Мой метод был прост: сначала — скелет сценария, потом — кропотливая работа по его «оживлению». Я «одевал» сухие события в плоть до диалогов и описаний. Признаюсь, первая версия «Печати и пламени» была слабее.  Пролог скомкан, второму акту не хватало драматизма — герою слишком  везло, а его противники лишь болтали о нём за спиной. После честной критики друзей, которые сказали, что «СЛОЖНА, СЛОЖНА, НИЧЕГО НЕ ПОНЯТНО, МАТЬ НЕХОРОШАЯ ЖЕНЩИНА С ПОНИЖЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ(Имеется ввиду та что в книге)», я взялся за переделку. Многое ушло под нож, особенно самоповторы.

Моей целью было создать что-то серьёзное. Не историю о перерождении в  альфа-мага 999-го уровня, а драму с дилеммами, где всё звучит  реалистично. Где у каждого поступка есть цена, а мир не вертится вокруг главного героя. Работать над этим было в кайф — неожиданно даже для себя  я ловил состояние потока, когда время летело незаметно.

Откуда у геймера такие запросы? Мои вселенные раньше были игровыми: World of Warcraft, The Elder Scrolls, «Ведьмак». Из книг по-настоящему зашли саги Сапковского (особенно с появлением Лео Бонарта — это был лучший антагонист) и трилогия по Mass Effect. Остальное — школьная классика. Видимо, этого багажа хватило, чтобы захотеть создать своё.

Первый роман для меня — самый важный. Это как первая законченная кампания в ролевой игре, которую ты прошёл не как игрок, а как создатель. Уже есть и  вторая книга в этой же вселенной, с другим стилем повествования и большей динамикой. Но о ней — в другой раз.

Если вам, как и мне когда-то, интересны миры, где нет простых ответов, а персонажи платят за свои выборы — возможно, моя история вам откликнется. Она называется «Печать и пламя»(https://author.today/work/521460). Для меня это больше чем книга — это доказательство, что даже если ты не  «писатель с пелёнок», а просто парень со стулом и клавиатурой, ты можешь  создать целый мир. И это невероятное чувство.

Спасибо, что дочитали. Буду рад любым мыслям.

В комнате переоделся в рабочий костюм - сине-красный комбинезон и куртку из того же прочного материала. Машинально сунул руку в карман – нащупал старый жетон метро. Его мне когда-то подарил коллега, перед увольнением. С тех пор я ношу жетон с собой, будто без него смена не начнется.

Вернулся на кухню: Лёха сидел на подоконнике и курил в открытое окно. Его взгляд залип на неоновой подсветке электрического чайника.

— Лёх, я ж говорил - на балконе кури, достал, — буркнул я, усаживаясь рядом и доставая телефон.

— Да ладно тебе, окно открыл же, — отмахнулся Лёха.

Я скользнул взглядом по экрану телефона.

— О, Алина написала, что добралась домой… ложится спать.

— А ты работать, — помотал головой Лёха, выпуская струйку дыма в окно.

Несколько секунд мы молчали, прислушиваясь к шороху дождя.

— Какие планы на выходные, брат? — спросил я, откинувшись на спинку стула.

— Да не знаю пока, может сгоняем куда? — потянулся он, зевая.

— Например?

— Да фиг его знает… К матушке, может, моей съездим? У неё там крыша течёт – и в прямом, и в переносном смысле, — хмыкнул он. — Поможем починить, заодно шашлычки, девчонок возьмём… романтика, ё-моё.

— Ну, можно, конечно. Решим завтра уже. Против… — не успев договорить, я отвлёкся на замигавшую лампу.

Комната погрузилась в непроглядную темень. На секунду всё стихло – даже капли за окном будто замерли. Лампочка снова моргнула.

— Зашибись попили чайку! — воскликнул Лёха, — Достало это уже.

— Да-а, — протянул я. — Пошли тогда, на работе попьём. Надо набрать завтра в управляющую компанию, узнать, что за дела. Хотя, мне соседка говорила, что у нас в трансформаторе сегодня рабочие лазили.

— Да, хер их знает, — сползая с подоконника ответил Лёха.

Через несколько минут мы уже шли по промозглой улице, с рюкзаками наперевес. Холод пробирался под кожу колючими мурашками. Над головой пролетел уже третий вертолёт – низко, с гулом, от которого дрожал воздух.

Ночью в нашем районе обычно тихо – максимум редкие фары одиночных машин. А сейчас одна за другой проносились скорые, их вой резал темноту. Меня накрыло дежавю. Будто всё уже происходило. Вот точно так же мы Лёхой шли на работу, а вокруг - эта ночная суета.

— Может, пожар где-то, - пробормотал я.

