— Зря мы туда пошли, — Юп проследил как камень скакнул пару раз по мостовой и угодил в окно какого-то полуподвального помещения. По стеклу побежали трещинки. Уже готов был крикнуть, чтобы записали на их счет и зайтись саркастическим смехом, но никто не выбежал и не потребовал. Никого не было вокруг, даже брат не увидел. Решил тоже не замечать.
— Торгаши! — Сату выплюнул это слово себе под ноги, как ругательство, замахнулся на очередной камешек, но брат ловко успел пнуть его первым, — им оказалась безразлична судьба Вьена, зато у них есть копия нашего обязательства по грузу. Мы еще и им должны. Полную стоимость!
— Они дали нам десять дней, — грустно улыбнулся Юп, не решившись демонстрировать сарказм. Брат все равно не поймет, а настроение испортится.
— Даже если кто-то выкупит «Трех толстяков», нам не хватит денег перекрыть долги, — попробовал отпугнуть мысль о потере яхты Сату.
— Даже если ее не выкупят, — придержал мысль о потере от бегства Яп, надо привыкать, — стоимость ее ремонта больше стоимости того, что от нее осталось.
— И вишенкой на торте эта реликвия! — никак не успокаивался брат, и все таки пнул очередной камешек, попал ушибленным пальцем и сморщился, — кто бы мог подумать?
— Далась она тебе? — проследил за камешком Юп. Камешек влетел в канализационную решетку и оттуда кто-то пискнул, — она тебе даже не идет.
— Я к ней привык, — закусил губу Сату.
— Кто же знал, что этой шляпе три сотни лет и она их символ? По очереди носят всей гильдией и готовы объявить нам вендетту, если мы ее не починим и не вернем завтра. Даже пираты, говорят, возвращают, если каким-то случайным, — на этом слове Юп все же дал волю сарказму, — образом она к ним попадет.
— Да никто уже не носит кожаных шляп! — продолжил закипать Сату. Фонарный столб на их пути пару раз моргнул и погас, — уже лет триста как странствующие шляпники не ходят вдоль Экватора.
— Вдоль Экватора может и не ходят, — Юп легонько стукнул столб проходя мимо и тот проморгавшись снова загорелся, — ты наверно не заметил, но тут целый город в шляпах. Все, кого мы встретили ходят в шляпах. И в отличии от других городов они косятся на меня, который без шляпы, а не на тебя, который в шляпе.
— Заметил, — гаркнул Сату,
— Так давай найдем шляпника, который наверняка здесь есть.
— За следующим поворотом.
— Откуда знаешь?
— Спросил у местных, пока ты получал уведомление от шерифа о том, что город выставляет нашу яхту на торги, — гнев Сату достиг апогея, он наступил на крышку люка и громыхнуло так, что со всех щелей брызнули кошки и крысы, удивляясь наличию друг друга так близко.
— Песчаная лисица, — прочитал Юп на кованной шляпе над маленькой дверцей в мастерскую, — купим тебе другую.
— Мне нравится эта!
— Где этот бездельник? — послышалось с улицы и в дверь ввалился, точнее вкатился Сату. Обида и гнев превратили его из просто неуклюжего разрушенца в чудовищно неуклюжее бедствие. Он еще только начал свое деструктивное шествие, но уже успел сломать перила той небольшой лестницы по которой катился, провалил ступеньку, закрутился в половичок и наступил в ведро. В ведре было мокро. Все эти па слона-эквилибриста не помешали ему продолжать говорить, хотя и с перерывами на события, — мне нуж...но по...чин...ить шляп..
«У» он не договорил. Хотя уже сидел на сломанной нижней ступеньке, замотанный в полосатую ковровую дорожку с ногой в ведре. Молоточек прилетел точнехонько в голову, точнехонько маленьким бойком, совершив ровно три оборота. Тюк. Сату качнулся назад, вперед, снова назад. Большое пузо уравновесили увесистые тылы и он остался сидеть, внезапно устав. Рядом со старой боевой шишкой на голове начала заметно расти новая.
