Вчера по случаю пятницы немного « усугубил» с друзьями. Сегодня с утра, как говорится головка бо-бо, во рту как-ка. Дотерпел вот до борща, ну или щей со свёклой, кому как больше нравится)

Под борщец идеально подходят вот эти маленькие бутербродики. Делаются они очень просто: подсушиваем в тостере бородинский хлеб, я ставлю на 5-6 мин, за это время его прверхность становится, как наждак и в него легко втирается с обеих сторон большой зубчик чеснока. Кладём сверху сало, в данном случае копченые свиные щёчки. Выглядят они вот примерно вот так. У нас в городе я их нашёл только в Магните, стоят в районе трёхсот рублей. Вещь очень вкусная, идут слоями сало и мясо.

Разрезаем на меленькие кусочки, кладём сверху немного горчицы, я положил зернистой.

Очень хорошо сюда вместо сала подходит смалец. Это то же сало, только прокрученное через мясорубку с чесноком.

Добавляем квашеную помидорку или сюда также отлично подходят "лысые помидорки", приготовленные по этому рецепту Лысые помидорки.

Наливаем домашней самогоночки на ягодах и вот мы уже не пьём, а культурно выпиваем)

Но, не больше трёх рюмок, как говорится, не пития ради, а здоровья для, мы ведь помним золотое народное правило, что неосторожный опохмел ведёт к запою.

Всем хороших выходных!

#comment_214058280
Братья @LoyalOrK, @KarmaNecronTOKT, @legato33, вы в ьелевизоре

Когда я закончила третий класс, к нам влились дети из соседних деревень, из тех,  в которых были только начальные школы. Поэтому два третьих класса расформировали в три четвёртых.

Я, в аккурат 31 августа, благодаря нечистоплотному торговцу сахарной ватой, загремела в больницу с дизентерией. И только лежа в больнице я узнала от мамы, что попала я в этот самый новый класс, собранный из кусочков двух и большой деревенской ОПГ.

Выписавшись из больницы я оказалась в классе посторонних мне людей. Там, конечно, были мои одноклассники, но это были такие, которые всегда сидели на задней парте, учились из ряда вон плохо и ни с кем не общались. Я не понимала, как меня-отличницу перевели в этот класс вместе с ними. Ведь всё выглядело так, будто учитель избавился от неугодных учеников.

Через неделю в класс пришла новенькая.

Наши фамилии стояли в журнале рядом. Её всегда объявляли сразу после меня на перекличке и я невольно любопытствовала, что же это за девочка такая, что опоздала к началу учебного года ещё больше, чем я.

Она и вовсе приехала из другой страны. Её папа был военный и они раньше жили в Германии.

Я не помню, кто к кому первый подошёл, как мы оказались за одной партой, нас объединяло только одно: у нас не было друзей в этом классе.

Эта была необычная девочка, у неё была синяя, а не коричневая форма и малиновый, а не алый галстук. Она всё время щебетала "А у нас в Германии", что резало мне слух. Ещё она носила два высоких хвоста, что для четвероклассницы было непростительно по-детски. Её звали Надей.
Мы подружились.

Месяца через полтора на уроке труда нам задали домашнее задание принести к следующему уроку продукты для борща. Мне досталось из списка 250 грамм мяса.

Маму мои слова о том, что на труды мне нужен кусок мяса в конце 80-ых в семье с 4-мя детьми, повергли в шок. Мама сказала, что мяса дома нет и не предвидится, а борщ лучше варить на сахарной косточке. Её я и получила от мамы.

На уроке труда, учительница устроила непедагогический эль скандаль, заявив, что костями собак кормят и я практически сорвала ей урок, но делать нечего, придётся варить борщ из кости.

Весь класс при этом стал хихикать и брезгливо фукать. Особенно преуспели в булинге деревенские девицы, которые считали, что именем Инга называют дворовых собак. Собака Инга принесла в школу кость.

Когда борщ был готов, учительница, как и положено предложила его попробовать.

