Память 131-й Майкопской бригаде
Автор исполнитель из города Новочеркасска Станислав Александровский.
Песня посвящена 131-й Майкопской бригаде.
Автор исполнитель из города Новочеркасска Станислав Александровский.
Песня посвящена 131-й Майкопской бригаде.
Снято в конце январе - начале февраля 1995 года. Российские призывники под руководством кадрового офицера л-та Кравченко Сергея зачищают квартал Грозного, не пострадавший от боевых действий за город Грозный.
Сам Кравченко был настоящей легендой боёв за Грозный, пройдя их от и до - он участвовал даже в так называемом "Новогоднем штурме", выжил, потом шёл на острие удара в ходе Операции "Возмездие" (увы, о ней в российском обществе почти не знают), начавшейся 3 января 1995. Уже 18 января была освобождена половина города Грозный, включая "дворец Дудаева" - Здание Совмина.
Кравченко дал знаменитое видеоинтервью по местам боёв в Грозном, рассказав о многих тех событиях для потомков.
Первый бой Первой Чеченской: 106-я дивизия ВДВ против отряда Вахи Арсанова, у поселка Долинского, Чечня, 12 декабря 1994 года
Из описания обстановки на 11 декабря: "Боец [Вахи] Арсанова (Арсанов - на фото 1) на собственных "Жигулях" проехал через все блок-посты под видом местного жителя, собрал необходимую информацию и спокойно вернулся к Арсанову. Тот немедленно обратился к Аслану Масхадову и попросил выделить одну из имевшихся тогда у чеченцев установок залпового огня "град". После этого бойцы Арсанова под покровом ночи приехали на господствующую высоту у Долинского. По утверждению Куликова, чеченцы "не имели никаких приборов наведения и прицеливались через ствол"
Начальник разведки ВДВ полковник Павел Яковлевич Поповских (фото 2): 12 декабря на подходе к Долинскому группировка войск 106-й дивизии шла вместе с внутренними войсками. Руководил ею генерал-лейтенант Сегудкин [зам.ком. ВДВ по БП Алексей Алексеевич Сигуткин].
Остановившись в 8 километрах от Долинского определиться с дальнейшими действиями, вдруг разглядели в бинокли что-то похожее на установку системы залпового огня. "Чеченцы "Град" заряжают", - подтвердил опасения экипаж "вертушки".
Чеченский "Град" дал несколько весьма точных залпов по колонне. Добавил и танк. Появились первые убитые и раненые. Когда вертолёты вернулись, чеченцев и след простыл. О системе секретности и скрытности в российских боевых порядках говорит такая красноречивая деталь: все оперативные переговоры велись на тех же радиочастотах, что и у чеченцев.
Одна из ракет угодила в полковой КПП, как об этом вспоминал НШ сводного пдп 106 вдд полковник Михаил Жданеня: "Едва залетаю в машину и заворачиваем за бугор, по броне словно молотом..." В этот момент погибли полковники Николай Фролов - начальник артиллерии дивизии и Евгений Алексеенко из штаба артиллерии ВДВ, сидевшие на броне.
Прервал корректировку подполковника крик капитана: - нас атакуют! Я развернул стволы и посмотрел вниз. Из за дыма было видно не очень, но явно что слева, как раз куда оттягивались уцелевшие, из под холма довольно быстро движется техника разворачиваясь в цепь. Варцаба приказал СПГ к бою, а гаубице и мне выйти на прямую наводку. Я чётко различил контур танка, он шёл первым и прямо на нас. Остальную броню я посчитал за БМП, о чём сразу доложил. В ответ лишь - вижу...
К счастью, эта техника оказалась нашей (точнее тульской 51 пдп), голова её уже выходила на ровное плато. В это время полковник Алексеенко на горе, на расстоянии примерно семи километров, заметил танки и дал приказ развернуться в боевой порядок. Но в этот момент начался артобстрел. Никто не мог разобрать, откуда летят снаряды, так как расстояние было очень большое и откуда ведётся стрельба не было видно. Как после выяснилось, огонь вели четыре установки "Град", которые дали три залпа. Один из снарядов попал во вторую по ходу движения машину...
Голова колонны, развернулась и вернулась к месту обстрела обойдя холм. Мы же их и посчитали наземной группой после арт.подготовки и чуть не открыли огонь. Хорошо кто-то заметил противоминный трал перед танком, как это было на нашем.