Откинуть липкие мысли о знакомых событиях пока не получалось, но мы уже дошли до станции и зашли в вестибюль. В нос ударил привычный запах метро - смесь пряности, приятной сырости и лёгких нот дорогого парфюма. Спустившись вниз по эскалатору, мы запрыгнули в вагон только что подошедшего поезда и поехали до своей станции.

В вагоне почти пусто - что неудивительно в воскресную ночь: только какой-то мужик спал на противоположных сиденьях. Скрежет и стук колёс давали лёгкий эффект оглушения. Меня клонило в сон. Лёха сидел рядом и играл в странную игру на телефоне - собирал какие-то морковки и получал за это звёздочки. Он, конечно, особый ценитель низкорейтинговых телефонных игр.

Время в дороге пролетело быстро. Мы вышли на нашей станции. Прошли вдоль путей до металлической дверцы с табличкой «Посторонним вход воспрещён». Металл под пальцами был холодный, с шероховатой ржавчиной. Я провернул ключ, дверь скрипнула, и мы, по привычке, сразу заперли её изнутри.

За сетчатым ограждением тянулась узкая полоска бетонной платформы - идти по ней можно было только гуськом. Воздух становился тяжелее: спертый, влажный, с примесью плесени и чего-то гнилого.

Мы дошли до двери, находящейся слева от нас. Старая, перекошенная, со следами когда-то прикрученной таблички, она вела в бесконечный коридор. Сколько лет я тут хожу, а каждый раз - как первый. Он больше напоминает старый подъезд: светло-зеленая краска на стенах потрескалась и вздулась, местами осыпалась хлопьями, оголяя серый бетон. Где-то капала вода. Лампы, висевшие под потолком, потрескивали в такт этому звуку.

Наш рабочий кабинет находился в конце коридора. Зайдя в комнату, мы увидели нашего пятидесятилетнего коллегу Степаныча, работающего с нами в одной смене. Он сидел за столом, захламлённым стопками бумаг, проводами и чашкой с запёкшимся чаем. Седой, тучный мужчина в очках, отвёрткой ковырял старый приёмник.

До начала нашей рабочей смены оставалось десять минут. Я закинул наши рюкзаки на хрупкую вешалку вместе с куртками и подошёл к Степанычу поздороваться - вслед за Лёхой.

— Здарова, Степаныч, — бодро хлопнул коллегу по плечу. — Чего у тебя тут?

— Да-а, жена приёмник от телевизора вручила, — протянул он, не отрывая взгляда от стола.

Лёха улыбнулся.

— Говорит: «Почини, мол сигнал пропал, каналы не показывает второй день». А я, чёрт знает что с ним такое - уже все перепроверил.

— Может, стоит просто новый купить? Этот уже вон какой старый, — предложил я.

— Тю ты, — протянул Степаныч, в его голосе мелькнуло раздражение. — Нет уж, пока с этим попробую что-то придумать, — осмотрел приёмник по кругу. — Вот вы молодежь, всегда у вас лишь бы выкинуть.

— Давай после обхода посмотрим, — предложил Лёха, заливая кипятком две чашки с сублимированным кофе.

Бормотал телевизор, на который Степаныч периодически поднимал свой тяжелый взгляд.

— Опять новости крутят, — проворчал он, прибавляя громкость.

На экране показали какой-то спальный район – ведущая рассказывала о перебоях в энергосистеме и сбоях светофоров на юге столицы.

— Все у них, как всегда, — хмыкнул Степаныч, продолжая ковырять провода приёмника.

— Ой, лампочка замигала, а у них уже перебои, — отмахнулся Лёха, поддержав слова коллеги.

Я промолчал, прокручивая в голове услышанное. Может все не просто так? Дурной день.

В комнату зашел наш коллега, заканчивающий рабочую смену. Передал нам пару бумаг. Мы отметились о начале смены в цифровой платформе и были готовы приступать к работе.

— А остальных, где потерял, Фёдор Палыч? — усмехнулся Степаныч.

— Да они на путях остались. Одежду всё равно забрали всю перед последним обходом, так что сейчас уже по домам пойдем. Я только бумаги отдать забежал. Все, мужики, давайте, — попрощался коллега из другой смены.

Кофе остался недопит, как большие электронные часы указали час ночи. Мы с Лёхой взяли по рации, уложив их в карманы на поясе, и прихватили фонари. Вышли из кабинета и направились к узкой платформе, чтобы спуститься на пути.

Пока шли, я подумал: у Степаныча проблемы с ногами, и обходы мы с Лёхой проводим вдвоём – так уже больше года. Он обычно остаётся в кабинете, занимаясь своими делами, но если случается что-то серьёзное – первым делом идём к нему. Человек дела. Ему бы уже работу попроще, да и с нормальным графиком, но нет - продолжает служить метро. Наверное, и я таким стану.

