Поделюсь с вами историей, которая тоже имела реальное начало, но произошла не с вашим покорным слугой (я тогда еще таблицу умножения недоучил), а с рассказчиком куда старше меня.

Поведаю историю вам, дорогие друзья, произошедшую в нулевых, когда нашу необъятную перестало трясти от экономических и прочих претрубаций, как соседа - алкаша, обитавшего тогда в каждой задристаной хрущевке, который в 7 утра стучит вам в дверь, изображая то ли больного Паркинсоном, то ли покадровую съёмку, в попытке достать сто грамм, дабы прекратить этот цирк поневоле.
Я, будучи молодым специалистом, недавно закончившим технический вуз и устроившись в неплохую фирму, отправился в свою первую командировку. Путь предстоял не то, чтобы близкий, но как никак — за тысячу километров с юга России — в Москву. Транспортировка молодого дрыщавого очкарика, т.е меня, предполагалась на поезде. Влез, я значит, в вагон и поперся в конец оного, ближе к сортиру, запах от которого я почуял ещё в середине. Оно и не случайно: чего ещё ожидать от маршрута Адлер — Москва, где пассажиры, накупив беляшей, шаурмы и курицу-гриль в точке отправления, занимали очередь к стальному очку чуть ли не по талонам. Я ввалился в душный плацкарт и сразу понял, что попал: моими соседями были жирный потный мужик, от которого уже разило пивом и копченостями, молодая студентка, устроившая апокалипсис из вещей на верхней полке и мамаша с тугосерей лет 5 занявшая мою нижнюю полку, мечты о которой я тешил ещё с покупки билета.
"Ой, а вы сюда? А можно мы с Димочкой с вами поменяемся, а то не дай господь [крестится] упадет, роднулечка".
Я, хоть и скрепя сердцем, но как приличный молодой мужчина не мог отказать и, закинув портфель с документами и скромными пожитками на верхнюю полку, полез было вслед, но тут подал голос иной пассажир — тот самый рыбно-пивной мужик:
"Присаживайтесь молодой чемодан, путь длинный, выпьем, закусим", попутно доставая дешевое пиво и "пиджачок" то ли жереха, то ли толстолобика. Я, как приличный молодой мужчина, отказать не мог, и плюхнулся рядом на засаленную простынь.
Под мерный стук колес тронувшегося поезда мужик (представился Лехой) уже разлил по кружке пенного и нарезал подозрительно сильно пахнущую копчением рыбу на небольшие кусочки. Выпили, закусили. Закуска оказалось на удивление вкусной, особенно — под горючее. Поговорили о том, о сем, короче, за жизу. Дело, тем временем, шло к ночи, пора было и честь знать. Завалился я, короче, на свою верхнюю полку и почти сразу захрапел. Но сон мой длился не долго. Проснулся от того, что кишечник с желудком подняли самую что ни на есть революцию, а Лениным, судя по всему, была та самая рыбка. "Закусил, блять" — подумал я и спешно начал слазить с верхней полки. Студентка и Леха уже вовсю храпели, а вот мамаша с Димочкой подозрительно отсутствовали. Впрочем, меня это мало волновало. До того момента, как я обнаружил очередь в сортир. Бабка, паренёк лет 20 и мамаша со своим роднулечкой:
"Ой, а не пропустите нас? А то Димочку укачало!"
Бабка умилилась, парень молча пропустил, а я... Я чувствовал что сейчас коричневый Ленин выведет столь же коричневые массы прямо на ягодичную площадь, а затем — на проспект штанов. Вместе с Броневиком. Я, что есть мочи, ломанулся к межвагонью, но проводник, видать, решил закрыть это место на ночь, чтобы всякая пьянь не шаталась среди ночи, мешая спать приличным людям.
Мозг лихорадочно соображал, хаотично перебирая возможные варианты и их последствия. В голову не приходило абсолютно ничего. Походкой терминатора из конца первой части я побрел обратно в плацкарт, пытаясь каждой мышцой удерживать тыл. Дойдя до нижней полки я понял: сейчас или никогда. Молниеносно и тихо я открыл отсек для багажа под нижней полкой, снял штаны и, опустил свой тощий зад в пространство отсека. Бзднув с силой залпа Авроры по зимнему, я начал жидко дристать на большой кожаный чемодан и какой-то пакет с барахлом. Закончив темное дело, я, быстро схватив со своей полки простынь, тщательно вытер орудие преступления и следы от него на полу и стенках внизу полки, закинул простынь в отсек, бесшумно его закрыл и быстро ретировался наверх, притворяясь спящим. Мамаша с тугосерей вернулись минут через 5. Вроде как всё нормально. Пока что. Я даже начал проваливаться в дрёму, как снизу раздался громогласный голос Лехи: "Фууууу, сука!". От его голоса, казалось, проснулось пол вагона. Сон как рукой сняло. И действительно: воняло так, будто узбеки вместо рыбы коптили говно. Студентка позеленела, а Димочка включил ультразвук. Около нашего плацкарта собрались, казалось, все пассажиры. Источник дикой вонины нашли минут через 10. Прибежала даже проводница, еле стоящая на ногах от происходящего. После открытия говняного ларца, Леха начал дико блевать прямо на столик с объедками и остатками горячительного, студентка упала в обморок, а мамаша пыталась объяснить разъяренной толпе, что Димочка столько не какает. Ну а я... — Присоединился к толпе! Ибо нехуй мою полку занимать!