— Извините моего брата, — вслед за братом пригибаясь вошел Юп. Он был расторопнее, особенно на фоне родственника и успел проследить тот самый полёт молоточка, особенно в заключительной его фазе. Сморщившись, воскликнул, — уффф.
— Секунду, — предупредительно поднял руки Юп в ожидании новых летающих предметов. Предметов не последовало. Осмотрел брата, сделал вывод, что еще немного и Сату сможет участвовать в корриде. Не в роли тореадора. Поднял молоточек и протянул хозяину, — нас сильно потрепали пираты на подходе, и он еще не успел прийти в себя. Хотя, полагаю, с этим стало сложнее.
Волосы шляпника были завязаны узлом на затылке и все равно перепачканы. Вроде брюнет. Лицо тоже вымазано. Как бывает вымазано лицо художника, который увлекся работой. Только краски не такие пестрые. Фартук, нарукавники в том же боевом раскрасе художника, в котором он может прятаться на фоне своих картин. Худощавый, с фигурой что-то не так. Сидит все еще скрючившись и зажав шляпу в какой-то недоступной для простых смертных позе. Но явно на любимом, многократно чиненном табурете.
— Жирдяй, — не понятно, к кому из них двоих обращаясь, зато с некоторым высокомерием, несвойственным подобным мастерам произнес, погодите-ка, произнесла. Девушка? Голос-то женский. Юп допонял это вот прямо сейчас, когда она встала и забрала протянутый ей молоточек. Он понял, что было не так с фигурой. Эта каморка ей явно мала. Даже он пригнулся, когда входил. А сейчас она, после того как развязалась из этого невообразимого человеческого узла, практически упиралась головой в потолок.
— Нам бы шляпу, — подобрал сбитую с брата шляпу и тоже протянул ее шляпнице.
— Изуверы, — она посмотрела на застежку.
— Это не мы, — рефлекторно начал оправдываться он.
— Кто?
— Пираты, — перешел вслед за ней на укороченную форму общения Юп.
Шляпница промолчала. Она как-то сумела промолчать так, что ему стало жалко пиратов.
— Голова болит, — донеслось откуда то снизу. Началось кряхтение и доставание ноги из ведра. С громыханием.
— Надо починить, — сказала она, не обращая внимания на борца с ведром. Это был не вопрос, говорила она скорее себе.
Юп кивнул на всякий случай.
— Завтра поговорим, — закончила она.
Есть люди, которые заканчивают разговор прощанием, а есть те, кому не нужно указывать вам на дверь. Вы сами начинаете ее искать, когда они все сказали. Юп поднял Сату, снял с него ведро, опер на себя и вывел. Ночевать было негде и они пошли на свою многострадальную яхту.
Утро встретило Сату острой болью. Он все еще просыпался под какой-то чудовищный грохот. Стучали как будто по голове. Сразу в двух местах. Тра-та-та-та... Настойчиво и не прекращая. Или это рога пробиваются ростками из его черепа? Он разодрал глаза. Даже не так. Он открыл глаза руками, потому что сила воли не справилась.
— Что вам нужно? — спросил голос Юпа, и пока он спрашивал, свеже-открытые глаза нашли его стоящим у трапа и разговаривающего с кем-то. Сату перевел глаза на этого кого-то и сфокусировался. Рога при этом немного подросли по ощущениям.
— Вы принесли шляпу? — спросил он, узнав шляпницу. Закутался в полосатый коврик потеплее. Откуда у него коврик, не решился вспоминать.
Она была в брюках для верховой езды, элегантном пончо, с тростью и конечно в шляпе. На лице у нее была татуировка песчаной лисицы. Точнее с лица татуировка начиналась. К щеке лисица прислонилась мордочкой, вокруг шеи обернулась, дальше по ключицам. Наверно на плечо. Из под закатанного рукава на правой руке свисал хвост.
— Уже вернула хозяину, — сказала девушка и одернула трость от борта яхты, стало понятно она явно стучала чтобы всех разбудить и добилась своего. Посмотрела на Сату и добавила, — эта шляпа тебе не к лицу.
— Вы хотите потребовать денег? — настороженно спросил Юп.
— У вас их нет, — немного резче обычного ответила шляпница, но показалось, что не специально, — я выкупила это барахло с парусами.