— Ладно, давай, Макс, связь - если что, — хлопнув по рации, ухмыльнулся Лёха. Я молча кивнул, после чего мы разошлись.

Единственным источником света был мой фонарик. Несмотря на свою мощность, он давал всего лишь пару метров видимости. Каждый шаг отзывается глухим эхо, будто тоннель слушает. В лотке застоялась мутная вода, от которой нос пронзал запах железа. Где-то вдали слышался глухой стук капель. Запах плесени и чего-то гнилого, неподвижно стояли в воздухе.

Я шёл медленно, внимательно оглядывая рельсы и провода вдоль стен. На путях скользко, каждый шаг отзывается лёгким холодком в спине. В такие моменты мне всегда казалось, будто я выживший герой после глобальной катастрофы, который одиноко бродит по заброшенным тоннелям в поисках выхода.

Неожиданно под ногами что-то шевельнулось и метнулось в сторону. Толстая крыса проскочила по шпалам и исчезла в дыре между плитами. Я выдохнул. Видимо, прогрызли себе новый маршрут. Крысы в метро - обычное дело. Иногда из-за грызунов приходится производить ремонтные работы. Прошлой весной их было особенно много, потом почти все исчезли. Видимо перебрались глубже, туда, где теплее.

Я собирался идти дальше, когда рация треснула шипением, от которого даже крысы бы замерли. Чистота выровнялась. Я услышал голос Лёхи - взволнованный, прерывающийся сквозь статические завывания:

— Приём! Приё-ё-ём!

— Прием, Лёш, чего у тебя? – ответил я, прислушиваясь.

— Бегом дуй обратно, покажу кое-что! Я тебе навстречу иду.

После тревожных слов я быстро направился назад. Шаги отдавались эхом в ушах. Воздух в тоннеле стал холоднее и будто плотнее. Непонятное предчувствие сковало разум. Лёха почти сразу появился из-за поворота - запыхавшийся и испуганный.

— Чего у тебя там? — спросил я, наводя свет фонарика ему за спину и прищуриваясь.

— Пошли быстрее, — выдохнул он, нервно проведя рукой по волосам. Его пальцы чуть подрагивали. — За Степанычем… — он замялся, не закончив. — Он должен это видеть.

Мы вернулись в кабинет. Подняли полусонного коллегу и направились дальше. Примерно метров через шестьсот я понял, почему Лёха был таким нервным.

— А знаете, что самое интересное? — возбужденным взглядом осмотрел нас. — Когда я шёл вперёд и всё осматривал – этого не было! — воскликнул друг. — Всё было в порядке. Я свернул вон там, — показал пальцем в сторону технического прохода, — глянул мельком, потом услышал грохот какой-то… Возвращаюсь обратно - а тут это.

Перед нашими глазами развернулась жуткая картина: толстый силовой кабель, тянущийся вдоль правой стены от наземной тяговой подстанции, был разорван пополам. Оголённые концы свисали, погружаясь в скопление мутной воды. В точках соприкосновения плясали яркие искры, озаряя тоннель вспышками.

Меня охватило размытое предчувствие чего-то страшного и мрачного. Не мог точно разобрать свои ощущения. Тревога пробежала электрическим разрядом прямо от спины до кончиков пальцев.

Мы подошли ближе. Направили лучи фонарей на повреждение. Кабель выглядел так, будто его разгрызли. Разлохмаченные края хаотично торчали, с них клочьями свисала внутренняя оплётка. Но как? Изоляция ведь делается из армированного материала, который даже не разрежешь так просто.

— Может, крысы прогрызли? — предположил я, сам не веря в свои слова.

— Ага, — буркнул Лёха. — Это что ж за крысы такие? Говорю тебе, всё было в порядке. Ни малейшего повреждения. Я вообще не понимаю как такое возможно.

— Тю ты! — развёл руками Степаныч. Помолчал. — Коротнуло поди, да и не выдержал кабель. У нас вон со светом черт-те что творится. Затёрся со временем вот и рванул.

— Сомнительно, Степаныч, — пробубнил Лёха, не отводя взгляда с мерцающего конца провода.

— Ну-с… — вздохнул Степаныч, морщась от боли в коленях. — Давайте ремонтников вызывать. Времени-то до открытия немного, надо успеть. А то начальство бошку отвернёт.

Я чуть отошел, настраивая рацию на нужную волну. У каждой службы свой канал, но я все знал наизусть.

— Приём! Меня слышно? — начал я.

— Пр-пр.. Приём! — раздался голос, с помехами.