Все отказались. Я, так как мне нужно было отстоять честь и правоту моей мамы и всем доказать, что борщ на косточке съедобный, налила себе тарелку. Вместе со мной, увидев моё противостояние учительнице и всему классу, села обедать моя новоиспеченная подруга.

К слову сказать, борщ и правда оказался вкусным.

Меня трясло от обиды и стыда, но с каждой ложкой супа всё моё детское существо наполнялось осознанием, что эта девочка и есть мой самый настоящий друг.

Наша дружба продлилась 5 лет.

В тяжёлые 90-ые, когда армия развалилась, её отцу выдали зарплату грузовиком ГАЗ-53, который он продал моему, ушедшему с руководящей должности в администрации города в фермеры. На вырученные деньги отец Нади увёз свою семью куда-то на родину, как я узнала потом, в Челябинск.

Спустя много лет она сама нашла меня. У нас, как оказалось, всё ещё много общего и я по-прежнему ощущаю от неё  поддержку даже на расстоянии.

А ещё, теперь, когда я сама стала мамой и женой, я авторитетно заявляю, что самый лучший борщ именно на сахарной косточке. И он вдвойне вкуснее, если разделить его с другом.

Написал недавно @Zeluch пост о борще, и меня попросили его прокомментировать. В посте автор путём цепочки рассуждений приходит к выводу, что изначально борщом называли квашеную свёклу. Его мнению противопоставлена гипотеза каких-то дураков-историков, которые пишут, что борщ – это первоначально борщевик:

Вроде Zeluch и рассуждает уверенно, и на источники ссылается, но вот только стоит нам открыть этимологические словари, как мы увидим там почти единогласную поддержку гипотезы о борще-борщевике. Видимо, под «особо умными историками» как раз и имелись в виду этимологи.

Так кто же прав, пикабушник или этимологи? Ведь, как мне регулярно объясняют в комментариях, лингвисты – это такие люди, которые в собственной науке ничего не понимают, и только и умеют, что душить инакомыслие. Да и вообще:

Попробую вступиться за этимологов, и рассказать, почему правы именно они. Начну с того, что слово борщ как обозначение супа широко распространено в славянских языках: борщ в украинском, боршч в белорусском, barszcz /баршч/ в польском, boršč /боршч/ в чешском, словацком, сербохорватском и словенском, боршч в македонском, борш в болгарском.

Однако историческая фонетика подсказывает нам, что исконными здесь являются только формы восточнославянских языков (русского, украинского и белорусского), а также польского. Все остальные заимствованы из русского.

Дело в том, что русское борщ следует выводить из праславянского *bъrščь (где ъ и ь – особые гласные звуки, š – ш, č – ч). Праславянское сочетание -ъr- в положении между согласными давало разные результаты в языках-потомках. Приведу несколько примеров (для лучшей читаемости в таблицу включены не все славянские языки, а также проигнорированы некоторые расхождения в значениях):

Эти данные подсказывают нам, что праславянское *bъrščь должно было дать в чешском не boršč, а bršť /бршть/. И такую форму (хоть и устаревшую) мы в чешском действительно находим, она обозначает растение борщевик обыкновенный.

В словенском мы бы ожидали увидеть bršč /бǝршч/. И такое слово отмечено. Это снова борщевик обыкновенный.

В польском barszcz – это не только суп, но и растение. Борщевик обыкновенный. Причём в этом значении barszcz фигурирует уже в памятниках начала XV века (Słownik staropolski 1: 67).

Перейдём к восточным славянам. Домострой сообщает нам следующее:

А в ту пору и до осѣни борщъ рѣжучи сушит, ино всегда пригодится-и в год, и в даль; и капусту все лѣто варит и свеклу, а в осень копусту солити, а свеколной росолъ ставит, а огурцы солит, а лѣтомъ прохлажаетца<…>

Из отрывка видно, что для автора этих строк в XVI веке борщ и свёкла были разными вещами.

В 1619 году англичанин Ричард Джемс посетил Россию, где составил небольшой русско-английский словарь. В нём он пишет следующее:

boursch, a herbe, which in the first of sommer they gather and boile it, which is verie good meate. Перевод: борщ – трава, которую собирают в начале лета и варят. Это очень вкусное блюдо.

