Движение «Мхедриони» в наше время прочно забыто. Однако в 90-е годы оно потрясло Закавказье. Грузинские националисты стремительно создали мощную военизированную структуру, оставившую по себе яркую, но далеко не добрую память. Несколько лет она самым серьезным образом влияла на политику молодого государства, после чего было стремительно уничтожено властями. Однако перед этим движение, созданное ради борьбы за единство Грузии, успело погрузить ее в хаос.
В ходе распада Советского Союза Грузия оказалась едва ли не в самом сложном положении среди всех союзных республик. Хотя в рамках СССР она была чуть ли не самым благополучным краем, за блестящим фасадом скрывалось множество противоречий.
Около трети населения Грузинской ССР не являлись грузинами по национальности. Сама республика сложилась как единое целое сравнительно поздно, в состав Российской империи различные земли Грузии принимались по отдельности. В составе советской Грузии уже существовал ряд автономий — Южная Осетия, Абхазия, Аджария. Кроме того, в Грузии существовали и существуют не имеющие статуса автономии, но населенные другими народами территории — так, в Джавахетии на юге Грузии основную массу населения составляют армяне.
В рамках СССР рознь между народами старались по возможности гасить, однако беспорядки на такой почве в Абхазии происходили уже в 70-е годы. Обстановка резко обострилась в 80-е, с началом перестройки и массовым распространением националистических идей в различных автономиях СССР. Почти всегда процесс шел по одному сценарию. В рамках политики гласности начиналось обсуждение тем, ранее не приветствовавшихся в публичном поле. Их вели кружки энтузиастов, постепенно обраставшие единомышленниками и приобретавшие вес в публичном пространстве. Первоначально речь почти всегда шла о культурных, исторических и тому подобных вопросах, но постепенно на повестку дня выходили политические требования.
В конце 80-х годов в национальных автономиях по всему СССР быстро набирали силу движения, требовавшие повышения статуса своих республик или полного их выхода из состава Советского Союза. В Грузии с ее пестрым этническим составом это спровоцировало целую «гонку суверенитетов». При этом чересполосица, когда представители разных народов перемешивались на небольшой территории, не позволяла надеяться на компромисс. В Южной Осетии и Абхазии жило множество грузин, существовали и другие крупные землячества. Для того, чтобы удержать республику от развала и резни требовались умеренность, способность к компромиссам и такт. Именно этих качеств остро недоставало человеку, вышедшему на передний план в грузинской политике.
В лидеры грузинского национального движения быстро вышел Звиад Гамсахурдия. Этот политик был старым диссидентом, но при этом — отпрыском семьи, хорошо известной в республике, имеющей связи и влияние.
В апреле 1989 года Гамсахурдия организовал бессрочный митинг в центре Тбилиси. Лозунги были самыми радикальными — «Долой русский империализм!», «Долой советскую власть!» и т.д. Опыта работы с такими акциями у советских властей не было, и попытка заставить митингующих разойтись окончилась паникой, давкой — и гибелью 19 человек.
Массовая гибель людей на национальном митинге была шокирующим событием — особенно для позднего СССР. Идеи грузинской национальной независимости резко набрали популярность, как и лично Гамсахурдия, имевший немалые амбиции и намеренный возглавить не кружок единомышленников, а всю республику. При этом взгляды Гамсахурдия на национальный вопрос были радикальными по любым меркам. В одной из речей он объявил, что осетины — «мусор, который надо вымести через Рокский тоннель». В другой раз он заявил, что будет «изгонять из Грузии всех заклятых врагов – угнездившихся здесь негрузин».
У реплики о «негрузинах» имелись конкретные адресаты — лезгины, армяне, осетины, а также «татары» — азербайджанцы, компактно проживавшие в районе Борчалы. Фактически, Гамсахурдия призывал к этническим чисткам. Для такой работы требовались специфические формирования. И они нашлись.
История организации «Мхедриони» неразрывно связана с личностью ее создателя и бессменного лидера, Джабы Иоселиани.
Он родился в городке Хашури в глубинке на северо-запад от Тбилиси в непримечательной семье сванов (одна из многочисленных грузинских народностей). Рано осиротевший, Иоселиани начал заниматься кражами, и попал в лагерь. Выйдя из заключения, по поддельным документам поступил в университет в Ленинграде, снова попал в заключение — за хулиганство, а позднее за вооруженный разбой. На свободе он оказался только к сорока годам, и уже не вернулся за решетку. Иоселиани сумел поступить в театральный институт, и в конце концов защитить докторскую диссертацию по театроведению.