— Это Максим Александрович, Крыловская, четырнадцатый пикет, — начал я. — У нас авария - кабель разорван, искрит… Нужна срочно ремонтная бригада. Приём!

— Максим, помочь ничем не можем, — отозвался ремонтник после короткой паузы. — У нас по трём веткам тоже самое… Диспетчеров же предупредили по веткам, вы не в курсе что ли? — спросил он, после короткой паузы. — Чинитесь как сможете. С выходных людей вызывали, распределим по участкам. Конец связи.

Тоннель окутала тишина. Только вспышки искр и звук капель нарушали её.

— И что это за херня такая? — спросил я, глядя на коллег. Внутри всё сжалось. Нервный трепет брал верх над моими эмоциями.

— Да что-что, пошли к дежурному по станции, — проворчал Степаныч. — Сообщим и будем чинить сами. Мелкие ремонты же делали уже - сейчас подлатаем как-нибудь, — махнул он рукой.

— Конечно, — усмехнулся Лёха, — потом еще штраф за нарушение техники безопасности прилетит.

— У тебя есть другие варианты? — холодно спросил Степаныч.

— Нет, — ответил я, вместо Лёхи. — Ты и сам слышал, что ремонтник сказал.

Более возражений не последовало. Мы пошли в сторону диспетчерской. За спиной потрескивало, словно тоннель дышал. Я несколько раз оглядывался: искры продолжали освещать пространство, но каждый раз, когда свет гас, казалось, что из темноты кто-то смотрит в ответ.

https://www.litres.ru/72703669/ продолжение можно читать тут

Но, всё оборвалось с появлением второго силуэта. За спиной богини показался суровый мужчина, с короткой стрижкой и русыми волосами. Шрам рассекал лоб, бровь и часть левой щеки. От одного его вида меня бросило в дрожь. Страшный тип и особенно его улыбка, которую он пытался из себя выдавить.

- Мужик, ты кто вообще такой? Эта богиня моя и никого больше!

- ХХХХ ХХ ХХХ Х ХХ!

Богиня улыбнулась и что-то сказала мне, но я совсем ничего не понял.

Что она говорит? Почему я слышу звук, но ничего из этого не понимаю?

- ХХХ Х ХХ ХХХХ Х!

Мужчина тоже что-то сказал, глядя на меня и поцеловал ее!

- Да как ты посмел!

Но только я хотел протянуть к ней свои руки и остановить вероломное нападение, как передо мной появились совсем маленькие ручки. Совсем крохотные и миниатюрные, подобно детским. Но только я хотел сказать: «Что с моими руками?», из моего рта вылетело лишь это:

- Ах аху?

Это что такое было сейчас?! Почему вместо слов я смог выдавить из себя какие-то стоны?

- ХХХ Х. ХХ ХХХХ Х!

Они опять что-то сказали только вместе и расплылись в улыбке. Они смотрели на меня с такими искренними чувствами и теплом, что умилялись, глядя на меня.

Я попытался встать или просто подняться, но ничего из этого не вышло. Всё моё тело отказывалось слушаться. Я ощущаю в своей власти только голову руки, кисти и не более того. Все что ниже груди, мне больше не подвластно. Оно просто жило своей жизнью.

В конце концов меня взяли на руки, поддерживая моё тельце и голову. Такого лба как я взяли на руки! Это просто не постижимо. Я яростно искал ответы на вопросы. Они множились с каждой минутой всё больше и больше.

Всё это выходило за пределы моего понимания. Мой мозг отказывался принимать ситуацию за действительность и отторгал все теории и идеи. Бесчисленные вопросы и не одного ответа. Даже если отбросить рациональность и здравомыслие ситуации, включая свою фантазию. Ответа всё равно не приходило.

- Я ничего не понимаю…

Сегодня мне хотелось плакать от своего бессилия!

Полгода пролетели совершенно не заметно и как в сладком сне. Я потратил недели прежде чем пришёл к единому выводу. Итог моего состояния – перерождение! Я это понял, ощутил и принял. Поиски фундаментального ответа на этот вопрос я не нашел и вряд ли когда найду. С точки зрения биологии, физики или какой-нибудь другой науки - здесь нет. Лишь жалки потуги догадок и моих мучений.

Факт есть факт. Я стал снова ребенком и точка!

А если я переродился, то почему мои воспоминания остались? Почему они никуда не делись? Но даже имея их сейчас, в этом нет ничего плохого. Главное не светить ими и не пугать остальных. Кто его знает, как могут отреагировать люди на подобное. Сожгут на костре без задних мыслей и всё. Прощай новая жизнь и не факт, что будет следующая.

Тайна прошлого умрёт вместе со мной.

- Тьфу, тьфу, тьфу. Не сглазить бы!