Через минут 30 прилетели вертолеты Ми-24. Облетели нефтебазу, затем куда-то к лесу и там выпустили несколько НУРСов.
Погибшие:
1. полковник Евгений Петрович Алексеенко (из штаба командующего ВДВ)
2. нач. РВиА 106 вдд полковник Николай Петрович Фролов
3. рядовой 1182 ап Александр Валерьевич Минеев (12.12.94)
4. мл.сержант 1182 ап Сергей Михайлович Щербаков (12.12.94)
5. мл.сержант 56 одбр Сергей Николаевич Ковыляев
6. рядовой 56 одбр Павел Владимирович Оборин
7. сержант 1182 ап Леонид Владимирович Мещаненко (умер 29.12.1994 в госпитале им. Бурденко)
По словам начальника разведки ВДВ полковника П.Я. Поповских, было ранено 12 человек.
Герои России 21 ОБрОН (вч 3641, Софринской бригады)
Ефрейтор Бушмелев Евгений Вячеславович.
15 октября 1999 года под Червленной рота софринцев при проведении спецоперации напоролась на засаду боевиков. Заняли оборону, но двигаться дальше не могли. Боевики прижали крепко. Рядовой Бушмелев, маневрируя на своей бээмпэшке, прикрывал пехоту. Из трехчасового боя вышел, будто в рубашке родился — ни одна из выпущенных по его «копейке» гранат в цель не попала. Он сумел забрать и вывезти в район сосредоточения раненых братишек, а после этого и остальных пацанов...
30 октября 1999 года в бою под Новощедринской бээмпэшка неожиданно потеряла управление — «духовская» граната попала в правую гусеницу. Механик-водитель не растерялся и под шквальным огнем боевиков сумел устранить повреждение. А боевые группы софринцев тем временем подошли к поселку и начали выбивать бандитов из опорных пунктов. У соседнего взвода бээмпэшка встала как вкопанная. Боевики плотно обложили пацанов. Экипаж Бушмелева подоспел вовремя. Отсекая огнем из пушки и пулемета бандитов, БМП вплотную подошла к вставшей машине. Евгений выскочил из своей «копейки», тросом подцепил ее и вытащил из-под огня.
А кавказский поход тем временем продолжался. Под Гудермесом Бушмелев сумел удачно вывести машину во фланг прорывающейся из кольца окружения большой группе боевиков. В Алхан-Юрте в жестоком бою помог армейцам — из-под перекрестного огня вывез в тыл раненого командира армейского рембата...
Указом Президента РФ от 30 декабря 1999 года ефрейтору Бушмелеву Евгению Вячеславовичу. присвоено звание Героя РФ.
Тогда же он вытащил гранату у боевика и швырнул их в комнату бандитов, освободив этот мир от троих из них, а сам бежал через окно. За этот подвиг он получил звание и признание героем.
Сегодня он скончался от продолжительной болезни.
UPD:
27 января 2000 года военнослужащие из нальчикской бригады внутренних войск заняли здание школы на правом берегу реки Сунжа. Ранним утром боевики предприняли попытку выбить военнослужащих с занимаемых позиций. В ходе боя бандитам удалось взять в плен троих солдат. Это увидел рядовой Раис Мустафин, который сразу принял решение помочь товарищам. Он сумел приблизиться к боевикам, но те открыли по нему шквальный огонь. В один из моментов боя у Раиса заклинил пулемёт и боевикам удалось взять солдата в плен. Когда его привели в один из учебных классов, где находилось больше десятка бандитов, Раис выхватил из кармана гранату и подбросил её вверх, а сам, увидев замешательство боевиков, выскочил в соседнюю комнату и спрыгнул в канализационный люк.
По подземным коммуникациям рядовой Мустафин выбрался в комнату, в которой держал оборону, и продолжил неравную схватку с бандитами. Несколько часов он сдерживал яростные атаки врага, ведя огонь из табельного и трофейного оружия. Вызвав всю огневую мощь противника на себя, он дал возможность своему подразделению провести контратаку и вынудить боевиков отступить. Когда здание школы было отбито, сослуживцы не поверили своим глазам — они считали Раиса погибшим.
За личное мужество и героизм, проявленные в бою с незаконными вооружёнными формированиями, 11 июля 2000 года рядовой Мустафин Раис Рауфович был удостоен звания Героя Российской Федерации.