Если диссертация придавала колорита, то долгие годы в тюрьме дали Джабе Иоселиани множество контактов с преступным миром Грузии, которые он сохранял, уже давно покинув места заключения. За время своих «отсидок», Иоселиани сумел приобрести авторитет и неформальный титул «вора в законе», а также связи, идущие далеко за пределы тюрьмы. В этой связи любопытна история его освобождения. Иоселиани так и не отсидел положенный срок, и был освобожден «по просьбе грузинских деятелей культуры». Действительно, актеры Серго Закариадзе и Медея Джапаридзе ходатайствовали о смягчении наказания. Однако неожиданная симпатия артистов к заключенному и благосклонная реакция властей на это ходатайство убедительных объяснений впоследствии так и не получили.
В 1982 году уже давно освобожденный из тюрьмы и преподающий литературоведение в Тбилиси, Иоселиани участвовал в крупной сходке «воров в законе» в столице Грузии. На которой выступил с важной идеей. Он полагал, что преступный мир должен активнее участвовать в экономической, а возможно и политической жизни страны.
В грузинском уголовном подполье эта позиция нашла наибольшую поддержку. Фактически, сращивание мафии и региональных властей в республике уже шло. Ответные меры властей попросту запаздывали — правоохранительные органы в Закавказье были не менее коррумпированными, чем любые другие ветви власти.
Призыв Иоселиани оказался, без преувеличения, пророческим. Если в 1982-м году попытки криминала выйти из подполья и участвовать в жизни страны в любом случае столкнулись бы с жестким противодействием государства, то с началом перестройки ситуация изменилась. Однако Иоселиани уже смотрел дальше. Заниматься «просто» политикой в Грузии было сложно. Народному вождю в новых условиях требовалось свое вооруженное формирование.
По мере роста популярности Гамсахурдия с его радикальными идеями межэтнические столкновения в Грузии начали происходить с пугающей частотой. Хотя широкую известность за пределами республики получили только события в Абхазии и Южной Осетии, менее крупные столкновения происходили то там, то здесь.
В июне 1989 года начались столкновения в регионе Борчалы. Этот небольшой край исторически населен азербайджанцами. Азербайджанцы составляли большинство в трех районах — Марнеульском, Болнисском и Дманисском. Местные азербайджанцы требовали позволить вести делопроизводство на своем языке, разрешить вещание азербайджанского ТВ и выпуск газеты на своем языке. Грузинские националисты хотели бы, чтобы азербайджанцы покинули область. В результате столкновений между общинами более сорока человек получили ранения. Многие азербайджанцы продали свои дома и уехали, частично в Азербайджан, частично в Россию. Итог столкновений вышел неопределенным: азербайджанцы по-прежнему составляют большинство населения в ряде районов, но из некоторых сел они были выдавлены.
А в августе 1989 года около тридцати грузин, участвовавших в беспорядках, собрались в Тбилиси на стадионе «Динамо» и провозгласили создание движения «Мхедриони» во главе с Джабой Иоселиани, наиболее активным участником группы.
«Мхедриони» провозгласили себя патриотическим движением, созданным для защиты Грузии. Само название переводится как «Всадники», но точнее было бы сказать «Витязи» или «Рыцари». Участники движения постоянно подчеркивали приверженность идеалам защиты родины, кроме того, они декларировали верность идеалам веры. Демонстративная религиозность позволила некоторым комментаторам вообще объявить «Мхедриони» вооруженным крылом Грузинской православной церкви, что, безусловно, большое преувеличение. Другое определение — «Патриотическая организация, основанная на воровских традициях» — пожалуй, куда ближе к истине.
Однако Иоселиани понимал, что в публичном пространстве обычная банда, даже использующая патриотическую риторику, обречена на поражение. Поэтому он озаботился вопросом о легализации «Мхедриони». Куда менее публичным, чем сам Джаба, но значимым для группировки деятелем был Гурам Мгеладзе, занимавший целый ряд постов в Грузинской ССР. Зампредседателя Совета министров Грузинской ССР, председатель Агропрома Грузии, член ЦК Компартии Грузии, а с 1989 г. — депутат Верховного совета СССР, а кроме того — личный друг Джабы Иоселиани. Именно Мгеладзе позаботился о том, чтобы дать «Мхедриони» легальный статус. С 1990 года «мальчики Джабы» стали легальным движением, и той силой, которую невозможно было игнорировать в грузинских делах.