А теперь к самому главному – мой пол не изменился. Я все тот же мужчина со своим достоинство! Правда еще маленьким, но со своим. Как я это понял? Да все очень просто, когда меня купали, тогда и пришел ответ на все мои вопросы и не только. Отражение в воде дало ответы на все мои вопросы.

Моя богиня и тот страшный мужчина - это мои родители. На вид им, лет двадцать или чуть больше, пока трудно понять. Совсем молодые, юные, им бы жить и жить еще, не зная суеты, а они уже меня сотворили.

- Знали бы вы кого сотворили, ужаснулись бы в страхе…

Пусть мне и было в прошлой жизни за тридцать лет, когда моя жизнь оборвалась, но в свои восемнадцать у меня был ветер в голове. Неистовая пустота, наполненная мечтами, фантазиями и планами. Я даже им немного завидую, когда они смотрят на меня так умиленно, излучая своё маленькое счастье. Жаль я не ощутил подобное в прошлом.

Почти с самого начала, как только я начал видеть четко и ясно, мне в глаза бросилась одна очень интересная деталь. Свечное освещение. Все места, что я видел, передвигаясь на родительских руках было заполнены им. Мягкий, теплый свет со специфическим запахом.

- У вас что, электричества нет? Что за отсталая страна?

Возможно, и не отсталая. Например, в Дании множество поклонников живого света. Да нет, какая тут Дания. А может у моей новой семьи банально не хватает денег на оплату счетов? Странно всё это.

Больше всего, мне нравилась, самая большая комната. Там красовался огромный и великолепный камин. Кладка была такой изящной и настоящей, что я до последнего отказывался верить в его подлинность. Но как только в нем разожгли огонь все сомнения развеялись.

Настоящий камин!

Мне так хотелось к нему сесть, протянуть руки к огню и погреться, наблюдая за танцами пламени - грациозному, неуёмному и полному страсти. Огонь переходил то в медленный, то в быстрый танец, завораживая своими движениями

Как же прекрасен горящий огонь в камине, тепло и уютно, блаженство и умиротворение.

Но всё это великолепие портил котелок, висевший в его арке. Ощущение что камин был не только средством отопления, но и местом готовки. Похоже, у моей новой семьи большие проблемы с финансами.

Миновало чуть больше года, или где-то так. Окрепшие за это время руки и ноги, открыли мне возможности ползать. Появилась координация, чувство пространства и понимание тела. Я ракетой летал по дому на своих четверых, изучая и осваивая его. После долго времени беспомощности меня разрывало от счастья и возможности двигаться самостоятельно.

В прошлой жизни радость приносило обратное действие – лежать на диване и ничего не делать. Занимательное явление, но человек к тридцати годам становимся более ленивым и малоподвижным. Любое лишнее тело движение воспринимается как надругательство над телом.

Но сейчас я сам на себя не был похож. Я так жаждал ответы на вопросы и познания новой жизни, что двигался вперед, изучая все на своем пути. Меня интересовало всё, что не было похоже на старую жизнь.

Да, дом по истине был огромным и необъятным. На первом этаже было четыре комнаты. Одна большая и три маленьких. Главный зал, кухня, кладовка, но она не в счет, и что-то вроде ванной комнаты. Но условия там были конечно странные. Никогда не видел деревянных ванн и тазиков. Средний век, одним словом. А четвертая комната была моя, точнее детская, где я проводил большую часть своего времени.

Больший интерес вызывал второй этаж, и как бы я не старался туда попасть, меня возвращали обратно. Матушка следила за каждым моим действием и передвижением, но как только ее надзор ослабевал, я штурмовал лестницу во все четыре конечности.

Я все равно туда доберусь, не остановите!

За все это время, что я провел в новом облике, я стал разбираться, о чем говорят мои родители. Каждый звук, и их сочетание начинало приобретать смысл. Язык оказался довольно простым, очень похожим на мой родной, только произношение странное, очень много согласных.

Причин может быть много. От действительно вероятных, до полного безумия и волшебства. Но сошелся я на нескольких причинах сразу. Перове – это то что я окружен сутки на пролет носителями языка. Второе – моё тело и мозг попросту лучше, чем я имел у себя в прошлом. Третье – юный возраст открывает двери для любых начинаний.

Тем временем, мои родители уже начинают за мной не поспевать. Для своего возраста, я стал попросту неуловимым. Глядя на их измученные лица, я готов заливаться смехом.

- Он просто неуловимый, - чуть ли не в отчаянии и уставшим голосом проговорила матушка, глядя мне в след. - Я никогда не видела настолько активных детей.

- Весь в меня пошел! – отозвался гордо отец. – В детстве я был таким же. Ни минуты не мог усидеть на месте.

