Они познакомились в Патайе, в разгар Новогодних каникул. Повсюду носились обезумевшие туристы: визжали, обливали друг дружку водой. Не обращая внимания на суматоху, деловито сновали тайцы-проныры, выколачивали деньгу. Безымянный бар на углу бурлил, заполненный до отказа. Толпа выплёскивалась наружу под открытое небо, дальше на загаженные тротуары. Туристы любых национальностей, со всех уголков мира. И хоть бы один прижал к носу надушенный платок. Полный омерзения к происходящему, поспешил выбраться из кипящей клоаки. В ночном Патайском баре бурлила отборная мразь. Людишки, потерявшие индивидуальность, забывшие, кем они числились в той другой жизни, до того, как завыв от пронзительной скуки отчаянно-матерное, одним махом обрубив прошлое, купили билет, с тем чтобы уже не возвращаться, прилетели на Восток. И долго ещё, может быть, год или два года, сползали по наклонному жёлобу ниже и ниже. Пока не стекли на дно помойной жижей, не оказались перед маловразумительной вывеской.
Впрочем, эти двое отличались от завсегдатаев. Оттого и свела их за стойкой шлюха Судьба. Отличались условной опрятностью одежды, отличались тем, что не скрывали свою принадлежность к мужскому полу. Тогда как посетители бара — мужчины, переодетые женщинами, разномастные травести. Кричали, переругивались, сплетничали. Тискались мокрыми телами, жались в толпе. Лизались, лазали друг другу в трусы, не скромничая, еблись по углам. Тех двоих больная отрыжкой клоака исторгла, прижала к не знающей тряпки стойке. Сомкнулась вокруг, оставив потирать ушибленные места.
— Good beloved children, — сплюнул один, делая заказ бармену.
— Миленький междусобойчик, — уловив славянский акцент, согласился второй.
— Отвали! — ощерился первый.
Не церемонясь, двинул соотечественника локтем в район солнечного сплетения. Тот болезненно поморщился, что не помешало ему сполоснуть рот тёплым, не успевшим растворить лёд вискарём из стакана соседа.
— Ещё раз дёрнешься, так отвалю — не унесёшь! — без угрозы в голосе прокомментировал он.
Драчун удивлённо взглянул в меланхоличное лицо.
— Я думал ты тоже.
— Что тоже? — разыграл наивность второй.
— Как эти. Выебать меня пытаешься или хочешь, чтобы я тебя выебал.
— Let me fuck ya, let me suck ya, — передразнил второй. — А это идея, — зашёлся истерическим смехом, но видя, как напрягся собеседник, откатил: — Шучу я так, шучу.
— Педерастические у тебя шутки.
— Да и вокруг не курсистки.
Первый цыкнул зубом, забрал у бармена бутылку, налил до краёв два стакана.
— Макс, — представился он.
— Марина, то есть… тьфу, Света, — отозвался собеседник.
Заметив сузившиеся в точку зрачки, поднял руки в примирительном жесте.
— Опять шучу. На самом деле Наташа, — подхватил плавающий по стойке стакан, поднял, салютуя. — Сергей. Москва. 32 года. Женат на дуре. Двое детей. Работаю в IT.
Пили жадно, большими глотками. Задушив, забросили по дольке яблока. Пустили дымовую завесу.
— А я Уздюк, — Как что-то само собой разумеющееся, констатировал Макс, сплёвывая под ноги.
— Очень похоже, — согласился Сергей. — А ещё наверняка сноб и зануда.
— Да нет же. Есть город Узда. Там я родился, — выдыхая дым в сторону, пояснил Макс. — Сейчас в Киеве, в строительном бизнесе. Подрядчик.
— Далеко же тебя от уютной Узды занесло.
— Шляемся помаленьку. Приключений ищем.
— Ну и как успехи?
Сергей махнул повторить. Брезгливо стряхнул руку с наращенными ногтями со своих гениталий. Рука дёрнула кадыком, отстала.