Официально «Мхедриони» считались корпусом спасателей. Этот статус позволял им открывать отделения в регионах — и вскоре свои ячейки у организации появились во всех районах Грузии, подконтрольных Тбилиси.
Стремительное расширение группировки было связано не только с популярностью ее идеологии. «Мхедриони» была зонтичной структурой, вовлекавшей уже готовые или создававшиеся позднее преступные группы. Так, например, в состав «Мхедриони» входила банда Мадлены Зворыкиной-Бердзенишвили. Бердзенишвили сформировала группировку для обычного внеидеологического бандитизма: генпрокуратура Грузии позднее обвиняла ее в нескольких убийствах, разбое, краже автомобилей, подделке документов и других преступлениях. Подобные группы быстро оценили возможности, которые давало положение признанной государством структуры.
При этом государством — ни нарождающимся грузинским, ни отходящим в прошлое советским — «Мхедриони», разумеется, не контролировались. Более того, с самого момента формирования Иоселиани резко противопоставил свое движение Звиаду Гамсахурдия. Между сторонниками Иоселиани и Гамсахурдия уже в 1990 году возникали спорадические перестрелки, но до открытого вооруженного противостояния пока не доходило.
Гамсахурдия же быстро шел к своему величайшему успеху. В 1990 году на конкурентных выборах в Верховный совет 28 октября националисты смогли взять большинство, а в апреле следующего, 1991 года, Гамсахурдия выиграл и президентские выборы.
Однако победа поставила триумфатора перед рядом неожиданных фактов. Во-первых, все лидеры, менее успешные, но имеющие такие же амбиции, объединились против нового президента. Во-вторых, Гамсахурдия пришел к власти на волне национального романтизма и трескучей риторики, но все это мало помогало в повседневном управлении страной. Тем более, экономика Советского Союза разваливалась на глазах, а сама Грузия бурлила, расколотая и по идеологическим и по национальным вопросам.
К тому моменту «Мхедриони» уже обзаводились оружием. Первоначально его добывали, разоружая отделы милиции, покупая на черном рынке, использовали личное оружие активистов (от охотничьих ружей до припрятанных еще во время Великой Отечественной войны винтовок), а также пытались раздобыть его на складах Советской армии. Забегая вперед, в ранние 90-е годы «Мхедриони» удастся создать один из самых внушительных арсеналов в Закавказье. В ноябре 1991 года Гамсахурдия объявил о национализации вооружения и боеприпасов Советской армии на территории Грузии. Таким образом были санкционированы нападения на воинские части Советской, позднее Российской армии. Хотя теоретически декрет Гамсахурдия не содержал указаний атаковать военных, де-факто налеты на военные базы и нападения на отдельных солдат не расследовались, а их участники к ответственности не привлекались. «Мхедриони» проводили целые рейды за оружием. Так, в 1992 году совместно с Национальной гвардией «Мхедриони» разграбили российскую армейскую колонну.
Предполагается также, что отряды «Мхедриони» получили часть оружия с советских складов без применения насилия. Часть арсеналов была получена на уже оставленных военными базах — так, значительные запасы были брошены на базе Закавказского военного округа в Лагодехи на востоке Грузии. Всего, как считается, только за май-июнь 1992 года «Мхедриони» обзавелись 4 тысячами стволов огнестрельного оружия, что серьезно превышало число активных боевиков. Кроме того, оружие приобреталось более мелкими партиями на черном рынке (фактически оно появлялось там с тех же самых складов). Кроме того, некоторое количество оружия приобреталось из внешних источников. Так, в конце 1991 года правительство Гамсахурдия закупило партию из 1000 автоматов АКМ в Чехии и Румынии, однако по прибытии морем в Аджарию «калашниковы» были перехвачены и похищены отрядами «Мхедриони».
В условиях распада легальной экономики, оружие использовалось не только по прямому назначению, но и в качестве платежного средства, а также ценного товара для перепродажи. «Мхедриони» использовали свои арсеналы не только для оснащения своих отрядов, но сами торговали на черном рынке, в частности активно продавали его в Чечню, а также использовали для укрепления своего политического влияния и связей.
