Это не ты придумал историю, это история придумала тебя.

Первый раз я увидел их машину три года назад, ночью. Грязно-голубой, потрёпанный жизнью седан, тонировка вкруг и никаких признаков движения. По крайней мере пока я наблюдал эту металлическую коробку на колёсах рядом со своим домом. Тогда я не обратил внимания на их поведение, точнее его отсутствие. Мой дом находится на окраине небольшого провинциального городка в Польше. Здесь, в частном секторе, с наступлением сумерек практически не бывает людей. Только редкие гуляющие с собаками. Возле дома нет парковки, магазинов и каких-либо других точек притяжения. У всех местных имеются гаражи, да и я бы узнал соседей. В последующие три года я видел периодически появляющиеся рядом с домом машины разного "содержания" — от хэтчбэков до фургонов. Но, странным образом, разглядеть кто внутри никогда не удавалось — либо тонировка, либо слишком темно и свет в салоне выключен. Да и подходить к чужой, одиноко припаркованной машине, чтобы беспардонно заглядывать в окна, не имелось никакого желания. Чаще всего я наблюдал такую картину либо из окна, либо со своей террасы. Смутные, неприятные мысли стали закрадываться в голову. Однажды я не спал почти всю ночь слившись со шторой, вглядываясь в тьму, будто она могла дать ответ. Машина — как и я — оставалась недвижимой и "молчаливой", пока я не провалился в сон, на секунду присев в кресло. Мне приснилось что в дверь постучали, но когда я подошёл, чтобы открыть, то каким-то образом уже открывал дверь той машины изнутри.

Чем чаще возле дома оказывалась одиноко припаркованная машина, тем больше я стал задумываться что им здесь нужно. Зачем приезжать и просто стоять наблюдая пустую ночную улицу, не выходя часами. Иногда у машин работал двигатель, иногда были включены подфарники. Один раз я даже видел издалека, что в салоне горит свет. Что это за наблюдатели пустоты? Они за кем-то следят? Они кого-то ждут? Почему машины всегда разные, а поведение одинаковое? Никто не заходит и не выходит, никакой музыки, никакого движения... В мире, где каждый занят, они просто сидят. Без цели. Это и пугает. Стоит ли мне беспокоиться или это просто ошибка самоподтверждения? Я говорил себе, что это просто случайность, что люди ищут уединения и тишины. Но во всём этом было что-то глубоко античеловеческое. Я чувствовал это, не мог себе объяснить, но чувствовал очень явно. Я начал вести дневник: номера, марки, время. Но их появления я всё равно ни разу не застал. Стоило отвлечься на готовку ужина, фильм или какие-то иные домашние дела, как в этот промежуток в окнах появлялись мои одинокие гости. За три месяца ведения дневника я замечал их в разном удалении от дома 7 раз. Всегда разные машины, разные номера и только после наступления темноты. Но чем дольше я вёл записи и чем дольше размышлял, тем яснее становилось, что рациональный подход здесь не действенен.

Однажды возвращаясь с работы я обнаружил машину прямо напротив крыльца. Буквально в паре метров от ступеней. Сначала я даже подумал, что заехал кто-то знакомый. Но машину я не узнал, да и внутри было пусто. Мне никто не звонил и я никого не ждал. Никаких людей поблизости не было видно и я решил воспользоваться моментом чтобы наконец разглядеть всё внимательнее, получить хоть какие-то новые данные. Снаружи машина была вполне обычная. "Вольво", видавший виды, но всё ещё в хорошем состоянии. В этот раз без тонировки. Я наклонился и заглянул в окна. Салон тоже выглядел обыкновенно и даже скучно. Пошарив взглядом по сидениям, приборной панели и рычагам, не найдя ничего за что можно было бы зацепиться, я уже собирался зайти домой, когда моё внимание привлекла неожиданная деталь. Это был блокнот, торчащий в кармане пассажирской двери, со странной надписью на обложке. От руки, чёрным маркером, там значилось "Дневник граничной зоны". В тот вечер я изрыл весь интернет в поисках похожих упоминаний, но ничего вразумительного так и не обнаружил. Какой такой "граничной зоны"? У нас тут нет никакой границы, дальше моего дома лишь пустырь поросший бурьяном. Никогда не видел чтобы там кто-то гулял с собаками, да и сам я туда ни разу не ходил. Высоченные заросли сорной травы и к тому же ещё колючки. Кто станет там гулять?

Но всё же любопытство взяло верх, я решил проверить. После работы, поужинав, я надел плотную крутку и джинсы, вооружился мощным фонарём и двинулся осматривать ближайшую часть пустыря. Было около девяти вечера. Я продирался сквозь кусты так же как моё сознание пыталось пробиться до истины. Постоянно отодвигая от лица шипастые ветки норовившие оцарапать лицо или попасть в глаз, я продвигался вглубь. И чем глубже я заходил, тем гуще и агрессивнее была растительность. Спустя всего пару минут я уже еле двигался по полшага. Никогда бы не подумал, что здесь настолько всё заросло. Почва становилась какой-то мягкой и сырой. Запах был чужим, будто из иного мира. Одновременно с мыслью о том, что пора разворачиваться и ничего я здесь не найду, я заметил, что как-то уж совсем вокруг темно, а ещё я не очень понимаю в какую сторону идти. Никаких домов поверх высоченного густого кустарника я не видел. Спустя приблизительно 20 секунд, я понял почему становилось так темно — я терял сознание.