Источник XVIII века совершенно недвусмысленно идентифицирует борщ как борщевик обыкновенный и заодно сообщает, что его употребляли в пищу:

Такія неплодныя мѣста продолжалися еще чрезъ 22 версты до рѣчки Иванѣевой, которая безплоднымъ мѣстамъ предѣлъ полагала; травы вездѣ лучшей имѣли видъ и тучные показалися луга, на которыхъ кусты свои распространялъ <…> борщь, котораго молодыми стеблями лакомятся крестьяна (Heracleum sphondilum) <…>[И. И. Лепехин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1771 году]

Обратимся к русским диалектам. В них борщ известен в следующих значениях (Словарь русских народных говоров 3: 121-122):

1. Щи.

2 «Особенная огородная зелень». Ботва свеклы, брюквы, турнепса.

3. Борщевик сибирский.

4. Борщевик обыкновенный.

5. Пастернак посевной.

Тот же словарь сообщает нам, что жителей запечерских селений соседи прозвали борщеедами именно за употребление в пищу борща-растения (а не борща-супа).

Можно, в принципе, найти и свёклу. Так, в архангельских говорах борщ – это борщевик. А вот борщина – свёкла или всё тот же борщевик (Архангельский областной словарь 2: 87). Это не должно удивлять, в говорах названия нередко переносятся с одних растений на другие (например, на Дону слово борщ записано в значении «щавель»). Но важно понять, что свёклу, пастернак или щавель борщом называли мало где, а вот борщевик – в большом количестве говоров.

Итак, для праславянского можно восстановить форму *bъrščь, причём потомки этого слова обозначают в словенском, чешском, польском и русском борщевик. Раз это значение представлено во всех трёх группах славянских языков (южной, западной и восточной), оно может претендовать на то, чтобы быть праславянским. Так что можно с уверенностью утверждать, что праславяне полторы тысячи лет назад называли словом *bъrščь борщевик обыкновенный. Возможно, уже тогда из него варили и суп. Но если и варили, то свёклы в этот суп не добавляли, поскольку этот корнеплод стал славянам известен уже после распада праславянского языка.

Дальнейшая этимология *bъrščь также ясно показывает, что этим словом обозначали растение. Его ближайшие родственники – литовское диалектное burkštinas /бýркштинас/ «дягиль лекарственный» и латышское burkšis /бýркшис/ «сныть обыкновенная». Также это санскритское bhr̥ṣṭíḥ /б˟рштих/ ‛зубец, остриё; угол», немецкое Borste и английское bristle «щетина», латинское fastigium «вершина», древнеирландское barr «верхушка». Есть гипотеза, что *bъrščь «борщевик» получил своё название из-за острых листьев.

Лишь со временем рецепт супа изменился и стал включать в себя свёклу. Благодаря исследованиям ботаника Юзефа Ростафиньского мы знаем, что в Польше изначально борщом называли суп из борщевика. В XVII веке борщ стал обозначением супа с закваской из ржаной муки. И только в XVIII веке начинают делать борщ со свёклой. По сей день в Польше помимо свекольного борща делают борщ с закваской из пшеничной муки – biały barszcz (белый борщ). А суп с закваской из ржаной муки стали называть немецким заимствованием żur /жур/ или żurek /жýрэк/.

Нечто схожее произошло и у нас, причём свекольный рецепт борща пришёл к нам, по-видимому, с Украины. Вот что нам сообщает Словарь Академии Российской (1: 290; 1789 год):

Замена в супе борщевика на свёклу при сохранении старого названия совершенно не должна удивлять. Так, кетчуп изначально был не томатным соусом, а грибным. Котлетой раньше называли жареное свиное ребро (по-французски côte – «ребро»). В оригинальном салате оливье была не докторская колбаса, а мясо рябчика.

В исходном посте Zeluch задаёт ещё несколько вопросов, ответы на которые найти несложно. Если, конечно, читать научную литературу.

1. Почему "переборщить" - это плохо?