Ни в кого я не пошел. Я такой прекрасный молодец, сам в себя. А если бы вы узнали, что я перерождённый, то седина вам помахала бы ручкой.

- Я боюсь за него. А вдруг он поранится?

- А разве это плохо. – почесал затылок отец. – Познать мир можно только его ощутив.

Тут он прав. Как можно узнать, что горячее – горячее, а холодно – холодное? Только ощутив самому и никак больше. Но меня интересует куда больший вопрос.

Когда я перестану писаться под себя?!

Как бы я не старался удержать в себе позывы в туалет, они все равно выходили наружу. Пытаясь заметать свои следы, я испортил не один десяток тряпок в доме. Позор и стыд шел за мной по пятам! Особенно стыдно, когда это происходит у родителей на руках.

Простите меня! Я не специально…

Однажды изучая этот мир на своих четырех, я узнал очень интересный момент. Добравшись до окна, мне открылся очень занимательный вид.

Передо мной распахнулась широкая улица, с множество домиков, прижатых друг к другу. Все они пестрили открытыми окнами, а по стенам ползли лозы растений и цветов, украшая их в убранства. Суетливые люди, спешащие, мелькая туда-сюда мимо моего окна. Реже, но шумно пролетали иногда повозки, которые тянули лошади. Вся эта обстановка намекала на факт дня– я родился явно нецивилизованном мире. Эта страна явно далека от современного.

Все мои мысли о телевизоре, интернете и телефоне тут же развеялись без права на появление. Ни проводов, ни электрических фонарей, ни чего подобного здесь попросту нет. Теперь я понимаю почему в нашем доме нет электричества. Его попросту нет в это месте. Пусть я и переродился, но отказаться от современных благ я не готов.

Наблюдая за всем этим безобразием, моё внимание привлекла одна интересная деталь, на другой стороне дороги шел невысокий мужчина с очень густой бородой и о чем-то болтал с человеком, у которого был… хвост?! Большой пушистый хвост!?!

Моему удивлению не было границ, рот просто раскрылся от удивления. Я моментально приклеился к стеклу окна и ошарашенным взглядом провожал их до самого конца, пока они не скрылись за поворотом.

Я, навалившись на окно с удивленной физиономией, медленно и верно вывалился на улицу. Створки окна именно сейчас решили открыться.

Вжих! Шлеп! И я уже снаружи дома.

- Алан! – послышались крики матушки и звон упавшей посуды.

Следом прозвучал голос отца:

- Что случилось?!

Я оказал в небольшой благоухающей клумбе цветов, что была под окном. Родители тут же оказались рядом, а их лица в мгновенье побледнели. Чтобы не расстраивать их, я просто решил сделать вид, что все хорошо и спокойно играл со цветами. Качнувшись немного назад, я выдернул один из цветков и протянул его матушке.

- Ня! – вырвалось из моего рта.

Слезы так и хлынули из её глаз, они бежали ручейками по ее щекам, скатываясь с подбородка.

- Ай да я, ай да сердцеед.

Задница конечно побаливала, но весь удар приземления пришёлся именно на нее. Повезло так повезло, мог бы и головой шибануться. Но так как задница тяжелее, голова чудом спаслась от повреждений.

- Ничего страшного, он у нас крепкий малыш! – выдохнув, сказал отец.

Роза тут же подняла меня и прижала к груди, поглаживая по спинке.

- Ты что?! А вдруг он чего-нибудь повредил?

- Шрамы только красят мужчину!

Отец явно старался подбодрить матушку, но словил на себе лишь осуждающий взгляд. Она готова была прожечь в нём дыру от его слов.

Осознав ошибку, отец подошел поближе и начал меня осматривать:

– Да вроде бы все хорошо. Хм, странно, а он даже не заплакал.

И правда. Я совсем не заплакал. Обычно дети реагируют на такие моменты плачем или истерикой. Это явно даёт тень подозрений на меня. Может заплакать сейчас? Боюсь уже поздно.

- Может все-таки его осмотреть, ради безопасности? – матушка смотрела на отца и явно чего-то ждала от него.

- Хм, почему бы и нет. - поднял он меня на руки.

Он не так часто брал на меня на руки. Но каждый раз, когда он это делал, я чувствовал насколько он силён. Его огромные пальцы обхватывали меня как канаты, слегка сжимая. Его силу можно было сравнить с Гераклом.

Придя с улицы в дом, отец принялся что-то искать в шкафу. Еще мгновение и в его руках появилась толстенная книга, которую начал листать.

- Нашел.

И что же ты нашел? Инструкцию лечения боли в пятой точке или правила осмотра годовалых детей? Интересно, а как тут обстоят дела с медициной? По любому какую-нибудь рану или болезнь лечат подорожником, или бабкиным заговором. Только бы не засмеяться в такие моменты.