— Сам видишь, блядство одно, а не приключения.
— Нашёл где искать. Ещё бы в музей изящных искусств заглянул.
— Скучно, — констатировал Макс, наваливаясь на второй стакан.
— Есть немножко, — согласился Сергей. — Хочешь кокаину?
— Нет. Заебал кокаин. Спиртное, девки, путешествия. Работа сраная. Жена — сука дешёвая. Всё заебло, сил нет. Хоть, бля, харакири. Ничего не хочу.
— Может этих? — Сергей снова кивнул в сторону окружающей толпы.
— Иди на хуй! — мрачно посоветовал Макс незнакомой девке, пытающейся вклиниться между ними. — И ты иди, — уже Сергею, — иди и еби пидерасов, кого хочешь еби, а меня оставь в покое.
— Скажите пожалуйста, — потушив окурок о стойку, ощерился Сергей, — какой ландыш. Разнылся. Того и гляди, в Шамбалу потянет. А не хуй! Может, жизнь на то и дана: пидоров в Патайе ебать и о Куприне в моменты меланхолии думать.
— Знаешь, Серега, не важно, кого ебать. Важно отчего. Они, вон, идейные, им страсти подавай, свободу. Для них хуй пососать как манифест. Я, бля, независимый мужик, плюющий на табу. Личность. Мне же… если и соглашусь когда-нибудь на такую гнусь, то со скуки. Мол, чего только в жизни не перепробовал, от всего тошнит, ну, давай, ещё и с мужиком поебусь, для полноты картины.
— Диагноз, — согласился Сергей. — А как же Куприн?
— А хули, Куприн, — взорвался Макс, — тогда и жизнь была… идейная. А сейчас ни хуя не осталось, всё засрали, только бабки и бабки кругом.
— Любовь у людей приняла такие пошлые формы… — театральным голосом заговорил Сергей. — Виноваты мужчины, в 20 лет пресыщенные, с цыплячьими телами, заячьими душами, неспособные к сильным желаниям, к героическим поступкам, нежности и обожанию перед любовью.
— Куприн! — расцвёл Макс.
— А хули! — самодовольно подтвердил Сергей. — Не сцы, кто-то ещё и Куприна помнит. Нечего сопли распускать. Поехали лучше нормальных баб найдём.
— Чего их искать, только свистни, не отделаешься, — презрительно отозвался Макс.
— Поехали, поехали. Я адрес срисовал. Москвички, днём на пляже одним на двоих томиком Цветаевой пёзды прикрывали. Надо проверить.
— Ну поехали, — без особого энтузиазма согласился Макс. — Должны же как-то открытые люди друг друга в толпе узнавать. Да подожди ты! Куда прёшь? Ты кокаин-то, давай свой вонючий кокаин.
***
Тех москвичек погребла под собой лавина событий. Макс с Сергеем как-то намертво прикипели друг к другу и со дня встречи в Патайском баре уже не расставались. Обоих посетило смутное чувство, на миг приблизившее их к некой метафизической завершённости. Достигнуть которую, сколько не стремись, никак не получается, но с метким попаданием ощутить присутствие… По окончании затянувшихся отпусков решили не разбегаться. Серега махнул обречённо рукой, сказал: «Бог с ней, с Москвой, нечего туда ехать, никто не ждёт, да и в Рашку возвращаться не тянет». В планах значились Филиппины, Суматра. Макс приводил свой резон. Gook’и своими ужимками осточертели. Когда, вместо прямого «нет», тебя водят по кругу на поводке, как священную корову на выпасе. Макс хотел сорваться в Испанию, пожить в Италии и Греции. Но сперва на несколько месяцев задержаться в Киеве, привести в порядок дела, раздать подзатыльники. На том и порешили. Серега увязался следом. Ещё несколько недель, отвечая на прямолинейные расспросы о загадочном IT, он продолжал вилять хвостом. Не то чтобы он чего-то боялся, но и не видел необходимости говорить. Хотя в их отношениях с первых дней преобладала прямо-таки болезненная искренность. Оба в один день, не сговариваясь, высказывали, вытаскивали наружу из самых сокровенных запасников, как старались успеть проверить побольше догадок. А в другой, неожиданно, притихали. Опасаясь задушить друг друга в объятиях, наслаждались молчанием в непосредственной близости. И оно, это молчание, не висело топором над головами, грозясь обрушиться и рассечь их. Но обволакивало слоями, позволяя физически ощутить одну на двоих вселенную за пределами слов. Макс сказал: «Не бздюмо, урод». Макс сказал: «Выкладывай, не то дам в тыкву, заберу ноутбук и отдам потрошить». Под напором таких аргументов Сергей не выдержал, вывалил разом. За десять минут из апельсиновых корок выложил на столе схему.