Открыв глаза я обнаружил себя на крыльце дома, всего исцарапанного и без куртки. Кожа на лице саднила от свежих порезов. Краем взгляда я увидел уезжающий грязно-голубой седан. Наручные часы показывали 4 утра.

Может они были здесь всегда? До домов. До машин. До людей.

Парень окинул взглядом площадь и пошёл прямиком в дом культуры. Там как раз должен был начаться концерт. Он надеялся, в первую очередь, согреться, во вторую – отвлечься представлением от душащей ревности. Ну, и заодно сбыть букет кому-нибудь из выступающих.

В здании царила атмосфера праздника. Играла музыка, ДК был украшен разными гирляндами и шарами. В холле висел большой транспарант с надписью «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ЛЮБИМАЯ ШКОЛА». Костя вспомнил, что примерно в этих числах как раз отмечает годовщину основания сельская школа искусств. Он сам когда-то учился в ней, но то было недолго и давно. Его не сильно привлекала музыка, равно как и живопись или театр. Вот и бросил ходить на занятия. А сейчас совершенно случайно попал на отчётный концерт. «Ну, порадую какого-нибудь ребёнка букетом» – подумал он. В гардероб куртку было не сдать, на праздник будто вся деревня собралась. Так что прямо в своём пуховике Костя направился в зал.

Там было весьма многолюдно. В блуждающем свете софитов мелькали лица выпускников, педагогов, родителей с букетами и маленьких учеников. Все собрались для того, чтобы отпраздновать внушительную для деревенской школы дату – тридцать лет. Было душновато. Из-за сильного мороза окна не решались открыть. Дети бегали, взрослые запекались в своих шубах и пальто, держа на руках ещё и детскую одежду. Все с нетерпением ожидали начала. Кое-какие лица показались Косте знакомыми. Может, это были его преподаватели, а может так постарели мамы ребят, с которыми он учился…

Наконец, представление началось. Вышли ведущие: громогласная женщина в синем костюме и мальчик в поношенном смокинге, который был ему великоват. Конферансье под скачанные из интернета фанфары объявили начало концерта, вызвав первым номером самых юных воспитанников школы. Малыши высыпали на сцену, чтобы спеть первую свою песню для публики. Крохотные белые снежинки-девочки и мальчишки в модных костюмах стиля «маленький взрослый» очень старались. У каждого была важнейшая задача! В зале сидит мама, до неё нужно докричаться, чтобы она услышала, как поёт её любимый ребёнок! И дети пучили глаза, вставали на носочки, кивали в такт головой, лишь бы донести до самых дальних рядов свой голосок.

Заслужив первую в жизни овацию, они ушли со сцены. Сменили их более старшие ребята, представляющие школьную театральную студию. Они подготовили отрывок из Евгения Онегина. Это было самое начало, известные строки про дядю, который «самых честных правил…» На фоне играла какая-то скрипичная музыка, а в зале воцарилась относительная тишина. Относительная – потому что не может зал, наполненный младенцами и трёх-пятилетками быть совсем уж тихим. Впрочем, даже они как будто умолкли, внимая творению Пушкина.

Когда юные актёры дошли до слов про Ювенала и про vale, начали раздаваться какие-то непонятные стоны. Пушкин тут был не при чём, он не указывал этих звуков в своём романе. Костя начал блуждать глазами по залу, высматривая источник шума. Он явно был где-то в передних рядах, то есть в другом конце помещения. Мычание, сначала не очень громкое, постепенно нарастало, но кто шумел, понять с галёрки было невозможно.

Актёры дочитали отрывок до Молдавии с Италией и раскланялись. Следом выступали маленькие танцоры. Объявили, что номер будет связан со сказкой про Незнайку. Сам танец был чем-то совершенно абстрактным. Радужные зонтики поднимались и опускались, детки в костюмах врачей, поваров и просто красивых гномиков совершали не очень стройные движения. Они ползали на четвереньках, ложились в «велосипед», подпрыгивали и приседали, пытаясь попасть в такт музыке. Постоянно кто-то забывал, что будет дальше и, запаздывая, повторял подсмотренную у соседа танцевальную фигуру.