UPD 2: интервью
Эпоха 90-х
Похороны первого солдата-уральца, погибшего на чеченской войне. Фотограф Михаил Петров. Челябинская область, посёлок Сосновка. Январь 1995 года
Отрывок из повести: ЧЕЧЕНСКИЕ ЗАПИСКИ ВЕРТОЛЕТЧИКА.
Автор: кавалер ордена Мужества, полковник С. Штинов.
ПРОПАСТЬ
10 июля. Пока всё было тихо. На территории Чечни действовал очередной мораторий на ведение боевых действий. Шёл переговорный процесс между лидерами боевиков и командованием группировки, но это только пока! Следующее утро 10 июля 1996г. началось также с подъёма в 6 утра. Убыли на аэродром, позавтракали. Команда на сбор всего лётного состава у КП поступила неожиданно. До постановки задач было ещё много времени, поэтому все с удивлением смотрели на озабоченного чем-то командира полка, Юрия Николаевича Чебыкина, держащего телефонную трубку, ничего не говорящего, а только кивающего головой. Выражение его лица было явно безрадостным. Через минут 20 приехали все командиры авиагруппировки, расстелили перед нами карты и, зачитав приказ о начале боевых действий, стали ставить задачу каждому экипажу. Мало того, что москвичи, быстро улетев, домой, оставили нас, один на один, с кучей вопросов, так ещё практически на следующий день, нам уже ставили задачи на ведение настоящих боевых действий.
Я смотрел на своих молодых товарищей, и видел в их глазах смятение!
Да и самому было как-то не по себе:
- С ходу в пекло! - крутилась мысль в голове.
Как оказалось, процесс перемирия был внезапно остановлен, как это уже случалось не раз, и войскам был отдан приказ, начать боевые действия против бандформирований. Нашей авиагруппировке была поставлена задача на высадку воздушного десанта в горы, по всей границе южной Чечни, с целью вытеснения бандитов с равнинной части Ичкерии, чтобы они не смогли просочиться в Дагестан и Грузию. Подготовка была не долгой. Обозначили посадочные площадки на картах. И, пока заправляли вертолеты, в них во всю загружался спецназ. Первым в горы слетал, на рекогносцировку площадок, зам.ком.полка Николай Авиамирович Иванов. Быстро вернувшись, он сел ко мне на борт и сказал, что покажет нашей группе площадку.
Мы, в паре с Володей Погореловым, взлетели за парой зам.ком.авиагруппировки, моего однокашника по училищу, Лёши Храменкова. Набрали высоту 1800м. и пошли в горы, в район между Шатоем и Махкетами. Подходя к горам, стали ещё набирать высоту, и когда подошли к указанной Ивановым площадке, она была на уровне наших глаз. На двух с половиной тысячах метров над уровнем моря, ровная как стол, размерами с два футбольных поля, простиралось красивое, покрытое высокой травой, поле. А на удалении двух километров впереди него уже начинались отвесные скалы, уходящие вверх, выше трёх тысяч метров. Посадочные места выбирали самостоятельно, кто - куда. Но так, чтобы не помешать друг другу. Первым подсел Вовка Погорелов, я следом за ним, буквально в двадцати метрах от него. Оглянулся в грузовую кабину и подал команду на высадку группе спецназа. Но когда повернулся, прямо впереди, в нескольких метрах от кабины моего вертолета, разлетались какие-то куски веток. Как оказалось, Володя Погорелов, чуть сместился в сторону, и не заметил, как хвостовой винт его машины оказался у самой земли, начав крошить высокую, с полтора метра высотой, траву и небольшие кусты. Я смотрел, на всю развивающуюся ситуацию молча, боясь что-либо подсказать Вовке по радио, т.к. мог только помешать ему. Иванов тоже молчал, думая о том же. Качнись вертолёт чуть ниже, хвостовой винт зацепит камни, и тогда начнётся такая мясорубка, что сначала достанется, моей машине. Затем, превратившись в такую же мясорубку, от меня достанется следующим, и т.д. Пока мы все, как удалые казачки на бранном поле, не покрошим друг друга в капусту. Даже сквозь рёв турбин и натуженный стук лопастей, был слышен звук работающей "сенокосилки". Высадка десанта длилась всего 1,5 - 2 минуты. Вовкин борт качнувшись, плавно отошёл от земли и, бешено вращая позеленевшим хвостовым "секатором", рванул вперёд, разгоняя скорость.
- Фу-у! Пронесло! - выдохнули мы.