Как утверждал Сергей, для того, чтобы заработать денег, совсем не обязательно хвататься за хомут и на манер яппи вспахивать по шестнадцать часов в день финансовый огород. Не обязательно обладать экстраординарными способностями, разгонять рвущийся к корыту молодняк. Достаточно подобрать будничную, валяющуюся под ногами «херотень». Повертеть, изучить внимательно. Возможно, приделать кое-чего. Возможно, оттяпать лишку. Оглядеться, украдкой пнуть ботинком с яркого проспекта в подворотню. Туда, где начинается изнанка больших городов. Прорастёт обязательно. Вот и готова грядка. Воткни пугало, найми рабочих и можешь отходить в сторону. Поставь себе кресло в кафешке, на проспекте, и прохлаждайся. Марципаны из банки лопай. Девки по проспекту, так и носит их, как щуки, чешуёй блестят. Хренотень знай себе в подворотне, на грядке, её с твоего места хорошо видно, не спутать.
— Хватит, урод, — вставил тут Макс, — ближе к делу. Так ты до утра не закончишь.
— Да я же только о деле и говорю! — возроптал Сергей, но послушал.
Скрестив виртуальную службу знакомств с реальным бардаком, Сергей вырастил зубастого гибрида. А поскольку без подлости и грязи в подворотне редко какое дело обходится, на то она и подворотня, на то хренотень ногой и пинали, то и пугало пришлось подобрать понятливое, в папахе. Размещая в сети объявления, выманивали тех, кто побогаче. Цвет волос и сексуальные предпочтения значения не имели, лишь бы согласились лететь. Понятливый, в папахе, расстарался, привлёк агрономов. Те с колёс решали, что на какую грядку сажать. Попробуй, выкрутись, когда тобой занимается целая команда. Чего заказывали? Золотой дождь? Копро-зоо-педо… мальчика или старушку?
Агроном побился с тем, который в папахе, об заклад. Агроном утверждал, что не родился ещё на свете гетеросексуал, при должном количестве удобрений, не согласившийся бы променять позу миссионера на ошейник с шипами. Химия лишь раскрепощала, освобождала дремавшего монстра. Монстра, живущего в каждом из нас. Так или иначе, но вопрос оставался открытым. Клиенты, выгуляв монстра, уезжали куда подальше, а на цифровых носителях оседала подробная история болезни. Собственно, тут и начиналось IT.
— А на кой хрен ты-то папахе с агрономами сдался? — не выдержал Макс.
— Думаешь, сумеют костоломы интерфейс наладить? Пробить клиента? Стык веков, переход на цифру. А если и нет, то человеческий фактор. Вопрос из серии: а почему бы одному из твоих прорабов не увести бригаду строителей, начать собственное дело. Очевидно потому, что он прораб — дворня, а ты, бля, директор. Хоть и хуёвый, конечно.
— Неужели не заявляют?
— Заявляют, — отрезал Сергей. — Всякое случается в подворотне. Но мы же, бля, банда. Берём числом и организованностью. Ещё вопросы, по существу, будут?
— Ты, урод, вот что, только не вздумай меня впутывать!
Чертыхнувшись, Сергей схватился за голову.
— Не дай бог! — привстал Макс.
