В фокусе нашего разговора Рене Гонсалес — кубинский пилот и агент кубинской разведки. Его биография полна неожиданных поворотов и героических поступков. Начнем с того, что он родился в Чикаго, США в 1956 году. Наш герой был одним из пяти кубинских революционеров, проникших в террористические группы в Майами — колыбель антикубинской мафии. Именно в этом городе бандиты безнаказанно организуют преступные нападения на кубинскую территорию. Правительство Штатов в курсе этих деяний — ситуация давно освещена в СМИ, официальных документах и признана всеми ее участниками. Ярким эпизодом биографии Рене является угон небольшого кубинского самолета, на котором он прилетел с Кубы в Майами. Он провернул эту операцию с той целью, чтобы сыграть противника кубинского режима максимально правдоподобно, и убедить Штаты в своем непринятии социалистической системы. В 1998 году кубинец был арестован ФБР по обвинению в шпионаже. Вскоре Рене и его товарищи были преданы суду по причине того, что они являются кубинскими разведчиками. 15 лет заключения достались только Рене, остальным товарищам были вынесены другие приговоры. В то же время, кубинская мафия, напротив, никогда не преследовалась Штатами.
В 2001 году правительство Кубы признало, что все пятеро товарищей были агентами разведки и следили не за властями США, а за сообществом кубинских эмигрантов. Эти люди были отправлены в Южную Флориду после нескольких террористических атак в Гаване, организованных антикоммунистом Луисом Посадой Каррилесом. Задача Рене была в том, чтобы информировать власти острова о террористических махинациях, и таким образом защитить жизни и дома своих соотечественников. У него никогда не было намерений действовать против национальной безопасности США. Однако он стал жертвой сфальсифицированного и политизированного процесса, в ходе которого было нарушено американское законодательство. Этот спектакль был разыгран антикубинскими террористами, которые поспешили отпраздновать тюремный приговор всех пятерых кубинцев.
В 2013 году он стал первым из осужденных товарищей, кому удалось вернуться на Кубу. Спустя год все остальные были также освобождены в знак сближения между США и Кубой. А в 2015 году Рене Гонсалес был удостоен звания Герой Республики Куба и ордена Плайя-Хирон за высшие заслуги перед кубинским народом.
В эксклюзивном интервью «Минской правде» Рене рассказал о своем детстве, о том, как решил стать разведчиком, о своем проникновении в террористические группы в Майами и взглядах на Беларусь.
— Вы родились в США, но в детстве эмигрировали со своими родителями на Кубу. Поделитесь вашими детскими воспоминаниями об Америке. Как прошла ваша юность на Кубе?
— У меня очень мало воспоминаний о детстве в Чикаго. Мы эмигрировали на Кубу, когда мне было 5 лет. В моей памяти всплывают моменты: детский сад, прогулки по городу, озеро Мичиган, семья. Довольно четко я запомнил некоторые фрагменты поездки на Кубу. Эти воспоминания счастливые и яркие мазки моей жизни, за исключением, пожалуй, пожара в соседнем от нас многоквартирном доме. Прибытие на Кубу совпадает с моим временем обретения разума. Это было время революционного подъема, и мои родители сразу же встали на защиту революции. Атмосфера на Кубе была пропитана духом борьбы и противостояния постоянной агрессии империализма «янки» (американцев). В течение некоторого времени я чувствовал противоречие между моим американским гражданством и жизнью на Кубе — в стране, ставшей жертвой политики США. Но это чувство было устранено довольно быстро, в героическом сопротивлении я никогда не испытывал ощущения реванша или ненависти к американскому народу. И я стал считать себя кубинцем, коим я являюсь по сей день.
— Почему вы выбрали профессию пилота, стали летным инструктором? Что больше всего привлекает в аэронавтике?
— Мне всегда нравилось движение, идея управлять машиной, переезжать благодаря ей с места на место. Мой двоюродный брат был авиатором, которым я восхищался, несмотря на нашу разницу в возрасте. Он погиб в авиакатастрофе. Не знаю, может на подсознательном уровне эта духовная близость с братом и заставила меня подражать ему. Дело еще в том, что с самого детства меня всегда привлекала авиация. Аэронавтика увлекательна, как бы вы на нее не взглянули. В ней много искусства, ведь следовать карте полетов в темноте и прибыть в точную точку в расчетное время, не имея никаких ориентиров на земле, — это все равно, что следовать музыкальной партитуре, только с помощью навигационных приборов. Меня увлекают риск и приключения, которые случаются в этом деле довольно часто. Каждый новый полет никогда не похож на другой, даже если они оба совершаются по одному и тому же маршруту. К тому же, управление воздушным судном приносит мне расслабляющее чувство. Возможно, я мог бы стать кем-то другим, но быть летчиком — это личное достижение для меня, которое наполняет меня удовлетворением.