Удивительно слышать такой вопрос, от человека, цитирующего в своём посте словарь Даля. Ведь если дочитать статью «борщ» у Даля до конца, то в ней можно увидеть следующее:

Борщить южн. лить без толку много, через край, чрез меру; более употреб. с предлогом на и пере.

Думаю, не нужно объяснять, почему налить борща через край тарелки – это плохо.

2. Почему в записках Марка Груневега 1584 года киевляне мало того, что зачем-то мотаются за борщом на другой конец города - так еще и пьют его?

Начну с того, что Груневега звали Мартином, а не Марком. И снова мы здесь имеем дело с невнимательным прочтением источника. Груневег рассуждает о названии речки Борщовки. Ему сообщили, что она так называется, поскольку рядом находился Борщевой рынок. Далее Груневег удивляется наличию отдельного борщевого рынка, ведь русские «покупают борщ редко или никогда, потому что каждый готовит его сам у себя дома, поскольку это их повседневная еда и питье. Если бы за борщом на 1 пфенниг нужно было бы нестись за несколько миль, он, скорее, стоил бы, как вино» (см. Мартин Груневег (отец Венцеслав): духовник Марины Мнишек. Записки о торговой поездке в Москву в 1584–1585 гг. М., 2013. С. 161-162.). Действительно, странно иметь отдельный рынок борща, да ещё и довольно далеко расположенный. Однако, если рынок получил название не по супу, а по расположенным рядом зарослям борщевика (а именно такое предположение высказывает в комментариях переводчик А.Л. Хорошкевич), то всё становится на свои места.

Почему же Груневег называет борщ не только едой, но и питьём? Ответ можно найти во всё том же Словаре русских народных говоров:

Его [борща] стволы – борштевые пучки – очищают от коры и едят в сыром виде. Кроме того, из него готовят борштевые щи – отвар, который охлаждают и пьют вместо кваса.

Краткое резюме:

1. Русское слово борщ является потомком праславянского *bъrščь, которое обозначало борщевик обыкновенный. Это растение употребляли в пищу как сырым, так и в составе супа или отвара.

2. Несколько веков назад возник рецепт супа, в котором вместо борщевика использовалась свёкла. Название при этом осталось старым. Произошло это, скорее всего, на территории нынешней Украины. Оттуда рецепт попал к полякам и русским, которые также сохранили старое название при новом ингредиенте (barszcz и борщ соответственно). Уже из русского языка слово борщ было заимствовано в европейские языки (Borschtsch в немецком, bortsch во французском, borsch в испанском) как обозначение именно свекольного супа.

3. В русских говорах можно встретить слово борщина и как обозначение свёклы. Но это локальная вещь, которой противостоит широкое распространение потомков *bъrščь в значении «борщевик» не только в русском, но и в других славянских языках. Согласно принципам лингвистической географии, борщевик здесь первичен, а свёкла вторична. Кроме того, в русских говорах борщ можно найти не только как свёклу, но и как пастернак или щавель. Всё это поздние сдвиги значения.

4. Самостоятельные исследования в области истории слов – это здорово и увлекательно, но если ваши собственные выводы противоречат консенсусному мнению профессиональных этимологов, не спешите объявлять их дураками, задумайтесь, не упустили ли вы чего-то.

Литература:

Аникин А.Е. Русский этимологический словарь. Выпуск 4. М., 2011. С. 101-102.

Невойт В.И. Борщевые щи // Русская речь, 1990, №4. С. 122-126.

Шанский Н.М. Этимологический словарь русского языка. Выпуск 2. М., 1965. С. 173-174.

Этимологический словарь славянских языков. Выпуск 3. М., 1976. С. 131-132.

Rostafiński J. Burak i Barszcz. Nazwa i rzecz. Ich pochodzenie i znaczenie w kolei czasów // Rozprawy i sprawozdania z posiedzeń Wydziału Filologicznego Akademii Umiejętności. Tom VIII, 1880. S. 314-339.

Słownik prasłowiański. Tom 1. Wrocław, Warszawa, Kraków, Gdańsk, 1974. S. 422.

Urbutis V. Lie. burkštinas ir sl. bъrščь // Baltistica XVII (1), 1981. P. 13-15.