История кино — это во многом история стереотипов. Но интереснее всего случаи, когда стереотипы использованы не впрямую, а в виде пародии.
1. Домохозяйка: Беверли (Кэтлин Тёрнер)
«Серийная мама», Джон Уотерс, 1994
Идеальная картинка американской мечты — дом в зажиточном пригороде, жена-домохозяйка, ее ответственный муж с хорошей работой, их двое детей разного пола. Это мир глубоко нормальных людей с усредненными вкусами и привычками — то есть главных врагов режиссера Джона Уотерса. Один из главных в американском кино возмутителей спокойствия, автор культовых «Розовых фламинго» (где Уотерс поставил себе задачу сделать максимально отвратительный фильм), в «Серийной маме» режиссер доводит до жестокого абсурда идею буржуазных приличий. Домохозяйка в исполнении Кэтлин Тёрнер просто убивает всех тех, кто не вписывается в ее представления о порядочности: поводом для расправы может быть, например, парковка на чужом месте. То, что Тёрнер играет героиню в реалистичной, а не гротескно-преувеличенной манере (чего можно было бы ждать от такого сюжета и вообще от Уотерса), придает фильму дополнительной комической жути.
2. Крутой детектив: Чувак (Джефф Бриджес)
«Большой Лебовски», братья Коэн, 1998
Частный сыщик в классическом Голливуде — циничный острослов с мужественной харизмой, например Хамфри Богарта: ему случилось сыграть обоих самых популярных героев детективного жанра, Сэма Спейда в «Мальтийском соколе» и Филипа Марлоу в «Глубоком сне». Сюжет последнего закручен настолько, что уследить за интригой зрителю практически невозможно. С таким же сложносочиненным заговором в фильме братьев Коэн сталкивается великовозрастный хиппи Джеффри Лебовски по прозвищу Чувак, который предпочитает пить пиво и играть в боулинг, но вместо этого вынужден расследовать исчезновение трофейной жены своего тезки-миллионера. Если герои Богарта не выпускали из зубов сигарету, то Чувак постоянно курит травку — и именно потому не очень понимает, что вокруг него происходит. На счастье Чувака, все участники криминальной интриги — идиоты, как обычно бывает у Коэнов. Еще одного детектива-травокура сыграл Хоакин Феникс в фильме «Врожденный порок» Пола Томаса Андерсона по роману Томаса Пинчона.
3. Femme Fatale: Джульет Форрест (Рейчел Уорд)
«Мертвецы не носят пледов», Карл Райнер, 1982
Обязательная участница фильмов нуар — коварная соблазнительница, ведущая двойную игру против мужчин,— есть и в «Большом Лебовски», и тем более без нее не мог обойтись комедиограф Карл Райнер, собравший все общие места жанра в пародии «Мертвецы не носят пледов». Сюжет здесь запускает дочь сырного магната, которая обращается к частному детективу с просьбой разыскать пропавшего отца. Как водится в нуарах, интрига окажется глубже, чем кажется на первый взгляд (сыр, впрочем, действительно играет в ней ключевую роль), а Джульет, как выяснится, многое скрывает от героя. Эротическое напряжение между femme fatale и главным героем у Райнера выражается в том, что героиня несколько раз высасывает у него из руки угодившие туда пули. Она не единственная роковая женщина в «Мертвецах»: в комедию вмонтированы кадры из 18 классических фильмов, в том числе участницами пародийного сюжета оказываются Ава Гарднер, Вероника Лейк и Бетт Дэвис.
4. Суперагент: Семен Семеныч Горбунков (Юрий Никулин)
«Бриллиантовая рука», Леонид Гайдай, 1967
По следам первых фильмов о Джеймсе Бонде с Шоном Коннери (которые и сами были почти пародийными) французы в 1960-е сняли потешную версию «Фантомаса», сами британцы — «На помощь!» с The Beatles и капустник по мотивам «Казино "Рояль"», ну а в СССР с международной преступностью пришлось бороться экономисту Семену Семенычу Горбункову. Ирония, конечно, в том, что Бонд — абсолютно антисоветский персонаж и по самим сюжетам, и по образу жизни, но сознательный обыватель Горбунков против воли проходит через те же перипетии: попадает в экзотические пейзажи, знакомится со зловещим криминальным синдикатом и соблазнительной блондинкой. Разве что вместо водки с мартини Семен Семенычу приходится пить просто водку. Бонда, естественно, не показывали в советском прокате, но Гайдай где-то посмотрел «Живешь только дважды» и воспроизвел в кульминации «Бриллиантовой руки» трюк с прицепленным к вертолету автомобилем.
5. Мачо: Рики (Антонио Бандерас)
«Свяжи меня», Педро Альмодовар, 1989
Антонио Бандерас — последний из латинских героев-любовников мирового кино — никогда не играл этот расхожий образ всерьез. До того как оказаться в Голливуде, он прославился ролями у Педро Альмодовара — тогда еще не респектабельного классика, а панка-провокатора, который в ранних фильмах последовательно деконструировал мачизм (и прочие ценности, доставшиеся его поколению в наследство от фашистского режима Франко). Сюжет «Свяжи меня» так же дик, как и все сюжеты Альмодовара 1980-х о мадридских маргиналах: выписавшись из психиатрической больницы, главный герой Рики в исполнении Бандераса похищает порнозвезду-наркоманку, держит ее связанной в чужой квартире... и все это — не триллер и не фильм ужасов, а скорее романтическая комедия. Объект насмешки Альмодовара — и сам этот жанр, и патриархальная модель отношений, которая за ним стоит.
