Фото © Telegram / Наталья Поклонская

О метаниях новоиспеченной Радведы – обозреватель «Абзаца» Дмитрий Попов.

Экс-прокурор Крыма, а ныне советник генпрокурора России Наталья Поклонская больше не Наталья. Она теперь Радведа. О смене имени стало известно по случаю, а реакция на это оказалась, мягко говоря, неодобрительной. Ситуация, пожалуй, и правда печальная.

А помните, как мы радовались той самой Русской весной, когда Поклонская стала прокурором Крыма? Все тогда было свежо, ярко, бурлило надеждами. И тут такое новое лицо – молодое, симпатичное. Няш-мяш, Крым наш, короче. Зашло всем вплоть до любителей аниме, которые бросились создавать ее портреты и выпускать рисованные ролики.

Позже, кстати, в 2021 году, сама Поклонская, к тому времени уже зампредседателя комитета Госдумы России по международным делам, создала свою анимационную копию, которую назвала SORA, что в переводе с японского означает «небо».

Но похоже, вот этот скачок от никому не известного сотрудника украинской прокуратуры до всемирно известного политика сыграл с Натальей Поклонской злую шутку. Это нелегко выдержать. Опора нужна.

И Поклонская принялась ее искать. Но слишком уж самозабвенно, не зная меры.

Первое, что оказалось у нее под рукой, – царебожие. В мае 2015 года она на открытии бюста императора в Ливадийском дворце объявила, что хочет установить по своему личному заказу скульптурную композицию со всеми членами его семьи. Потом заявила, что отречение Николая II не имеет юридической силы, 9 мая 2016 года вышла на акцию «Бессмертный полк» с иконой Николая II.

Дальше – больше. Поклонская открыла часовню, построенную по ее инициативе, возле здания крымской прокуратуры. И через несколько месяцев рассказала, что икона государя замироточила. Потом заявила, что замироточил бюст императора Николая II. Мол, связано это с 100-й годовщиной отречения царя.

Впрочем, епархиальная комиссия, приехавшая в часовню и проверившая бюст и иконы, заявила, что на момент посещения не обнаружила следов мироточения.

Почти до начала 20-х годов Поклонская оставалась одной из самых ярых поклонниц православных ценностей, много говорила о духовности, морали и вере. Отстаивала их словом и делом: ввязалась в скандал с фильмом «Матильда», пытаясь так или иначе его запретить, поскольку он, по ее мнению, «оскорблял чувства верующих» и память о Николае Втором.

Вот только вера – дело тихое. Стесняться заявлять о своей принадлежности к Церкви не нужно, но нарочито напоказ это не работает. Ни сил, ни опоры не даст. Скорее наоборот.

И несколько лет назад Поклонскую потянуло к язычникам. Нашумела история, когда она во время «Разговоров о важном» со школьниками заговорила о рунах и языческих верованиях. Потом стали появляться ее фотосессии в языческих нарядах.

А не так давно Поклонская открыто заявила в своем Telegram-канале: «Хочу подчеркнуть, что я не исповедую христианство ни в одной из его форм – ни православие, ни католицизм, ни какую-либо другую монотеистическую религию... Я с удовольствием поздравляю людей с языческими праздниками, потому что это отражает мои ценности...»

Теперь вот и имя сменила. Об этом сообщил журналист Сергей Мардан, к которому Поклонская подала иск. В иске она и обозначена как Радведа Владимировна.

Маленький, но важный штрих. Сама она объяснила смену имени тем, что это «специальные меры», поскольку на нее «с 2014 года был совершен ряд покушений». Так себе мера предосторожности, если изменено только имя, а все остальное вплоть до места работы осталось прежним.

Но может быть, Поклонская считает, что само по себе неоязыческое имя – специальная мера защиты? Тогда понятно. Тогда у Поклонской продолжаются поиски опоры. Но объяснение смены имени не верой, а «специальной мерой» много о глубине этой веры говорит.

Несчастный она человек, по сути.

Ругать ее за отход от православия или насмехаться над ее метаниями – как-то не по-христиански. К греху православные люди нетерпимы, а не к грешнику.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

https://absatz.media/mneniya/139462-simvol-mery-pochemu-izme...

Совет, прозвучавший из уст представителей Русской Православной Церкви, вызвал бурю дискуссий в обществе: мужчинам, изменившим своим жёнам, рекомендовано не признаваться в содеянном, а прийти на исповедь, чтобы очиститься от греха, и не рисковать семейным благополучием. Эта позиция, озвученная в ряде высказываний священников, ставит под сомнение привычные светские представления о честности в отношениях, предлагая взглянуть на проблему через призму веры и пастырской заботы.

Духовное лечение вместо мирской катастрофы

С точки зрения церковной практики, грех, в том числе и прелюбодеяние, — это прежде всего болезнь души, требующая лечения. Таким лечением является таинство исповеди. Священники аргументируют свою позицию тем, что искреннее раскаяние перед Богом, данная Им благодать и обещание больше не грешить — это единственный путь к настоящему очищению.

«Цель — не разрушить, а спасти. Если мужчина искренне раскаялся и более не намерен повторять свой грех, зачем ему наносить жене тяжелейшую духовную и психологическую рану? — рассуждают сторонники этого подхода. — Признание в таком контексте может быть не актом честности, а эгоистичным желанием сбросить груз вины, переложив его на невиновную супругу, обрекая её на страдания».

