Когда называют фамилию Власова, то первым делом вспоминается изменник Родины бывший генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов, а о Герое Советского Союза лётчике Николае Ивановиче Власове мало кто вспоминает, хотя вспоминать следовало бы именно его.Жизненный путь лётчика Власова вместил в себя множество подвигов.

18 августа 1941 года с аэродрома в районе города Брянска майор Власов вылетел по тревоге на перехват воздушного разведчика противника. В воздухе он обнаружил Ju-88. Заметив преследование, вражеский пилот начал маневрировать и попытался скрыться в облаках.

Власов бросился на перерез. Когда расстояние между самолётами сократилось, стрелки Юнкерса открыли огонь. Власов левым разворотом вышел из-под огня и нырнул под брюхо разведчика. Юнкерс тоже спикировал, выпустив по истребителю ещё одну очередь, и укрылся в облаках, но Власов вновь настиг его. Линия фронта была уже рядом и, чтобы не дать противнику уйти, Власов решил не обращать внимания на трассы вражеских очередей и решительно пошёл в атаку. Подойдя сзади сверху вплотную к Юнкерсу, он поймал кабину пилота в прицел и нажал на гашетку, но пулемёты не сработали: аэродромные разгильдяи забыли их зарядить. Тогда Николай Власов протаранил хвост вражеского самолёта. Тот развалился на куски и рухнул на землю.

От удара советский лётчик на короткое время потерял сознание. Придя в себя, он с трудом выровнял падающий самолёт и спланировал на свою территорию. При посадке истребитель попал в воронку и скапотировал. Подоспевшие пехотинцы извлекли Власова из кабины и доставили в госпиталь.

По возвращении из госпиталя Власов смог летать пока только на У-2. В ночь на 20 июля 1942 года на этом самолёте он перелетел через линию фронта, совершил посадку между двумя шоссе в районе станции Миллерово, по которым двигались войска противника, взял на борт раненого лётчика сбитого бомбардировщика Героя Советского Союза старшего лейтенанта Демченкова, взлетел под огнём фашистов и доставил его на свой аэродром.

Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда (№ 756) подполковнику Власову Николаю Ивановичу было присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 ноября 1942 года за 220 боевых вылетов, 27 воздушных боев и 10 сбитых вражеских самолётов.

Всего за время войны Власов совершил 280 боевых вылетов, был награждён двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени.

29 июля 1943 года при перелёте на самолёте Як-1 в осаждённый Ленинград Власов был сбит зенитной артиллерией над территорией врага и в бессознательном состоянии взят в плен.

В концлагере в районе города Лодзь Власов стал одним из руководителей подполья. Весной 1944 года за попытку побега он был переведён в крепость-тюрьму Вюрцбург, где стал готовить новый побег.

Попытка оказалась неудачной. Гестаповцы схватили его и после жестоких пыток бросили в тюрьму города Нюрнберга. Здесь в августе 1944 года он снова попытался бежать, но по доносу предателя был схвачен и отправлен в концлагерь Маутхаузен, в блок смерти № 20.

Когда советские войска вступили на территорию Югославии, Власов в числе других руководителей подполья начал готовить восстание, но по доносу провокатора был схвачен эсесовцами и после пыток 26 января 1945 года заживо сожжён в крематории.

Но его труды не пропали даром: в ночь на 3 февраля 1945 года 738 узников блока № 20 подняли восстание. Голыми руками они перебили вооружённую до зубов охрану, захватили пулемётные вышки, преодолели каменную стену, увитую колючей проволокой, и вырвались на свободу.

