А вдруг и правда рухнет? Куда они тогда пойдут? Георгий очень тяжело переживал тот факт, что жена, по сути, взвалила на себя роль кормильца.
— Я же мужик, в конце концов, — думал он с горечью, — а сижу на шее у нее. Балласт самый настоящий!
И Люся тоже переживала. Потому что прекрасно понимала всю серьезность ситуации. Она пыталась помочь матери, но получалось плохо — подработку, которую бы можно совмещать с учебой, найти удавалось крайне редко.
***
Утро четверга началось как обычно — Анна раздавала дочери и супругу указания.
— Придешь со школы и позвонишь мне, — говорила она, собираясь на работу, — Гош, не забудь таблетки выпить!
Люся молча кивала, а про себя думала:
— Она у нас просто святая. Иногда даже слишком.
Анна, беспокоясь о дочери, постоянно твердила, что ей рано встречаться с парнями. Вот и в это раз она, перед тем, как выйти из дома, сурово произнесла:
— Люсь, ты меня поняла? Чтобы я больше Димку этого возле тебя не видела! Скажи ему, что ты и сама в состоянии дойти до дома, и провожать тебя не надо!
Люся отвернулась от матери и закатила глаза. Ну чего она к Димке прицепилась? Нормальный парень, Люсе он очень нравился.
В тот день ничто не предвещало беды, все было, как обычно. Варламовы и не подозревали, что надвигается проблема, которая перевернет их жизнь.
Глубокой ночью Люся проснулась от того, что ее кто-то настойчиво трясет за плечо. Открыв глаза, она увидела соседку, пенсионерку Марию Ивашову.
— Вставай! Вставай, Люся!
— А? Чего? Куда? — замотала та головой.
— Пойдем, сама все увидишь в гостиной, — проговорила старушка взволнованно, — милиция приехала уже.
— Что случилось? Какая милиция? — не понимала Люся.
Она не сразу разобрала слова соседки, но тревога уже поселилась в ее сердце.
— Беда-то какая, — бормотала Мария Петровна, — ой, горюшко…
От страха у Люси парализовало связки. Она почему-то подумала, что что-то произошло с ее родителями, и рывком вскочив с кровати, прям в пижаме бросилась в зал. В комнате ходили полицейские, один из них что-то фотографировал. На полу лежал кто-то, накрытый простыней. Люся сразу поняла, что этот кто-то уже не дышит. Сначала ей показалось, что это отец.
— Папа! Папа! — закричала она в ужасе.
— Это не ваш отец, — отрезал один из полицейских.
Он сообщил Люсе, что мужчину зовут Аслан.
— Нас вызвала соседка, гражданка Ивашова. Она видела, как в ваш дом вошли мужчина и женщина, — пояснил полицейский.
— Ну, около пяти утра это было. Я в это время всегда просыпаюсь, у меня давление. Смотрю, в дом кто-то заходит. Женщину я сразу узнала, а мужчину не разглядела. Потом свет включился, какие-то тени замелькали… показалось, что там дерутся, — рассказывала Мария Петровна.
— Мы приехали по адресу через полчаса. Дверь была открыта. Зашли в дом, обнаружили тело и предполагаемого преступника. С ним расправилась женщина, — констатировал полицейский.
— Какая женщина?! — выдохнула Люся.
— Вот эта, — указал полицейский.
— Мама! Мамочка! Мама! — закричала Люся, не веря своим ушам.
— Да, подозреваемая – ваша мать. Сейчас ее лучше не трогать, она в шоке. Молчит, на вопросы не отвечает. В изоляторе ее осмотрит врач и решит, нужна ли ей помощь, — пояснил полицейский.
— Какой изолятор? Вы что, с ума посходили? Мама никого не трогала! — возмутилась Люся, — мам! Мамочка, скажи, что они врут! Мама!