Она подвинула тростью Юпа и вступила на борт:
— Почему три толстяка?
В октябре у художников проходит марафон #inctober - они берутся каждый день создавать новую картинку. Так повелось, что у меня в это время проходит #textober. Тридцать одна глава. Ровно столько будет жить этот мир. Что будет дальше? Наверно, другой мир.
Спасибо, что дочитали.
Понял, что писать маленькими главами не получится. Но эта поменьше.
Яхта улепётывала во все паруса от барка. Вдоль Экватора. Узлов двадцать. Под зеленой Луной. Пролетая сквозь тени от облаков, что повыше. Отбрасывая тени на те, что пониже. Далеко внизу под килем плыли поросшие лесом холмы, утесы, речушки, проплешины, снова холмы. Сшивая все это, змеилась одинокая дорога. Езженная, город был не так далеко. Но земли дикие - всё же далеко.
— На подъём! — хрипло гаркнул одноглазый Йухтен. Капитан стоял на носу своего пиратского барка и разглядывал человека на корме яхты. В шляпе. Погоня затянулась и нужно было менять тактику. Иначе уйдут.
Перехватил поудобнее ружье. Достал кривую ручку из самого нижнего кармашка своей перевязи. Приладил к ружью и накрутил с характерным «вжжжж». Пока в колбе, встроенной в приклад, не появился еле видимый тлеющий синий огонек. И никаких тебе курков, полок или взводящих механизмов. Щёлкаешь спусковым крючком — синий огонёк воспламеняет порох, порох устремляет пулю в цель. Кто-то падает. И опять: накрутил синий огонек, зарядил ружье, щелкнул, выстрелил, падает. Надо только подойти на расстояние выстрела. Это ружьё он раздобыл недавно. Из него их и убьет. Поставил подле себя прикладом на палубу. Приказ отдан, ко всему остальному он приготовился.
Боковые гики, как и положено, торчали по бортам, как раскинутые в стороны руки. А вот грот-мачта, которая под килем должна уходить шпилем вниз, была обрубком. Аккурат посередине. Такелаж пришлось срезать и половина парусов улетела. С ними реи и кусок мачты. С пиратским флагом на кончике шпиля. Новым флагом. Только вчера повесили. Сам рисовал на нем черный квадрат.
Перестреляю, — хрипло подумал капитан, он даже думать привык с хрипотцой, — лишь бы наверху был ветер.
Барк набирал высоту. Команда торчала на вантах. Они собрали паруса на гиках, чтобы быстрее подняться. Замерли в надежде, что на новой высоте будет ветер. Верховые всё ещё посыпали водоросли солью, чтобы те отдавали влагу, становились легче и тянули за собой корабль.
— Барк уходит выше, — выкрикнул торговец Вьерн с кормы яхты, которая спасалась бегством. Он был пассажиром, но понимал возможно больше, чем все остальные на этом судне всю опасность этого маневра. Глубокие морщины, изрезанное ветром лицо, жилистые руки и привычка держаться за что-нибудь, выдавали в нём если не облачного волка, то давнего путешественника. Образ подкрепляла и древняя, потёртая, кожаная шляпа с широкими полями, пристегнутыми с правой стороны огромной блестящей серебряной застёжкой. Под застёжку было воткнуто несколько вороньих перьев. Возможно в стародавние времена там было перо какой-нибудь экзотической птицы, но где сейчас найдешь таких птиц? Да и кожаные шляпы были редкостью.
Капитан пиратов действует верно, думал торговец, рассматривая фигуру на носу барка. Скорее тень, но отменное зрение Вьерна различало её в изумрудном свете Луны. Капитан конечно не уверен в успехе, но ветер наверху есть — это Вьерн знал наверняка. Значит барк уже получил преимущество.
— Может все-таки дотянем до города? — раздался голос из под киля с мачты. Яхта была маленькая и мачта была одна. Даже не так. Яхта была настолько маленькая, что груз Вьерна не уместился на палубе. Висел, привязанный к мачте.
