Родной город

Когда живёшь в Донецке становится сложно отделить новостные сводки от твоей обычный жизни.

Вот ты утром пьёшь кофе и читаешь про обстрел в районе гостиницы Park Inn, а уже через час видишь разбитые витрины магазинов на Университетской.

Или на работе узнаёшь про прилёты возле Континента, а потом проезжаешь на Кольце мимо регулировщиков и видишь оцепленную территорию.

Почему ты и твоя семья не уехали сложно даже самому себе объяснить. Как будто просто не можешь по другому. Словно связан с этим городом: едешь по нему и словно гуляешь по родному двору.

Здесь ты покупал реквизит для выступления КВН. Ты и нескольких других высоких парней в чёрных майках поверх белых рубашек с коротким рукавом вечером глубокий осени. Помнишь веселье продавщиц цветочного.

А тут ты жарил шашлык - прямо посреди парка Сокол во время весенней ярмарки 2015 года.

И сейчас ты уже не сентиментальный юноша, а вполне себе взрослый мужчина с семьёй, детьми, работой и соответствующими заботами. Качаешь малого на качелях на детской площадке под звуки канонады.

Наверное просто не привык убегать. Сложно себе представить, что ты сейчас в условном Курске, в то время когда курские ребята погибают в донецкой степи. Как ты себе это будешь объяснять, как оправдаешься?

А так, ты хоть и не военный, но ты здесь: в очередной раз спускаешься на нулевой после прилёта рядом со зданием твоей работы. Советуешь бородатому вояке барбершоп, стоя в очереди за шаурмой.

Ты вроде как на своём месте - в родном для тебя городе в трудную для него минуту. Как будто здесь твоё предназначение и ты должен через это пройти.

Я качал малого на качелях и сочинил стих. Потом берёг и бегал с ним наедине, потом выпил и читал друзьям:

Качели летят вверх
Снаряды несутся вниз
Кому-то и смерть - смех
Кому-то и тлен - жизнь.

Так долго искал свет,
Что стал ещё глубже тоннель
Здесь право на жизнь - вето
Среди городских аллей

Так сложно найти тех,
Кто будет с тобой до утра,
Покуда играет техно
Из артиллерийских ударов.

Мы не исчерпали силы
Из шахт и из недр души,
Глаза, что как небо синие,
Всё ждут покорения вершин.

Так сложно забыть обиды,
По локоть стоя в крови,
Чтоб новые головы гидры
Не выросли из лавин

Историй тысяч людей,
Что сделали шаг через край.
Мы станем на жизнь взрослей
И так завершится игра.

Качели качнутся назад,
Снаряд не начнет полёт
Без страха закроем глаза
И город спокойно уснёт.

Сейчас вот не выдержал и решил опубликовать. В надежде, что скоро мой родной город сможет засыпать спокойно. А вместе с ним и вся страна.

Приехал домой проведать родителей, в маленький городок. Вымотался с дороги в тяжёлой заснеженной трассе. Поздним вечером на часок поплёлся в гости к другу детства, живёт в том же доме. Тихо, устало, очень медленно, ступеньку за ступенькой я шлёпал на четвёртый этаж, лестничной спиралью тёмного подъезда старой хрущёвки. Неспеша еле поднялся. На площадке, напротив квартиры друга, была приоткрыта соседская дверь, в проёме которой стояла бабушка. Она пристально на меня посмотрела, вздохнув сказала что ей звонил сын, встречала его с длительной вахты. Мама ждала сына. Видно, что переживала. Эта неловкая пауза между нами, буквально в минуту. Мама ждёт его в дверях и понимает, что это не сын поднялся. Смешанные чувства, вины. Я шепнул, что её сын уже вот-вот придёт и вошел в квартиру друга. Но этот её взгляд. Только родители с таким трепетом ждут детей, с глубокой любовью беспокоясь за каждый их шажок по жизни. Вспомнилось как с армии возвращался, поездом Тула-Слюдянка, осенью 2009, также поздно вечером летел домой с вокзала. Стучусь в дверь, мама: - "Кто там?", я: - "Открывай, сын приехал". Слёзы, радость, объятия.

Снимок сделан в начале ХХ века, до 1919 г., из окна Реального училища (каменского педколледжа) в сторону центрального Донецкого проспекта. Слева виден угол здания нынешней вечерней школы. Запечатлена не дошедшая до наших дней Христорождественская церковь. В годы Гражданской войны от артиллерийского огня храм лишился куполов и колокольни. В годы немецкой оккупации прихожане восстановили простенькие купола, а в начале 1960-х годов здание полностью разрушили.