Люся не могла поверить в происходящее. Ей казалось, что это — чудовищная ошибка, страшный сон, от которого нужно проснуться. Георгий тоже не мог поверить, что его жену обвиняют в таком страшном преступлении. Он силился вспомнить детали прошедшей ночи, чтобы хоть как-то помочь Анне. Сотрудничал он со следствием он довольно активно.
— Вчера у меня начались боли, я принял лекарство, поэтому ничего не слышал. Меня и утром-то еле разбудили. А потом – как обухом по голове: «Ваша жена человека прибила», — с горечью говорил он.
— Даже если мама и тронула этого человека, значит, он был грабителем, который ворвался в наш дом! — твердила Люся, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему.
— Баб Маша видела, как мать заходила в дом с незнакомым мужчиной, — значит, она его знала! И вообще, я не знаю, с кем твоя мать водилась последнее время. Я целыми днями дома сижу, она мне ничего не рассказывает.
— Пап, я понимаю, тебе тяжело, но как ты можешь так говорить? Мама спину гнет, чтобы нас прокормить, а ты смеешь ее подозревать в чем-то? — возразила Люся, не в силах сдержать обиду.
— Не знаю. Ничего не знаю. И вообще, мне пора лекарства принимать, — отмахнулся Георгий, явно избегая серьезного разговора с дочерью.
Такое отношение отца возмущало Люсю, но больше всего ее угнетала собственная беспомощность. Она не знала, как помочь матери и как доказать ее невиновность. Мать увезли, Люся, трясясь от страха, пошла к соседке, чтобы еще раз ее подробно расспросить. Баба Маша повторила ей то же, что и полицейским. Люся покачала головой.
— Я понимаю, отец в шоке. Но надо же что-то делать, надо думать, как маму вытаскивать, а не обвинять ее во всех смертных грехах. А родитель в кокон забился! Будто ему одному плохо. Даже слова поддержки не сказал! Только Димка один за меня переживает.
Парню, тщательно скрываемому от родителей, Люся позвонила в первую очередь еще по дороге к соседке. Подробностей озвучивать не стала, просто сказала, что у нее большие проблемы. Дима велел ей прийти в зал — работал он тренером. Люся, поговорив с соседкой, направилась к нему.
— Привет, — тихо произнесла она, входя в зал.
— Что случилось? — встревоженно спросил Дмитрий, увидев ее заплаканное лицо.
— Дим, я даже не знаю, как это сказать… Мама в полиции. Ее арестовали. Говорят, что она… Человек по ее вине погиб. Я ничего не понимаю, это какой-то бред! — сбивчиво рассказала Люся.
Дмитрий никогда не испытывал особой симпатии к матери своей девушки — Анна его терпеть не могла, всегда пыталась отвадить его от дочери, считая, что ему нет места в ее жизни. Ее их разница в возрасте не устраивала.
— Я даже в колледж сегодня не пошла, потому что надо что-то делать. Но что? — в отчаянии спросила Люся.
— Мне кажется, надо в полицию ехать, чтобы узнать, что происходит, — ответил Дмитрий.
— Да. Дим, поедешь со мной? Одной как-то страшно, — попросила Люся.
— Люся, я не могу поехать. У меня начальство здесь, меня никуда не отпустят. Вот засада, — с сожалением ответил Дмитрий.
— Ну ладно, не переживай, я сама справлюсь, — грустно вздохнула Люся.
— Все будет хорошо, не волнуйся. Позвони мне, как узнаешь что-нибудь. Или я тебе через часик наберу, хорошо? Давай, до созвона, — ободрил ее Дмитрий.
Когда Дмитрий обнимал и целовал Люсю, у нее внутри все переворачивалось. Она чувствовала себя увереннее, сильнее.
— Жаль, что он не смог поехать со мной, — думала она по дороге на остановку, — ну, что делать, если не может? Хорошо, хоть так поддержал. Не то, что отец…
Люсе ничего не оставалось, кроме как отправиться в РУВД в одиночку — там она надеялась узнать хоть какие-то новости о матери.