Десант моего борта также оперативно покинул вертолет и, получив команду от борттехника, мы полетели догонять группу, которая закончила высадку. Внизу у предгорья, как шмели, крутилось наше прикрытие, звено Ми-24. Набрать нашу высоту для них было проблематичней. С нормальной зарядкой, но в условиях высоких температур, с "убитыми" на пыльных площадках движками, они еле дотягивали до высот 2.500 - 3.000 метров. "Несладко" было и нам. Но всё же Ми-8-е были полегче, поэтому на пару минут нам хватало мощности наших движков, чтобы зацепиться, как хищным орланам, за какой-нибудь выступ или камень на большой высоте, иногда поставив лишь одно колесо на землю. Вот тут-то надо было собрать всю свою волю и нервы в кулак, и буквально слиться с машиной в одно целое, чтобы удержаться на выступе, молотя лопастями в нескольких десятков сантиметров от каменных глыб или скал. «Десантуре» же выбирать не приходилось, когда "духи" их вытесняли на какую-нибудь высотку или скальный выступ, кроша вокруг них камни крупнокалиберными пулемётами и гранатомётами. А у нас уж выбора не было точно, т.к. надо было вытаскивать мальчишек из любого "дерьма". И ни при каких условиях мы не имели права оставить их на верную гибель! Собравшись группой, полетели домой. Через пятнадцать минут все уже заруливали на стоянки. Вообще Чечня была настолько маленькой, что её можно было облететь за 1 час. И никак не укладывалось в голове - откуда же на таком маленьком пространстве умещалось столько гадости!
Пообедав, стали ждать очередной задачи. Через пару часов должны были подъехать несколько КАМАЗов с боеприпасами и продовольствием, которые мы должны были доставить той же группе СПЕЦНАЗа. А пока уясняли задачу, разрабатывали порядок и очерёдность захода на посадку, и порядок сбора группы после разгрузки. Но всё получилось совсем иначе. Подъехала колонна. Пока загружали и заправляли вертолеты, Юрий Николаевич Чебыкин зачитал экипажам очередную боевую задачу. Время вылета назначили через 15 минут. После того, как я прибежал на вертолет, у меня глаза полезли на лоб. Вертолёт был загружен, какими-то коробками под «самый жвак», да ещё на входе в кабину лежал здоровенный резиновый бак с водой.
- Твою мать...! И сколько ж здесь веса? - спросил я, у заправляющего вертолет бортового техника Володю Мезенцева.
Тот развёл руками:
-Да хрен его знает! Пока заправлял борт, десантура уже его закидала коробками, поэтому вес не проконтролировал! Но коробки тяжёлые. Одна упала с приличным грохотом! Видать там тушёнка!
Я повернулся к, стоящему рядом, старлею-десантнику.
- Старший лейтенант! Какой вес груза?
- Товарищ майор! Начальник продслужбы, старший лейтенант Боков. Да не много! Тонна. Ну, может быть тонна-сто!
- Старлей! Мать твою! Ты кому хочешь "впарить" - тонна-сто! Я что, по-твоему, не знаю, что такое - "по самое нехочу" загруженный вертолёт? Какой вес?"- надвинулся я на него.
-Да тонна там...! - захлопал детскими ресницами старлей.
Стал запускаться ведущий группы Алексей Храменков. Я должен был идти у него ведомым. Времени на проверку уже не было.
- Ну старлей...! В вертолёт! Если уж будем падать - так вместе!
Он побледнел, но в вертолёт залез, примостившись, как цыплёнок, на "курдюк" с водой, вращая выпученными глазами.
Как «в воду глядел»! - вспоминал потом я.
Быстро запустились, вырулили за ведущим.
- Вова! Как машина? Потянет?
- Нормально! Движки хорошие, вытянут!
На всякий случай я добавил "перенастройкой" обороты несущего винта и завис как можно выше, метров на пятьдесят, чтобы проверить запас мощности. "шаг-газом" увеличивать мощность, но склон, с увеличивающейся скоростью продолжал уползать вверх. В остеклении теперь были видны одни огромные каменные валуны, которые быстро приближались. Мы просто падали на скалы!
Запас по мощности был практически исчерпан, рукоятка "шаг-газа" уже была под мышкой! Первый раз, за всю свою лётную работу, я услышал страшный вой двигателей своего вертолета, который никогда не слышал ранее. Как будто стая из тысячи волков выла на сотню лун. В наушниках сначала послышалась команда речевого информатора:
- Отказал первый генератор постоянного тока, отказал второй генератор постоянного тока. Вертолёт висел спокойно, перегруза не чувствовалось. В горах, конечно, могло быть всё по-другому.
