Мы все — статистически невозможные существа. Но именно так работает эволюция.
Любой организм — человек, собака, воробей или бактерия — это результат одной конкретной встречи одной конкретной яйцеклетки и одного конкретного сперматозоида (или их аналогов у других видов).
При этом у большинства животных количество возможных комбинаций генетического материала у одной пары родителей — десятки триллионов и больше.
И это только из-за простого распределения хромосом.
Если добавить кроссинговер (перемешивание участков хромосом) и мутации, количество вероятных геномов вырастает до масштабов, которые вообще перестают помещаться в человеческое воображение.
И это касается каждого предка.
За сотни поколений число возможных «генетических путей», которые могли бы возникнуть, становится примерно таким же огромным, как число возможных позиционных комбинаций во вселенной. Практически бесконечным по человеческим меркам.
Отсюда возникает классическая дилемма:
появление конкретного существа невероятно маловероятно — но ведь оно существует. Как это возможно?
Парадокса нет.
Низкая вероятность до события не делает его невозможным.
Если пространство вариантов гигантское, то в нём происходят и крайне редкие события — просто потому что вариантов слишком много.
Эволюция работает именно на этом:
популяции производят огромное количество генетически уникальных потомков,
а окружающая среда «отбирает» те варианты, которые выжили и дали следующее поколение.
И каждый живущий организм — это один из выигрышных билетов в игре, где число возможных комбинаций настолько колоссально, что каждая конкретная комбинация кажется невозможной.
Но кто-то же должен выпасть.