— В 90-х годах вы решили рискнуть своей жизнью ради Кубы. Так вы проникли в террористические группы в Майами. Почему вы решили сотрудничать с кубинской разведкой?
— У меня никогда не возникало мысли стать агентом кубинской службы безопасности, хотя я всегда восхищался теми, кто взял на себя эту миссию. Но у меня был определенный жизненный план в сфере авиации, создать процветающую счастливую семью. И вдруг ко мне обратились товарищи и предложили эту миссию. Я никогда не думал об этом и даже бы не задумался, ведь я очень общительный человек, предпочитаю говорить о вещах сразу то, что я думаю. И я не рассматривал возможность стать контрреволюционером, и, в принципе сомневался, что смогу это сделать. Я согласился, потому что осознавал важность защиты Кубы от этих групп, став свидетелем их террористических действий, как и другие люди моего поколения. Поэтому я согласился сразу.
— Вас и других четырех героев обвиняли в «преступлении» — борьбе с терроризмом. Для чего американцам потребовалось немедленно заключить вас в тюрьму? Что в заключении было самым тяжелым для вас?
— Судебный процесс над нами был импичментом с самого первого дня и пропитан мрачностью. Ложные обвинения в шпионаже и заговоре с целью совершения убийства и условия содержания нас в тюрьме в течение полутора лет были первыми методами американцев сломить нас. Затем они стали шантажировать семью, и в конечном итоге, для моей жены это закончилось тюремным заключением на три месяца, и ее последующей депортацией.
Я всегда думал, что их конечной целью было криминализировать Кубу и использовать нас в качестве инструмента, чтобы посадить нас на скамью подсудимых. Но у американцев все пошло наперекосяк. Мы не уступили. Все это, очевидно, усилило гнев прокуроров, которые стали воспринимать данное дело, как личное. Ко всему добавляется внутренняя ненависть, которую они накопили за годы пропаганды, давление, оказываемое на сообщество Майами, личные интересы продвижения по карьерной лестнице. Все это привело к абсурдным измышлениям, они выставили себя посмешищем во время судебного разбирательства, в ходе которого всплыл вопрос о терроризме против Кубы. Попытки «янки» перехитрить суд и присяжных в конечном итоге вызвали у присутствующих смех.
Несомненно, первые дни тюремного заключения были самыми тяжелыми — я сидел в одиночной камере, без связи с внешним миром и с семьей, во власти сегмента общества, жаждущего мести. Затем все встало на свои места, и камера стала моей боевой траншеей. Наконец, судебный процесс нам очень понравился за возможность проявить смелость, высмеять США и правдой защитить Кубу. Это были первые семь месяцев славных испытаний.
— Правительство Кубы и ее народ провели крупную кампанию солидарности за освобождение вас, пятерых разведчиков. Если бы не упорство Фиделя Кастро и кубинского народа, вы бы еще оставались в заключении? Вы хорошо знали Фиделя?
— Весьма вероятно, что без упорства Фиделя и кубинского народа мы бы все еще оставались в тюрьме. Мобилизующий дух Фиделя, его призывная сила на Кубе и за ее пределами, его общеизвестная настойчивость, бодрость и вера в победу были движущими силами на протяжении всей этой кампании.
Мы встретили Фиделя по возвращению на Кубу и провели с ним две очень приятные встречи. Я был впечатлен его ненасытной жаждой знаний, его огромной заботой о судьбах человечества и чувствительностью к людям. Фидель заботился о будущем как о глобальном грядущем, его убеждения заключались в том, что человек может преодолеть свои трудности, достичь более высших состояний человечности и расти, используя во благо свои природные качества и свой потенциал. Он был одержим этими идеями, и это сделало его необыкновенным человеком.
— Как вы восприняли воссоединение с кубинским народом и своей семьей после освобождения? Какие эмоции вы испытали тогда?
