Глава 1. Сибирская ссылка
Я перекатывал игральный кубик из одной руки в другую и отрешенно смотрел на столбы и покосившиеся деревянные хибары, мелькающие за окном электрички. Привычка таскать с собой повсюду дайс появилась полгода назад, когда я всерьез увлекся словесными ролевыми играми. Вовка похрапывал, развалившись на деревянной скамье. "Еще бы он не похрапывал" - подумал я. Перед тем, как сесть в вагон, парень высосал две бутылки "будвайзера", а третью выпил уже после того, как проводник проверил билеты. Людей в вагоне было не много, и от нечего делать я стал их разглядывать. Ближе к проходу сидел угрюмый тип в надвинутой на глаза кепке, с грубой синей наколкой на правой руке. Тип поймал мой взгляд и зыркнул в ответ, сопроводив взгляд характерным коротким движением подбородка, как бы говоря "чего уставился, урод? Топтал я таких, как ты, на зоне, да и на свободе не преминул бы задать хорошей порки такой сладкой заднице". Я поспешно отвел глаза, и переключился на старушенцию с клетчатыми баулами. Их содержимое являлось для меня загадкой. Она сидела, крепко вцепившись костлявыми руками в ручки сумок, и неотрывно смотрела в одну точку. Я вздохнул и вновь вдавил кнопку плеера - напрасно, чуда не произошло – аккумулятор разрядился окончательно в первые полчаса поездки, как раз на середине песни Криса Ри - "Дорога в ад"*. Вовка проснулся, мотнул курчавой рыжей головой, развернулся ко мне:
- Михалыч, как насчет покурить?
Я спрятал кубик в карман поношенных джинсов, пожал плечами. Курить мне не хотелось, даже за компанию. Но заняться все равно было нечем, поэтому мы прошли в тамбур электрички, где Вовка достал мятую пачку красной явы. Протянул мне, но я отрицательно качнул головой. Под нами стучали колеса, унося нас все дальше от обжитого и привычного мира. Мы с Вовкой не были даже приятелями - можно сказать, на практику вместе нас отправили случайно. Желая прервать неловкое молчание, рыжий здоровяк спросил меня:
- Ну как, Михалыч, подергаем за вымя местных доярок?
Это, по его мнению, была чертовски смешная шутка. Окно в тамбуре было открыто, и горячий летний ветер врывался внутрь. Я старался держаться поближе к свежему воздуху.
- Закончим по-быстрому с практикой и рванем обратно в город, - ответил я, - у меня там еще полно дел.
- Нехорошо заканчивать по-быстрому, - усмехнулся Вовка, - за это тебе ни одна девка спасибо не скажет. И загоготал над своей искрометной шуткой.
Я бы, может, и ответил что-нибудь, но в этот момент электричка дернулась, проводник, который шел по вагону, произнес - "Бобыльск, стоим пять минут, Бобыльск!". Мы с Вовкой переглянулись, он торопливо затушил окурок. Похоже, что мы прибыли к месту назначения.
«Натурально сибирская ссылка», сказал я и тоскливо посмотрел на пасмурное небо над станцией. Мы с Вовкой спрыгнули на перрон. На одноэтажной кирпичной коробке я увидел выцветшую вывеску, половину букв на которой было уже не различить. Здесь нам предстояло пробыть не меньше недели, общаясь с местными жителями - собирать и конспектировать местные байки, частушки и другие образчики словесного народного творчества. Обычное дело для филологов на практике.
Пару слов о том, как я попал сюда в компании этого здоровенного пивного клоуна. Нас обоих собирались отчислить за неуспеваемость, и практика для нас была последним шансом. В деканате нам дали понять, что если мы немного не потрудимся, то осенью обоим придется примерить кирзачи и научиться ходить строем. Быть может, мы с Вовкой и были разными, но ходить строем нам не хотелось одинаково.
Вовка вновь вставил в пожелтевшие зубы сигарету. Я потянулся, накинул на длинные волосы капюшон ветровки.
