"Дружба, жвачка и конец света" (глава 18). Ностальгическая история о конце 90-х
В феврале, за неделю до Дня всех влюбленных, в библиотеке, рекреациях, раздевалке и у расписания повесили самодельные почтовые ящики для валентинок. Мы писали признания на обычных тетрадных листках, сворачивали их уголком, указывали имя адресата и его класс, и бросали в один из ящиков.
Говоря «мы», я не имею в виду себя. Никогда не отправлял и почти никогда не получал валентинки. Было пару раз, что перед всем классом мне, как и остальным «счастливчикам», вручали треугольник с сердечками, но это не в счет.
В этом же году все изменилось. Валентинок оказалось пять. Четыре пришли по валентинской почте, а пятую Юля вручила мне лично.
В тот момент я объяснял Пашке, как записывать на кассету с телевизора. Мы стояли у окна в рекреации на втором этаже. Пашка сосредоточенно конспектировал все, что я говорил. В первый раз нас прервал Толик, подошедший поздороваться и показавший «лизуна», которого он забрал у пятиклашки. Мне он тоже пожал руку, но молча. Потом подбежала Юля. Руки она держала за спиной и загадочно улыбалась. Бросив взгляд на Пашку, она сунула мне в ладонь помятую валентинку, и унеслась на урок.
– Да она от тебя прётся, – услышал я насмешливый голос Пашки, наблюдая, как прыгают темные, волнистые волосы Юли, собранные в хвост на затылке.
– Не гони.
– Это ты не гони! Давай, читай, что она тебе написала.
Хоть мы с Пашкой и стали приятелями, но я его все же побаивался. И в такие моменты я брал паузу секунд на пятнадцать, чтобы понять, насколько сильно он разозлится, если я откажу, и к чему это приведет. Я еще не забыл, насколько тяжелая у него рука.
– Не, я потом прочитаю.
– Как хочешь, – он скрутил конспект и сунул его во внутренний карман джинсовки. – Но ты это, не теряйся там.
Пашка подмигнул мне, и ушел. Я дождался, когда он исчезнет за углом, развернул треугольник и прочитал:
«С Днем всех влюбленных, Никита! Желаю тебе найти в этот день твою настоящую любовь, такую, чтобы на всю жизнь! И приглашаю на взрослую дискотеку завтра в девять вечера. Целую…».
После многоточия остался отпечаток губной помады. Я зачем-то понюхал его и тут же отдернул листок, пока никто не заметил.
В субботу вечером я зашел за Юлей и повел ее на дискотеку. Нас обоих колошматило, будто на улице было не минус двадцать пять, а все минус тридцать. Мы глупо улыбались, брались за руки и разжимали их. Потом купили билеты на входе, протолкались через толпу полупьяных подростков к раздевалке и сдали одежду.
Народу в зале было столько, что приходилось пробивать себе дорогу к дальней стенке локтями. Но никто не жаловался. Все танцевали, кричали, веселились и целовались. Когда заиграл медляк («Люби меня, люби» «Отпетых мошенников»), Юля потянула меня танцевать, хотя я и сам уже повернулся к ней, чтобы пригласить. Говорить было невозможно из-за громкой музыки, но нам и не пришлось.
Я положил руки на талию своей спутницы, она своими обвила мою шею и заглянула в глаза. Мы неловко мялись на одном месте, волнуясь и стесняясь всего и вся. Наконец, «Мошенники» замолчали, а после небольшой паузы все завопили, потому что заиграл «Ангел дня» группы «Русский размер». Мы тоже принялись прыгать вместе с остальными. Юля не сводила с меня глаз, много смеялась и часто прижималась ко мне, а я чувствовал себя не в своей тарелке. Мне хотелось уйти, остаться с ней наедине, поговорить о нас и о том, что вообще сейчас происходит. Мы же друзья, так почему же ведем себя так, будто встречаемся, почему у меня перехватывает дыхание, когда она меня касается, почему я не могу перестать смотреть на ее губы?
Я жестом позвал Юлю на улицу.
Пришлось снова пробиваться через толпу курящих и галдящих подростков, провожавших нас взглядами, но когда мы отошли достаточно далеко от клуба, то смогли поговорить.
– Может уйдем? – предложил я, раскрасневшейся Юле.
– Давай! Пойдем погуляем?
– Пошли.
Ходили мы недолго. Небольшой круг по центру, и Юля предложила погреться у нее в подъезде. Успели обсудить нашу победу и поездку в Ханты-Мансийск. Максим отказался ехать, чтобы Виталя занял его место. Это было справедливо, ведь Зяблик вложил в этот фильм куда больше сил и времени.
Потом подошли к дому Юли. В подъезде оказалось темно. Лампочка горела только на втором этаже, рядом с ее квартирой, но мы туда не стали подниматься.
Юля поежилась, и я обнял ее. Она часто дышала, а может, это я так запыхался от нашей неспешной прогулки. Мысли путались, говорить будто стало не о чем. Меня бросило в жар. Я посмотрел на Юлю, она на меня. А потом реальность ускользнула от нас.
Ее губы, точно обладали неким особым магнетизмом, победили. Моя голова сама пошла вниз, глаза прикрылись, и я поцеловал свою лучшую подругу. Это длилось недолго. Но мы почти сразу повторили. А потом снова и снова, пока мама Юли не появилась на лестничной площадке и не позвала ее домой.
Книга целиком здесь.
На пикабу публикую по главам.