Отец Птухина выбился в люди из почтовых ямщиков. В 1905 г. ему предложили должность управляющего конным двором в Москве, куда он вместе с семьей и переехал. Конный двор располагался на Трубной площади, и любознательный мальчуган с ранних лет пропадал среди лошадей, сохранив к ним, а также к голубям и собакам любовь на всю жизнь. «Воробышек» — так прозвали его в семье. Характер у него был добрый. С осени 1914 г., когда тяжело заболел и слег отец, а старшего брата Василия призвали в армию, он стал кормильцем семьи. Работал носильщиком на вокзале, мальчиком для посылок за 6 рублей, жилье и харчи. Однажды убежал из дома, забрался в вагон с солдатами, которые вскоре обнаружили его и просто выкинули из поезда на ходу. Две недели пролежал сильно разбитый и простуженный. Поступил работать учеником телефониста. С 1917 г. участвовал в демонстрациях. Во время октябрьских боев в Москве умер отец.

Когда объявили запись добровольцев в Красную Армию, чтобы приняли, исправил год рождения с 1902 на 1900 г. Учился на курсах пулеметчиков, а затем, когда приехал брат Василий, который служил в авиации, уехал с ним в Тверь. Был зачислен красноармейцем аэродромной охраны Тверской авиагруппы и вскоре стал добровольным помощником мотористов. Подружился с одним из них — Петром Пумпуром. Плотничал, клеил, выстругивал детали каркаса крыла. Познал тайну регулировки зажигания мотора.

В ноябре 1918 г. отряд перебазировался в район Обояни на Южный фронт, и моторист Птухин обеспечивал вылеты по поддержке наступления донецкой группы войск Был контужен во время бомбежки с «Хэвиленда». Затем отряд перебазировался на Юго-Западный фронт. Базировались на аэродроме Сватово, Купянск. В составе 13-й армии отряд воевал против Врангеля в районе Александровска. От отца досталась ему добрая хозяйственная жилка. Так, во время отступления не стал уничтожать имущество, которое не удавалось вывезти, а спрятал на хранение у крестьянина.

В конце мая 1920 г. отряд влился в центральную авиагруппу, которой командовал И.У. Павлов[82], и был направлен на Польский фронт.

По окончании боевых действий Птухин пишет рапорт: «Ввиду того, что внутренняя контрреволюция разбита окончательно и бесповоротно, а для предстоящих битв с мировым империализмом стране нужен крепкий воздушный флот, прошу отправить меня учиться на военлета, так как я мечтал об этом всю жизнь…»

Однако экзамен в Егорьевскую теоретическую школу он не сдал, но благодаря характеристике был зачислен в класс мотористов. По окончании школы получил назначение на должность старшего моториста Отдельной иаэ № 2 в Подосинки, близ Москвы. Командиром ее в то время был герой Гражданской войны И. Спатарель. Через год Птухин вернулся в Егорьевск — учиться на летчика. Продолжал учиться летному делу в Липецке, где стал командиром группы учлетов. В числе лучших он был командирован для прощания на похороны Ленина. После 30 провозных полетов с инструктором 4 апреля 1924 г. первым среди курсантов поднялся в воздух самостоятельно на «Анрио Н-14». Завершил учебу в Борисоглебске. Среди 20 лучших выпускников получил направление в Серпуховскую высшую школу стрельбы и бомбометания. Начальником школы был Астахов[83] — будущий маршал авиации.

Во время службы во 2-й оаэ снова встретил Петра Пумпура, который также окончил Егорьевскую «терку» с разницей в один выпуск. На «Мартинсайдах» однажды сошлись друзья в воздушном бою, да так, что были отстранены командиром на срок «пока не передумаю». Познакомился в деревне Ротаново с учительницей ликбеза, начал ухаживать. Но не получилось. Перехватил другой летчик, увез. В сердце осталась зарубка на долгие годы. Во время полетов спас летчика Цуренко, самолет которого скапотировал при вынужденной посадке. Сел рядом и вытащил пилота, который самостоятельно не мог выбраться. Летом 1925 г. совершил свой первый боевой вылет против восставших бандитов в селе близ ст. Ильинская Московско-Курской железной дороги.

В начале 30-х в Брянской авиабригаде вновь пересеклись дороги Птухина и Пумпура. Оба командовали отдельными истребительными эскадрильями. Пумпур 17-й, а Птухин — 15-й им. ЦИК СССР. На вооружении эскадрильи 43 истребителя И-2бис, затем И-3.