Выглядела конструкция нелепой гирляндой. Большой стог скрученных водорослей, ниже — неожиданно мелкая прогулочная яхта, от яхты вниз тянется мачта с парусами, а к ней, свисающей каплей привязан огромный мешок, перетянутый сетью канатов. У судна было содрано все, что не было нужно для движения, выкинуто все вооружение. Оставлена одна только сигнальная пушка. Трюм они тоже забили водорослями до отказа, чтобы увеличить подъемную силу. И судно летело, и стоило в пять раз дешевле, чем доставка торговым караваном. При этом все риски на себя взяли перевозчики. В случае потери груза они возместят всю стоимость. Подписанный договор, скрепленный гильдейским нотариусом был у Вьерна в нагрудном кармане и грел сердце.
Управляли этим чудом кустарного применения науки два брата. Сату и Юп. Молодые толстяки-коротышки. Братья выглядели одинаково, но не были близнецами. Мало того, несколько лет разницы. Юп признался, что он старше. Сату признался, что он больше, но для Вьерна они были одинаково огромны. Существует, наверно, какая-то граница, за которой все большие люди одинаково большие. Их прогулочная яхта называлась «Три толстяка».
— Не дотянем, — догадался Вьерн, поправил шляпу, но вслух не сказал. Огни города должны уже скоро показаться. Но до них теперь не успеть. Если яхта не поднимется, то не ускорится. А подняться выше, туда где ветер посильнее, у них уже не получится. Водоросли были перенасыщены солью. И тот стог, на котором они висели и те, что были в трюме. Это предел их возможности. Теперь точно не уйти.
— Не дотянем, — подтвердил догадку Сату с мостика, он добросовестно держал штурвал, а точнее был поставлен там Юпом, чтобы ненароком не улетел за борт или не оборвал парус, или еще чего не натворил, — свежий ветер, идем узлов двадцать и если бы погоня продолжилась, то скоро мы бы подали сигналы, их разглядели бы из города и прислали Охотников. Но если там наверху есть ветер, то он сильный или даже крепкий, это гарантированные двадцать пять узлов. Облака выше, по ним не сказать, но влажность и ветер в кронах внизу позволяют прикинуть градиент ускорения по высоте. Уверен, что ветер там есть.
— Вы хотите сбросить груз? — аккуратно поинтересовался торговец.
— Надо подумать,- сказали браться в унисон. Вьерн поежился.
После этих слов в прошлый раз они взяли сигнальную пушку, забили её пятикратно порохом. Затолкали как-то ядро. Прикрутили к палубе и обложили всем, чем смогли. Долго примерялись маневрируя яхтой. Жахнули. Пушка и не догадывалась, что может так стрелять. Ещё об этом не догадывались пираты, которые выскочили на них из облаков и стремительно нагоняли на своем барке. В списке тех, кто ещё удивился были Вьерн, сами братья и грот-мачта барка где-то посередине. В результате на палубе яхты зияла дыра, за борт отправилась куча вещей, пушке разворотило ствол, грот-мачта переломилась и пиратам сбило скорость. Скоротечный налет превратился в затяжную шестичасовую погоню с неясным финалом.
— Может все-таки сбросим? — настороженно поинтересовался торговец у ловко взлетевшего по такелажу на палубу Юпа. То, что этот толстяк обладал неожиданной обезьяньей ловкостью Вьерна не удивляло. Он видел и не такое. А вот то, что у Сату ловкость напрочь отсутствовала, было необычным. Как могут два настолько похожих человека так отличаться?
— Дай нам минутку, — буркнул Юп, уже о чем-то раздумывая.
— Расправляй паруса! — Йухтен оскалился ветру. Это был сильный ветер, все двадцать пять узлов, — им хана.
Барк расправил паруса. Рангоут пошёл скрипом, впитывая мощь ветра и судно дёрнулось, резко набирая ход. Ещё немного и можно будет стрелять. Нет, не из пушек. Они же не хотят спалить эту яхту или позвать Охотников на праздник. Из ружья.
После достаточно продолжительного совещания с попутными размахиваниями руками и рассчетами братья подошли на корму к Вьенну, который с волнением смотрел, как набирает скорость пиратский барк:
— Мы пойдём по Экватору! — сказал Сату.