Таким образом, исповедь становится инструментом «утилизации» греха в месте его возникновения — в душе согрешившего, без выноса «сора из избы».

Честность или жестокость? Где грань?

Ключевой тезис, который вызывает больше всего споров, — это переосмысление понятия честности. «Быть честным не означает оповещать каждого о своих похождениях», — считают священники. В этой логике, откровенность с женой приравнивается к ненужному и разрушительному «оповещению», тогда как истинная честность заключается в верности данному перед Богом обету в будущем и в работе над исправлением себя.

Критики этой позиции, включая многих психологов и простых пользователей соцсетей, видят в этом лицемерие и узаконивание лжи.

«Получается, что брак строится не на доверии, а на скрытом компромиссе, где одна сторона не подозревает о реальном положении дел, — пишет в своём блоге семейный психолог. — Такая «милость» лишает жену права выбора: простить, уйти или работать над отношениями. Она живет в иллюзии, которую создал для неё муж».

Двойные стандарты или пастырская мудрость?

Немаловажный вопрос, который также поднимается в обсуждениях, — универсален ли этот совет? Будет ли он таким же для женщины, признающейся в измене? Исторически пастырская практика в РПЦ часто была ориентирована на разные подходы к мужчинам и женщинам, что сегодня многими воспринимается как двойной стандарт.

Однако защитники церковной позиции настаивают, что речь идёт не о двойной морали, а о трезвом расчете и милосердии. Священник, принимая исповедь, действует не как семейный терапевт, а как врач души. Его цель — спасение души кающегося и сохранение семьи как малой церкви, даже если этот путь кажется миру неочевидным или спорным. Совет РПЦ не признаваться в изменах вскрыл глубокий мировоззренческий разрыв между светской и религиозной этикой. Для одних это — оправдание лжи и патриархальная сделка за счёт женщины. Для других — практическое воплощение милосердия, при котором грех искореняется в тишине исповедальни, а не в огласке семейного скандала. И пока общество спорит, тысячи людей оказываются перед личным мучительным выбором: следовать ли совету духовника или голосу собственной совести, требующей откровенности перед тем, кого они, пусть и запоздало, хотят перестать обманывать.

Совет РПЦ не признаваться в изменах вскрыл глубокий мировоззренческий разрыв между светской и религиозной этикой. Для одних это — оправдание лжи и патриархальная сделка за счёт женщины. Для других — практическое воплощение милосердия, при котором грех искореняется в тишине исповедальни, а не в огласке семейного скандала. И пока общество спорит, тысячи людей оказываются перед личным мучительным выбором: следовать ли совету духовника или голосу собственной совести, требующей откровенности перед тем, кого они, пусть и запоздало, хотят перестать обманывать.

https://donpress.ru/ispoved-vmesto-razoblachenija-pochemu-v-...

В РПЦ призвали мужчин не признаваться в изменах, чтобы сохранить брак. Митрополит Томский посоветовал после измены просто прийти на исповедь, чтобы очиститься от греха, и не рисковать. А быть честным — не значит оповещать каждого о своих похождениях.

К праведнику и грешнику после смерти подошли с вопросом «Как вам в Раю?», и оба ответили «Прекрасно!».

Потому что праведник пил из источника благодати, а грешник смотрел сквозь решётку своего собственного сердца на тот же источник и не мог до него дотянуться. И его ад это он сам, его собственная неспособность принять свет. Вот это мне кажется куда более глубокой и страшной концепцией. Если представить классический христианский ад с котлами и чертями возникает один фундаментальный логический прокол. Получается, самый отъявленный мерзавец, садист и подлец, который за всю жизнь не сделал ни одного доброго дела, но перед смертью успел прошептать «верую», — обретает вечное блаженство. А вот какой-нибудь врач-атеист, который полжизни провёл в горячих точках, спасая детей, искренне считая, что другого шанса у человека нет и надо творить добро здесь и сейчас, этот врач будет вечно гореть в аду. А не охренели ли там, наверху, с такими критериями? Космическая несправедливость, где формальности важнее сути.

Калинов мост...

Красиво, образно. И в этом что-то есть. Это же переход. Рубеж. А что по ту сторону никто по-настоящему не знает. Ни ты, ни я, ни патриарх, ни папа римский. Все наши представления это гипотезы, основанные на вере, страхах и надеждах. В этом и заключена главная интрига. Мы все в одной лодке незнания, просто кто-то гребёт, распевая псалмы, а кто-то молча смотрит на звёзды и пытается понять законы течения.

А в итоге я согласен в одном. Атеистам предложенный религией ад действительно не грозит. Но вот что ждёт на том берегу Калинова моста... Это загадка куда интереснее. Может быть, там ничего. А может быть, там что-то, до чего наши земные ярлыки «рай» и «ад» просто не дотягивают.

Что мы можем делать, пока мы на этой стороне? Это жить так, чтобы не было мучительно стыдно за каждый прожитый день, независимо от того, верим мы в воздаяние или нет. Потому что единственный ад, в существовании которого мы можем быть уверены на 100%, это тот, который люди творят друг для друга прямо здесь, на земле. А за остальным посмотрим.