Пока все наблюдали за происходящим на сцене, Костя заметил какую-то полную девочку. Она подошла к эстраде и стала тоже стараться танцевать. Ей, видимо, очень нравилось смотреть на ребят. Она заворожённо наблюдала за малышкой в голубом берете, которая стояла по центру, и пыталась повторить за ней движения. Никто не решился пресечь это творческое вторжение, так что закончился номер в расширенном составе. Девочка осталась стоять под сценой и когда началось награждение. Включили современную обработку до-мажорной прелюдии Баха, вызывали педагогов, завучей, завхоза, библиотекаря… Даже повара наградили! Каждое вручение сопровождалось бурными аплодисментами. А девочка смотрела на сцену и хлопала медленно, чуть позже остальных.

Грамоты закончились, подходил черёд песни. Вызвали хор выпускниц школы. Хором это было сложно назвать. Костя насчитал всего восемь человек, восемь девушек не старше шестнадцати в голубых платьях. Они выстроились в красивую лазурную линию. Платьица были заказные, с небольшими фонариками на плечах. Пели две песни на английском языке. Девочка перед сценой перестала двигаться и внимала каждому звуку, доносящемуся со сцены.

Ей так хотелось тоже быть там, петь, танцевать, что угодно! Она изо всех сил старалась показать, что она тоже может и достойна там быть! Костя вспомнил, как сам он ходил на хор. Ему тогда очень хотелось спеть соло, это была его мечта. Он много раз просил дать спеть хотя бы два слова. Но руководительница не могла поставить его одного. При всём истовом желании, Костя панически боялся сцены. Когда он только пришёл, учителя отметили красивый голос мальчика и попытались выдвинуть его на сольное выступление. Закончилось плачевно. Он убежал со сцены и не мог успокоиться ещё час. С тех пор дорога на эстраду была ему закрыта.

Лазурный ансамбль закончил петь медленную песню, гости концерта похлопали. Зазвучала фонограмма “Last Christmas”. Декабрь подходил к концу, и новогоднее настроение проникало в сердца даже самых отстранённых от праздника людей. Выпускницы выстроились в шахматном порядке и начали исполнять песню с движениями. Сначала они покачивали плечиками в такт словам и музыке… «Last» – влево, «Christmas» – вправо… «I gave you» – влево, «my heart» – вправо… И всё шло хорошо, но вдруг кто-то из них ошибся. Они начали по одному перестраиваться. Было похоже на маятник Ньютона, с той лишь разницей, что в итоге все приходили к общему движению.

Девочке перед сценой явно очень нравилась музыка! Она попробовала повторить эти движения своим неуклюжим полноватым тельцем. Костя с грустной улыбкой заметил, что даже завидует этой малышке. Ей казалось, что она тоже сейчас на сцене в лазурном платьице, стоит и поёт, и танцует вместе с подружками. И ей было от этого так радостно, что она засмеялась и захлопала в ладоши. Она наконец обернулась в зал, Костя смог её рассмотреть. На ней был темно-красный свитер и штаны чёрного цвета. Вся она была как бы формы пенька. Ровная и круглая во все стороны. Парень разглядел и лицо девочки. Там, помимо очень широких губ и оттопыренных ушей, он заметил совсем не обычные глаза. Наконец, он понял, почему девочку никто не гнал от сцены, почему она танцевала внизу и ничего не стеснялась.

Номер продолжался, девочки прослушали проигрыш, им нужно было вступить, как только он кончится. На сцене фонограмму было, видимо, плохо слышно, поэтому они напрягли свой слух как только могли, чтобы начать петь вовремя. Кажется, нужный момент! «La-а-аst Christmas…»

Костя услышал, что девушки начали петь как-то отдельно от фонограммы. Они вступили на долю раньше и продолжали держать эту дистанцию с полной уверенностью и абсолютным сценическим спокойствием.

Девочка снова глянула на сцену. Выступающие начали щёлкать пальцами! Она так не умела. Она внимательно посмотрела на коллег, сложила пухлые пальчики и попробовала издать щелчок… Получилось! Она начала прищёлкивать с подружками в такт музыке. Ей так нравилось выступать!

Номер закончился, девушки додержали последнюю ноту положенное количество времени и ещё одну долю и замолчали. Зал взорвался овацией. Девочка смотрела на людей в первых рядах и благодарно щурила глаза. Пока «лазурницы» сбегали справа со сцены, слева в первый ряд рвался Костя. Ему не понравилось, как пел «хор выпускниц». Это было фальшиво, не очень красиво и не совместно. Даже несмотря на одинаковые платья. Зато он видел искреннее чувство и радость в этой пухленькой девочке, которая мечтала, как и он когда-то, блеснуть на сцене хоть разок! Ей, именно ей вручил он букет. Именно ей в ответ на ошарашенный взгляд раскосых глаз шепнул своё восхищённое «Браво».

Концерт продолжился, но Костя не остался досматривать его. Он пошёл домой, к маме. Его не волновала больше девушка, посмеявшаяся над ним. Рука на плече, кальянная… Всё это вдруг стало не так уж и важно. Да что уж там, совсем не важно, в сравнении с детской искренней радостью и удивительным стремлением жить, несмотря ни на что.