К 1991 году арсеналы «Мхедриони» еще не были по-настоящему обширными. Однако до распада Советской армии и разгрома ее оружейных складов еще оставалось некоторое время, и сам Гамсахурдия не мог просто так разогнать отряды Иоселиани. Запрет «Мхедриони» стал одним из первых его шагов на посту президента. Регистрацию «спасателей» отменили, деятельность любых незаконно вооруженных формирований была запрещена. Однако фактически разогнать «Мхедриони» было сложно. Своих вооруженных сил у Грузии не имелось, Национальная гвардия только формировалась, причем ее лидер, Тенгиз Китовани, скорее видел союзника именно в Иоселиани и его «Всадниках».
Однако Гамсахурдия сумел застать Иоселиани врасплох. 18 и 19 февраля 1991 года были арестованы Иоселиани и его помощник Заза Вепхвадзе. У обоих были изъяты боевые пистолеты, чего было уже достаточно для суда и заключения на законных основаниях. Кроме того, арестовали несколько десятков более мелких активистов. «Мхедриони» ушли в подполье, но на то, чтобы полностью зачистить хотя бы Тбилиси и разгромить организацию, сил у Гамсахурдия уже не хватало. Тем более, главной угрозой его власти на тот момент была вышедшая из-под контроля Национальная гвардия Тенгиза Китовани. Гамсахурдия мог положиться на часть гвардии, милицию и своих вооруженных гражданских сторонников. 22 декабря Китовани во главе нацгвардии пошел на штурм Тбилиси. Начались двухнедельные уличные бои. Во время этой «Тбилисской войны» отряды «Мхедриони» вышли из подполья. 28 декабря СИЗО, где томился Иоселиани, было взято штурмом, а сам лидер «Витязей» освобожден.
«Мхедриони» уже имели несколько сот вооруженных боевиков, и их помощь оказалась чрезвычайно кстати для заговорщиков. В результате 6 января 1992 года Гамсахурдия бежал, а к власти пришел триумвират из Иоселиани, Китовани и Тенгиза Сигуа, бывшего премьера в правительстве Гамсахурдия.
Иоселиани и Китовани понимали, что они возглавляют, фактически, военную хунту. При этом и гвардия, и «Мхедриони» имели широко известные криминальные источники дохода. Если нацгвардия специализировалась на торговле оружием, вотчиной «Мхедриони» оставалась торговля бензином и сигаретами. Кроме того, «Мхедриони» обвинялись в торговле наркотиками, контрабанде алкоголя и похищениях ради выкупа.
Понимая, что легитимность правительства, пришедшего к власти после переворота и опирающегося на уголовников, равна нулю, «триумвиры» пригласили в Грузию опытного авторитетного политика. Таковым стал Эдуард Шеварднадзе.
Шеварднадзе относился к сливкам советской партийной номенклатуры. Бывший министр иностранных дел СССР обладал обширными связями в мире и респектабельностью. Этот человек действительно был способен находить общий язык и с остатками советской бюрократии, и с Россией, и с западным миром.
Для сторонников Гамсахурдия при этом не оставалось места в новой политической системе. Афоризм Иоселиани «Демократия — это вам не лобио кушать» звучит не слишком комично, если учесть, что речь шла о казнях политических противников, рядом с фразой «провокаторы будут расстреливаться на месте». Лидер «Мхедриони» сразу продемонстрировал, что грязной работы его люди не боятся.
Шеварднадзе согласился возглавить Государственный совет, временный орган управления страной. Иоселиани и Китовани он, разумеется, не забыл. Китовани получил пост министра обороны, Иоселиани остался членом Госсовета, а один из лидеров «Мхедриони», Темур Хачишвили, стал министром внутренних дел.
Иоселиани помнил, на кого опирается сам. В 1993 году по его настоянию была проведена амнистия, в результате которой на свободу вышли более 5 (по другим данным, более 18) тысяч заключенных. Многие из них пополнили отряды «Мхедриони». Сам Иоселиани позднее гордился этим шагом:
Я горжусь этим. Никакие это не уголовники. Новая жизнь настала, и все должны были начинать с нуля. Там люди сидели, молодежь. Как мы жили в советские времена, как мы жили при Гамсахурдии? Ни за что люди сидели. Я даже горжусь тем, что дал амнистию. Полиция начала бастовать, я сказал: «Знаете что? Вы преступники и хуже, чем они».
Между тем, новое правительство столкнулось с целой россыпью горячих точек. Отряды сторонников Гамсахурдия подняли восстание на западе Грузии, в Мегрелии — именно оттуда происходил свергнутый президент. Кроме того, они устраивали выступления и в Тбилиси. Помимо звиадистов, перед Грузией стояли нерешенные проблемы национальных восстаний в Южной Осетии и Абхазии.