Группа взлетела. Стали быстро набирать высоту, постепенно доворачивая в сторону гор. Всё шло нормально. Движки привычно гудели. Лопасти с шелестом секли разреженный, горячий воздух. Через минут пятнадцать уже подходили к площадке. Храменков, по радио, попросил группу СПЕЦНАЗа обозначиться сигнальными дымами. Получили ответ, что шашки зажжены. Но знакомая площадка была чистой. Минутное замешательство.
- Вас не наблюдаем! - послышался в наушниках голос ведущего группы.
- Мы правее десять и ниже сто метров - ответил голос по радио.
Как оказалось, командир группы СПЕЦНАЗа, то ли из тактических соображений, то ли по условиям безопасности своей группы, вывел и закрепил её на небольшом перешейке между двух скал, на крошечном выступе горной гряды. Слева, по заходу, крутой каменистый склон горы. Справа - уходящие вверх скалы. Впереди и сзади пятачка - пропасть.
Для них может она, и была удобной, а вот посадить на неё вертолеты, было крайне проблематично. Алексей Храменков, сходу, примостился на относительно ровненький выступ и сразу начал выгрузку. Я заходил следом, рассчитывая приземлиться на единственное ровное место чуть ниже его вертолёта и на удалении метров двадцать.
Площадка, если таковой её можно было назвать, находилась на уровне наших глаз. Плавно подходя к ней, я начал подгашивать скорость, но склон в остеклении вдруг поплыл вверх.
Мощный поток воздуха, отбрасываемый вертолетом Алексея, выдул всю воздушную "подушку" из-под моей машины, которая очень бы могла облегчить мне посадку. Интуитивно я стал Это означало, что оборотов несущего винта у нас уже не было!
Потом крик Володи Мезенцева:
- Садись, садись!
- Да куда ж садиться! Скалы!
Боковым зрением я видел, как мой лётчик-штурман, Андрюха Васьковский, вжавшись в пилотское кресло, ждал удара о землю.
Вертолёт, как клиновый лист, покачиваясь с бока на бок, медленно падал на скалистый склон, поддерживаемый остатками тяги несущего винта. Выключился, из-за прекращения электропитания автопилот, хоть как-то помогающий удерживать машину.
Говорят - перед лицом смерти, вся жизнь пробегает перед глазами. У меня же в эти секунды в голове была одна мысль:
- Главное, перед ударом, успеть выключить двигатели, чтобы, когда вертолёт будет кувыркаться по склону в пропасть, они не взорвались, и мы не сгорели! Чтоб было, что достать из-под обломков, да доставить домой! Выжимая все соки из ручки управления, я пытался хоть как-то удержать вертолёт. В это же время, педалями, плавно разворачивая его влево, стараясь отвернуть от скал.
Машина медленно, чуть накренившись, начала разворачиваться.
Боковым зрением я видел, что слева начинается огромная пропасть, уходящая далеко вниз. В это же мгновение правая стойка шасси ударилась об склон, её амортизатор сжался и, выполняя свою работу, оттолкнул вертолёт в обратную сторону.
Машина, как футбольный мячик, отскочила от камней. И этого оказалось достаточно, чтобы накренить её ещё больше влево и, опустив нос, начать разгон скорости, туда, вниз, в пропасть!
От этого прыжка немного восстановились обороты несущего винта. Вертолет, медленно набирая скорость, покачиваясь, заскользил между огромных валунов вниз.
- Вовка! Автопилот! - почти выкрикнул я, давая команду борттехнику на включение автопилота.
Обороты винта уже полностью восстановились, и после его включения, вертолёт дёрнувшись, полетел более устойчиво.
Пропадав метров четыреста в пропасть, разогнав скорость я понял, что мы летим, и что теперь надо как-то выбираться из этого каменного мешка. Плавно подняв нос машины, и начав отворачивать от нёсшегося навстречу, уже противоположного склона, я перевёл вертолет в набор высоты. Борт послушно потянул вверх. Сверху заходил на посадку очередной Ми-8. В наушниках послышалось:
- Кто выходит из мешка! Наблюдаете заходящего на посадку?
- Наблюдаю! - ответил я, - Не помешаю!
И уходя вдоль склона вверх, чуть отвернув в сторону, я пропустил, строивший заход на посадку вертолёт.