- Знаешь, куда нам идти? - спросил у меня однокурсник. Я вытащил из кармана мятый листок с надписью - “Авдотья Никитична Обукова, улица Сосновая, дом 5”. Показал его Вовке:
- Судя по всему, сюда. Не думаю, что нам придется долго искать дом, - зачем-то добавил я, и мы прошли здание станции насквозь. В небольшом зале на металлических стульях дремал пожилой мужчина в спортивном костюме. "Ну и дыра, гребаная выгребная яма" - я почуял идущий от него запах перегара, и крепко сжал в руках листок с адресом Авдотьи Никитичны. Когда мы миновали станцию, Вовка нашел где-то в траве жестяную банку и теперь лениво ее пинал перед собой. Это меня жутко раздражало.
- Эй, волосатые! Мелочь есть? - рядом прозвучал наглый голосок. Так могут звучать только голоса мелкой, и потому совершенно безмозглой шпаны. Мальчишка лет двенадцати, коротко стриженный, со злым загорелым лицом стоял возле наполовину разобранного жигуля.
- Пошел нахер, - добродушно, почти беззаботно отозвался Вовка. Он полной грудью вдыхал деревенский воздух и на мальчишку внимания обратил не больше, чем на комара. Я же инстинктивно вжал голову в плечи.
- Эй, куда пошел, ты! Я с тобой разговариваю! - на манер брехливой собаки кричал нам вслед пацаненок. Когда мы отошли шагов на сто, я расслабился. Такие, особенно поодиночке, только и могут лаять. Клыки, чтобы кусать, у них еще не отрасли.
Деревня больше походила на разросшийся дачный поселок, на окраине прижатый стеной дремучего леса. Была рядом и река, довольно широкая, судя по всему, один из притоков Иртыша. На другом берегу виднелись какие-то ангары и заводские корпуса, по запущенному внешнему виду, давно покинутые. Вовка оставил в покое жестяную банку и отобрал у меня листок с адресом. Мое предположение о том, что мы легко найдем нужный дом, оказалось ошибочным - вот уже полчаса мы вглядывались в заборы, стараясь увидеть хоть какие-то обозначения улиц. Заборы, как я отметил, были достаточно высокие и крепкие.
- Подскажите, как пройти на улицу Сосновую? - спросил я у мужичка, который шел нам на встречу. Я заметил, что с ним что-то не так, но не мог сказать, что именно. Он был в пиджаке, вот в чем все дело. В пиджаке и лаковых туфлях, которые светились на солнце. Должно быть, полировал их перед выходом, - подумал я.
- Вы не должны здесь находиться, - мужчина строго посмотрел на нас, вставая на пути, - это запретная территория. Присмотревшись к нему, я заметил, что выбрит он плохо, будто его руки дрожали, а к щеке прилипла засохшая еда. Пиджак висел на нем, как на вешалке.
Мы с Вовкой обошли его по широкой дуге.
- Вот и деревенский дурачок, - подал голос Владимир, и я, соглашаясь, кивнул. Дурачок заголосил, уже не обращая на нас внимания:
- Чрезвычайная ситуация! Чрезвычайная ситуация! Чрезвычайная ситуация! - он повторил это раз двадцать, и, быть может, продолжал выкрикивать после того, как мы ушли. У меня в ушах звенели его слова. Нельзя сказать, что нам оказали теплый прием. Впрочем, никто и не обещал, что едва мы сойдем с вагона, нам под ноги постелят красную дорожку, а репортеры выстроятся в ряд.
- Смотри, - Вовка дернул меня за плечо, показывая на кривую надпись синей краской на заборе. Надпись гласила - улица Сосновая. Самое время, - подумал я, - потому что лямки рюкзака уже начали врезаться в мои тощие плечи. Я улыбнулся и поправил очки. Быть может, практика будет даже похожа на отдых. И, где-то в глубине сознания, мелькнула надежда, что за эту неделю, возможно, мне удастся свести знакомство с какой-нибудь девушкой.
По прошествии многих лет я не раз спрашивал себя, если бы я знал наперед о тех событиях, которые случатся с нами в ближайшие дни, побежал бы я, не оглядываясь, обратно на железнодорожную станцию? Скорее всего, да.