— Было очень волнительно вернуться на Кубу, встретить людей на улице, видеть их выражение привязанности и признательности. Чтобы выразить нам свою признательность, люди придумывали разные способы, и они иногда были забавными, их можно было бы использовать для сборника анекдотов. С другой стороны, у меня возникло ощущение, будто мы никогда и не уезжали. Мы вернулись в ту же страну и увидели тех же людей, которые нас поддерживали, которые добры, воинственны и жизнерадостны. Это было сродни прогулки на несколько дней и возвращению домой.
— Мы свидетели того, как США и Запад продвигают и финансируют сеть своих политических институтов по всему миру. Как мы можем бороться с их дезинформацией и противостоять информационной войне?
— Альтернативы нет. Противодействовать информационной войне необходимо. В современном мире естественно то, что гегемония империализма проявляется и в области коммуникаций. Но ничто не длится вечно, США теряют свою власть, которую они создали с целью своей выгоды после Второй мировой войны и укрепили после падения Советского Союза. Эти процессы развиваются не в краткосрочной перспективе, они существуют в течение нескольких поколений. США теряют способность навязывать нам свою информацию. И мы не можем отказаться от борьбы на информационном поле. У них будет постепенно отниматься пространство, точно так же, как у однополярного мира, который они построили в конце холодной войны.
Конечно, целое состояние тратится на идиотизацию, отчуждение людей. Мы должны напирать на свое обучение, стимулирование мышления и поиск новых способов противостояния им, которые будут также эффективны, как и те, что они используют против нас. Наша обязанность — создать привлекательный альтернативный мир, в котором люди будут рассматривать возможность личной и коллективной реализации. Любая победа в области идей должна основываться на предложениях, которые мы воплощаем в конкретной жизненной судьбе. Мы уже были близки к достижению этой цели, когда на востоке Европы был создан социалистический лагерь, но ограничения этой модели в конечном итоге привели к ее самоуничтожению. Придется попробовать еще раз, и учиться на прошлых ошибках.
— Что вы думаете о Беларуси и ее лидере Лукашенко? О событиях, которые произошли в 2020 году? Как мы можем противостоять цветным революциям?
— В случае с Беларусью все произошло так же, как в Баия-де-Кочинос. Правительство США и ЦРУ пытались повторить вторжение в Гватемалу в 1954 году, но потерпели сокрушительный провал, несмотря на лидерство Фиделя и боевой настрой кубинского народа. В Беларуси была предпринята попытка применить тот же рецепт, который сработал в Восточной Европе. Но попытка цветной революции потерпела крах перед лицом национальной идентичности белорусского народа, его исторических традиций и готовности белорусов не подчиняться империалистическим интересам. Я считаю, что Лукашенко — достойный лидер своего народа, и все эти элементы сформировали формулу победы над попытками подчинить Беларусь. Как неоднократно доказывала история, ничто не может противостоять такой выигрышной формуле.
— Что вы думаете о спецоперации на Украине?
— Украинский конфликт выходит далеко за рамки географического пространства, в котором он разворачивается, это ни для кого не является секретом. Очевидно, что империализм подстроил ловушку Путину.
Все указывает на то, что он знает, что делает. И это неудивительно, учитывая его статус государственного деятеля, в котором он находился до конфликта, в отличие от посредственных личностей Евросоюза и США. Даже в разгар конфликта он все еще на голову выше всех их. Только лица, принимающие решения, могли объяснить необходимость этой войны, взвесив все на чаше весов. Только история и время покажут, было ли это решение неизбежным в то время, или могла быть найдена другая альтернатива. Лично я не осмеливаюсь ни аплодировать конфликту, ни осуждать его. Но с другой стороны, победа НАТО с ее хищническим и жестоким характером стала бы трагедией для всего человечества.
Хотел бы думать, что осталось не так много времени до завершения спецоперации, но есть вещи, которые невозможно предсказать: например, реакцию НАТО на реальную перспективу проигрыша войны. Трудно признать то, что империализм согласится на те результаты, которые для его гегемонии будут означать поражение. В интересах всего мира я хотел бы, чтобы стороны спецоперации пришли к соглашению и конфликт закончился. С обеих сторон было много страданий, когда многие молодые люди храбро защищали свою родину и отдали за нее жизни. Больно думать о том, что с искренним стремлением людей к миру можно было бы достичь схемы взаимной безопасности, приемлемой для всех стран.
