История пива №18. Пиво и Российская империя
В начале XIX века балтийская торговля пивом пришла в полный упадок: новый российский таможенный тариф 1822 года забанил почти весь английский импорт. Однако закон содержал одно важное исключение: портер; по-видимому потому, что портер в самой России практически не производился, а спрос на него был весьма велик. В результате производители эля из Бёртона российский рынок потеряли — а лондонские производители портера его нашли. Показательная история того времени: в 1856 году на окончание Крымской войны российские офицеры пригласили британских заклятых друзей на ужин, где подавали портер A. Le Coq. Один из присутствовавших на том званом вечере английских офицеров позднее рассказывал, что был чертовски удивлён: сами британцы в Крыму достать портер не могли!
Результатом лондонско-бёртонской рокировки стало появление «русского имперского стаута»: лондонские пивовары, стремясь воспроизвести характеристики густого и крепкого бёртонского эля, который так пришёлся по вкусу российской публике, начали варить аналогичные портеры. (Напомним, слово «стаут» поначалу означало просто крепкие разновидности любых сортов пива, однако со временем закрепилось конкретно за крепкими и густыми портерами.)
Слово «имперский» в названии «русский имперский стаут», как ни странно, вовсе не является отсылкой к русскому императорскому двору: «имперскими» называли самые элитные (читай — крепкие) сорта пива в принципе (и продолжают называть и сегодня — для разнообразия совершенно корректно с исторической точки зрения). А «русским» такой стаут и вовсе начали называть в конце XIX века — в рекламных целях, разумеется.
(Реклама «Русского стаута» от Barklay's — какого-какого? — 1934 года! С — Стереотипы.)
Более подробно о появлении русского имперского стаута можно прочитать в 13 главе моей бесплатной книги про пиво: глава целиком на Дзене, книга целиком на Github.