6. Сумасшедший ученый: доктор Фрэнк-н-Фуртер (Тим Карри)
«Шоу ужасов Рокки Хоррора», Джим Шерман, 1975
Понятие «культовый фильм» придумали по поводу «Шоу ужасов Рокки Хоррора» — малобюджетного эксцентрического мюзикла времен сексуальной революции, где в одном последовательно нелепом сюжете смешаны все клише хорроров и научной фантастики категории B. Солирует герой-травести в исполнении Тима Карри (это его единственная по-настоящему известная роль): он одновременно владелец готического замка, как граф Дракула, инопланетянин и ученый, работающий над созданием идеального человека — собственно Рокки Хоррора. Почему при всем этом он ходит в макияже и чулках, остается непроясненным, но в этом абсурдистском кабаре ничего объяснять и не требуется.
7. Блондинка: Лорелей (Мэрилин Монро)
«Джентльмены предпочитают блондинок», Говард Хоукс, 1953
Вся карьера Мэрилин Монро была построена на отыгрывании стереотипа о глупой блондинке. Фильм «Зуд седьмого года» Билли Уайлдера можно считать памятником сексизму той эпохи: весь фильм Монро хлопает глазами и в упор не догадывается, чего от нее нужно женатому соседу в исполнении Тома Юэлла. Но «Джентльмены» устроены сложнее: здесь Лорелей, героиня Монро, прямым текстом говорит, что изображать дурочку ей просто удобнее. Это один из редких для старого Голливуда фильмов о женской дружбе — Лорелей и ее подруга Дороти преданы друг другу и вместе придумывают хитроумные способы противостоять окружающим их «джентльменам». Нетрудно заметить параллели между Лорелей и сыгравшей ее актрисой — Монро тоже приходилось не выставлять напоказ свой интеллект, потому что это никого не интересовало; финал этой истории, в отличие от фильма Хоукса, был, как известно, несчастливым.
8. Революционеры: все главные герои фильма «Китаянка»
«Китаянка», Жан-Люк Годар, 1967
Жан-Люк Годар в свое время сделал довольно много для того, чтобы образ парижского левака-интеллектуала превратился в узнаваемое клише, особенно если говорить о его фильмах с актером-символом новой волны Жан-Пьером Лео. Одну из последних версий этого типажа — болтливого студента с растрепанной шевелюрой, который любит почесать языком на тему революции,— мы видели во «Французском связном» Уэса Андерсона, где такого героя сыграл Тимоти Шаламе. «Китаянка» же — одновременно и прообраз стереотипа, и насмешка над ним. Ясно, что Годар всерьез был увлечен левыми идеями, но его герои, которые общаются лозунгами и разыгрывают миниатюры на тему вьетнамской войны под рок-н-ролльную песню о Мао Цзэдуне, не могут не вызывать улыбки. Пятьдесят лет спустя пародийным киногероем-революционером оказался сам Годар: режиссер Мишель Хазанавичюс в 2017-м экранизировал мемуары актрисы Анн Вяземски. Ироничная картина, действие которой происходит во время работы над «Китаянкой», в России известна под названием «Молодой Годар».
9. Убийца: покрышка Роберт
«Покрышка», Кантен Дюпьё, 2010
«Покрышка» начинается со вступительной речи одного из главных персонажей, шерифа: он объясняет публике, что «во всех великих фильмах» есть элемент необъяснимого, какие-то обстоятельства или повороты, которые происходят «просто так», без причины. Дальнейшее иллюстрирует этот тезис самым неожиданным образом. Режиссер Кантен Дюпьё берет за основу жанр ужасов о серийных убийцах — в подобных фильмах мотивы преступлений действительно, как правило, не объясняются. Но загадочным молчаливым злодеем в духе маньяков из «Техасской резни бензопилой» или «Хэллоуина» оказывается... ожившая шина, жестоко убивающая всех, кто попадается ей на пути. Мастер сюжетов, которые не придут в голову больше никому, Дюпьё во всех своих фильмах работает с жанровыми стереотипами, от которых оставляет только драматургическую функцию и наполняет ее абсурдным содержанием. Из последних примеров — его прошлогодний фильм «Курение вызывает кашель» о команде супергероев, которые отравляют врагов никотином и канцерогенными смолами.
10. Интеллигент: Борис (Вуди Аллен)
«Любовь и смерть», Вуди Аллен, 1975
Вуди Аллен — уже давно сам себе стереотип, и отталкиваться от существующих клише ему необязательно. Однако свой образ суетливого, малодушного умника он много раз использовал для пародии — на Бергмана, на Феллини, на те же фильмы нуар. Ну а для тех, кому в школе приходилось писать сочинения по Толстому и Тургеневу, отдельная радость — «Любовь и смерть», где Аллен оказывается в мире классической русской литературы. «Маленький человек»? «Лишний человек»? «Русский человек на рандеву»? Борис, постоянно рассуждающий о Боге и небытии со своей кузиной Соней, объединяет всех этих рефлексирующих, мятущихся героев. Что касается сочинений, то цитат из фильма хватило бы на десяток тем для контрольных работ: «Любовь — страдание, и нелюбовь — страдание; значит, страдание — это страдание».
