5 фэнтезийных циклов, стилизованных под мемуары героя
Чаще всего в фэнтезийных книгах рассказ идет от третьего лица — со стороны всеведущего автора, который находится словно бы «над схваткой». Однако иногда писатели прибегают к другому варианту повествования — дают голос самому герою, стилизовав книгу под его воспоминания или мемуары. Хотя может показаться, что этот прием несколько ограничивает полет фантазии автора — например, герой не может точно всего о мире и ему сложно поведать о том, что происходит вдали от него, но с другой стороны, таким образом авторы могут добиться совершенно иного уровня близости читателя с героем, от лица которого идет рассказ. Выбрали сегодня несколько книг, в которых мастерски применяется этот прием.
Патрик Ротфусс «Имя ветра»
Представьте, что вы — простой странствующий писец, ненадолго остановившийся в трактире. И вдруг трактирщик, на вид обычный мужчина средних лет и мрачноватого характера, каких много, спасает вас от нападения жутких паукообразных существ, используя необычную магию и выдающиеся навыки владения мечом. Когда это случается с героем книги Патрика Ротфусса, безымянным Летописцем, тот осознает, что под личиной провинциального трактирщика скрывается знаменитый на весь мир Квоут, непревзойденный мечник, маг и музыкант, который, по слухам, убил короля и развязал всемирную войну.
Уступив просьбам Летописца, Квоут соглашается поведать ему свою настоящую историю, которая, оказывается, сильно противоречит тому, что о нем поют в песнях и рассказывают в балладах. По его оценке, рассказ займет три дня, что соответствует каждому роману из запланированной Ротфуссом трилогии. Первый из них — «Имя ветра», начинает издалека, с тех пор, как Квоут еще подростком столкнулся с загадочной и смертоносной расой чандриан и отправился в Университет, чтобы узнать о них хоть немного. А над третьим романом Ротфусс работает уже многие годы, и в кругах фанатов фэнтези его книга — самый известный долгострой после «Ветров зимы». Значит, у вас полно времени, чтобы познакомиться с одним из самых примечательных фэнтези-циклов последних двадцати лет.
Джин Вулф «Книга Нового Солнца»
Классика фэнтези 80-х, тетралогия Джина Вулфа — один из главных примеров поджанра научного фэнтези, гибрида между фантастикой и фэнтези. Вулф выстраивает сложный мир, который на первый взгляд кажется обычным для фэнтези средневековьем, но по ходу действия становится понятно, что на самом деле дело происходит в далеком будущем. Вулф не раскрывает все карты сразу, и далеко не в начале становится понятно, почему земляне забыли о своем прошлом и обратились в новое средневековье.
Главный герой Вулфа, от лица которого ведется рассказ — молодой ученик палача Севериан, тоже не любитель посвящать читателя в свое прошлое. Несмотря на то, что он хвалится своей непревзойденной памятью, быстро становится понятно, что кое о чем он предпочитает умолчать, например, о пытках и казнях, которыми он должен был регулярно заниматься по долгу службы. Вулф, обожавший прием «ненадежного рассказчика», в этом цикле довел его до совершенства, и многие, дочитав тетралогию, берутся прочитать ее второй раз, чтобы по-новому оценить разбросанные писателем намеки, что книга — совсем не о том, о чем кажется.
Ранбир Вирди «Первая формула»
Эту книгу не зря сравнивают с «Именем ветра», и писатель сам признается, что многим обязан Ротфуссу. Как в знаменитом романе, свою историю рассказывает таинственный сказитель Ари, о котором ходит много слухов и легенд, но правду знает только он: ее-то он и поведает певице, с которой случайно столкнулся в придорожной таверне. Когда-то, еще будучи уличным воришкой, он узнал о существовании древней запретной магии, но овладение ей не принесло Ари счастья: он случайно развязал войну, уничтожил бога, выпустил на свободу извечное зло, но, что для него всего тяжелее, потерял девушку, которую любил. Теперь по пятам за ним следуют многочисленные враги, и на пороге вероятной смерти все, чего он хочет - это успеть рассказать свою версию случившегося.
В отличие от «Имени ветра», «Первая формула» основана не на европейской, а на южноазиатской истории и мифологии, и уже первый роман показывает, насколько богат на необычных персонажей и неожиданные сюжетные повороты мир, придуманный индийским писателем. Кажется, на то, чтобы рассказать историю Ари, трех дней не хватит — Ранбир Вирди планирует сразу пять романов.
Робин Хобб «Сага о Видящих»
В первом романе своей прославленной трилогии Робин Хобб использовала редкий для фэнтези прием ретроспективы от первого лица, когда взрослый главный герой размышляет о своих детских воспоминаниях. Королевскому бастарду Фитцу Чивэлу есть о чем поразмышлять: взросление в королевской семье не было для него приятным. Его отец, наследный принц, отказался от престола от стыда из-за того, что у него родился бастард, и умер, так и не увидев Фитца. Поскольку Фитц никогда не сможет претендовать на престол, его решено растить в качестве тайного дипломата и убийцы. Открыв в себе свойство телепатически общаться с животными, Фитц узнает, что этот редкий дар презирается обществом и преследуется. Неудивительно, что он сам называет свои воспоминания болезненными, порой представляя себе, как боль мальчика, которым он когда-то был, проливается в чернила.
Повзрослев, Фитц начинает играть важную роль в интригах вокруг престола и войне королевства с рейдерами Красных кораблей, которые напоминают викингов своими опустошительными набегами, но стыд из-за своего положения не оставляет его. Его действия остаются незамеченными, и сам он, даже находясь в центре событий, словно бы одновременно находится где-то в стороне. Как объясняла сама Хобб, в своей трилогии, вдохновленной легендами о короле Артуре, ей хотелось изложить события со стороны такого персонажа, который в настоящей артуриане не заслужил бы даже упоминания.
Марлон Джеймс «Черный леопард, рыжий волк»
В своей трилогии уроженец Ямайки Марлон Джеймс хотел создать первое в мире эпическое фэнтези, основанное на африканской мифологии. В итоге у него получилась книга, которая самым коренным образом отличается от любого привычного нам фэнтези. В основе сюжета — путешествие группы искателей приключений в таинственный лес, населенный чудовищами, где пространство и время не подчиняются привычным для нас законам. Однако рассказчик романа, безымянный Следопыт, так же «ненадежен», как и тропинки в этом лесу.
Его повествование порой противоречит само себе, и сам он спокойно признает это, отмечая, что разные версии одних и тех же событий на самом деле равнозначны. Это порождает сновидческое, галлюцинаторное впечатление у читателя, который не вполне понимает, чему можно верить, а чему нет, пока ложь и истина окончательно не станут неотличимы друг от друга. А во второй книге цикла, «Лунная ведьма, Король-паук», события первого романа пересказывает его главная антагонистка, лесная ведьма Соголон, еще более усложняя замысел писателя и придавая новое звучание сюжету.