«Мхедриони» приняли участие во всех трех вооруженных конфликтах. Возможность получить оружие, присоединиться к мощнейшей военной группировке Грузии и поправить дела привлекала в отряды массу добровольцев. Однако боевая ценность отрядов оказалась откровенно невысокой.
Формально организация подразделялась на «Мегрельскую дивизию» и «Кахетинскую дивизию», соответственно, в западной и восточной части страны. Однако уровнем ниже царил хаос. Как выразился Чарльз Фэйрбэнкс из Университета Джона Хопкинса во время доклада перед Комиссией по безопасности и сотрудничеству в Европе (правительственное агентство США), «российская армия уже не столь хороша в качестве боевой силы, но это, по крайней мере, боевые единицы, со структурой, командной цепочкой, офицерами и т.д.» — в противовес ополченцам «Мхедриони», которые описываются как совокупность небольших групп со своими командирами, которые самостоятельно (хотя и с оглядкой на Иоселиани и формальных командиров) принимали даже решения о том, оставаться ли на фронте.
Попытки вписать «Мхедриони» в нормальную армейскую структуру предпринимались, но на практике подразделения быстро распадались на «батальоны» по несколько десятков человек в строю, которые зачастую сами выбирали командиров, могли самовольно сменить воинскую часть, и не всегда могли внятно сказать, к какому подразделению относятся. При этом абсолютно все наблюдатели, в том числе грузины, отмечали непрерывные грабежи и насилия, чинимые бойцами над населением — опять-таки, не делая исключения для грузин.
Преступления, совершавшиеся «Мхедриони», не только ужасали, но фактически способствовали разжиганию войны. Даже лояльное грузинское население районов, занятых отрядами Иоселиани, оказывалось на грани конфликта с собственным правительством из-за непрерывных грабежей и вооруженного хулиганства. Так, заместитель главы администрации города Гагры, который «Мхедриони» и гвардейцы занимали некоторое время, с тревогой писал на имя Шеварднадзе:
«Грабят дома и квартиры. Начали с ограбления абхазских домов, потом продолжили грабеж: армянских, русских, а сейчас приступили к ограблению грузинских квартир. В городе фактически не осталось ни одной частной или государственной машины, которую не вывезли. Меня больше беспокоит политическая значимость этого процесса. От грузинского народа фактически уже отмежевалось население других национальностей. В городе и среди грузин имеется тенденция недовольства по отношению к армии».
В качестве вооруженной силы «Мхедриони» оказались не на высоте, и использовались в основном за неимением лучшего. Боеспособность гвардии Китовани также была невысока, к тому же, из-за вопиюще низкой дисциплины на местах солдаты, бывало, переходили из гвардии в «Мхедриони» и обратно. Кстати, именно через связи с «Мхедриони» в Грузию попал отряд украинских националистов. Эта небольшая группа воевала в Абхазии, и выгодно смотрелась на фоне лишенных понятий о дисциплине гвардейцев и «Витязей». Впрочем, заметного влияния на ход боевых действий украинская группа оказать не могла. «Мхедриони» теоретически могли бы стать основой вооруженных сил Грузии. Однако они потерпели полное банкротство в качестве боевой силы, и кроме того, настроили против себя как население повстанческих районов, так и собственных сограждан.
Между тем, война, хотя бы и такая хаотичная, не могла длиться вечно. Шеварднадзе не мог не думать о том, как управлять страной. Войны шли откровенно неудачно. Кое-как удалось справляться только со звиадистами — у тех были те же проблемы с дисциплиной, что у грузинской нацгвардии и «Мхедриони», но заметно меньше ресурсов. Однако пока «Мхедриони» и гвардейцы воевали и грабили, Шеварднадзе укрепил свою власть в тылу.
Весной 1993 года Шеварднадзе снял Китовани и Иоселиани с постов министра обороны и члена совета безопасности. В сентябре со своей должности также был снят Темур Хачишвили — представитель «Мхедриони» и министр внутренних дел. Война же катилась к концу. В сентябре 1993 года завершился долгий и кровавый конфликт в Абхазии. В Южной Осетии прекращение огня вступило в силу еще раньше. В декабре попал в окружение к отряду «Мхедриони» и при туманных обстоятельствах был убит Звиад Гамсахурдия (по официальным данным, он покончил с собой). После периода хаоса радикальные идеи в Грузии быстро теряли сторонников. Сами «Мхедриони» были измотаны долгим участием в войне, часть боевиков была убита. В свою очередь, Шеварднадзе внутри страны пользовался широкой поддержкой людей, не желавших продолжения хаоса. За пределами страны он сумел добиться взаимопонимания с мировыми политиками, и в первую очередь с Россией. Более того, даже среди самих «Мхедриони» не было единства по поводу того, что следует делать дальше. Те из них, кто потратил время хаоса, чтобы сколотить состояние, предпочли бы спокойно пользоваться нажитым.