— А москвички?
— Так они, выходит, работали? Тоже мне, друг. А я, дурак, раскатал губу: Цветаева, цитаты из классиков.
— Вот, теперь тормози! Наговоришь сейчас, жалеть же будешь. Девки прилетели отдохнуть. Ни малейших догадок о том, что я знаю их послужной список. Для них мы случайное приключение, бродяги, курортный роман.
Разговор происходил за полночь, в баре, отделённом от танцпола прозрачной стеной. Внизу, под ногами, накатывали волны, зациклившейся вспышкой мерцал стробоскоп, пронзали зал лазеры. Друзья помолчали, глядя на разбушевавшийся шторм, думая каждый о своём.
— Серёга, — позвал Макс, не отводя глаз от танцпола. — Я хочу праздника, но без буйства. А ещё, я хочу Светку. Я очень сильно хочу Светку.
— Ну, это когда было…
Макс, не ответив, вперил долгий взгляд в друга. Подвинул по столешнице телефон.
— Чёрте что, — ворчал Сергей, набирая номер. — И зачем я с тобой вожусь? Сплошная рефлексия. Ну, понравилась тебе девка. Есть что вспомнить. Неужели обязательно доводить до предела: с постельными драмами, карманными деньгами? Почему люди вечно стремятся всё опошлить?
— Алло, Светлана? Не узнаёшь? Сергей. Помочь? А если трипперные сеновалы? Я не намекаю, ты напрягись. Мы закормили бананами слона, а потом напоили верблюда пивом, и Серегу забрали в участок. Вспомнила? Привет-привет. Вот тут, рядом, сидит и стонет. А ты где? Занятно. Не возражаешь? Замечательно. Чего-нибудь привезти? Тогда до встречи. Думаю, завтра подтянемся. Привет от Макса.
Закончив разговор, Сергей, не обращая внимания на нетерпеливо ёрзающего по дивану Макса, продолжал деловито копаться в недрах смартфона.
— Не томи, урод. Завтра с утра в Москву? Заказать билеты?
— Знаешь, а ты, Максик, похоже попал, — не отрываясь от экрана, отозвался друг. — Каким образом ты собираешься добираться, ума не приложу.
— Ерунда, отмахнулся Макс. — В крайнем случае, на машине доедем.
— В Шарм-эль-Шейх, за сутки?
— В эту дыру? — вырвалось у Макса.
— Сам захотел Светку. Говорил я тебе. Может ещё плюнешь, пока не поздно?
Макс замотал головой, стряхивая хмель.
— Ну уж нет, как-нибудь доберёмся.
***
Догорал закат. Паршивый отелишко на второй полосе, подальше от моря. Три бассейна террасами, окружённые двухэтажными бунгало. Вокруг ни души. Лишь на бортике, возле верхней купели, в шезлонгах расположилась троица. Между ними столик с нарезанными фруктами, бутылка виски. В ногах ноутбук. Из динамиков — Шевчук. Старая, старая сказка.
Макс, по наблюдениям Сергея, за четыре дня окончательно впал в детство. Из него словно выпустили воздух, оставив валяться сморщенную оболочку. Серега знал: болезнь, следствие переработок, нервного напряжения. Как ни пытайся, растормошить друга не выйдет. Сегодня произошла серьёзная размолвка. Серега корил себя, что не выдержал, устроил Максу самую настоящую выволочку. Не дождавшись, пока тот выздоровеет, наговорил сгоряча кучу оскорблений. Да и как было сдержаться, когда мудак Макс, с цветущей рожей молодого телёнка, вывалил перед ним на завтрак:
— Братан. Уважаю. Единственный в моей жизни человек. Дай я тебя обниму!
— С чего тебя так прёт, волка? — насторожился хмурый по утрам Серега. — Не наобнимался ещё за ночь?
— Ты не понимаешь! — не замечая мрачного тона, как слон по цветнику, пёр Макс. — Мы со Светланой… она такая… мы решили… вернее, обсуждали… кстати, я ей рассказал про Патайю.
