Источник - https://t.me/roflemem/5861

Увидел пост, как старенький дедуля до сих пор встречает своего 31-летнего внука на вокзале и нахлынули воспоминания. Захотелось поделиться с вами некоторыми фактами-историями о своем дедушке.

Дед прошел почти всю войну (в ноябре 1941-го 18-летним пацаном призвался в Красную Армию, победу встретил на фронте), сапер, оборонял, а затем уже освобождал Крым, Севастополь, воевал на Украине, в Прибалтике. Награжден орденами ВОВ I ст., Красной Звезды, медалями За отвагу, За оборону Кавказа. После демобилизации осваивал целину в Оренбуржье. Там тоже отличился - две медали За трудовую доблесть. Потом ездил по селам, крутил в клубах кино. В общем, дед - моя гордость. Тем более я был назван в честь него (у нас с ним одни и те же и фамилия, и имя, и отчество).

В 1986 году, когда его сына (моего батю) после Чернобыля во второй раз призвали в армию, деда взял меня, 5-летнего пиздюка, подмышку и мы вдвоем полетели за несколько тысяч километров к моему отцу в Томск, где он в свои почти 40 годов проходил вторую срочку. Это дед так хотел своему сыну приятно сделать. Объявились как снег на голову. Ночевали прям в казарме.

Второй сюрприз уже ждал меня. Спустя почти 20 лет. Он так же нежданно-негаданно нагрянул ко мне в универ, проехав на поезде в свои почти 80 лет больше 2 тыс. км. Он до этого сам никогда не был в Москве, где ему нужно было делать пересадку. По ошибке спутал поезда, не разобравшись с хитросплетениями площади 3-х вокзалов. Но успел. Добрые люди помогли. Мои родители его отговаривали тогда, мол, куда ты в такую даль, боялись, что потеряется. А он им: "Внуку там скучно одному, надо проведать". Обрадовал меня до слез тогда дедуля.

В конце 80-х - начале 90-х годов перед выходом на пенсию деда работал шоферюгой в аэропорту. Времена были неспокойные, начиналась "эпоха" захватов пассажиров в заложники. Свидетелем и непосредственным участником одного из таких инцидентов стал и мой дед. Когда в аэропорт прибыла группа спецназа для освобождения заложников и началось планирование операции, выяснилось, что в составе группы нет водилы, который должен был доставить спецназеров к месту теракта. Мой дед вызвался добровольцем. Если не ошибаюсь, ему дали с собой автомат на всякий случай, но не пригодился. А по завершении (успешному) операции штаб спецслужбистов объявил деду благодарность.

Дед всегда очень радовался, когда дети-внуки-правнуки заезжали к ним с бабушкой в гости. Бежал с авоськой в магазин за сладкой газировкой, колбасой, сыром и свежим хлебом. Когда я к нему с универа на каникулы приезжал, на стол ставилась еще бутылка коньяка (только отцу, говорил, не рассказывай). Всегда был один и тот же тост - "спасибо, что приехали". Уговаривал всех остаться ночевать у него. Грустил, когда все разбегались по своим делам.

Пока я учился в вузе, всегда писал мне письма. С дедовыми двумя классами образования читать его каракули было еще тем испытанием. Ошибка на ошибке. Но так душевно, по-простому писал. Жалко, ни одного письма от него не сохранил.

До самой старости выращивал и плел сам веники, продавал за копейки на местном базаре. Отдавал детям и внукам последние гроши. Мне лично оплатил обучение на водительское удостоверение и подготовку к вузу (не с веников, конечно, ветеранам хорошо платили). Ничего никогда не просил взамен. Был очень наивный и добрый. Ни разу не слышал, чтоб он бранился или кричал на кого-то. Хотя батю моего пиздил за курево и расдолбайство

Когда дед умер (89 лет, тромб), я был далеко и не смог приехать проститься. 13 лет прошло. До сих пор совесть гложет. Очень не хватает дедушки.

Спасибо, кто прочитал. Берегите память о тех, кого с нами уже нет.

Старый дуб и лето с дедом.Меня зовут Андрей, и я хочу поделиться историей, которая до сих пор отзывается болью и теплом в груди. Это было летом 1979 года, мне было девять, и я проводил каникулы у деда в деревне Сосновка, в Тамбовской области. Дом деда был старый, с облупившейся голубой краской и скрипучей верандой, но для меня главным был не он, а старый дуб на холме за огородом.Дуб был огромным, к которому пристраивали тарзанку. Дед говорил, что ему больше ста лет, и показывал вырезанное на коре имя моего прадеда. Мы часто ходили к дубу по вечерам. Дед брал армейскую фляжку с компотом, а я - свой перочинный ножик, который нашел на чердаке под старыми банными вениками.

Он садился у ствола, рассказывал про войну, про встречу с бабушкой, про то, как тушил пожар в поле в 50-х. Я слушал, затаив дыхание, и вырезал на коре свои инициалы - А.К. - рядом с дедовой надписью.В то лето мы решили построить плот, чтобы сплавиться по речке в двух километрах от деревни. Таскали доски из сарая, пилили, стучали молотком, смеялись. Дед шутил, что я «инженер покруче Туполева», а я краснел от гордости. Плот вышел кривоватым, но крепким. Мы назвали его «Хромой бродяга». Когда спустили его на воду, солнце жарило, а река была тёплой, как парное молоко. Я грёб доской впереди, дед сзади напевал «Катюшу» и подправлял курс. Проплыли мы недалеко — застряли в камышах. Дед хохотал, а я злился, но потом мы выбрались на берег и ели смородину с запахом махорки, которую он прихватил в кармане.

Я не знал, что это последнее лето, когда дед был таким - сильным, с хитрой улыбкой и натёртыми мозолями на ладонях. Осенью ему стало хуже, а к следующему году его не стало. Дом продали, и в Сосновку я больше не ездил. Но стоит закрыть глаза - и я вижу тот дуб, чувствую шершавую кору, слышу «Катюшу» и плеск речки под нашим плотом.

Недавно нашёл в старом альбоме фото: мы с дедом под дубом, в соломенных шляпах, улыбаемся. Я смотрел на него и плакал, как мальчишка. Тот дуб, тот плот, то лето - это моё детство. И пока я помню, дед всё ещё там, ждёт меня под дубом с его историями