Впервые сегодня увидел, как она какает.
Был фрапирован. То есть, конкретно вахуе. Она ещё и срёт?! Нерешительно подумал я.

Мечты рухнули. Перед глазами она, присевшая на корточки подле кустов колючей смородины, где муравейник с одной стороны соседствует с пустой бутылкой из под водки "Пшеничная" с другой. Бутылка давным-давно стала домом для множества насекомых, обросла мхом и покрылась грязью. А муравейник, что муравейник, коммуна как она есть,чистый кибуц во всём своём многообразии, где привычные и безмолвные муравьи-семиты тащат что плохо лежит туда, где оно будет лежать гораздо лучше.

А она села срать. Нависла свой жопой над их домом и выпучив глаза принялась вслух думать о том, что Толик - мудак и не хочет покупать ей туфли. Такие прекрасные туфли Le Monti. Жёлтого цвета, как лимон.

С этими мыслями из неё повалило. В муравейнике началась паника. Кто-то кого-то задавил, кого-то накрыло. В любом случае было не очень. А ей, наоборот, очень и даже очень очень.

Из бутылки "Пшеничной" выглянул червяк Коля. Был он тонок и любознателен, как глиста. Хотя глистой не был. Но мечтать не вредно. Коля пополз ближе и увидел жопу. Довольно большую белую жопу. Хотя, это в сравнении с ним жопа казалась большой. А вообще, она была вполне средних размеров. У Коли даже немного закружилась голова от увиденного. А жопа начала медленно подниматься, потом от жопы отсоединилась рука, которая оторвала лист с дерева, потом рука вернулась к жопе и стала бережно её вытирать.

Коля окончательно окосел. Сердце его бешено билось. Он сжался до максимально возможного размера и замер.

Тем временем муравейник решил атаковать. Выжившие бойцы ЦАХАЛ выстроились свиньёй и по команде матки рванули в сторону обидчика.

Всё это время, пока шла борьба, я стоял за кустами дикой малины и молча наблюдал как по головке моего члена с упоением ползает зелёного отлива муха. Муха тёрла лапку об лапку и что-то насвистывала. Я смотрел то на муху, то на на девушку в соседних кустах.

Но, всё испортили муравьи, сумевшие впиться в жопу. Их коварное нападение не смог бы предсказать даже Нострадамус. "За такое не стыдно и глаза лишиться",- сказал муравей по кличке Моше Даян.

Муха в последний раз потёрла лапку о лапку и улетела на кучку свежего кала, оставленного безымянной прелестницей. Член стал падать, пока постепенно не превратился в вялую небольшого размера хоботок. А девушка, мечтавшая, чтобы некий Толик купил ей жёлтые туфли, каталась между кустов, в тщетных попытках освободить свой организм от муравьёв-апостолов.

Солнце стало уходить за горизонт и я решил не досматривать этот фильм до конца. Застегнулся, заправился и пошёл домой, по дороге размышляя на тему, о которой ещё Ницше писал примерно следующее: даже в образе идеального человека всё равно ещё можно отыскать обезьяну. А уж присаживаясь срать на муравейник, никак нельзя мнить себя сверх, максимум сверху, потому что не всегда то, что снизу, оказывается слабее.
А другой бард и философ Сашка Лаэртский говорил ещё проще: хуй, говно и муравей.