«У нас есть заводы, есть люди, знающие как вести дела. Мы больше не бедняки. Но ничего нельзя делать, пока каждый ворует у каждого», — замечал один из таких деятелей.
Низкая дисциплина в рядах «Мхедриони» создавала проблемы и для собственного лидера. Иоселиани не мог быть уверен в лояльности конкретных полевых командиров, и тем более — в их способности четко выполнять команды. Шеварднадзе некоторое время планомерно разоружал и распускал мелкие и средние банды — при этом формально он не уничтожал «Мхедриони» как таковых, а первыми под удар правоохранительных органов попали наименее управляемые полевые командиры.
Достаточно быстро от этой кампании «ползучего наступления» на нелегальные вооруженные группы пострадал Тенгиз Китовани. Он попытался сколотить отряд для продолжения войны в Абхазии, но был арестован и приговорен к восьми годам лишения свободы. Он был помилован в 1999 году, но вышел из заключения уже без денег, союзников и влияния.
Некоторые из «Мхедриони» пали жертвами покушений со стороны неизвестных. Так, в декабре 1993 года в Тбилиси были застрелены трое участников организации, причем убитые Заза Вепхвадзе и Гия Сванадзе были близки к Иоселиани. Убийствами в Тбилиси было никого не удивить, но кто бы ни был организатором этого и подобных расстелов, они ослабляли «Мхедриони».
Кроме того, велась кампания по изъятию нелегального оружия на всей территории кроме повстанческих республик Абхазии и Осетии. МВД, конечно, не могло полностью изъять все стрелковое оружие, имевшееся у населения, но по крайней мере, могло вернуть под контроль тяжелое оружие и значительную часть армейских образцов стрелкового. Примерно 60% изъятого оружия приходилось как раз на членов «Мхедриони».
В конце августа 1995 года на Шеварднадзе было совершено покушение — его машина была подорвана самодельным взрывным устройством. Правитель Грузии выжил и использовал эту историю для полного разгрома неподконтрольных сил. Иоселиани, Хачишвили и ряд других деятелей были арестованы.
В действительности участие Иоселиани в заговоре против Шеварднадзе спорно. Однако тот резонно решил, что железо следует ковать пока оно горячо, и решительно провел зачистку. Значительную часть командиров «Мхедриони» уже соблазнили местами в государственных органах, поэтому Иоселиани уже не мог эффективно сопротивляться. Шеварднадзе же закрепил свой успех — 5 ноября 1995 года он одержал убедительную победу на президентских выборах.
В 1999 году была предпринята попытка восстановить «Мхедриони» в качестве политической организации, однако от прежнего движения у него в любом случае осталось бы только название. Тем не менее, ему было отказано в регистрации для участия в выборах. Иоселиани был помилован в 2000 году. Однако никакой новой политической карьеры он сделать уже не мог, и в 2003 году скончался от инсульта.
История «Мхедриони» от зарождения до гибели уложилась в считанные годы. Однако эта группировка оставила сложное и мрачное наследие. «Мхедриони» создавались для противодействия сепаратистским движениям в Грузии. Однако в реальности можно уверенно говорить, что они только провоцировали эскалацию конфликта. Для осетин и абхазов отряды боевиков стали символом кровавого хаоса, охватившего Грузию. Память о жестокостях, совершавшихся от Сухума до Цхинвала, сохранилась надолго, и осталась если не главной, то вполне достаточной причиной, чтобы в Южной Осетии и Абхазии вспоминали о Грузии без ностальгии. Парадоксальным образом, детище Джабы Иоселиани вместо восстановления единства страны стало одним из тех факторов, что способствовали разрушению старой Грузии. Грузия, конечно, стала не единственной страной, попавшей в подобную ловушку. Нелегальные военизированные отряды, связанные с криминалом и готовые выполнить любой приказ, включая преступный, могут казаться хорошим союзником в условиях смуты. Но в долгосрочной перспективе они легко способны дискредитировать тех, кто пользуется их услугами, и сыграть против формально своей стороны конфликта.
Источник