— Про что ты ей рассказал? — вцепился Сергей в последнюю фразу.
— Ну про тебя, и вообще… я не хочу иметь от неё секретов. Ведь мы решили…
— Макс, ты знаешь, а ведь я тебя сейчас ударю! — без эмоций сказал Сергей, потирая указательными пальцами переносицу. Без перехода двинул тому кулаком в глаз.
Что было дальше, вспоминать не хотелось. Они, конечно, подрались. Прибежала охрана, разняли. Серёга и Макс долго кричали друг на друга из разных углов, пока голоса их не сошли на хрип. Только стали успокаиваться, появилась Светка. Защебетала как ни в чём не бывало. Серега не удержался, высказал по существу. Макс, конечно, полез заступаться. В результате драка повторилась. Только теперь досталось и Светке.
Сейчас все трое пили виски и пытались придти к общему знаменателю.
— Макс, ты лучше помолчи, ладно,— говорил Сергей. — Раз уж ты решил разоткровенничаться… Светка, ты-то целку из себя не строй, тоже мне, невеста…
— Ты как с девушкой разговариваешь? — зарычал Макс.
— По существу! — отбил Сергей.
— Серёжа, прекрати, ну что ты такое говоришь, — запричитала Светка, продолжая прикрывать ладошкой подбитый глаз.
— Я знаю, что говорю! — упрямо гнул Сергей. — Ведь он тебе, — кивок в сторону Макса, — как на духу. Искренне! Ты же видишь: приплыл пацан, сдулся. А ты? Вместо помощи, глубже в депрессию загоняешь. Хочешь, расскажу, что ты ему плела?
Не дождавшись ответа, Сергей в деталях выложил разыгранную Светкой роль.
— Что же ты ему правду про себя не сказала? — кипел Сергей.— Вы ведь, голуби, уже планировали семейную жизнь. Помочь тебе Светка, помочь?
— Не надо, Серёжа, — попросила Светлана. — Прости, Максим.
Сергей продолжал ворчать, но уже не так воинственно.
— Ты, урод… нельзя же так… не разобравшись. Ведь она перед тобой, как на спектакле, отрепетированную роль. А ты… хоть верёвки вей.
— А я откуда знал?
— Мальчики, я очень прошу! Давайте лучше напьёмся. Вы хорошие, правда. Макс, налей, пожалуйста.
***
За полночь Светка ревела дурой на плече Макса. Через проход, столик с горсткой бутылок бросала в Серегу упрёки немощной рукой.
— Ты, бездушный автомат. Ничего живого. Вместо сердца проводочки, транзисторы — электронная дрянь. Почему ты не хочешь допустить, хоть на секунду, что меня тоже зацепило? Разве можешь ты почувствовать ту волну тепла и внимания, исходившую от Максима.
— Так зацепило, что решила не утруждать себя. Без раздумий сыграла лучшую из ролей. Ту самую, которую месяцами, без передышки, репетировали с тобой специалисты, доводя до совершенства реплики, жесты. Ту, блядь, самую, Светлана, затёртую, которую ты уже отыграла несколько сезонов.
— Какой ты злой, — без агрессии, с сожалением сказала Светка. — А если не роль, а от растерянности первая реакция? Если я сама стала ролью? Почему ты не считаешь меня способной на чувства? Разве можно неподготовленному человеку всё так вот вываливать? Макс — человек. Встретив его во второй раз, я, не задумываясь, постаралась удержать его самым эффективным способом. И не тебе, бездушной мумии, меня судить.
— Заткнитесь оба! — не выдержал Макс. — Не о чем тут разговаривать.
— Не о чем, — согласился Сергей.
Макс до предела вывел громкость на ноутбуке.
… Зачем меня ты продинамил;
Неужли ты забыл о том,
Как мы с тобой в помойной яме
Одним делились косяком?
Зачем меня ты кинул круто,
Зачем нарушил мой ништяк?