Боль слегка давала о себе знать пока я издалека рассматривал книгу. Если так подумать, то такое падение могло стать роковым для меня. Я был в шаге от мгновенья стать инвалидом или во все неудачно упасть другой частью тела.

Отец долго листал книгу и что-то бубнил себе под нос, пока не остановился и не посмотрел с довольным взглядом на меня.

Расположив одну руку на моей голове, а другой придерживая страницу книги, он тут же принялся читать:

- О Отец, Повелитель мироздания, даруй силу, утратившему свое былое величие, и исцели раны его, полученные в бою. Исцеление!

Ха-ха-ха. М-да, ничего смешнее я не еще не ви…

Через секунду меня окатил яркий свет, наполненный теплом, а я почувствовал, как мое тело пронизывало изнутри чем-то бесконечно приятным и волосы на моей голове слегка встали дыбом. Боль испарилась, не оставив и намёка. Подняв взгляд на отца, я увидел, что его рука сияла, как и глаза.

Что это было? Почему я не чувствую боли и куда она делась? Почему на смену её пришло необычное ощущение прилива сил. Он что, колдун? Как такое возможно? Это магия? А книга, что это за книга такая?

- Все, порядок. – спокойно сказал отец, убрав руку с моей головы. - Теперь не о чем волноваться.

Я хочу знать больше о этой книге! Но только я потянулся к ней, её убрали на место.

Матушка тут же погрузила меня в свои объятия, а отец, положив книгу на место, погрузил в объятия нас обоих. Настоящая любящая семья. Прям ситком какой-то.

- За нашим Аланом нужен глаз да глаз. – матушка смотрела на меня со всей своей любовью. – Я так волнуюсь за него, что он может поранится или чего хуже.

- Всё будет в порядке. – спокойно ответил отец. – Нельзя познать мир, не набив шишек.

В словах отцах была доля правды. Как не мне знать это. В прошлом у меня были горы ошибок, которые я нёс тяжелым грузом. Но теперь всё в прошлом. От них остался лишь горький привкус опыта на губах.

Я глядел на них и прокручивал вопросы в голове, что возникли несколькими минутами ранее.

Магия… В этом мире есть магия! Я не могу объяснить того что я видел. Это однозначно можно назвать волшебством или чудом. Я должен узнать об больше. Но как?

Пока я маленький, я связан по рукам и ногам. Сначала мне нужно подрасти!

Все свое время я уделял только изучению этого мира. Пока что познание ограничивалось только анализом пространства за окном и разговорами дома.

Например, я узнал, что мир далек от современности к которому я привык. Весь этот мир застрял в глубоком средневековье. Ранее об этом я только догадывался, но сейчас окончательно уверен.

Ах да, совсем забыл, на днях я узнал имя нашего дома - Крейн. В этом мире нет понимания фамилии, есть родовое имя, которое носит семья. Но это ещё не всё, я также узнал имена своих родителей - Розария и Эрик соответственно.

Но на этом мои познания не кончились. Самым прорывным открытием для себя – стала магия. Сначала я не замечал этого, ну или не придавал значения. Но магия в нашем доме используется повсеместно.

Например, дома разжигают камин с помощью рук без каких-либо спичек или огнива. Пара щелков пальцами и камин наполнялся заревом огня. Воду в ванне набирали тоже с помощью магии. Она просто образовывалась в ладонях родителей и набирала купальню до краев. Но самое удивительным было для меня, как Роза использует небольшое пламя на кончике пальца вместо свечи.

Это просто феноменально! Я поражён! Почему я раньше этого не замечал?!

Но это еще не всё! Время от времени, я с Эриком и Розой выбирались на прогулку в город. Вот там та я и поверг в себя в шок. Необычные люди, похожие на зверей, люди со странным цветом волос, глазами и формами ушей. Все они были похожи на людей, но кардинально отличались. Этот мир полон не только магией, но и различными расами.

Чем больше я погружаюсь в этот мир, тем больше мне хочется о нем узнать.

Передо мной открываются новые двери, возможности и шансы реализовать себя. Мне нужно сделать шаг вперед, рискнуть и открыться. Один маленький шаг и мир станет моим. Но страх сделать ошибку вновь, ступить на грабли прошлого – держат меня в страхе. Воспоминания подобны оковам, которые я пытаюсь снять. Не решительность вновь меня губит.

Сейчас, смотря со стороны на прошлое, я понимаю, что я был не прав практически во всём. Здесь и сейчас, стоя на берегу новой жизни, я должен понять, чего хочу.

От прошло не осталось и пепла. Только воспоминания, что еще обжигают меня. Я все еще помню лица людей. Помню Лизу. Её голос. Запах духов. То самое кафе. Но теперь это не имеет значения.

