Будущему наших детей посвящаю
Световые панели моргнули раз-другой, затем словно с неохотой загорелись, разгоняя полумрак, наведённый аварийным освещением. Надо бы прозвонить схемы, не было такого вроде.
Прозвонить. Я усмехнулся: не будет никакого прозвонить.
На плазменном экране появилась девичья фигурка. Топик, шортики, копна чёрных волос, раскосая улыбка – её звали Эля, мы не то что выучили имена всех наших тренеров, - нашли их профили в Qzone, подписались на обновления и...
Связи не было.
- Привет, я Эля, - медовым голосом произнесла девушка. – Ты готов к свершениям, мой герой?..
Я криво улыбнулся. Сейчас, погоди чутка, будут тебе свершения.
- Тогда начали! – девушка улыбнулась – ух как она улыбнулась!.. – и принялась кланяться, размахивать ногами и руками с тем, чтобы «её герой» повторял за ней физические упражнения. Учитывая, что женского общества у нас не было месяца три, мы на утренней зарядке, проводимой Ринатом понедельник-среда-пятница то и дело замирали, пялясь на гибкие загорелые тела. В понедельник была Анна. Сегодня среда, должна быть Ольга, но тут опять похоже Юра на девчонок пялился.
Под бодрую музыку и команды очаровательного тренера я открыл кейс. Серый чемоданчик с золотым двуглавым орлом и тиснением «МО РФ» лежал в спасательной капсуле на случай приземления где-нибудь в тайге. «Гагарин» не мог садиться на планету – даже к Луне подходить не рекомендовалось, но спасательные капсулы должны быть укомплектованы на все случаи жизни, поэтому оружие оставили.
- Отлично, молодец! – воскликнула Эля. – Теперь поднажмём – ты не против?..
Рукоять револьвера легла в мою ладонь. На воронёном корпусе слабенько перемигнулись световые панели.
РШ-12, «Слонобой».
Красавец.
Я посмотрел на Элю поверх ствола. Девушка улыбнулась:
- Не устал? – Устал. – Давай ещё разок!..
Патроны. Пачка на пятьдесят штук здесь же, в кейсе. Калибр двенадцать и семь, Юра медведя завалил на выживании - правда, весь барабан ухлопал. В пачке боевые ПС-12 пополам с сигнальными. Вон они, красные головки. Вздумай я только зарядить их сейчас, полыхнёт не хуже сверхновой.
Пять блестящих цилиндриков поплыли передо мной. Один за другим я брал их из воздуха и устанавливал в каморы барабана, зачем-то решив зарядить оружие полностью. Время тянул? – Пусть так. Как угодно, лишь бы покончить с этим…
Затихла музыка. Замолчала Эля. Револьвер, бывший до этого красивой игрушкой, грозной, но всё-таки игрушкой, вдруг превратился в посланца Вечности. Пять цилиндриков-патронов отвесили мне руку, ледяным дождём осыпали сердце.
Я повернул оружие стволом к себе. Вся тьма Вселенной собралась на дульном срезе, заставляя похолодевшее сердце биться через раз. В глазах защипало. Несмотря на прохладу зала и холод в душе, на лбу у меня выступила испарина. Тщательно отведя револьвер в сторону, я рывком вытер пот со лба. Снова уставился на оружие.
- Миша, - тихо сказали от двери.
Я вздрогнул. Как в школе, когда мама случайно зашла в комнату, а я потом долго не решался посмотреть ей в глаза, так и сейчас меня хватило только бросить взгляд на дверь, у которой висел Ринат.
Отец-командир.
- Не надо, Миша, - прозвучало в тишине.
Очертания оружия поплыли, сливаясь в одно тускло поблёскивающее пятно, я замотал головой – в невесомости слёзы собирались у глаз и напрочь лишали зрения.
- Миша, - повторил Ринат.
- Что? – горло перехватило.
Ни говорить, ни смотреть не получалось, даже дыхание спёрло и, пожелай Ринат отнять у меня пушку – а он шустрый был, вы бы видели – ему и трудиться б не пришлось. Но командир всё также висел у дверного проёма, смотрел на мои попытки привести себя в порядок и не пытался даже применить эти свои штучки. Карате или тхэквондо – что у него там…
- Миша не надо, - прозвучало в тишине. – Не делай этого.
- Я не могу, - я вздохнул. Получился полувсхлип. Разнюнился герой, покоритель космических далей.
Я смахнул слёзы. Вздохнул, с усилием втягивая в пересохшее горло пахнувший нагретым пластиком воздух.
- А почему нет? Что нас ждёт, Ринат?
- Смерть, - пожал плечами отец-командир. – Ты же помнишь, мы считали. Ни воздуха не хватит, ни продуктов, ни энергии.
- Тогда почему бы нет? – я помахал револьвером.
Ринат поморщился:
- Миша… оружие.
- Боишься стену пробьёт? – усмехнулся я.
Эти стены ядерная бомба не взяла бы.
- Я боевой офицер, - пожал плечами Ринат. – Знаешь, как в нас правила обращения с оружием вбивали?
- Ну да, - вздохнул я.