Уже потом, на аэродроме, ко мне подошёл майор Кривошеев, который как раз летел на этом вертолете, и сказал:
- Откуда у тебя ещё силы взялись, что-то ответить в эфир? Мы в кабине аж встали, смотря сверху, как вы кувыркались. Первый раз видел в полёте звезду, на брюхе вертолёта, смотря сверху. У "правого" даже вырвалось:
- Ну, кому-то звездец!
Но это было потом.
А пока мы, кое-как, выскреблись из пропасти. И, наконец-то, облегчённо выдохнули:
- Что это было...?
Оторвав правую руку от ручки управления, я увидел, что между большим и указательным пальцем, под кожей запеклась кровь. Скорее всего, я так давил на ручку управления, что даже не заметил, как потянул кожу!
Набрали высоту и пристроились за, заходящими на посадку, вертолетами. Один за другим они проходили над тем "пятачком" и, явно не решались повторить мои кульбиты.
- Ну что, попробуем сесть ещё раз? Приказ то надо выполнять! - сказал Володя, глядя на меня.
- Ну, давай попробуем! - ответил я.
Хотя теперь сильное сомнение одолевало меня, относительно удачной посадки. Володя был прав, приказ на войне надо было выполнять!
Включив РУДами "форсажный режим" двигателей, я направил вертолет в сторону площадки. Подходя всё ближе и ближе к ней, я стал гасить скорость, и вновь услышал подвывающий звук движков. Запасы управления были практически на пределе. Ничего не оставалось делать, как перевести вертолет в разгон скорости и набор высоты, чтобы не повторить таких же кульбитов.
- Что будем делать? - спросил Володя.
Я немного подумал.
- Ты знаешь Володя! Машина не тянет. Ведь развалим! Всё-таки перегруз! Мы ведь не за "Героями России" сюда приехали. У меня двое детей, у тебя трое, у Андрюхи один. Кто их воспитывать будет?
- Так ведь задачу надо выполнять!
- Да сам знаю! Но ведь надо без суицида! Ладно, сейчас доложу Храменкову.
- 701-й - 711-му?
- На приёме 701-й! - ответил ведущий группы.
-Я, 711-ть! Нет возможности произвести посадку на площадку, машина не тянет, обороты падают! - доложил я. И тут в наушниках послышался отчётливый голос начальника авиагруппировки, генерала Самарина, который сидел на командном пункте в Ханкале и прослушивал весь наш радиообмен:
- Это кто там не может сесть на площадку?
- 711-ть, машина не тянет, обороты падают! - ответил я.
- 711-ть! Я вам запрещаю производить посадку!
Вся остальная группа молчала, барражируя над площадкой. Удалось удачно подсесть на неё, только вертолёту Юры Рубана, который, быстро разгрузившись, взлетел и пристроился к импровизированной "колбасе" из вертолётов, наворачивавшей круги вдоль отвесных скал.
В наушниках вновь послышалась команда:
- Я 701-й! Закончили работу. Сбор группы курсом на "точку".
Все облегчённо вздохнули. Значит домой!
На второй день после прилёта - и такая неразбериха!
Конечно мы, что-то упустили в вопросах согласования с приданным нам СПЕЦНазом. Который возможно посчитал, что вертолет - это как КАМАЗ, сколько загрузили, столько и привёз куда надо! Но это были летательные аппараты, на которые распространялись совсем другие законы физики. И им, скорей всего, было невдомёк, что эти машины, тяжелее воздуха, и которые сами-то еле таскали себя на таких высотах, да ещё при таких температурах. Сразу после посадки и заруливания на стоянку, я оглянулся в грузовую кабину. Ужас, липким холодком разлился по моему телу! Кабина была пуста, старлея не было!
- Мать твою! Выронили нач.прода! - выругался я.
- Да какой - "выронили", вон он комбату уже жалуется! - указал вперёд Андрей Васьковский. Посмотрев вперёд, я увидел целёхонького старлея, размахивающего, как ветряная мельница, руками и указывающего на наш вертолёт. После выключения двигателей и остановки винтов мы с Андреем вышли из кабины и направились в сторону бурно жестикулирующего нач.прода. Подойдя к нему, я, по доброте душевной произнес:
- Ну что, старлей? В рубашке родился!
Но он, повернувшись ко мне лицом и продолжая размахивать руками, начал быстро говорить:
- Да какие вы лётчики! Летать не умеете!
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Данный фильм был удален ютубом.
(Пришлось замазывать различные кадры).
Данный фильм показывает факты, которые были запечатлены с разных сторон.