— Это самоубийство! — выдохнул удивление Вьерн. По правую руку от них огромная хрустальная стена Экватора уходила куда-то вверх. Исследователи замерзали раньше, чем добирались до этого верха. Никто и никогда не пересекал эту стену, — там всё по другому, у неё своя роза ветров. Даже опытные...
Одноглазый капитан пробежался пальцами по кармашкам перевязи, ткнул в третий. Достал скрутку, откусил, засыпал порох в ствол. Немного пристукнул прикладом о палубу, бросив взгляд на фигуры на яхте. Загнал шомполом бумажку от скрутки как пыж.
-... для этого нужен колоссальный опыт, сноровка и невероятное везение, а вы впервые в пути, — закончил свой возмущенный монолог о невозможном торговец.
— Мы всё рассчитали, — безапелляционно заявил Юп, — вон там по облакам видно направление восходящего потока, потом...
Пират достал пулю. Это не был шарик. Бочонок с гранями по кругу. Ружье было нарезным и грани четко подошли к нарезке в стволе. Подкручивая шомпол, затолкал пулю до самого пыжа.
-... у самого города найдём нисходящий поток и вынырнем, — закончил Сату показывая на бумажке план с кучей цифр, векторов, расчётов и тремя пустыми последними пунктами.
На корме яхты что-то блеснуло. Йухтен вскинул ружьё. Мгновение на то, чтобы прицелиться в неясном зелёном свете Луны. Выстрел.
Что-то громыхнуло и Вьерн дернулся. Как от удара по голове. Неуклюже перевалился за борт. Полетел вниз. Юп отреагировал мгновенно. Промчался мимо брата. Не глядя закинул руку вслед улетающему торговцу. Сам при этом ныряя за борт всем корпусом. Каким-то чудом умудрился при этом сунуть ногу в Сату. Это не Сату поймал брата за ногу, это нога Юпа поймала себя руками неуклюжего брата. Сату взвыл от натуги, вытаскивая брата из-за борта. В руках Юпа была только шляпа.
— Улетел, я видел, — грустно сказал он.
— С такой высоты у него нет шансов, — вздохнул Сату.
— Может спустимся за ним? — запоздало задал вопрос Юп и понял, что ему только что уже дали ответ, слишком настоящий ответ, — ты прав.
Братья посмотрели друг на друга. Сату забрал шляпу у Юпа, потеребил её в руках. Набравшись решимости надел.
— Оставим ему его груз, — скорее не спросил, а утвердительно сказал тот брат, что был побольше.
— В память о нем, — кивнул тот брат, что был постарше.
Юп буквально скатился вниз по мачте, успевая только выбрасывать цепкие руки в объятья такелажа. Взмах ножом, перерезанный трос. Капля груза медленно полетела вниз, вслед за хозяином. В память о нем.
Йухтен успел перезарядиться и ещё несколько раз выстрелил, но тот, который метался по рангоуту был слишком быстр, а тот, что надел шляпу — слишком везуч.
Освободившись от груза, яхта резко пошла вверх, в тот поток, где до этого дамокловым мечом нависал над ними пиратский барк.
— Не придётся идти на Экватор, — крикнул после очередного выстрела из под киля Юп.
— Не придётся, — с какой-то легкой грустью в голосе подтвердил Сату, — нет смысла даже сворачивать паруса, мы теперь и быстрее, и легче.
Одноглазый капитан все понял. Они уйдут. Они сломали ему грот-мачту, оборвали новый флаг, мотали его пол ночи по этим облакам. Он видел, как они начали разворачиваться к Экватору и сейчас жалел, что они туда не пошли. Одна ошибка и хрустальная стена впитала бы их, или вывернула бы наизнанку их уродливое корыто во встречных ветрах и воздушных ямах. Они вместо этого сбросили груз! Практически его груз! Тяжелый, наверняка ценный груз!
— На правый борт! — скомандовал он.
— Капитан!!? — выкрикнуло сразу несколько матросов.
— Залп сразу увидят из города, — сказал кто-то особо прыткий.
— Мы ещё можем собрать их груз, — поддакнули из тени.