Револьвер улёгся в кейс.
- Разряди оружие, - попросил Ринат. – Пожалуйста.
- И ты меня свяжешь? – я посмотрел командиру в глаза.
- Нет, - твёрдо ответил Ринат. – Я хочу поговорить с тобой. Хочу поговорить с командой. Юра!
Мембрана дверного проёма раздалась, пропуская третьего члена экипажа.
- Привет, Миша, - ляпнул Юрик.
- Привет, - кивнул я. – Мы же обговорили всё.
- Нет, как видишь, - Ринат кивнул на оружие, - не всё.
- Ну а если не договоримся? – спросил я.
- Ты зарядишь револьвер, - ответил Ринат, - а я выйду.
Юра аж закрутился на месте.
- Дурь какая-то, командир, - проворчал он.
- Дурь, - прищурился Ринат. – Ну-ка, метнись, принеси мой ствол. И свой не забудь.
- А где твой?
- В капсуле. А твой?
Юра замялся.
- Ну вот, - вздохнул Ринат, - об этом и поговорим.
Хлюпнула мембрана, пропуская Юрца. В зале воцарилась тишина.
- Понимаешь, Ринат… - он ни о чём не спрашивал, даже не смотрел на меня, но сидеть так, в этой тишине, оказалось слишком тяжело, - понимаешь, мы ведь одни остались. Никого мы больше не увидим, и никто не увидит нас. Если бы хоть Вика была…
- А мы? – спросил командир.
- Кто – мы?
- Я, Юра. Твоя команда.
- Ну… - я опустил глаза. – Мы погибнем. Всё, конец.
- И поэтому ты решил сбежать?
- Как сбежать? – я поднял голову и взгляд Рината уколол меня тысячью игл. – Где ты тут побег видишь?!
Я толкнул ногой кейс с револьвером. В невесомости рассыпались латунные цилиндрики патронов, из распахнувшегося чемоданчика крокодилом выплыл пистолет.
- Я принёс, командир, - просунулся в мембрану Юра. – Что, драка?
Драки Юрик любил. Постоянно смотрел бокс, панкратеон, бои без правил, часами мог рассуждать кто круче, Николай Крюков или Драган Натич.
- Подержи пока, - кивнул Ринат и сказал мне: - Ты нажмёшь на спуск – и всё. Отмучался. А мы? Нас ты оставляешь… здесь? Или предлагаешь также – ствол к виску и алга?
Я открыл рот. Закрыл рот. Язык не поворачивался предложить своим парням такое.
- Я не могу… - горло сдавило – я даже не ожидал, что со мной такое случится. Затем спазм прорвался рыданием, слезами. Я плавал перед погасшим экраном как кисейная барышня, закрыв руками лицо.
В какой-то момент ребята оказались рядом. Ринат обнял меня, прижав к груди, Юра похлопывал по плечу и повторял: «Да нормально всё будет, Мишатка, нормально», - а я ревел и не мог остановиться.
Ринат дождался пока я успокоюсь, взял моё лицо в руки и сказал, глядя прямо в глаза:
- Мишка, мы же всегда вместе были. На комиссии, на занятиях, на выживании, Мишка. Мы всегда втроём, ты, я и Юра – куда мы без тебя?
Я затряс головой. Да, Ринат, да, командир. Мы вместе.
Получилось выдавить только сиплое: «Да».
- Мишатка, ты это… - подхватил Юрка, - хорош. Прорвёмся мы.
- Куда?
- Прорвёмся, - повторил Юра. – Да, командир?
- Да, - Ринат сказал, словно скалу столкнул. – Мы прорвёмся. Я пока не знаю куда, но мы придумаем. Мы вместе. Мы придумаем. Слышите?
Юра кивнул.
- Миша?
- Простите меня, - прошептал я.
- Забыли, - сказал командир. – Мы вместе, Миша?
- Да.
- Не бросай нас, Миш. Пожалуйста, - сказал Ринат.
Он снова притянул меня к нагрудным пластинам комбинезона. Юраик обхватил нас руками и так мы замерли в невесомости.
- Так, - Ринат отпустил меня. – Тогда ещё момент.
Юра расцепил руки.
- Все за мной, - командир подхватил все три кейса с оружием и одним движением оказался возле двери-мембраны.
Все коридоры здесь начинались из командной рубки в центре массивного тела, формой повторявшей очертания голубого кита, только этого «кита» спроектировал и отлил в металле компьютер с помощью сопел сверхмассивных 3d принтеров. Совершенству творения Природы противостояло совершенство творения рук человеческих и там, где Вселенная могла позволить себе лёгкую небрежность, холодная воля суперкомпьютеров, рассчитывавших параметры корпуса корабля, не оставила на волю случая ни единого изгиба, ни единой трещинки. Да и не было здесь ни единой трещинки и сам материал корпуса не имел никакого отношения к земным недрам: человеческие руки подняли тонны реголита с лунной поверхности, переработали лунную пыль в тончайшие композитные нити и уже из них принтеры отпечатали гибкое каплевидное тело, наполнявшее разум стороннего наблюдателя жутковатым предвкушением движения со скоростью, для которой только предстояло найти слова и сложить формулы.