В бригаде удивлялись его выносливости. Однажды командовавший в то время ВВС Красной Армии Я. Алкснис проверял воздушную стрельбу летчиков. Птухин отстрелялся на отлично дважды: за себя и комэска Ванюшина, который не попал в цель. Уви-4 дев, как пилотирует Птухин, Я. Алкснис сказал командующему Белорусским округом И. Уборевичу, что по чистоте пилотирования после Анисимова и Чкалова третьим он бы назвал его. Уборевич отозвался о комэске как о подготовленном, способном командире, и вскоре тот был назначен командиром Смоленской авиабригады.

Представился новый комбриг своим подчиненным каскадом фигур высшего пилотажа над аэродромом.

К середине 30-х комбриг Птухин — это умный, энергичный, эрудированный командир и человек. В свои 35 лет он был похож на своих молодых летчиков — ловок и силен, как юноша. Был худощав и широк в плечах. В нем угадывался спортсмен. Налитое мускулами тело не имело ни грамма лишнего веса. Лобастая голова, с коротко остриженными светлыми и далеко не густыми волосами, всегда была непокрыта. За все брался крепко и уверенно. Птухин был яркиМ носителем замечательных, сложивши хся в огне Гражданской войны традиций военных коммунистов. Он всегда прежде всего заботился о людях, с которыми делал дело.

Как вспоминали, сослуживцы, Евгений Саввич хоть и имел беспокойный характер, но был страстным поборником строго регламентированного порядка на аэродромах. Он участвовал в разработке и создании уставов, учебных пособий, наставлений, инструкций. Лично обкатывал в группе летчиков «Наставление Курса огневой подготовки». Участвуя в испытании нового синхронизатора[84], выявил серьезный конструктивный недостаток. Также, не дожидаясь пока придут документы, регламентирующие вывод самолета из плоского штопора, составил программу и лично отработал ее.

Разболтанности Птухин не терпел. При нем в Смоленской бригаде начали проводить строевые занятия, утреннее построение, развод подразделений строем, появились патрули, улучшилась служба внутреннего наряда. Вся жизнь бригады переместилась на аэродром. Полеты организовывались днем и ночью. Летчики овладели «слепыми» и высотными полетами на истребителях И-15. Были введены премии за прямое попадание при бомбометании. Сам он был отличным командиром-воспитателем и прекрасным летчиком-истребителем, снайпером. Без промаха стрелял по воздушным и наземным целям, являлся мастером высшего пилотажа. Как летчик-командир, одним из первых в воздухе и на полигоне практически отрабатывал новые упражнения и задачи. Он хорошо знал людей своего соединения и мог безошибочно охарактеризовать каждого. Умело сочетал требовательность с высокой, щепетильной даже, заботой о подчиненных. Если, бывало, замечал несправедливость, допущенную к подчиненному в любой инстанции, то настойчиво добивался правильного, разумного решения наболевшего вопроса. Подчиненные его уважали за прямоту, честность. Правда, бывал он пылок, иногда не в меру, но отходчив. Он считал делом чести, коли сознавал свою неправоту, извиниться за излишнюю горячность. Добиться его похвалы считалось делом более чем трудным, и она высоко ценилась.

Во время осенних учений 1934 г. Смоленская авиабригада была названа в числе лучших. В начале 1935 г. летчики бригады первыми освоили (при отсутствии учебного самолета-спарки) новейший истребитель И-16.

При подготовке к первомайскому параду в Москве аэродром от частых дождей раскис. Пумпур не стал пассивно ждать погоды, а нашел деда — мастера по плетению соломенных матов, собрал людей, и за неделю полоса для взлета самолетов была выложена.

После парада 1935 г. над Красной площадью он получил свою первую награду — орден Красной Звезды.