— Молчать! — хрипло оборвал Йухтен, — один успеем, до города далеко!
— Они поворачиваются правым бортом, — подбросил плохих новостей по пути с водорослей наверху на мачту внизу один из братьев.
— Если они выстрелят, город увидит и вышлет Охотников, — ответил другой, удерживая судно на ветру.
— Если они попадут, Охотники нас не спасут, — спешно собирая паруса возразил Юп.
— Вероятность пятьдесят процентов на критические повреждения, — прикинул вслух Сату.
— Либо попадут, либо не попадут? — выкрикнул снизу брат и грустно улыбнулся, ловко используя свой вес чтобы притянуть парус к рее.
— Нет, я посчитал, — не понял сарказма брат, — потом придёшь, подержишь штурвал.
Барк довернулся правым бортом, поджав паруса и продолжая двигаться по траектории. Яхта тоже успела втянуть свои паруса. Но было понятно, что залп сметёт их. Да если даже пара ядер попадёт, этого хватит, чтобы добраться до этих толстяков. Капитану уже не был нужен корабль. Он жаждал их уничтожить.
— Смотрите! Что он делает? — воскликнул кто-то из канониров. Один из толстяков. Тот, который в шляпе. Встал на корме, лицом к ним и раскинул руки в стороны.
— Спорим я собью с него шляпу?
— Вместе с головой?
— К залпу товсь! — проорал капитан. — Залп!
Оранжевый свет залпа сделал изумрудный свет Луны грязно зеленым. Дым. Пока он рассеивался, корабль выходил обратно на курс. Команда делала все слаженно и четко. Плохие люди зачастую бывают искуснее хороших. Паруса расправлялись, рули удерживали в потоке.
Дым рассеялся. Яхта была прямо по курсу.
— Что это?
— Как?
— Мы не попали ни разу?
— Да нет, вон есть попадания.
— Разве это попадания?
— Они даже не замедлились!
— Он что, колдун?
— Ты видел как он раскинул руки?
— Пули не берут его, — и вот она последняя капля чьим-то гнусавым голоском, — даже капитан с его нового ружья попасть по ним не может...
— Молчаааать! — растянуто взревел капитан, да так громко, что браться оторвались от своих дел и оба улыбаясь посмотрели на барк, — На левый борт!
Барк повинуясь команде начал свое смертоносное движение.
— Сату, они опять поворачиваются бортом.
— Да вижу я.
— Они совсем не боятся Охотников?
— Времени у них ещё на один залп и уйти.
— Но они не успеют собрать груз.
— Кажется, у нас появился враг, — подытожил Сату, — уничтожить нас ему важнее груза.
— Похоже на то.
Юп снова подменил брата на мостике. Искал глазами на горизонте огни Охотников. Если они действительно нажили себе врага, то пираты могут дать и третий залп. Удача, конечно благоволит брату, но на то она и удача, что бывает переменчива. Он бы его не пустил туда, но разве Сату будет слушать?
Сату рассматривал шляпу. Пуля попала в серебряную застежку. Вмятина и трещины. Вороньи перья ударом выбило, поломало. Дырки в шляпе не было. Значит её хозяин может был жив, когда полетел вниз. Он не знал, хорошо это или плохо. С одной стороны это ужасная смерть. С другой, может выжил?
Стоп. Завтра будем об этом думать. Сегодня нам надо выбраться из этой переделки. Не хотелось говорить брату, но вероятности стали сильно хуже. Слишком уж сильно их ненавидели и боялись на барке. Плохие предчувствия.
Йухтен видел, как один их этих толстяков стоял на корме и рассматривал шляпу. Мог бы выстрелить уже сейчас. Но он должен доказать себе и своей команде, что сильнее. Сейчас этот везучий лоботряс раскинет руки в стороны и вот тогда. Одноглазый капитан покажет всё своё умение. Не обязательно в голову. Надо только попасть. Можно и в тело. Тело то огромное, как в него не попасть.