Теперь в пещере абсолюта
Не пашет мой постылый квак…
Слова эти, уже скоро, окажутся пророческими. А пока разговор, к общему облегчению, сойдёт на нет. Обернётся обычным выпивоном, когда отпускаешь поводья, живёшь вечером, не позволяя тревожным мыслям выбираться на сухие островки, из дальних уголков залитого алкоголем чердака. Их мир, их неустойчивую гармонию, пытались нарушить чужаки. Позволяя друзьям объединиться, почувствовать себя вместе. С жалобами на громкую посреди ночи музыку придёт немчура, жившая в ближайшем к бассейну коттедже, заспанный администратор с вежливыми просьбами, бычок из службы безопасности. Где злобным факом, где аргументами, ощутимым бакшишем… когда гуляют наши, когда на душе у них тоска, то заглушить голоса Бутусова, Шевчука или Гребенщикова, заглушить незримо присутствующего рядом Сукачева, может быть проблематично.
Знаю я, есть края — походи, поищи-ка, попробуй. Там такая земля, там такая трава, А лесов как в местах тех нигде, брат, в помине и нет. Там в озерах вода, будто божья роса, Там искрятся алмазами звезды и падают в горы. Я б уехал туда, только где мне достать бы билет. А билету цена — медный грош да простая копейка Но его не найти, но его не купить, Билетершу в окошке об этом проси, не проси. Мне один пассажир говорил, будто ехал туда, Но была кем-то сломана стрелка, А другой рассказал о каком-то случайном такси. Я давно разузнал много малых, и средних, и дальних маршрутов Только все не туда, хоть купе и СВ, И всегда есть билеты на рейсы в различных портах Только в этих портах и на станциях нет У меня никого почему-то Может быть потому, что все мои в тех прекрасных местах. И теперь для меня нет ни сна, ни покоя, ни места Как доехать туда, как туда долететь, И кто сможет теперь мне помочь или все рассказать О местах что нет в карте От Владивостока до Бреста Все об этих краях, куда мне очень надо попасть.
***
Хватит — скажешь ты. Надоело — скажешь. Скажешь: хорош, разводить, ближе к делу. Нет у тебя интереса.
Судьба Светланы, Макса, Сергея… без set-up'а произошедшее мельчает. По поверхности зеркала проскользят лица, события. Ты брезгливо поморщишься. Проворчишь: истории нет, а есть совпадения, поломавшие несколько жизней. Проворчишь: в случившемся виновата Аннушка, разлившая возле турникета подсолнечное масло. А может, только set-up и имеет значение? Ведь рассказать концовку хватит и трёх минут.
***
Прошло ещё полгода.
Время растянуло их по разным городам. Иногда Серега, Макс не выдерживали, мчались друг к другу, выговаривали наболевшее. Или, ничего не говоря, кутили день-два, кутили неделю… разъезжались опять.
Отношения их выровнялись, за расстоянием утратили остроту.
Сергей полагал ссору в Шарм-эль-Шейхе частью ушедшего прошлого. Он немало удивился, когда Макс, без предупреждения появившийся в Москве посреди недели, прямо с порога выдал:
— Светлана пропала в США.
На лице Макса — детская растерянность, беспомощность взрослого человека. Сергей витиевато выматерился про себя. Выматерился вслух. Посторонился, пропуская друга в квартиру.
— Заходи, давай, чего застрял, Ромео хуев.
Пока гость путался в рукавах, Сергей набрал номер, сказал в аппарат пару слов, выслушал ответ. Попрощался.
— Замолчи, — выдал он на опережение. — Мы здесь ни при чём. Светка по своим делам полетела в Штаты. Дочка у неё там и жених какой-то. Ещё раз говорю — мы не в теме. Если хочешь знать, она с момента нашей встречи в завязке. Поэтому, извини, друг, но я ничем помочь не могу.
Макс сник.
— Что же мне делать?
— Забыть, — тут же откликнулся Сергей, — хочешь, прокатимся в центр?