В июле последовало новое назначение: командиром (комиссаром) 142-й истребительной авиабригады в г. Бобруйск. Первым делом, прибыв на пыльный аэродром, который располагался на юго-восточной окраине города, командир приказал его засеять. Чтобы не делать «плешни», старт каждый раз перемещался на новое место, давая возможность примятой колесами траве выправиться. В бригаде были проведены войсковые испытания И-16 на штопор. Комбриг получил ценный подарок и благодарность командующего ВВС округа. В части проводились состязания в индивидуальном пилотаже и в групповом (в составе звена), в стрельбах по разноцветным воздушным шарам. Комбриг умело подводил летчиков к решению более сложных задач.

Уже полыхала в огне гражданской войны Испания. Весело и таинственно, словно мальчишка, прощаясь, намекал, что, возможно, вернется не скоро. Но это была лишь командировка в Чехословакию с военной делегацией. По окончании года нарком Ворошилов наградил комбрига Птухина, первого по ВВС, новым автомобилем «М-1». Однако в его части с началом зимней эксплуатации Й-16 потерпели катастрофу сначала один, а потом в один день сразу два самолета. Причину выяснили с трудом. Оказалось, на холоде ручки управления лопались при нормальном для летчика усилии. Непросто шло и освоение самолетов новой серии: у одного отломилась плоскость, затем еще две аварии. Это была явная диверсия, так как у оставшихся самолетов серии обнаружили, что к верхней полке лонжерона была прибинтована ножовка.

Птухин прибыл в республиканскую Испанию в мае 1937 г. и был назначен на должность старшего советника командующего испанских ВВС. Его встречал Иван Копец, к которому он прибыл на замену. Птухин при первом разговоре с командующим авиационными группами советских добровольцев Яковом Смушкевичем сказал:

— Я буду командовать авиацией не только на земле, но и в воздухе. Прошу разрешить мне сражаться наравне со всеми нашими летчиками, чтобы предметно давать им рекомендации.

В первый боевой полет с аэродрома Алькала де Энарес Птухина повел Иван Копец. Комбриг участвовал в нескольких воздушных боях с немецкими и итальянскими летчиками. Через некоторое время на его счету было несколько десятков боевых вылетов, воздушные бои с новейшими Me-109. Вскоре он добился и личной победы.

Атакованный им с 500 м. на вираже Хе-111, огрызаясь, врезал ему в левую плоскость очередь. Атака сорвалась. Одновременно со стрельбой бомбардировщик вошел в правый разворот с набором высоты. С большой угловой скоростью он мелькнул перед капотом И-16. Птухин энергично ввел машину в левый вираж, чтобы встретиться в лоб. Предупрежденный стрелком, немецкий пилот переложил из правого виража в левый. Закончив разворот, Птухин увидел, что они находятся в диаметрально противоположных точках виража. Имея почти одинаковые скорости, противники крутили уже третий вираж. Перегрузка была на пределе. С трудом удерживая поднятую голову, Птухин видел тщетные попытки стрелка переложить турель с правого борта на левый. Вскоре обессилевший стрелок сидел вдавленный в сиденье.

Увеличив крен больше 90 градусов, Птухин с потерей высоты срезал окружность и на выходе в набор стал приближаться к противнику. Когда, как показалось, стали видны заклепки на обшивке, он с каким-то особым усилием нажал на гашетку. Проскакивая над противником, повредил управление. Бомбардировщик завалил левый крен и почти отвесно пошел к земле. В месте падения на земле почти беззвучно выросло большое огненно-черное облако…

Во время операции на Арагонском фронте Птухин в горах Сьерра-Гвадаррамы искал своего летчика, приземлившегося на парашюте. С удивлением и восторгом смотрел он, как переводчица Соня, сопровождавшая его, переводила военную терминологию, не переспрашивая и без уточнений, что было редким явлением. Чем больше он смотрел на нее, тем больше она казалась ему какой-то необыкновенной.

У испанских друзей «генерал Хосе», под таким псевдонимом он воевал, пользовался высоким авторитетом. В июле 1937 г. он попал под бомбежку на аэродроме и был ранен. Небольшой осколок бомбы глубоко вошел в мякоть бедра. Он отказался отправиться в госпиталь и отлеживался в своей комнате в отеле «Гайлорд». В этот период вынужденного безделья Евгений Саввич позвонил переводчице Соне Александровской. Она застала его бледным, загорелое лицо приняло землистый оттенок. Раненый не выпускал ее руки. Только теперь молодая женщина разглядела, что глаза у него не серые, а голубые, а волосы совсем льняные.