— Я к Воронову, — сказала она дежурному.
Тот провел ее до кабинета следователя. Люся, постучавшись, вошла.
Она никогда раньше не была в полиции. Некоторые ее одноклассники попадали туда по мелочам, а потом хвастались этим, и Люся над ними только посмеивалась. Но сейчас речь шла о ее матери, и ей было страшно до жути.
Следователь Воронов не смог сказать ей ничего утешительного.
— Ваша мать находится в состоянии шока и, видимо, поэтому отказывается с нами сотрудничать. Тем более, что все улики против нее, — сказал Воронов.
— Какие улики? — дрожащим голосом спросила Люся.
— Колюще-режущий предмет, найденный на месте преступления. На его рукоятке – отпечатки пальцев вашей матери. Смывы мы брали, там биологические следы обнаружены, они принадлежат пострадавшему, — перечислил следователь.
— Мама не преступница! Она не могла просто так напасть на человека! Могу я ее увидеть? — молила Люся.
— Нет, пока нет. Но у меня есть и хорошая новость, которая, возможно, вас успокоит. Делом вашей матери заинтересовался известный адвокат Самохин. Он — известный «благотворитель», порой сложные дела соглашается бесплатно вести. Звонил мне недавно, интересовался деталями. Возможно, в ближайшее время он с вами свяжется, — ответил Воронов.
— Какой адвокат? Почему меня к маме не пускают? — кипела Люся, находящаяся на грани нервного срыва.
Следователь Воронов, видя ее состояние, посоветовал обратиться к психологу.
— Не нужен мне никакой психолог! Я не психбольная какая-нибудь! И вообще, у меня есть, кому меня успокоить. У меня есть Димка, папа, в конце концов, — огрызнулась Люся.
Она вышла из кабинета следователя, так не получив никакой новой информации и не добившись свидания с матерью.
— Мама напала… Даже язык не поворачивается так о ней говорить! Значит, этот мужик сам виноват. Не могла она просто так этого сделать. Не могла, — убеждала она себя.
По пути домой Люся столкнулась лицом к лицу с соседкой, Марией Петровной Ивашовой.
— Люсенька, ну как там мама? — участливо спросила та.
— Извините, Марья Петровна, мне некогда, — резко ответила Люся, пытаясь пройти мимо.
— Ну поговори хоть со мной! У меня душа за вас болит, — не унималась соседка.
— Я не хочу с вами разговаривать! Из-за вашего длинного языка мою маму могут посадить! Это вы во всем виноваты! Из-за вас маму считают преступницей! Старая сплетница! — сорвалась Люся, — придумала себе, будто что-то видела или слышала! Наговорила, будто мама знакома с этим грабителем!
— Я даже слышала разговор, когда они к дому подходили. Он ей говорит: «Ну, пошли уже, ну ты сама этого хочешь». А Анна ему: «Я же тебе говорю, не таскайся сюда, здесь живет моя семья». Я просто хотела помочь милиции разобраться во всем, — оправдывалась Мария Петровна, — мать твоя мужика…
— Не верю я ни одному вашему слову! Оставьте меня в покое!
Люся быстрым шагом прошла к калитке и почти забежала во двор. Дома ее ждал скандал — отец разбушевался.
— Люся! Люся! Никакого уважения к отцу! Кричу ей, кричу, а у нее, кажется, бананы в ушах! Думает, легко за ней тут по дому бегать на коляске! Ты где, глухая тетеря! — раздался голос родителя.
— Пап, ты чего? — удивилась Люся, — тут я. Что случилось?
— Там какой-то адвокат по поводу матери. Говорит, нас должны были предупредить! Он названивает, а ты шастаешь неизвестно где! — ворчал Георгий, — перезвони ему. Я номер записал.
Люся, конечно, тут же схватилась за телефон...