— Сергей, помоги! Как друга прошу, — Макс приложил руку к сердцу, впился в знакомое до боли лицо.
— Конечно помогу, — отозвался Сергей. — Как же я могу тебя бросить. Ты со Светкой за последние полгода, встречался?
Макс кивнул.
— Где она пряталась, ведь в Москве её не было?
— В Испании, у подруги.
— Звонил?
— Номера не знаю.
— А что знаешь?
— Я её забирал от подъезда.
Помолчали. За прозрачной занавеской урчал трафиком город. Прямоугольные всполохи фар пробегали по стене.
— Свет включи, — предложил Макс.
— Поехали, горе, — вздохнул Сергей, обувая туфли.
— Спасибо, друг, — со всей искренностью, на которую был способен, поблагодарил Максим.
— Иди на хуй, — отмахнулся Сергей.
***
До Светкиной подруги они так никогда и не добрались. Обоих арестовали во время прохождения паспортного контроля в мадридском аэропорту.
Оставшиеся до экстрадиции три месяца друзья провели в двухместной камере. Сблизились. Вновь почувствовали проскочившую в Патайе искру. Не сговариваясь, в беседах обходили стороной острые углы: старались как можно реже касаться причин ареста. Оба понимали: случись нарушить табу, как вместо ясности, ситуация запутается уже окончательно. Следуя советам адвокатов, сразу согласились на экстрадицию. Сидя на чемоданах, по мере сил готовились к предстоящей схватке. Не покидало чувство локтя, присутствие рядом надёжной опоры.
В Штатах их ожидаемо растащили по разным тюрьмам.
На третью неделю, через заслоны, пользуясь консульским удостоверением, к Сереге пробился адвокат. Не та пародия на защитника, а своя, Московская шельма, доставившая лучшую из новостей. Ситуация прояснялась.
Арестовали их по Светкиной наводке. Ту опознал в NY один из терпил. Девушку взяли в оборот, запугали. Потом пообещали green card, выведали фамилии. Построили дело на путаном рассказе — той самой чехарде, разболтанной пьяным Максом в Шарм-эль-Шейхе. Кое-что ведь сошлось. Как следствие, арестовали Макса и Сергея.
Со Светкой успели провести разъяснительную работу. Дура клятвенно пообещала отказаться от показаний. В качестве гаранта отправила в Москву дочку. Адвокат ободрял. Советовал идти на суд присяжных. Гарантировал победу.
Повеселев, Серега принялся насвистывать марш. По-другому и быть не могло.
— Как дела у Макса? — спросил он.
— Работаем, — сообщил адвокат. — До него не так просто добраться, но как только…
— Обязательно, — сказал Сергей, — мы идём на трайл!
***
Светка сдержала слово — отказалась давать показания. В день суда по делу против Сергея выступал Максим. Пересказал перед присяжными ту историю, для наглядности выложенную оранжевыми корками в киевском баре.
Голосом, бесцветным, как автомат. Не отрывая взгляда от пола.
Ещё через два месяца перед судьёй предстал сам Макс. Слушанья по его делу заняли десять минут — именно столько потребовалось на признание вины.
Макс получил ожидаемый time-serf. Сереге огласили 40 лет.
***
Судьба, как следует поглумившись, на прощание ещё раз свела их вместе.
Серега ожидал этапа в модуле A-100-West Hudson County Correctional Center. Макс прошёл через HCCC транзитом, остановившись на ночь перед полётом в A-300-East. В 16.00 спустился на последнюю в жизни прогулку по Американской земле.
В окне стоял Сергей.
***
Они узнали друг друга тотчас. Макс, поборов первое желание сунуться назад, в юнит, на негнущихся ногах остановился в трёх метрах от стекла.
Их взгляды встретились.
Неожиданно Сереге стало легко-легко. Тяжесть, придавившая, припёршая его к стене, отступила.
Серега понял, что не держит обиды. Серёга Простил.
По лицу Макса пробежала судорога.
T.me/tyremniydnevnik