Спустя три дня Птухин все же поднялся и, волоча ногу, отправился на аэродром.

Именно Птухин активно поддержал идею ночной охоты. Была сформирована группа летчиков-ночников. 26 июля телефон разбудил советника: летчик Якушин сбил Ю-5 2 в ночном воздушном бою.

В условиях многопартийности и социальной разношерстности испанских военных необходимо было четко ориентироваться в различных перипетиях. Птухин неоднократно советовал подчиненным ему летчикам не командовать испанцами, а помогать им своим опытом. Лично разрабатывал многие операции и организовывал их успешное осуществление.

Недалеко от берега в Средиземном море, на острове Мальорка, захваченном мятежниками, в порту Пальма-де-Мальорка стоял флот Франко, а на островных аэродромах базировалась итальянская авиация, часто бомбившая прибрежные города. Наши бомбардировщики «СБ» совершали налеты на эти важные объекты. Но с некоторых пор на заданных маршрутах их стали встречать вражеские истребители. Командующий приказал изменить маршрут и высоту полета, однако встречи не прекратились. Не было сомнений, что где-то скрывается предатель, предупреждавший противника о каждом вылете.

Птухин, договорившись с командующим генералом Сикейросом, временно прекратил сообщать в штаб ВВС о намечаемых операциях. Донесения же в штаб посылались лишь после полетов. Встречи с истребителями прекратились.

Нужна была большая смелость, уверенность в себе и умение идти на риск, чтобы в ходе войны, вдали от родины, решиться на боевые эксперименты. Птухин был один из немногих, кто решался на них, не задумываясь над тем, что неудачи грозят ему серьезными неприятностями, предусмотреть которые в то время было совсем нетрудно.

В сентябре 1937-го на Арагонском фронте было затишье. Однажды утром в воздухе в районе Лериды звено летчика Евгения Антонова перехватило и заставило сесть на наш аэродром «Фиат» явно заблудившегося итальянца. От пленного узнали, что в городке Гарапинильянс (30 км юго-западнее Сарагосы) находится строго засекреченный аэродром, на котором сосредоточено 60 бомбардировщиков, запасы бомб и горючего. Подготавливался внезапный удар по войскам республиканцев.

Чтобы сорвать замысел врага, по инициативе Птухина в тот же день была разработана необычайная по новизне и по смелости тактического замысла операция по штурмовке вражеского аэродрома. При этом истребители впервые в истории военной авиации были использованы для нанесения штурмового удара с бреющего полета по аэродрому.

Утром следующего дня эскадрилья А. Серова на И-15 трижды атаковала с бреющего самолеты противника на аэродроме, три других под командованием Б. Смирнова, А. Гусева и И. Еременко на разных высотах прикрывали ее с воздуха от истребителей. Было уничтожено около 50 самолетов мятежников вместе со складами бомб и сотнями тонн горючего. За эту операцию летчики были награждены орденами, а ее организаторы Агальцов[85] и Птухин отмечены орденами Ленина.

Несмотря на большую загруженность, Евгений Саввич находил возможность побывать в госпиталях, побеседовать с людьми, рассказать о положении на фронтах, в стране. Расспрашивал летчиков, как лечат, в чем нуждаются раненые.

В редкие дни затишья Птухин появлялся на аэродромах. Люди собирались вокруг него. Он уводил их куда-нибудь в холодок за границу аэродрома, в тень оливковой рощи. У него в запасе всегда была какая-нибудь необыкновенная история, приправленная немалой долей выдумки и юмора.

— В воздухе надо уметь вертеть головой, все видеть вокруг и мгновенно принимать решения. Имея некоторый боевой опыт, каждый из нас теперь понимает, что быть боевым летчиком значительно труднее, чем участником воздушных парадов, — говорил Птухин.