Здесь и сейчас, в этот самый миг – я начинаю свой путь заново.

Прошло почти два года. В нашей семье пополнение. Нет, у меня не появился братик или сестричка. Хоть Эрик и Роза не упускали и дня чтобы уделить этому внимание, но кажется скоро я увижу результат их стараний. Но сейчас в нашем доме появился другой человек. Это была служанка, но зато какая.

У нее были кошачьи ушки и хвост, а вот лицо абсолютно человеческое. Ни усиков и влажного розового носика я не увидел. Когда я ее видел, то не мог оторвать глаз, а мой рот открывался каждый раз от удивления и любопытства. Все границы стирались, все мое внимание было устремлено на нее. Но это было не всё. Какое необычное было у неё имя – Ильрина. Я никогда не встречал подобных имён.

Похоже с появлением меня, Розе стало трудно справлять с делами по дому, особенно когда я начал двигаться. Было принято решение нанять служанку в наш скромный дом.

Каждый раз, когда она прибиралась или готовила еду она напевала песенку. Её оптимизму и настроению можно только завидовать. Впервые я видел человека, которому нравиться такая работа.

Но как только я оказывался неожиданно рядом или около её ног, она от испуга охала. Не уже ли я такой страшный? Я вроде старался и улыбался ей в ответ, делать милые рожицы и просто выглядеть милым. Но кажется этого было мало. Такое ощущение, что она немного меня остерегалась или боялась.

Возможно дело совсем в другом.

Я все время хотел потрогать её хвостик и посмотреть откуда он растет. Всякий раз, как только я добирался до юбки в попытках заглянуть под подол, меня ловили с поличным.

В этот миг моё лицо заливалось румянцем и смущением. Но это не точно. Ну уж тут я не виноват, мной двигал чисто научный интерес. Даю слово!

- Госпожа, Ваш сын, испытывает ко мне чрезмерный интерес, - очередной раз попавшись, разговор зашел о моем поведении. – Я не стараюсь наговорить на вашего сына, все маленькие дети любопытны. Но когда я его ловила пробирающимся мне под подол, он улыбался улыбкой, которая немножечко пугала.

- Правда? – удивленно я посмотрел на неё.

Честно сказать в такие моменты на моём лице и правда возникала неестественная улыбка для ребенка. Что-то между нахальной улыбкой и улыбкой без оправданий. Ну поймали – и что? В угол же не поставят меня? Наказывать совершенно не за что.

Роза смотрела на меня, а я на неё и на служанку.

- Что вы на меня так смотрите? Еще чуть-чуть и дыру просверлите в четыре глаза.

Но ответ на моё поведение пришел почти сразу.

- Он же просто ребенок и ему всего лишь два годика. Такая малютка. Настоящее солнышко, пусть чуть-чуть и любопытное.

Ну, в этом есть доля правды. Мне интересно? Конечно же да! Есть ли у меня странные мысли в голове на этот счёт – разумеется. Главное не выдавать в моём поведении чрезмерного интереса и вовлеченности.

Например, я сейчас взял бы и заговорил на их языке. Поверг бы их в шок и трепет перед собой. Выдал бы какую-нибудь эпическую фразу. Но в итоге, я лишь невнятно бубню и пускаю пузыри носом. Чертовы биологические ограничения.

Интересно, а можно ускорить эти процессы с помощью магии? Очень занятный вопрос.

Пока я летал в облаках, Ильрина мило беседовала с Розой обо мне. Я особо не слушал, но всё сводилось обыденным историям про мои смешным действиям. Ощущение было, что в данный момент я был подобен игрушке.

От размышлений меня оборвал момент, когда Роза решила передать меня Ильрине. Оказавшись у нее на руках, я просто открыл рот. У неё были такие красивые глаза. Они отличались от человеческих в корне. Зрачки вертикальные, а цвет радужки слегка жёлтый или даже золотистый. По истине кошачьи глазки! Как я раньше такого не заметил. Не вытаскивая пальца изо рта, я так и смотрел в них, не отрывая взгляд. Какие же они красивые и хищные одновременно!

После этого случая, я старался особо не навязываться и не пугать Ильрину. Стремился смотреть только издалека или находился рядом спокойно наблюдая за её работой. В жизни бесконечно можно смотреть на три вещи: как течет вода, как горит огонь и как работают люди. Но не в моем случае, пока все дома заняты делами и внимание притупленно, мной двигал всё тот же интерес к этому миру. Особенно сейчас меня интересовал чулан, который чаще всего был закрыт от моего взора. Там явно что- то спрятано от моих глаз! Стоит пошуршать в нём, пока никто не видит.