Коридоры, залитые мягким белым светом, расходились по всему телу корабля и сходились в хвосте и носу. Это не значило, что любая опасность могла беспрепятственно распространиться от носа до хвоста по оси корпуса: по одной команде компьютера композиционный материал с эффектом памяти формы перекрывал коридоры мембранами, создавая в перекрытых участках все условия для выживания разумного существа. Это не значило, что экипаж должен был постоянно задраивать и отдраивать люки при перемещении по траверзу корпуса: AR-метки, видимые только команде, указывали дверные проёмы, перекрытые мембранами и открывавшиеся при одном только приближении члена экипажа, а при аврале любой из нас вообще мог пройти сквозь стену там, где пожелает.
Стены коридоров старательно подчёркивали привычные положения верх-низ. На потолке горели световые панели, стены покрывал рисунок из серых линий, пересекавших неглубокие ниши. Бутафория. Проще было сделать стены гладкими, ведь любой участок белой поверхности мог по команде превратиться в командный пост или в комнату отдыха с диваном или столиком с откидными креслами и прибором для чаепития.
Всё могла чудо-машина, только есть и пить композит корпуса не получалось; не годилась Международная космическая станция «Юрий Гагарин» на роль пряничного домика.
Ринат остановился возле шлюза в двигательном отсеке. Наш корабль, «звездаль», как иногда называл его Юра, был уникальным сплавом технологий века прошлого, ХХ, и века будущего, ХХII. Маршевый двигатель «Гагарина» мог одним махом перебросить нас на миллионы километров – и в то же время руководство Межкосмоса потребовало от конструкторов смонтировать на МКС «Юрий Гагарин» ионные двигатели, чтобы иметь возможность привычно двигать «звездаль» ракетной тягой. Из-за этого двигла наш кит обзавёлся изрядным брюшком. Мы могли шагать сквозь стены – и в то же время в «брюшке» отсека ионных двигателей стояла шлюзовая камера с круглым люком и с этаким вот штурвалом посередине.
- Открой, - кивнул Ринат.
Юра крутанул штурвал, с усилием сдвинул крышку люка. Отошёл в сторонку глядя на командира своими чёрными глазами навыкате. Ринат аккуратно положил три кейса на настил шлюза. Вышел в коридор. Задраил люк.
- В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году командир воздушного судна Гарольд Кузнецов выполнял рейс Пекин – Омск – Москва, - сказал Ринат, глядя попеременно на меня и на Юра. - На высоте десять тысяч метров самолёт попал в зону сильной турбулентности и вошёл в штопор. До самого конца Кузнецов продолжал комментировать всё происходящее с самолётом и приказал бортрадисту транслировать его слова на землю. Он погиб.
Ринат умолк. Молчали и мы, стояли, смотрели в пол. Меряться взглядами с командиром не получалось.
- Благодаря полученной с борта информации причины катастрофы были определены, и в конструкцию лайнера были внесены необходимые изменения, - продолжил Ринат.
- Это было сто лет назад, командир, - сказал Юра.
- Мы точно в таком же положении, - с нажимом сказал Ринат. – Реактивная авиация тогда только начиналась и Ту-104 был новой, толком не изученной техникой. Никто не знал, что на больших высотах бывают внезапные перемещения воздушных масс, что такое аэродинамический подхват – всё это предстояло изучить и в том числе благодаря людям вроде Гарольда Кузнецова.
Глаза у него были сухие. Сухие – и колючие.
- У нас произошёл подхват, - продолжал Ринат. – Мы вошли в штопор. Мы можем опустить руки и поддаться панике. А можем – вести репортаж до конца с тем, чтобы за нами пошли другие. Это тяжёлый выбор. Лёгкий выбор – в шлюзе.
Он кивнул на кейсы с револьверами.
- Если кто-то хочет сделать лёгкий выбор, пусть войдёт в шлюз. Сделает… то что сделает, и я открою люк. Туда, - Ринат махнул рукой.
Мы молчали – даже Юра, обычно скорый на язык, не издал ни звука. Смотрели – казалось, ещё чуть-чуть и взглядами можно будет резать как лазерными мечами из старого глупого фильма. Молчание. Взгляды. Шелест вентиляции.
- Так что? – первым нарушил тишину Ринат. – Мы сделали выбор? Юра?
- Я… - Юра вздохнул. – Я с тобой, командир.
- Миша?
- Я тоже, - во рту пересохло так что я едва слышал сам себя.
На корабле постоянно работала вентиляция. Поток воздуха понемногу нагонял жажду так, что в личном меню нам включили отдельный таймер для питьевого режима. Конечно, мы просрочили все установки.
- Не слышу.
- Я с тобой, Ринат, - повторил я.
Ринат замкнул контакты рубильника. Загорелся жёлтый фонарь – «Приготовиться к открытию шлюза».
– Я запрещаю команде терять человеческий облик, - сказал командир незнакомым лязгающим голосом. – Мы вместе – до конца.
Загорелся красный фонарь, открылись створки внешнего люка и оружие вместе с остатками воздуха вымело в межзвёздное пространство.