Он верил, что людей можно научить мужеству и в этом деле личный боевой пример старшего командира более важен, чем слова убеждения.

— Старший командир должен летать… Ну, не каждый раз, а в дни особого напряжения или, скажем, в дни неудач и тяжелых потерь, — говорил он товарищу. — Тот, кто выбрал профессию летчика-истребителя, знал, на что идет, а поэтому должен летать и сражаться в воздухе, пока это для него возможно. Конечно, дух солдата определяет его боеспособность и на земле, а в авиации особенно. Летчик-истребитель всегда один в самолете. Сражается он также часто один, когда рядом нет своих.

На этой войне он встретил свою любовь. Советник командующего Центральным фронтом Максимов, к которому была прикреплена переводчица Софья Александровская, часто ездил с ней на передовую. Когда он узнал, что Софья после одной из таких поездок лежит больная, тут же помчался в гостиницу с большой корзиной фруктов. Осунувшаяся, слабая, она едва пошевелила рукой, показав, чтобы он сел. Они долго разговаривали. Выяснилось, что она 12 лет прожила в Аргентине в эмиграции. Чтобы не заснуть, Птухин пел. Соне нравилось его пение.

— Не знаю, веришь ли ты в судьбу, но иначе, чем объяснить, что нам было нужно уехать за тысячи километров от России, чтобы найти друг друга. Как будет дальше? Но без тебя я не могу, — сказав это, Птухин повернулся и быстро ушел.

Он упросил Г. Штерна[86] по выздоровлении оставить переводчицу при штабе ВВС.

В конце января 1938 г. срок командировки Птухина истек, и он уехал из Испании. 7 марта в Кремле М.И. Калинин вручил ему сразу два ордена — Ленина и Красного Знамени. В апреле того же года он был назначен на должность начальника ВВС Ленинградского военного округа. На первомайском параде во главе воздушной армады летел на своем краснокрылом И-16.

Птухин активно внедрял полученный опыт, который мог пригодиться при встрече с еще более сильным противником. Выступал с лекциями и докладами, проводил групповые занятия и семинары с руководящим составом авиачастей и соединений. Вот некоторые из его предложений: «Нужно менять тактику, состав групп самолетов, бронировать кабины, увеличивать калибр пулеметов, ставить на самолеты пушки. Внедрять радио».

Во время советско-финляндской войны 1939–1940 гг. авиация Ленинградского округа провела большую работу по разведке линии Маннергейма, бомбардировке объектов в глубоком тылу противника и на передней линии фронта. Птухин, будучи командующим авиацией 7-й армии, а затем ВВС Северо-Западного фронта, несколько раз лично водил на выполнение боевых заданий группы бомбардировщиков, участвовал в воздушных боях. По окончании боевых действий ему были вручены Золотая Звезда за № 244 и орден Ленина № 5204.

6 мая 1940 г. по предложению Сталина Птухин назначается командующим ВВС Киевского ОВО.

Когда командующего округом Г.К. Жукова перевели в Москву на должность начальника Генерального штаба РККА, то именно он в январе 1941 г. предложил назначить генерал-лейтенанта авиации Птухина заместителем начальника Главного управления ПВО страны. Птухин прибыл в Москву и в беседе с Г.К. Жуковым пытался отклонить это назначение:

— Я бы не хотел.

Но Жуков был непреклонен:

— Для профсоюза это убедительно. А вы думаете, я хотел стать начальником Генерального штаба? — И предупредил: — Не вздумайте Сталину привести такой довод. Для него нужны веские аргументы, а у вас их, мне думается, нет…

28 января назначение состоялось, а 14 февраля он вступил в должность начальника ГУ ПВО РККА, сменив на этом посту генерад-лейтенанта Д.Т. Козлова, который уезжал командовать войсками Закавказского военного округа, пробыв на посту начальника ПВО всего два месяца. Птухин вступил в командование, когда шла коренная реорганизация системы ПВО Советского Союза. И все же, несмотря на большой объем работы, Птухин настоял на возвращении в более привычные ВВС. 21 марта 1941 г. он сдал должность генерал-полковнику Г.М. Штерну, поставив уникальный рекорд по краткости пребывания на этой должности — 37 дней.

Командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Птухин был арестован 3 июля (по другим источникам[87] — 25 июня) 1941 г. В течение первых дней войны на 23 аэродромах и других объектах Киевского ОВО массированными ударами немецкой авиации было уничтожено 277 боевых самолетов. Хотя потери авиации фронта, которой командовал Е. Птухин были в несколько раз меньше по сравнению с Западным фронтом, член Военного совета Н.С. Хрущев счел своим долгом донести о них в записке Сталину. Но судили генерала не за это. В Бутырской тюрьме ему было предъявлено обвинение в «антисоветском военном заговоре», в который его якобы вовлек бывший командующий войсками Белорусского военного округа И.П. Уборевич. В обвинении утверждалось, что Птухин установил преступную связь с участником заговора бывшим помощником начальника ГШ КА Я. Смушкевичем и совместно с ним проводил подрывную работу, направленную на ослабление боевой готовности Красной Армии, а также занимался вербовкой новых участников заговора.

Евгений Саввич Птухин был без суда расстрелян 23 ноября 1941 г. в тюрьме г. Энгельса. Задним числом было составлено постановление Особого совещания при НКВД СССР от 13 февраля 1942 г. о вынесении высшей меры наказания.

6 октября 1954 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила постановление от 13 февраля 1942 г. в отношении Е.С. Птухина, и его дело было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

«Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты», Владимир Николаевич Конев, 2008г.

Его боевое мастерство, особенно исключительные способности воздушного снайпера, посылавшего в мишень - «конус» снарядов вдесятеро больше, чем требовалось для отличной оценки, были заложены в детстве: в их основе была бедность, в какой он рос, когда простенькое ружьишко в мальчишечьих руках становилось не забавой, а кормильцем.

А. Ворожейкин родился в деревне Прокофьево Городецкого уезда Нижегородской губернии 28 октября 1912 г. Рано остался без отца, погибшего на гражданской, познал сиротскую долю, голод и нужду, выучился, отслужил срочную в кавалерии. Поступил было на факультет журналистики Комвуза, но романтика воинской службы, ее авторитет и надежность были сильнее. В 1937 г. он окончил Харьковскую военную школу летчиков, а 22 июня 1939 г., ровно за 2 года до начала войны, в гигантском воздушном бою с японцами на реке Халхин-Гол обрел свое боевое крещение. Там, в Монголии, ему довелось участвовать в 30 воздушных боях на И-16, сбить 6 японских самолетов. Там он был тяжело ранен, но, досрочно выбравшись из госпиталя и «потеряв» справку о списании с летной работы, браво рапортовал о возвращении в часть. Позднее, в должности комиссара эскадрильи, участвовал в советско-финляндской войне, а после ее окончания в 1940 г. получил направление в ВВА.

Великую Отечественную он встретил уже опытным бойцом, имеющим более 100 боевых вылетов, орден и академическое образование. В сентябре 1942 г. Ворожейкин направлен в 728-й иап на Калининский фронт, под Торопец, где совершил на И-16 несколько десятков боевых вылетов.

Свои первые победы он одержал на Як-7Б на Курской дуге. Сбив Ме-109, получил выговор: «юнкерсов» пожалел?». В следующем бою, в районе Прохоровки, сбил 2 Ю-87 - первого сзади-снизу, второго, ведущего девятки, неожиданным ударом сверху, из облаков. В этой схватке «як» Ворожейкина получил серьезные повреждения, система охлаждения вышла из строя, и приземлился он с уже остановившимся мотором.