Барк повернулся левым бортом. Дальше случилось сразу несколько событий. Сат раскинул руки. Одноглазый капитан выстрелил. Может всё же в голову? Прогремел пушечный залп. Но вороны. Да, вороны. Стая ворон летела куда-то по своим ночным делам и прошла чёрными тряпками через барк сверху вниз. Задевая всё, что можно задеть, испуганно шарахаясь и крича от всего происходящего.
А самое главное, Юп увидел Охотников. Они шли на своих разношёрстных кораблях выше, в обратном потоке. Шли слаженно, хорошо и быстро. Это большой город, Юп насчитал пол десятка Охотников. Наверняка среди них есть и стража, и вольные стрелки, и торговцы. Кто не хочет награду за Охоту? Теперь пиратам понадобится всё их умение, чтобы уйти. Даже не так. Они должны срочно полезть на Экватор, чтобы унести отсюда ноги. Юп знал, что пираты могут и достаточно отважны чтобы это проделать. Но эти пираты всю ночь в аврале, у них не хватает одной мачты и они расстроены тем, что не настигли жертву — им будет очень сложно.
Дым начал рассеиваться.
— Охотники! — выкрикнуло сразу несколько голосов.
— Уходим!
— Ха!!!
— Яхта замедлила ход!
— Мы всё равно их не достанем, — хрипло подумал Йухтен,- Охотники прилетят быстрее.
— А этого, который руки раскидывал, нету!
— Слава капитану!!!
— Сбил с него спесь!!!
— Никакой он не колдун.
— По местам, — скомандовал капитан.
Уходить не хотелось, ещё один залп и это корыто встретится с землёй, но проклятые охотники — их слишком много. Он и так потешил свою гордыню сегодня, правда это стоило ему груза, но теперь это можно оставить в прошлом.
— Уходим, — принял решение капитан. А как известно, Йухтен своих решений не менял.
— Ура капитану! — вскричала команда, им предстояла ещё одна погоня, теперь уже за ними.
Юп оторвал взгляд от Охотников. Почувствовал какую-то неприятную тишину. Сату молчал. Осмотрелся. Сату полусидел, привалившись спиной к борту, шляпа валялась рядом.
— Что с тобой? — подскочил к брату Юп.
— Смотри, — Сату показал на многострадальную застежку, которую окончательно смяло, кусок отлетел, — она спасла сегодня двоих.
— Ты как? — беглый осмотр брата выявил огромную шишку на голове.
— Голова болит.
— Дырки нет, и то хорошо, — улыбнулся Юп, но как-то испуганно, — пойду паруса расправлять.
Капитан уже примерялся, где зайти в восходящий поток, чтобы пойти по Экватору, когда услышал ропот в команде. Он проследил за их взглядами, метнулся к борту и посмотрел на остатки от прогулочной яхты. Один толстяк расправлял паруса, второй стоял у штурвала. В шляпе!
— Я вас найду!- взревел капитан на все небо. А, как известно, Йухтен своих решений не менял.
Оба брата уже были в курсе, что у них появился враг, по этому просто кивнули, занимаясь своими делами. Ночь заканчивалась. Зелень Луны уступала место рассветным лучам Солнца. Хрусталь Экватора давал блики переливами. День наступал по обе стороны от этой прозрачной стены. Потрепанная яхта «Три толстяка» уходила на всех парусах навстречу Охотникам. Братья Юп и Сату Оймены наблюдали, как по ту сторону от стены все привычно движется задом наперед. Привычно, но все равно неестественно.
В октябре у художников проходит марафон #inctober - они берутся каждый день создавать новую картинку. Так повелось, что у меня в это время проходит #textober. Тридцать одна глава. Ровно столько будет жить этот мир. Что будет дальше? Наверно, другой мир.
Спасибо, что дочитали.
Извините, я не ожидал, что первая часть будет такой большой.
Steampunk Explorer - Support on LEGO Ideas
Link to support https://ideas.lego.com/s/p:05b47ad90b92493da65c83eb9990e483
"Паровоз". Лист из триптиха "Поезд". 2020 год.
Бумага тонированная. Тушь, орешковые чернила, изограф. 600х800 мм.
"Вагон №1". Лист из триптиха "Поезд". 2020 год.
Бумага тонированная. Тушь, орешковые чернила, изограф. 800х600 мм.