В июле капитан Ворожейкин назначен командиром 3-й эскадрильи 728-го иап. В первом же вылете в должности комэска он сбил Ме-109 с черным носом и цветным рисунком на фюзеляже. Через несколько дней, четверкой атаковав большую группу Хе-111, они сбили 4 тяжелых бомбардировщика, из них два - Ворожейкин. В одном из октябрьских боев он вновь сбил 2 Ю-87 в одной атаке: бомбардировщик, подбитый атакой снизу, с горки, шарахнулся в сторону и врезался в соседа. Некоторое время он летал с собакой по кличке Варвар, натренированной погибшим в бою летчиком его эскадрильи Д. Чернышевым лаять при появлении чужих самолетов в задней полусфере.

В начале ноября, преследуя ФВ-190, заставил его пилота ошибиться на пикировании, и тот врезался в землю. Сам с трудом перевел свой Як-7Б в горизонтальный полет. От перегрузки самолет деформировался и был списан.

В начале 1944 г. полк перевооружили на Як-9, и Ворожейкин первым обновил этот истребитель, сбив ФВ-190. В марте в одном из вечерних вылетов вчетвером они атаковали трех разведчиков. С первой атаки Ворожейкин сбил «каракатицу» - Хш-123, но и сам был подбит, сел на просеку на занятой врагами территории. Спасла выручка друзей: сумев приземлить на поляну У-2, они вывезли своего комэска.

…Облетывая новую машину Як-9Т с мощной мотор-пушкой НС-37 мм, он встретил в районе Тернополя трехмоторный Ю-52. «Юнкерс» вел себя мирно: турельные пулеметы были задраны вверх, курс изменен, он шел в сторону советских войск. Ворожейкин с ведомым сблизились с транспортником, даже разглядели летчиков, поднимающих руки, и множество лиц в иллюминаторах. Короткой очередью указав направление, Ворожейкин повел свой истребитель рядом. Можно представить себе его удивление, когда более десятка огненных трасс протянулись к нему с борта «юнкерса»: стрелки и пассажиры, усыпив его бдительность, открыли огонь. Мгновенно среагировав, Ворожейкин «провалил» машину, выполнил боевой разворот и длинной очередью сзади буквально растерзал противника. Позднее, в этом же вылете, он сбил еще 2 Ю-52 и Ю-88! Если считать по количеству моторов, уничтоженных в этом бою, то это был, по-видимому, самый «урожайный» вылет в истории советских ВВС: на 4 сбитых самолетах было 11 моторов.

19 апреля 1944 г. Ворожейкин вновь сбивает 2 Ю-87.

В июле он был назначен на должность командира 32-го иап, но вскоре, после получения второй Золотой Звезды, был переведен на должность старшего инспектора - летчика Главного управления фронтовой авиации.

Свою последнюю жертву - «арадо» с реактивным двигателем он настиг над горящим Берлином в апреле 45-го в паре с майором Трещевым. Самолет не был официально засчитан: подбитый, он скрылся в дыму, и летчики не видели места падения. Всего Ворожейкин провел около 400 боевых вылетов, сбил 52 самолета противника (из них 6 - на Халхин-Голе). Трижды ранен.

После войны Арсений Васильевич командовал авиаполком, дивизией, был заместителем командующего ПВО Черноморского флота. В 1952 г. окончил Военную академию Генштаба. Летал до 1957 г., пока не демобилизовался в чине генерал-майора. Освоил многие типы реактивных самолетов, среди них Ла-15, Як-15, Як-17, МиГ-15, МиГ-17. Жил в Москве, занимался литературной деятельностью. Автор книг: «Истребители» (М., 1961); «Над Курской дугой» (М., 1962); «Рассвет над Киевом» (М., 1966); «Под нами Берлин» (Горький, 1970); «Рядовой авиации» (М., 1972); «Солдаты неба» (М., 1981); «Последние атаки» (М., 1984); «Небо истребителя» (М., 1991). Умер в 1997 г.

Дважды Герой Советского Союза (4.2.44; 19.8.44). Награжден орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3-й ст., Александра Невского, Отечественной войны 1-й ст., 2 орденами Красной Звезды, медалями, иностранными орденами.

«Советские асы. Очерки о советских летчиках», Николай Георгиевич Бодрихин, 1998г.

ИСТОЧНИК - здесь собрали лучшие фотоснимки времён СССР.